Избранные

В тишине комнаты скрипело наточенное перо Гермионы, шелестел модный журнал в руках Парвати и Лаванды, а Джейн, криво прикрыв полог от двух хихикающих соседок, разложилась на кровати так, что могла увидеть её только подруга. За учебными пергаментами, помятыми и исписанными, раскинулись такого же качества книги — измазанные в чернилах, исчёрканные простым магловским карандашом и покоцанные по краюшкам. Она работала над ними денно и… просто денно. Ночью нынче Джейн предпочитала отсыпаться, что в последнее время стало слишком частым исключением из её привычного поведения.  Ещё какие-то две недели назад все её мысли были перекопанны и изрыты в догадках, заговорах и домыслах. Теперь же, со знанием того, что в Хогвартсе нет ни единого человека с Тёмной меткой, Поттер смогла с головой уйти в изучение новых материалов.  Но если так подумать, то всё же был один человек с гадкой змеёй на предплечье… но Дамблдор доверял Снейпу.  Хоть Джейн и создавала вид занятой трансфигурацией студентки, на самом деле в руках её была отнюдь не прошлая лекция МакГонагалл, а книги перед ней не хранили в себе знаний этой дисциплины.  Джейн чувствовала себя грязной. Руки так и чесались от желания взять и содрать кожу с себя. Тонко поджав губы и закусив щёки изнутри, Поттер вчитывалась в слова, написанные никем иным, как Томом Реддлом.  Гермиона перестала кидать тревожные взгляды на неё только спустя два дня её активных исследований. Почти две недели назад, когда Амбридж чуть ли не поймала Сириуса, Джейн и Гарри поведали друзьям хорошую идею насчёт этих пергаментов. Гермиона на следующий же день бросилась в библиотеку за словарями, но, кажется, была единственной, кто проявил столь большой восторг по поводу этого предложения.  Рон, Тео и Блейз, будучи чистокровными магами, выросшими со знанием, на что способен Волдеморт, отнеслись к этому с осторожностью.  И, отойдя от первого восхищения, Гермиона тоже заметила крохотную опасность в желании Гарри и Джейн.  Поттеры отмахнулись: они прожили с этими записями бок о бок три года. Если те и опасны, то стоило бы узнать, чем именно.  Возможно, это вправду пригодится для чего-нибудь.  В любом случае, нужно знать, что Волдеморт может использовать против них в будущем.  Таким образом, они распределили обязанности. Парни, вооружившись Картой Мародёров и мантией-невидимкой, рыскали по замку в поисках сносного места для занятий по защите, а Джейн и Гермиона занимались переводом сложных свитков Реддла. Правда, Джейн не сильно дозволяла подруге учавствовать в этом, отчего та возмущалась и бурчала, но стоически выдерживала мнение Поттер на этот счёт — меньше связей с этими свитками, меньше проблем у Грейнджер.  И по мере того, насколько далеко Поттер закапывалась в перевод, живот всё сильнее и сильнее начинало крутить, а тошнотворная желчь стала подступать к самому языку. Она прокашлялась от резкого першения в горле и отвела глаза, чтобы остыть от представившихся картин.  Из перевода становилось ясно: добрая треть первого свитка (только первого…) исписана проклятиями. Извращёнными, мерзкими, страшными проклятиями.  К примеру, одно из самых щадящих было, ха, всего лишь проклятие, заставляющее человека согнуться кольцом вовнутрь и начать поедать самого себя с самых ног…  Написано на латыни, завиток к завитку. Теперь и маленький знак урбороса, змеи, кусающей себя за хвост, становился понятен. Он был нарисован достаточно недалеко от слов проклятия. Из дополнительной литературы, которую пришлось покупать в Хогсмиде, Джейн узнала, что в Древнем Египте, откуда и пришёл этот символ, было принято считать, что урборос олицетворяет саму Вселенную, а также цикл смерти и перерождения. Но, по прошествии тысячелетий, значение его сменилось. Во многих религиях считалось, что змея, пожирающая саму себя, является знаком вечности и бесконечности, цикличности природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и умирания. То, как это интерпретировал Волдеморт… отвратительно. Это была насмешка. Он смеялся над смертностью других и не стыдился этого.  Джейн разглядывала натянутый над кроватью красный полог, но когда мысль… столь явная… столь очевидная… столь значительная… стала ясным знанием в её голове, то она медленно выпрямилась и, не моргая, вперила взгляд ошеломлённых глаз в пергаменты Тома Реддла, который никогда не скрывал этого… Он бессмертен.  Как?  Он бессмертен. Как у него это получилось?  Он бессмертен.  Чем он заплатил за такой дар?  Он бессмертен. Дар ли это?  Он бессмертен.  Гнев взыграл, затмевая картинку перед глазами.  Он ещё более омерзительный, чем она знала до этого.  Он бессмертен, но смеет решать, кому жить, а кому умирать! Лицемерный ублюдок!  Он бессмертен и высмеивает других за их «слабость»! Сволочь!  Он бессмертен… и он бессердечен.  Отчаянно закрыв глаза руками, Джейн захотелось расплакаться. Раз он вечен, то мир не избавится от его безумия. Когда-нибудь Дамблдор умрёт, и тогда никто не сможет удержать Волдеморта.  Джейн открыла глаза, но оставила руки на щеках. Нет. Волдеморт не вечен. У всего живого есть начало и конец. Когда-нибудь наступит день его смерти — окончательной и бесповоротной. И она увидит это воочию, будет свидетелем… будет причиной этого.  Но в эту минуту, в минуту, когда она чувствовала себя ужасно уязвимой… Джейн мысленно обращалась только к нему, зная, что никогда не получит ответ: из-за чего? Зачем ему это? Зачем ему это проклятие?  И вдруг, назло всему её нутру, всей её ненависти и отвращению, Джейн вспомнился тот самый парень на волшебной поляне в середине золотой осени; в холодном классе, пропитанном яркой, живой магией. Его смех, его голос, его особенность — у него не было тени. Его добрые насмешки, его знания, его способности.  Джейн вспомнила своего Тома Реддла и ей захотелось заплакать от обиды… за него.  Обидно было за того парня, которым он был — был ли? — которого он оставил в дневнике совсем одного на полвека.  Обидно за юношу, который рассказал ей о своём лете после второго курса…  *** Класс, похожий на кабинет защиты от Тёмных искусств, что был во времена Локонса. Скоро зима, но даже с раскрытыми окнами здесь тепло. Хорошо.  Это был сон. Она откинула голову назад, глубоко вдыхая позабытый аромат этих встреч…  Ей шестнадцать, столько же сколько и ему. Она одета в глупый, но любимый ярко-изумрудный свитер с красной заглавной буквой её имени, она давно выросла из него, на ногах — разваливающиеся холодные кеды, а все джинсы заляпаны и совсем скоро пойдут дырками на коленях — они ей до сих пор большие. Она слушает его лекцию и ей интересно. Свежий ноябрьский воздух обдувает щёки, а она просто подставляет лицо под потоки ветра из окна. Перебивает его на полуслове просто ради того, чтобы позлить — она любила так делать; он всегда находил ответ, который давал ей повод для ещё больших шуток. После он театрально прикрывал глаза и вздыхал.  Она лучезарно улыбается — как раньше; смеётся так ярко и открыто — как было до всего того; и кажется, его холодные чёрные глаза блестят чем-то светлым — как было тогда. Её длинные огненно-рыжие завитки волос струятся по всей спине необузданной копной и лезут в рот — так было когда-то. Светло-карие глаза горят самым настоящим янтарём — иногда они так горят, но совсем не от веселья.    Сон… она наслаждалась им, забыв о том, кто ей снится… и зачем-то, сама не зная зачем, она спрашивает у него: — Ты сказал, что знаешь, что такое война, — сказала… нет, прошипела Джейн, с открытым интересом заглядывая Тому в глаза.  Его взгляд изменился. Он больше не смотрел на неё — нет, физически он остался здесь, но, казалось, он не видел ни Джейн, ни кабинет вокруг.  И Джейн стало так неловко. Так же неловко, как было тогда, когда она задала этот же вопрос три года назад — три года? Она поджала губы и почувствовала, как начинают краснеть уши, а ладони потеть от понимания, что только что спросила.  Знала же, Том вырос в приюте с маглами. Знала, что тогда была война… А ведь для него шестнадцатилетнего она ещё не закончилась… Он вздохнул и зашагал по классу, заложив руки в карманы брюк и покусывая нижнюю губу — совершенно мальчишечье действие. Том не вязался с таким поведением. Он был строгим, далёким. Он выглядел в глазах Джейн, как самый настоящий идеал: в меру гордый и саркастичный, ужасно умный и по-настоящему красивый.  Том хмыкнул совсем отличным от своего привычного поведения образом. Он словно на миг снял маску, но сразу же заметил это и надел обратно.  — Когда закончился мой второй курс, я, как и каждое лето, поехал в Лондон… — заговорил… нет, зашипел Том, а голос его ощущался эхом, позабытым, но таким знакомым. — Всё было по-старому. Безразличные няньки, пьянствующие заведующие, охранник с жутким лицом — он воевал в Первой Мировой, оттого и сошёл с ума. — Он смотрел только в одну точку, а чёрные брови всё больше хмурились. И всё это… весь этот сон был повторением давно прожитого разговора.  Джейн вглядывалась в него так, как не делала три года назад. Том был очаровательно красив: сильная линяя челюсти, прямой нос, выразительные чёрные глаза и высокие скулы. Когда ей было тринадцать, она не так сильно заостряла на этом внимание.  — Почти сразу как я приехал, нам пришло уведомление о срочной эвакуации.  Джейн склонила голову набок, всё ещё ощущая жгучий стыд, но при этом такой же пылкий интерес. Она разглядывала его так, словно видела впервые. Запоминала каждую чёрточку и неосознанно сравнивала с тем ушедшим образом. В мягкой полутьме класса Том продолжал: — И нас перевезли. Это была деревня, находившаяся не слишком далеко от города — денег не хватило, чтобы перевезти толпу сирот на приличное расстояние, — он всё шипел и шипел, а Джейн плыла по его рассказу. Такой мягкий голос, такая приятная манера речи. — Когда прошёл месяц, то я окончательно понял: меня не отвезут обратно в Лондон, чтобы оттуда я вернулся в Хогвартс. Я застрял с кучкой идиотов на окраине мира на неопределённый срок. Я… я не знал, почему нас туда отправили. Фронт был далеко, нам не должно было быть дела до войны. Джейн всё плыла и плыла, а черты Тома искажались в сумраке комнаты… или её подводили глаза? Джейн сфокусировалась только на Томе: чёрная мантия с изумрудными вставками, широкие плечи, тёмные кудри и мраморно-белая кожа. В руках Джейн тёплый кожаный дневник, такой родной… она по нему скучала… а пальцы сокровенно проводят по позолоченным буквам — Том Марволо Реддл. Её друг, её учитель. — Я пытался сбежать много раз: днём ночью, ранним утром. Но меня каждый раз ловили бобби и возвращали в церковь, в которую нас распределили, — его шипение стало более злым, резало слух, но в Джейн это не откликалось ничем, кроме понимания и узнавания.  Сколько раз она с братом пыталась сбежать от маглов, сколько раз их ловили. Но это не шло ни в какое сравнение со словами Тома. Её жалкие страдания, стенания на тему того, как она предпочтёт приют жизни с Дурслями… все её переживания меркли на фоне того ужаса, который тогда испытал Том.  — Прошла неделя с первого сентября… и тогда я понял, что фронт войны был гораздо ближе, чем я думал. — Он вздохнул и с какой-то странной улыбкой посмотрел Джейн прямо в глаза. — Мы были в церкви, когда на Лондон и его окраины обрушились бомбы. Было ужасно громко: свист летящих снарядов, грохот домов и прочий шум. Я не слышал ни себя, ни других… Только думал: сейчас, вот сейчас этот домик схлопнется, словно карточный, и погребёт нас под своим весом…  Том ближе подошёл к Джейн, а ей просто хотелось расплакаться. Обнять Тома и расплакаться. Вот, что было в её голове, когда он приблизился к ней и снова стал говорить, без утайки или какого-то обмана: — В тот день я понял, что смерть — это что-то неестественное.  Джейн моргнула пару раз, пересиливая свои эмоции и желая разглядеть юношу, но Том всё ещё расплывался. — Почему…? — робко сорвалось с её губ.  Он опять улыбнулся Джейн. Так, словно ей было не больше пяти.  — Там было так много детей — с нашего приюта, с чужих… когда первая бомбёжка закончилась, то на улицах царила тьма, хоть и была середина дня… Это из-за туч, — наперёд пояснил Том, а сам был глубоко в своих воспоминаниях, — они были чёрными, абсолютно… В будущем я узнал, после каждой бомбардировки всё пламя тушил чёрный дождь. Джейн заглянула в почему-то мутные глаза Тома. Он менялся… неуловимо… странно… Черты его лица словно затемнялись, расплывались, удалялись, а белая рубашка почти полностью пропала в черноте его школьной мантии. Он сливался с густеющей за его спиной темнотой. — И трупы на улицах выглядели так… неестественно… Я видел их, чувствовал смрад войны. И глядя в лица ушедших, я видел одно: у них отобрали то единственное, что по праву было в их распоряжении — саму жизнь. И я задался вопросом: неужели это то, что ждёт каждого из нас? Кто-то говорит, что смерть — это не конец… Но есть ли смысл проверять эту теорию, если в руках людей уже есть великий дар судьбы? Смерть безлика, беспощадна и… бесконечна… Джейн сглотнула, так и не поймав взгляд Тома.  — …Как ты вернулся в Хогвартс? — вновь подала голос Джейн. Этот звук приглушённо прозвенел в шепчущей тишине кабинета… густо чёрного, в котором слабый свет исходил только из-за её спины — из окна; Том оставался за дымкой темноты, расплывчатый, далёкий, протянешь руку — засосёт в неизвестность.  У неё появились новые вопросы. Те, которые она почему-то тогда не озвучила… Почему за ним не пришли в самый первый учебный день? Почему оставили в магловском мире? Почему Дамблдор за ним не пришёл?  Том не отвечал. Долго. Достаточно долго, чтобы Джейн почувствовала что-то такое… мокрое на лице. Вязкое и тёплое. Она дотронулась до носа — на пальцах осталась кровь.  Кашель резанул горло, с губ капнуло что-то тёмное — опять кровь.  Солнечное сплетение скрутило, рёбра заныли так, словно их ломало изнутри.  Том… нет, стало холодно. Так холодно, что всё тело закостенело. Когда Джейн отвела глаза от окровавленной ладони, то увидела Лорда Волдеморта, возвышающегося над её сгорбленной фигурой на две головы. В чёрной мантии, застёгнутой наглухо, и с горящими алыми глазами в густой тьме его капюшона.  Как она могла настолько забыться?  Джейн резко отступила, с грохотом врезаясь в парту сзади себя… нет, не в парту… каменное надгробие больно мазнуло по бедру, отчего она не удержалась на ослабевших ногах.  Он молча взирал на неё сверху вниз, а она чувствовала, как довольство режет ей рёбра, вспарывает лёгкие удивление, а ликование давит на шею.  И она явственно почувствовала: это больше не сон. Он делает один крохотный шаг… Джейн нервно отползает от него дальше, спиной упираясь в надгробную статую с годами потемневшего ангела, а юбка окровавленного платья, которое когда-то подарила ей миссис Уизли, задирается так высоко, что открывает вид на чёрные синяки от падений — она падала, когда бежала сюда, на тёмное кладбище, окутанное той самой чёрной дымкой.  Взмах рукой — Джейн вновь в его руках. Но на этот раз он берёт её лицо в обе ладони… широкие и тёплые… она могла бы назвать ласковым то, как он аккуратно держит её… Но к этому существу она не смеет применять такие слова. Это противоречит самому естеству монстра перед ней.  Он вглядывается в неё. Она — в него.  И Джейн почувствовала это.  Их обоих накрыло спокойствие. Её руки перестали дрожать, а сердце — заполошно биться о грудную клетку. И Джейн могла поклясться: Лорд Волдеморт тихо выдохнул через рот от этого головокружительного ощущения умиротворения.  Такая лёгкость. Она опьяняла.  Потому Джейн не заметила, когда Лорд, чёртов, Волдеморт подошёл ещё ближе, заслоняя ей обзор на окружающий мир — такой страшный, смертельно страшный. Полы его длинной чёрной мантии едва колыхались в густом чёрном тумане, а корка запёкшейся крови на грязном платье Джейн исчезла. Она перестала чувствовать липкость на лице — это видение подарило ей такое спокойствие, кое ей не мерещилось никогда.  Щёки продолжали гореть, но не от стыда или гнева, нет. Это было странно: радость. Её охватила такая радость, что на губах сама собой заиграла мягкая улыбка. Она изучала Тёмного Лорда в совершенно странной обстановке этого совершенно странного видения.  Лица не видно совсем, но она чувствовала, вопреки всем его чувствам на нём нет ни единой эмоции. Глаза в глаза. Как всегда. И ей бы по-хорошему пнуть его и побежать, но что-то заставляло оставаться на месте — с его руками на щеках. В его объятиях, которые почему-то не чувствовались чем-то плохим. Кажется, это желание попробовать пнуть его всё же отразилось в её светло-карих, по-настоящему горящих глазах. Азарт — а что будет, если… Он сощурился, и Джейн поняла, что он усмехнулся. Просто почувствовала, что он готов рассмеяться.  Не прошло много времени, как он наклонился и прикоснулся своими губами к её разгорячённому лбу, оставаясь в таком положении на долгие секунды.  И это ощущалось так… правильно.  Он медленно отстранился и приподнял её лицо так, чтобы Джейн смотрела прямо в его алые глаза с узкими, змеевидными зрачками. И в них промелькнуло что-то такое… Джейн не успела углядеть это. Она затаила дыхание, а Лорд Волдеморт наклонился ближе и ласково прошипел: — Скоро рассвет… *** Джейн медленно открыла глаза, постепенно осознавая клокочущую под рёбрами радость и такое странное чувство восхищения. Перевернулась на спину, хмуря рыжие брови в высоту тёмного полога, и неспешно провела рукой по лицу. Крови не было.  Чувства, что окунали её в умиротворённое наслаждение, охватили полностью, заставив губы смело растянуться в мягкой улыбке.  Так хорошо. Безмятежно и спокойно. И, кажется, это было то самое чувство, которое она готова проживать из раза в раз, всю жизнь напролёт. Никогда она не чувствовала такой безопасности.  Она, безопасность, была такой желанной и своевременной, что Джейн просто вдыхала воздух спальни и куталась в мягкое одеяло. И бед больше не было, а если будут, то Джейн обязательно найдёт им решение. Ведь так просто жить с этим чувством в сердце… чувством, что вызвал Волдеморт… не во сне вовсе. В видении.  Улыбка съехала с лица Джейн, превратившись в кривую полосу, некрасиво рассекающую её лицо, когда она впрямь осознала клокочущую под рёбрами радость и такое странное чувство восхищения.  Щёки загорели злым пламенем от воспоминания — он касался их. Лоб заболел так, что Джейн показалось, кожа с него слезет тут же.  Твою-мать-твою-мать-твою-мать!  С осознанием всего произошедшего — что нихрена ей не снилось и даже не привиделось, это был, блять, реальный Волдеморт в её голове — Джейн всё больше и больше мутило. Она похолодела, застыв в кровати словно самый настоящий мертвец, а до этого красневшая кожа стала пергаментно-белой. Все внутренности обмерли от знания, что долбанный Лорд Волдеморт только что был в её голове и — что нахрен?! — поцеловал её в лоб.  Что за хреновы нежности?! Чего он добивается?!  Грёбанный псих. Сволочь. Мразь.  Джейн начало колотить от ярости.  Он посмел влезть к ней в голову. Он посмел коснуться её.  Никто не смел касаться Джейн без её прямого разрешения! Особенно убийца её родителей!  Хренов извращенец. Ублюдок.  Казалось, Джейн сейчас разорвёт от противоречивых чувств. Радость всё ещё нежилась под рёбрами. Восхищение и восторг разливались теплом по всему её телу. А вот головой — своей головой — Джейн знала, что ненавидит его.  И ничего кроме ненависти к Волдеморту она не испытала.  Джейн лишь одним взмахом руки сдёрнула с себя одеяло и откинула полог, крепко вставая на мягкий ворс красного ковра. Она не мигала, глядя на только-только начавшее восходить на горизонте солнце.  — Скоро рассвет… — прозвучал тихий отголосок видения. Джейн возмущённым шёпотом крикнула в пустоту: — Да иди ты нахер!  Она выхватила палочку из-под подушки, схватила пачку сигарет и со свитками пошла в курилку.  Возмутительно! Этот напыщенный псих разбудил её до рассвета в воскресенье. В воскресенье!  Но кроме возмущения она чувствовала… счастье.  Счастье, которое совершенно точно не принадлежала ей.  — Мерлин всеблагой… — Джейн остановилась посреди винтовой лестницы, ведущей на самый верх. — Всё это время…  Она накрыла лоб ладонью, будто наяву ощущая касание к нему. Будто он оставил метку на ней.  На что бы он там не надеялся, проникая в её разум во время сна, Волдеморт дал ей ахренеть какую большую подсказку.  Она повернулась к окну, вглядываясь в набирающее силу солнце.  Волдеморт сейчас испытывал счастье, и если копнуть поглубже в свои ощущения (Джейн так и поступила), то она поняла, ясно поняла, что эти эмоции никогда не были её.  Они просто не вписывались в контекст происходящей ситуации, никогда не вписывались. Джейн в гневе, но кроме него она почему-то ощущает грёбанное довольство. Не своё.  — Скоро рассвет… — пробует на языке слова, пытаясь осознать, что он имел в виду.  Рассвет чего? Его правления? Его могущества? Его… его… его…  А, может, он просто имел в виду, что Джейн пора вставать?  А, может, пошёл он нахер?  Да, Джейн остановилась на последнем варианте, но размышления не отбросила.  Она чувствовала эмоции Волдеморта — это вообще ненормально.  Если у них с Гарри и было нечто похожее, то оно объяснялось вполне логично — они семья, кровные брат и сестра. Ментальная связь с родственниками звучит вполне естественно. Джейн уже пятый год подозревала, что у Фреда и Джорджа именно такая связь — иначе они реально пугали своей способностью договаривать друг за другом и говорить одновременно.  Но вот Волдеморт совсем другое дело. Этот упырь им никто, у них нет никаких связующих… Стоп.  Выдыхая дым в открытое окно, за которым царило абсолютное спокойствие, Джейн вспомнила один маленький момент в воскрешении Волдеморта.  Они были скреплены кровью. В ритуале была использована кровь обоих Поттеров, а значит, в венах Волдеморта течёт именно она. Твою мать…  От этого осознания Джейн согнулась и пару раз стукнулась лбом о деревянный подоконник — ахренеть! Конечно. Теперь становилось ясно, почему она чувствует эти эмоции. И Гарри тоже.  Джейн рассмеялась: — Мы типо родственники, да, придурок? — с перекошенным от злости лицом усмехнулась она, глядя на два невинных свитка, сложенных между страниц словарей. Было что-то в этом нервном веселье тёмное и печальное. — Какой же ты… — она одёрнула себя от нового потока грязных слов в сторону Волдеморта и с усталостью простонала: — О, Мерлин… А перед глазами уже не Волдеморт, не та ночная картинка с алыми глазами.  Юноша. Умный, хитрый… милый. Сама прелесть воплоти. Идеал, не иначе.  И как бы в эту секунду она не хотела ненавидеть Тома Реддла, у неё не получалось. Не после того, как она так живо во сне вновь услышала его рассказ о бомбардировке Лондона… Джейн крепко зажмурилась, опять вспоминая тот старый разговор с Томом Реддлом.  И в одиночестве предрассветной комнаты, когда свидетелями были лишь глупые стрекочущие птицы, Джейн в последний раз дала волю своему сердцу посочувствовать Тому Реддлу — некогда её другу и человеку, который был дорог ей.  Крупная горячая слеза была завершающей точкой в истории Джейн Поттер и Тома Реддла.  По крайней мере, Джейн на это очень надеялась…   *** Лёжа на заправленной кровати, Тёмный Лорд раскрыл алые глаза и вдохнул полной грудью. Подняв руки перед собой, в предрассветной темноте своей спальни он заметил мелкие подёргивания пальцев — то тепло запечатлелось на его ладонях. Он чувствовал, как магия девчонки стекает по его рукам вниз и следует по направлению кровотока — всё дальше, и дальше, и дальше.  Редкие ночные медитации помогали расслабиться и расставить всю информацию в голове, заглушали лишние мысли. Волдеморт не нуждался во сне, но изредка он вправду ощущал усталость и лёгкий шум в ушах от напряжения. Потому, много лет назад, и стал практиковать вербальную Окклюменцию.  И он не ожидал, что в эту ночь это приведёт к совершенно неожиданному результату…  Вопреки всему Волдеморт нашёл себя в позабытом классе, а лёгкий гул голосов раздражающе шептал и мешался, только сильнее раздражая его. Он приближался к чему-то, какому-то пятну. Манимый знакомым, но далёким теплом — чарующим, желанным. И, протягивая руки к источнику магического света, не мог даже представить, что прикоснётся к Джейн Поттер.  Такой похожей на себя нынешнюю, но такой… другой. Он прикоснулся к настоящей Джейн Поттер, которая улыбалась ему с румяными щеками и светлыми глазами. С длинными огненными кудрями…  Навязчивый шум исчез, гул померк, заменившись благодатной тишиной. Несмотря на её отвратительную дешёвую одежду, теперь девчонка представляла из себя поистине невероятную картину.  Он и забыл, как выглядит такая Джейн Поттер. Наяву она была другой.  Сейчас она прятала настоящую себя за лживой маской вежливости и фасадом из абсолютной холодности. Ненастоящая.  Но в этом видении она была той, кого он хотел разглядеть в отчуждённом профиле девчонки.  Яркая, смелая, превосходная. Один только её взгляд исподлобья дал ему понять: шелохнётся — проиграл.  Улыбка, этот изгиб знакомых губ был живым, лучащимся искренним чувством чего-то такого, что Волдеморт не распознал.  Вне этого краткого видения она менялась, путалась со своей подделкой, обманывала и лгала.  Улыбка столь же мягкая, как сейчас, но настолько пустая, что изредка, но её лицо превращалось в маску. Взгляд закрыт, как закрыты и мысли в её голове.  Её характер всё ещё давал о себе знать. Язвительность и непокорность остались, но трансформировались в подчёркнутую вежливость. Непокорность в ней не заметил бы лишь слепец. Кротостью поведения не скрыть её истинных намерений.  Ум и изворотливость.  Волдеморт, глядя на неё, до сих пор задавал себе вопрос: почему не Слизерин? Почему девчонка учится на факультете безбашенных идиотов? Он ей совсем не подходил.  Вся её история с Долорес Амбридж — это ничто иное, как истинно слизеринская находчивость. А её глупая месть за Чёрное перо… Ох, Волдеморт был в таком бешенстве, что не скрой он от своих двух человеческих крестражей эти чувства, то один из них — девчонка — точно догадался бы о тайне Тома Фелпса.  Тёмный Лорд застал её врасплох. Лёгкая угроза — он бы это так не назвал, но всё же пусть будет именоваться так — и Джейн Поттер сдалась. Почти сразу. И румянец на её лице был его наградой.  План работал идеально: она изворачивается, но поддаётся. Идёт напролом, а потом на попятную.  Она была превосходна в своей несгибаемость и непревзойдённа в безвыходном положении.  И… её — только её — слова польстили ему.    Но если размышлять и дальше о её ошибочной принадлежности к факультету безбашенных и отважных, то Волдеморт находил интересные моменты. К примеру… создание оппозиционного кружка по защите от Тёмных искусств очень в духе Гриффиндора.  Из воспоминаний Барти Крауча (или как требует его роль — Сэма Фелпса) было непонятно, какую цель преследует Джейн Поттер. Возможно, все сразу: и завоевать доверие, и настроить студентов против Министерства, и подготовить этих же детей к предстоящим сражениям.  Интересно было бы посмотреть, как будут проходить эти уроки…  Волдеморт остро улыбнулся в предрассветную темноту спальни. Солнце почти вышло на горизонт, за окном щебетали птицы, а он ощущал трепет девчонки. Пальцы всё ещё покалывало, он провёл кончиком языка по нижней губе, вспоминая видение.  Это было бы очень интересно — наблюдать за её следующим ходом.  И он знал: это только начало их истории.  *** Джейн, как и друзья, оглядывалась по сторонам, впервые изучая место, где будут проходить занятия их кружка. На стенах точно такие же факелы, что и по всей школе, на полу вместо кресел большие подушки и пуфы. В самом конце длинного помещения широкий шкаф во всю стену со всевозможными побрякушками и горой книг с исключительно нужным им содержанием. Окон нет — сожалеть не о чем, но всё же вид с восьмого этажа открывался бы поистине волшебный.  Выручай-комната стала их спасением. Если бы этой ночью Добби не помог Гарри, то они от отчаяния занимались бы в гриффиндорской курилке.  Гермиона зачитывалась «Прочь от порчи», сидя на одной из подушек, а Рон и Гарри изучали полки с магическими артефактами. Блейз и Тео оставались рядом с Джейн, в руках которой была раскрытая Карта.  — Они скоро будут, — кивая самой себе, оповестила друзей Джейн.  — И с чего мы начнём урок? — воодушевлённо спросил Гарри, оборачиваясь к сестре.  Джейн уже раздумывала над этим, поэтому ответ не заставил долго ждать. — Для начала нужно определиться с названием, потом опросить ребят, — уверенно сказала Поттер. — А дальше будем исходить из их ответа. Возможно, придётся разбиться на группы. — Я очень сомневаюсь, что они думали насчёт всего этого, — просто ответил ей Гарри и на вскинутую бровь сестры продолжил: — Наверное, нужно обучить их самым простым и эффективным заклятиям. Мы же не учителя, чтобы учить их, ну, не знаю, какому-то «Вингардиуму»! Я думал, можно начать с самого базового. Экспеллиармус, мне кажется, подойдёт лучше всего.  Джейн задумчиво хмыкнула.  — Да, ты прав. — Без прикрас согласилась она. И впрямь ход мыслей Гарри был гораздо более правильный, нежели идея Джейн.  — Экспеллиармус? А не слишком ли просто? Это же самые лёгкие чары, — усомнился Рон.  — В том-то и прелесть, Рон! — фыркнул Гарри. — Их легко использовать, а эффект имеют впрямь хороший. Если у твоего врага нет оружия, то и победить становится плёвой задачей. И, кроме этого, я мало видел, чтобы кто-то использовал их.  Джейн даже не подумала об этом, больше нацеливаясь на боевые чары, чем обезоруживающие. Она, кажется, совсем позабыла, с кем имеет дело — с детьми, которые даже таких вещей не знают.  — Они уже на этаже, — вдруг прервала разговор друзей Джейн.  Дверь открылась, народ стал набираться, охая и ахая от размеров комнаты.  — Что это за место?  — Ого, нифига себе, какое огромное зеркало!  — Ты посмотри!  — Как вы нашли это место?  — Почему мы не знали о нём, Фордж?!  Вопросы со всех сторон так и летели в друзей, а Джейн просто улыбалась. Дафна в компании с Майлзом помахала рукой друзьям, но осталась на месте, ожидая начала урока. Вскоре все расселись по пуфам, а Джейн с Гарри, как зачинщики всего этого хаоса, возвышались над ними.  Гарри, не зная с чего начать, взволнованно вздохнул и скосил глаза на сестру. Джейн улыбнулась ему и перехватила инициативу на себя — потом и он втянется. — Спасибо большое, что вы пришли! — в ответ раздался жизнерадостный гул тридцати голосов. Джейн завела руки за спину, с радушием обращаясь к студентам: — Перед тем, как мы начнём, думаю, нужно определиться с названием.  Гермиона вскинула руку со своего места. — Да, Гермиона? — спросил Гарри.  — Для начала, я считаю, нам нужно избрать руководителей.  — Гарри — руководитель, — незамедлительно ответила Чжоу Чанг, а Гарри покраснел.  Джейн кольнула обида, но она быстро взяла себя в руки. Ей не дали даже слово вставить, как Сэм встал со своего пуфа: — Гермиона же ясно сказала. «Руководителей»! — он выглядел грозно, возвышаясь над всеми и схмурив чёрные брови на переносице. — Лучшие варианты — это Джейн и Гарри! Кто «за»? — многие стали поднимать руки, но вскоре опустили… Захария Смит хохотнул, отчего на него обратили внимание все.  Он растягивал слова, когда говорил: — Простите, но в то, что Гарри реально что-то знает, я верю. Это мы видели все, но вот, что умеет Джейн, я вообще не в курсе, — он покрутил головой, оглядывая народ. — Нет, ну хоть кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы она участвовала в чём-то крутом?  — Смит. — Предостерегающе пророкотал Блейз, намереваясь встать с места, но его осадил Тео.  — Ты слепой, — безоговорочно констатировал Нотт.  — Я? Почему же?  — Ты не был рядом, когда всё это происходило! — рявкнул Рон, гневно указывая на Захарию. — Ни на первом курсе, ни на третьем, ни на четвёртом!  — А что было на четвёртом? — сразу же схватился за это Захария.  Джейн наблюдала, а Гарри рядом с ней чувствовал себя лишним. Она только сейчас начала понимать, что большинство её поступков были неведомы этим людям. Да оно и не надо им, но всё же… обидно.  Они знали о подвигах Гарри: Философский камень, Василиск, Турнир Трёх Волшебников… А о Джейн только то, что она когда-то давно с братом предотвратила кражу камня да один разок дементоров спугнула — и то получила по шапке от Министерства.  Никто не знал ни о Визжащей хижине, после которой она мчалась с изодранной спиной в бой, ни о её участии в битве с Волдемортом, которое вывозила чисто на упрямстве, — и не важно, что было на квиддчином поле в тот вечер, они уже забыли это.  И никто, конечно, не знал о её уроках с Реддлом. Даже друзья и брат не имели большого представления о тех временах.  А в «Развитии и упадке Тёмных искусств» о ней было сказано вскользь. Джейн Поттер — сестра Мальчика-Который-Выжил. Приложение к герою, к избранному. Для этой толпы она была просто ещё одной популярной девицей в школе.  С этим можно работать, но обида всё ещё была слишком сильной.  И предательский вопрос коснулся её мыслей: а если всё вправду так? Если она на самом деле из себя ничего не представляет?  Что за хрень? — одёрнула себя Поттер.  Даже если изначально она и была каким-то неведомым приложением к брату, то сейчас это совершенно не так.  — Захария, мы это уже проходили, — жёстким — возможно, даже излишне — голосом отрезала Джейн. — Если тебя что-то не устраивает, то выход за твоей спиной. Но помни, — холодным тоном предупредила Поттер, — ты никому не расскажешь, что здесь происходит.  Захария цокнул, но умолк.    Джейн собралась. — Так вот, — приятно улыбнулась Поттер, складывая напряжённые руки за спиной. — С этим определились. У кого-нибудь есть предложения, как мы будем называться?  — Орден Ребятишек? — отозвался Блейз и сразу же получил недовольный гул собравшихся. — А по-моему круто звучит… — обиженно промямлил он и отвернулся от ухмыляющегося Тео.  — У кого-то есть ещё варианты? — не сдерживая улыбки, спросил Гарри.  — А, может, Лига против Амбридж? — предложила Анджелина. — Или группа «Министерство Магии — Маразматики»! — с энтузиазмом выдвинул Фред.  Джейн с Гарри переглянулись, посмеиваясь.  — Мы с Гермионой думали о таком названии, которое не даст другим понять, о чём идёт речь. Чтобы можно было спокойно говорить об этом в школе, — прищурилась Джейн.  — Хм… а если Орден Мерлина? — задумчиво проговорил Рон.  — Ты хоть сам понял, что сказал? — фыркнул Тео.  — Ну, конечно, кудряш, — закатил глаза Рон. — Раз нам нужно что-то такое эдакое, то вот вам ответ! Орден Мерлина во всей красе, — Рон широко взмахнул руками, показывая на собравшихся. — Кратко можно просто ОМ.  — Или ОМГ, — хохотнул Джордж. — Орден Мерлина — Говно, — важно качнул головой Фред.  Рон громко вздохнул, закатил глаза и под смех братьев присоединился к надувшемуся Блейзу. Джинни недовольно ущипнула близнецов, отчего они взвизгнули и в отместку стали щекотать сестру.  Все замолчали, обдумывая. Жестокую семейную баталию решили проигнорировать.  — А если Оборонное Движение? — подала голос Чжоу, подружка которой недовольно вздохнула. — Если сокращённо ОД, никто ничего не поймёт.  — ОД? — вскинула брови Джейн, оглядываясь на Гарри, который, кажется, ничего не слышал, а только разглядывал когтевранку.  Теперь очередь Джейн закатывать глаза. Она повернулась обратно к толпе.  — Мне не особо нравится расшифровка, — не зная зачем, сказала Джейн. Может, потому что ей не нравилась Чанг, а, может, потому что идея её была отчасти хорошей. — Какие ещё предложения есть?  — Можно оставить ОД, — вклинилась Гермиона. — Но только поменять на Отряд Дамблдора. Раз Министерство так боится его, то это лучшая издёвка над ними.  Тео подал голос.  — А не слишком ли компрометирующе? — усомнился он.  — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Гермиона.  — Сама подумай, Грейнджер. Если нас спалят с этим кружком, то огребать будут только три человека. — Он стал загибать пальцы: — Поттеры, как зачинщики, и Дамблдор.  — И вправду. — Согласился Блейз. — В их глазах он будет тем, кто поручил это дело Джейн и Гарри. И явно у Дамблдора будет проблем побольше, чем у вас.  — Мы не можем подставлять Дамблдора, — твёрдо сказал Гарри.  — Тогда на чём остановимся? — спросил Рон.  — У меня есть идейка… — аккуратно стал говорить Блейз с растущей улыбкой на лице.  — Нет, точно не Отряд Ребятишек! — закатил глаза Гарри, многие пропустили смешки.  Сэм вновь заговорил: — Мне понравилась идея с Мерлином.  Рон с победой глянул на Тео, на что тот скорчил гримасу, сзади них цокнули близнецы. Некоторые девчонки, которые сидели за парнями, воодушевлённо вздохнули и переглянулись.  — Да, это оборонное движение, но почему бы не придать ему больше… магического окраса, — продолжил рассуждать Сэм, пока толпа слушала его. — Дамблдор олицетворяет нашу готовность сражаться, но, назвавшись в его честь, мы сделаем только услугу тем, против кого выступаем. Мерлин же… он будет олицетворять борьбу против неравенства, но завуалировано. Нашу готовность идти напролом, как делал сам Мерлин в свои годы, — уверенным голосом вещал парень. Собравшиеся молчали, а Сэм, видимо, не знал, как закончить свою речь: — Ну и… эм… звучит более поэтично, вам не кажется? — с нервным смешком закончил он.  Джейн улыбалась. По-настоящему улыбалась. Борьба с неравенством… этот мальчик (да, он выглядел совершенно не как «мальчик». Парень, юноша. Его мысли были верными, правильными, но его неуверенность в себе… он напоминал Невилла) был самым настоящим золотом. Её кольнула совесть за то, что по её вине на него были накинуты такие омерзительные подозрения. Вместо того, чтобы взаправду помочь ему найти друзей в Хогвартсе, Джейн устроила ему испытание длиной в месяц.  — Мысли самого настоящего когтевранца, не находишь? — тыкнула брата Джейн, на что он весело улыбнулся.  — Мерлин говоришь… — протянул Гарри, медленно шагая из стороны в сторону и запуская руки в буйные волосы. — Ну и Мерлин с тобой, Сэм! — спустя короткое время хмыкнул парень. — Давайте эту версию!  Многие рассмеялись.  Джейн словила взгляд Дафны, которая поджала губы в одобрении. Майлз, сидевший рядом с ней, скромно улыбнулся Поттер и показал большой палец вверх.  — Гермиона, список у тебя? — спросила Джейн, точно зная, что Гермиона не могла не принести важный документ, и вскоре получила его на руки.  «Орден Мерлина» — А у нас, кстати, ещё новенькие подсобрались! — опомнился Сэм, вставая со своего пуфа и подзывая первокурсников и второкурсников, которых Джейн не заметила в толпе старших.  Поттер открыто улыбнулась детям и протянула первому из них перо. Всего их было одиннадцать человек, и среди них со скромными, стеснительными улыбочками затесались Джон и его друг Аскольд.  — Рада вас здесь видеть, сорванцы, — подмигнула им Джейн с широкой улыбкой, а они раскрыли рты и так остались бы стоять, если бы ни девочка с короткими светлыми волосами, которая бойко протолкнулась между ними и выхватила перо из рук застывшего Джона.  В это время, пока Джейн занималась списком, Дин и Сэм расспрашивали Гарри о магических приспособлениях на полках. Вредноскопы в особенности заинтересовали их. Толпа шумела, обсуждая название и делясь первым впечатлением.  Джейн чувствовала прилив сил. Своих сил. Если так пойдёт дальше, то их кружок может разрастись до пятидесяти человек, а то и больше. Малыши особенно радовали Поттер — они именно те, до кого она хотела достучаться в первую очередь.  Гарри вышел вперёд, когда шумиха утихала.  — Хорошо, — сказал он. — Мы с Джейн подумали, что стоит начать с обезоруживающего заклинания Экспеллиармус. Знаю, оно довольно элементарное, но… — Я тебя умоляю, — закатил глаза Захария. — Неужели ты думаешь, оно поможет против Сам-Знаешь-Кого?  — Нам оно спасло жизнь в июне, — резко и холодно ответила ему Джейн. До этого Рон спросил нечто подобное, но в вопросе друга не было такого пренебрежения. — Мы применяли его против Волдеморта и выиграли бой, — до этого насмешливое лицо парня вытянулось в удивлении.  Захария молчал.  — Хорошо, — улыбнулась Джейн, ясным голосом обращаясь к толпе. — Тогда предлагаем разделиться на пары и отработать заклинание.  Старшие стали разбредаться, становясь в пары со своими друзьями, а малыши так и остались в сторонке, переминаясь с ноги на ногу.  Ими занялся Гарри, пока Джейн ходила между парами и поправляла некоторых. Отовсюду так и были слышны крики «Экспеллиармус», а на периферии зрения вспыхивали красные лучи. Палочки летели со всех сторон, а Джейн только уверилась в правоте брата. До боевых чар им ещё очень и очень далеко, не стоит спешить.  Когда Гарри полностью уверился, что первые курсы не разнесут всё вокруг, то занялся Невиллом, Рон и Гермиона были в одной паре, а Блейз и Тео каждые десять минут получали строгие взгляды от Джейн — слишком уж часто она замечала их отлынивающими. Спустя некоторое время, когда Поттер обошла практически всех, она остановилась около Чанг и её подружки. — Чжоу, — обратилась к девушке Джейн. — Чтобы удар был эффективней, я бы посоветовала тебе держать палочку более прямо. Вот так, — поправила лежащую в руке палочку Чанг. — Попробуй ещё раз.  Чанг улыбнулась ей и посмотрела на свою подружку. — Экспеллиармус!  Красные луч свистнул, а в следующую секунду оружие противницы оказалось прямо в руках Чанг.  — Ого… — ошарашенно пролепетала она. — У меня никогда так легко не удавалось колдовать…  Джейн улыбнулась и сполна пустилась в объяснения: — Держать палочку нужно так, чтобы она была продолжением твоей руки, — заглядывая в заинтересованные глаза Чанг, совершенно свободным образом вещала Поттер. — Прямым продолжением. Иначе магия будет стопорится на… — Джейн смешливо прищурилась, подбирая слово: — скажем: «переломе сцепления».  — Вау, спасибо, — надменно протянула подружка Чанг, а та кинула недовольный взгляд на неё.  — Мэри. — Мягко, но предостерегающе сказала Чанг.  — Что? — вскинула брови кудрявая светловолосая девушка. — Мы будто бы не знаем этого. Зачем нам рассказывать то, что и так всем известно?  Обращалась она ни к кому, но Джейн решила обратить на себя внимание. — Видимо, не все знают это, Мэри, — Поттер окинула взглядом Выручай-комнату. — Оглянись: многие не научены даже этому. И, я могу ошибаться, но для Чжоу то, что я ей рассказала, было неизвестно.  Джейн сделала паузу только ради того, чтобы посмотреть, как эта Мэри возмущённо скрещивает руки на груди. — Но если ты это знаешь и без меня, — вновь размеренно заговорила Поттер, — то ты можешь не ходить сюда.  Мэри осталась стоять с тем же выражением на лице, но против ничего более не добавила. Чанг мило улыбалась Джейн, возможно, даже извиняясь за надменность подружки.  Джейн осталась объяснить ей ещё пару нюансов. И было это так легко, что Поттер удивилась своим познаниям.  Отходя от них, Джейн невольно окунулась в свои воспоминания. Когда-то давно она была на их месте. Не умела правильно держать палочку и произносить совершенно лёгкие чары. Всему этому её научил человек, против которого она теперь обучает этих людей.  Да, она определённо может сказать Тому Реддлу спасибо. — Джейн, — позвал Майлз.  Джейн вынырнула из воспоминаний о сегодняшнем рассвете и обернулась к парню.  — Да? Тебе с чем-то помочь? — с готовностью откликнулась она.   Майлз улыбнулся и завис.  Джейн нахмурилась, улыбаясь, и заглянула в его голубые глаза.  — Тебе с чем-то помочь? — ещё раз спросила его Джейн, а парень наконец пришёл в себя.  Он глубоко вздохнул и, посмеиваясь, произнёс: — А, да… ты просто стоишь, а… — он потёр затылок, вороша рыжеватые волосы. — Гарри только что объявил об окончании урока.  Джейн вскинула брови. На часах было шесть вечера.   — О, точно, — удивлённым голосом проговорила она. Под чётким руководством Гарри толпа и впрямь стала расходиться. — Тогда до следующего урока.  — В пятницу в то же время, да? — зачем-то спросил Майлз.  Джейн прослушала объявление Гарри насчёт следующего урока, но согласно кивнула.  — Ну… тогда я… эм… пойду, — медленно стал отступать спиной назад парень, а Джейн улыбалась ему.  Он отводил глаза и путался в словах, а когда ловил взгляд Поттер, то смешно мялся и чуть краснел. Джейн это умиляло и веселило. Неужели Гермиона оказалась права?  — А, и урок был крутой, — с большей собранностью сказал Блетчли.  Джейн весело прищурилась и кивнула: — Спасибо, — искренне ответила она.  — Тебе спасибо! И твоему брату. Как не прискорбно, но до этого я даже не знал об этих чарах, — почесал затылок Майлз. — Да и круто вообще. Всё это.  Джейн не нашла слов в ответ, потому просто улыбнулась.  — Эм… ну, в общем, я пойду.  — До встречи, Майлз, — на прощание тепло отозвалась Джейн.  Он улыбнулся и промямлил что-то схожее со словами Поттер. Вскоре Майлз прибился к группе уходящих, среди которых была Дафна.  — И всё же мне не нравится этот индюк, — неожиданно за спиной Поттер материализовался голос возмущённого Блейза.  — Вот, вот, — ревностно согласился Рон.  Джейн не сдержалась и от отчаяния потёрла лоб.  *** Субботнее утро, конец октября, сырого и холодного. Сегодня такой же хмурый день, как и все остальные, но безветренный и сухой.  Стол Гриффиндора гудел и жужжал в предвкушении — первый матч за целый год, да ещё и против Слизерина. Гарри как и всегда не мог впихнуть в себя и ложку каши, был молчалив и сосредоточен. Его враг, Драко Малфой, напротив, был очень самодоволен, то и дело со стола противников слышались взрывы смеха, вызванные насмешливыми фразочками Малфоя.  Анджелина с Алисией уже сидели в раздевалке, хотя до матча было ещё много времени. Фред и Джордж шутили и смеялись, забавлялись сами и забавляли публику.  Тео и Рон сосредоточенно следили друг за другом — того требовала новая партия в шахматы. Да и тот факт, что в прошедшем шахматном турнире оба выиграли своих оппонентов за короткое время и прошли на следующий этап, не делал их атмосферу менее враждебно-напряжённой.   Блейз с Гермионой обсуждали утреннюю газету и пытались заставить Гарри съесть хоть что-нибудь. Первое у них получилось значительно лучше.  Джейн наслаждалась этим моментом. Шум был настолько большой и единоголосый, что погружал в спокойное единение с мыслями и создавал ощущение защищённости.  Защищённости от чего?  К примеру, от взгляда Фелпса не спасал.  Вообще за прошедшие два месяца у Джейн создалось впечатление, что от взгляда этого мужчины нельзя укрыться, спрятаться или затеряться. Всегда он неуловимо, но следил за Поттер. Только за ней.  Может, он пытается предугадать следующий ход Джейн. Вдруг в следующий раз она приворожит Амбридж к нему…? От этой мысли Джейн улыбнулась в кубок с кофе, кожей чувствуя взгляд Фелпса, который в данную минуту, так же как и она, пил кофе.  Смешной он, конечно. Если говорить без утайки, в некотором роде его вечный надзор дарил Поттер безопасность. Словно отведи он взгляд от неё, то мир полностью обрушится на голову Джейн и погребёт её под своей тяжестью.  Сэм стал совсем привычен в их компании. Он был рядом, но не близко. Общался, смеялся, узнавал что-то, но никогда не лез глубже.  От него ни Джейн, ни Гарри ни разу не слышали вопрос, который задавали многие люди при встрече с ними: вы правда встречали Того-Кого-Нельзя-Называть? Он был тактичным. Возможно, из-за собственного прошлого. В любом случае, теперь, когда все подозрения с него были сняты, Сэм стал по-настоящему нравиться Джейн. Неуклюжий, милый, добрый, умный и крайне редко, но уверенный и дерзкий.  Тем временем близился час матча, под хлопки болельщиков команда стала собираться.  Джейн шла по коридору Хогвартса, неспешно следуя за Фредом, Джорджем, Гарри и Кэти. Девушка хорошо влилась в коллектив, а квиддичные данные отработала до твёрдого результата — Анджелина была полностью уверена во вратаре.  Капитан команды встала посередине раздевалки, проветренной перед важным матчем и прибранной. Закончив последние штрихи в сборах, все расселись по углам, настроившись слушать ежегодную речь. — Меня радует наш состав, — со сведёнными на переносице тёмными бровями стала вещать уверенным и победоносным голосом Джонсон. — У Слизерина нет шанса нас победить, если мы будет следовать строго нашей стратегии. Все же помнят свои позиции в начале игры?  Команда издала согласный гул.  — Отлично. Тогда у меня есть новость. Я узнала полный список участников Слизерина только сейчас, — она достала свёрнутый свиток из кармана, — Монтегю поменял загонщиков. Крэбб и Гойл, я о них мало знаю.  — Зато мы знаем, — сжав челюсти, в один голос ответили Гарри и Джейн.  — Вид у них такой, что вряд ли отличат один конец метлы от другого, — немного оптимистично сказала Анджелина и с долей сарказма добавила: — Впрочем, прошлые их загонщики тоже сильно не блистали умениями.  — Но били сильно, — наклонила голову Спиннет, все согласились.  — Крэбб и Гойл из той же породы, — невесело оповестил их Гарри.  Было слышно рокот толпы болельщиков и топот ног тех, кто только поднимался по высоким лестницам трибун. Доносилось и пение, слов которого слышно не было.  В этой приглушённой шумихе Анджелина качнула головой и сказала:  — Погнали, — она подхватила свою метлу. — Пора разносить этих змей в щепки.  Радостный клич команды служил ей ответом.  Джейн с Гарри стукнулись древками мётел и обменялись горящими взглядами.   Для них квиддич всегда был чем-то таким, что заставляло поднимать голову и жить. Даже если загонщиками Слизерина были два идиота Крэбб и Гойл, силы которых сильно превышали умственные способности. Пожатие рук капитанов, первый свисток и Джейн перехватывает квоффл прямо перед носом у Монтегю, капитана противоборствующей команды.  Полёт энергичный и сбивает слизеринцев с цели. Джейн юлит по полю, не хуже хитрого золотого снитча, а когда оказывается рядом с Джонсон, то огибает девушку и скидывает мяч ей прямо в руки.  — Джонсон забрасывает первый гол! — вопит Ли Джордан под громогласный гул Гриффиндора, огибающий всё поле несколько раз.  И Джейн только сейчас, подхватывая квоффл у самой земли, понимает, как же сильно скучала по этой атмосфере буйства и окрылённости. Рёв болельщиков, репортаж Ли и это щекочущее чувство свободы и адреналина.  Джейн на своей волне: в эпицентре битвы, когда за ней охотятся по меньшей мере пять человек. Ожесточённый бой за мяч и только. Джейн, Алисия и Анджелина работают сплочённо и дружно, квоффл то у одной, то у другой. И нет больше этой надменности у Спиннет, нет разногласий между Поттер и Джонсон.  Фред и Джордж закрывают путь наступления для охотников Слизерина, не отдают бладжер Крэббу и Гойлу.  На табло тридцать-ноль в пользу Гриффиндора, но вскоре это меняется, когда бладжер улетает слишком далеко, и его перехватывает тупица Крэбб. Спиннет сбивают с её позиции именно в тот момент, когда Анджелина перекидывает ей мяч. Квоффл теперь у врагов, Кэти Белл хорошо справляется с натиском, но из множества бросков слизеринцев пропускает несколько, что приводит Гриффиндор и Слизерин к счёту тридцать-тридцать.  — Наша скоростная Джейн Поттер летит сломя голову по странной траектории, слишком далеко от колец противников, вам не кажется? На её хвосте целых три полугоблина! Ух… ну и рожи, согласитесь, девочки?… — ДЖОРДАН! — слышит Джейн крик МакГонагалл.  Её всегда удивляла способность декана перекрикивать усиленный голос Ли и ор толпы.  А тем временем Джейн облетела всё поле и мчалась прямо на вратаря Слизерина, в самое верхнее кольцо. Майлз был сосредоточен и упрям, не сдвигаясь со своего поста, он вытянул руки, чтобы в любой момент перехватить бросок Поттер. За спиной всё ещё погоня, а сбоку Джейн уловила свистящий бладжер, намеревающийся заменить ей голову.  Ли вопит какие-то предостережения («Джейн, справа! Справа!»), но Джейн знает, что отступить сейчас, означает потерять четвёртый гол, а значит, всё ещё быть в равных позициях со Слизерином.  Когда до столкновения с Майлзом оставались считанные секунды, она резко дёрнула на себя древко метлы, уходя наверх, и, перегнув Пьюси, Монтегю и Уоррингтона, подлетела под них. Не обращая внимания на то, что её подбросило на метле и держалась она на ней крайне неудобно, быстрым, точным и отработанным движением Джейн, не задумываясь о том, что бладжер пролетел от её головы в нескольких миллиметрах, кинула квоффл.  Майлз успел дёрнуться в последний миг, но прогадал: мяч попал прямо в последнее кольцо, когда он закрыл собой среднее.  — ГО-О-ОЛ! — ликовал Джордан, а толпа ему вторила.  Не успела Джейн даже порадоваться, как в следующий миг в неё на всей скорости влетел бладжер.  Её перекрутило в воздухе, а лёгкие заболели — удар пришёлся в бок грудной клетки. Джейн крепко ухватилась за древко метлы и кое-как смогла удержать её на высоте.  Ярость.  Джейн закашлялась. Удушающий гнев схватил её в тиски, перед глазами поплыло. Она всё кашляла и кашляла, задыхаясь и пытаясь не упасть с высоты десятиярдовых трибун.  Ярость. Гнев.  Джейн ничего не видела за этим наваждением. Только алое полотно ненависти и желания убить. Джейн хотела убить того, кто кинул в неё бладжер. Джейн жаждала этого — только эта мысль, как потребность, как нужда. Она разрывала её на части и требовала-требовала-требовала крови и мести.  Что-то свистнуло… мадам Трюк… матч закончился?   Джейн смогла вдохнуть. Картина перед глазами прояснилась, и она нашла себя приваленной у подножия трибун. Во рту металлический вкус, а губы пересохли. Место удара побаливало, но это было меньшее из возможных проблем.  Волдеморт был в бешенстве.  И Джейн это чувствовала.  Квиддичные игроки стали спускаться на землю. Джейн сплюнула кровь и, пересиливая ломоту в костях, бойкой походкой пошла к команде.  — Джей, ты в порядке? — крикнул Гарри, поправляя очки на переносице. На лбу был яркий след от мяча.  — В порядке. Ты? — хриплым голосом поинтересовалась она.  — В полном, — качнул головой Гарри, отряхивая пыль от квиддичного покрытия с волос. — После тебя в меня сразу же попал бладжер. Правда, это было уже после того, как я поймал снитч.   — Дерьмо, — рыкнула Джейн, переполненная чужими эмоциями.  — Да там получилось так. Бладжер отлетел от тебя, Джейн, а потом, когда ты, Гарри, почти поймал снитч, то его откинули в твою сторону, — в возмущении поджала тонкие губки Алисия. — Так что всё честно.  — Дерьмо, — закатила глаза Джейн, а Гарри фыркнул, но вскоре блеснул изумрудными глазами. Поглощённая чужими эмоциями, она в упор не увидела, что искорки эти были совсем не добрыми и не забавными. Гарри выглядел на грани: диковатая ухмылка, пылкие глаза и ревностная речь. — И мы выиграли со счётом сто девяносто-тридцать! — сказал довольный Гарри.  Джейн широко улыбнулась, очень похоже на улыбку брата, но она этого не замечала.  Почему только она чувствовала это?  — А ты боялась, Андж! — ярко рассмеялась Джейн, хлопая девушку по плечу.  — Да кто ж знал, что вас с Гарри вновь угораздит выбить очки одновременно? — с ухмылкой фыркнула она.  Гарри театрально отдал честь, Джейн вновь громко рассмеялась.  Нужно как можно скорее задавить это желание убивать.  Она не сдержалась: — А кто кинул бладжер? — поинтересовалась Поттер слишком грубым тоном.  — Гойл! — зло рыкнул Фред. — Мы в него потом запульнули! — в тон ему рявкнул Джордж. — Так, что мама не горюй! — закончили хором.  Джейн ухмыльнулась. Этого мало…  Ей хотелось большего… Большего…  Мести. Крови. Смерти. От её рук. Было бы приятно услышать его последний вздох, увидеть, как в его глазах гаснет осознание собственной ошибки. Джейн улыбалась команде. Все друг друга поздравляли. А Джейн всё это время просто пыталась дышать: это не мои чувства. Это не моё желание. Это чужое. Держи. Себя. В руках.  И у неё бы это получилось, если бы не маленькое но.  — Ну как, Поттеры, хорошо себя чувствуете? — надменно протянул Малфой, вальяжно опирающийся на метлу. Только вот Джейн видела, как он зол. Видимо, сильно задел проигрыш.  — Замечательно, — с острой улыбкой ответила Джейн за двоих.  И она не могла сдержать этот оскал — весь контроль в руках, только бы не сорваться и не придушить Гойла, который только-только спустился на землю и стоял далеко от них, потирая бедро, в которое (ах, какая жалость!) попал бладжер. Она чувствовала, как магия копилась на самых кончиках, как была готова сорваться без палочки. Без контроля. На выражение лица, на голос, на движения было абсолютно плевать: Джейн не сможет контролировать и это. Ей было трудно. Она сглотнула комок тугой злости.  — Правда? Ох, а я надеялся, что вам что-нибудь сломает. Особенно тебе, Поттер, — обратился он к Джейн. — Видимо, я плохо тренировал Крэбба и Гойла. Джейн вспомнила слова Майлза о том, что Малфой всё ещё хочет оторваться на ней. Собственно говоря, Майлз стоял вдалеке и хмурился, поглядывая на эту картину, но подойти не решался.  — Малфой, вали отсюда! — с отвращением рыкнула Анджелина.  — О, помолчи, — закатил глаза Малфой, цокая на слова Анджелины. — Я к тебе, Поттер, обращаюсь. Не хочешь поплакать из-за того, что Уизли не спасли твою задницу от падения? Они, кажется, были заняты спасением тушки твоего братца. В отличие от тебя он не развалился по полю, как бесхозная замарашка! Гарри стоял далеко от Джейн, но (теперь) она видела насколько он напряжён. Брат совсем скоро сорвётся, и Джейн никак не сможет это остановить: она просто не сможет, потому что желание убить теперь было направленно на Малфоя.  — Малфой, свали в свои дебри. — Процедил Гарри, сжимая метлу до белых костяшек.  — А ты не хочешь свалить в свои дебри? — поинтересовался Малфой высоким от злости голосом. Он пошёл красными пятнами и трясся от негодования. Бедняжка. — К своим вонючим маглам? И свою тупую сестру забери с собой! Нечего пугать достойных людей такими недолюдьми. Омерзительно, полукровки и предатели крови играют в традиционную игру волшебников!  — Сопляк, свали, тебе сказали! — шагнул вперёд Джордж. Фред был настроен в точности так же.  Но Малфой кипел всё больше, а голос его становился всё злей и выше: — Куда? К вашей жирной мамочке под юбку? Или к бездарному папаше? А, может, к мёртвой грязнокровной мамаше этих двух выродков?  Следующие события произошли в считанные секунды. Джейн наблюдала за этим с некоторым отчуждением.  Вмиг зверея (это было именно так), Гарри с силой бросил «Молнию», не заботясь о ценности этой метлы, и помчался прямо на Малфоя. Не обращая внимания на начавшиеся визги Анджелины, Кэти и Алисии, Джордж и Фред последовали его примеру.  Гарри сейчас собьёт хорька с ног, а Джордж и Фред начнут колотить его изо всех сил, как на Джейн приходит понимание всех последствий.  Потому — и только потому, что она знает, чем обернётся эта драка для её брата — она, не осознавая себя, вскидывает руку, и земля под парнями вздымается, идёт волнами и топорщится, раскидывая всех четверых по разные стороны. Только вот Гарри быстро приходит в себя и продолжает карабкаться до Малфоя, за пеленой праведного гнева не замечая никаких препятствий. Тот в свою очередь пытается отползти. Фред и Джордж с горящими глазами не отстают от пыла Гарри.  Джейн сжимает руку в кулак и дёргает на себя — земля выравнивается, а Гарри, Фреда и Джорджа прижимает к полю.  — Успокойтесь. — Звучит холодный голос Джейн. И он настолько тих, что пронзил слух всех стоявших поблизости.  Малфой прямо напротив неё, испуганный и красный, лежит с круглыми глазами и смотрит на неё. Джейн ступает к нему, а он как-то запуганно отползает и резко встаёт на ноги.  — Ты… как…? — выдыхает он, оглядывая парней за её спиной.  Она склоняет голову набок, на лице ничего, абсолютно, а потом… на миг в глазах блестит план, на губах отображается… безумие.  — Увидимся, Драко.  Он вдохнул и отступил назад.  Трепет был схож с тем гневом. Такой же всепоглощающий, необузданный и… волнительный.