Чувства²

      Сегодня Осаму просыпается не от своего раздражающего будильника, а от Ичиё, что буквально суёт ему под нос кружку с цикорием, пока он пытается вспомнить, кто он и что вообще здесь происходит. Занавески раздвинуты и солнце нещадно бьёт по глазам, его тёмно-русые волосы ещё более лохматые, чем обычно, а синяки под глазами выглядят так, будто он не спал целую неделю. Моргание сопровождается неприятной болью после вчерашней истерики. Осаму принимает кружку из рук подруги и смотрит на часы, висящие на противоположной от дивана стене. 07:20 Чёрт. Какой же он идиот.       Сон пропадает так же быстро, как и появился вчерашним вечером. Парень буквально вылетает из уютного одеяла, любезно накинутого на него Хигучи, пока тот спал, и мчится в прихожую, моментально закапываясь пальцами в карманы своего пальто в попытках отыскать телефон как можно скорее. Вскоре драгоценный гаджет отделяется от кучи фантиков и прочей дребедени. И стоит Осаму только включить его, как десятки уведомлений начинают разрывать его телефон. И все они от Чуи. Тот так и не решился написать Дадзаю ночью, потому что не был уверен, что парень не пребывал в самом разгаре ссоры со своей матерью. Но вот утром, примерно в пять часов, когда и он, и Осаму обычно начинают делать свою домашку, Накахара уже смело закидывает друга сообщениями. Потому что знает, что либо всё уже успокоилось, либо нужно срочно звонить и вытаскивать его из этого адского места. И сейчас Осаму очень, очень стыдно, потому что он не написал, не позвонил вчера Накахаре, и тот сейчас наверняка сидит за столом и вместо того, чтобы нормально завтракать, постоянно проверяет свой телефон, а ещё… А ещё Дадзай не знает, как сказать Чуе, что с ним всё хорошо. Потому что это так неловко, а ему уже через минут 15-20 самому надо выходить в школу. Поэтому он решает рассказать всю правду уже там.       Осаму не брал с собой рюкзак и уж тем более не брал учебники и тетради (про школьную форму, думаю, и говорить не стоит), поэтому сегодня на занятия он отправляется вообще без ничего. Только телефон и тонкая тетрадка, которую Хигучи несколько минут пыталась найти в глубинах своего ящика с канцелярскими принадлежностями.       Они выходят из дома примерно в 07:35, идут вместе с потоком учеников из этого же дома, Ичиё пытается как-то подбодрить Осаму, помогает ему более-менее придумать то, как он собирается объясниться перед Чуей, но когда они наконец добираются до школы… Начинается самое интересное.       На часах 07:48. По дороге ребята забежали в магазин, чтобы купить Дадзаю ручку и линейку, потому что, повторюсь, свои школьные принадлежности парень оставил дома. К тому моменту, когда они заходят в класс, их буквально выпихивают за двери кабинета Чуя, Ацуши и Мичидзо, утаскивая в подсобку, находящуюся неподалёку. — Что у вас вчера произошло, мать твою, Осаму?! — рявкает Чуя, хватая друга за футболку, а Ацуши в ту же секунду подлетает, чтобы притормозить раздражённого товарища, — Ты мне ни хера не объяснил, куда-то свалил, а уже сегодня вся школа трещит о том, что вы двое трахаетесь! Какого чёрта?! — разглядев выражения лиц Дадзая и Ичиё получше, Накахара сбавляет обороты, звуча уже не так сердито, — Я не знаю, что у вас там происходит, но в твоих же интересах найти идиота, который пустил этот слух, и хорошенько его отпиз-       Дальше в разговор встревает Мичидзо, предоставляя Ацуши возможность как-то успокоить вновь заводящегося Чую дружескими похлопываниями по плечу и кучей убеждений о том, что вся эта история забудется уже к концу учебного дня.       За оставшуюся пару минут перед звонком Осаму и Ичиё успевают пересказать все события, что так волнуют целую кучу учащихся, и, несмотря на то, что Дадзай хотел бы умолчать об этой части, приходится поставить всех членов их компании в известность об его истерике. Решение не реагировать на перешёптывания в их сторону принимается единогласно под недовольное, но смирившееся ворчание рыжего.

***

      В груди Накахары появляется это неприятное чувство вины за то, что он так резко накинулся на своего друга с вопросами. И дураку понятно, что случилось что-то нехорошее, что нужно быть помягче, но… Но он слишком волновался за Осаму. Поэтому Чуя тихо подбрасывает ему записку с извинениями, причину которых Дадзай вообще не понимает, и всё заканчивается крайне неловким разговором в столовой о том, для чего Накахара вообще это написал. — Да говорю же, Боже, зачем ты меня об этом вообще спрашиваешь, просто смирись и забудь уже эту чёртову записку, засранец… — Чуя зарывается пальцами в волосы от неловкости, — Я не должен был вести себя так резко, и… И ты не услышишь от меня ни одного извинения в обозримом будущем, придурок, если продолжишь угорать над моим раскаянием! — он даже не старается сдержать улыбку и бьёт друга куда-то в плечо, а после с лёгким смешком (и до сих пор красными ушами) вновь устремляет всё своё внимание в тарелку.       Осаму тоже посмеивается, потирая слегка ушибленное место, и продолжает нести всякую смущающую хрень. Из их компании за столом сидят только эти двое.       Ацуши в столовой не обедает за отсутствием на такую роскошь денежных средств. Осаму не раз предлагал заплатить за него, но это никогда не срабатывало. Однажды он даже попытался незаметно подкинуть деньги Накаджиме на парту. Но тот решил, что их кто-то потерял, а потому успел опросить добрую половину класса о пропаже перед тем, как Дадзай признался в своей попытке помочь.       Мичидзо и Ичиё сейчас тоже за общим столом отсутствуют — они отошли в буфет, чтобы прикупить ещё парочку булочек с творогом. И этим решает воспользоваться очередная наглая… Нет, не так. Особенно наглая особа. — Воу, да ты прямо-таки джекпот сорвал, парень! Не думал, что её так легко завалить в постель! Ну, как она? — говорит какой-то пацан из другого класса. Но Осаму, пускай и с большим усилием, подавляет желание нелестно выразиться в сторону данного индивидуума. Он делает вид, что не слышит брошенные этим придурком секунду назад слова и пытается продолжить вести диалог с Чуей как ни в чём не бывало. Но есть одно но. У Чуи далеко не такие же крепкие нервы. — Повтори. Этому парню следовало родиться немым. — Чего? — он пару секунд стоит в ступоре, а после, будто осознав величайшую тайну Вселенной, понимающе кивает — Хэй, спокойней. Зависть — плохая штука, чува — наглец не успевает договорить, ибо получает довольно крепкий шлепок по роже. Не удар. Пока что. — Ты чё творишь?! — он отшатывается и прижимает ладонь к ушибленному месту. — Я сказал: «Повтори», мудила. — Осаму пытается усадить Чую на место, дёргая того за плечо, но, получив в ответ взгляд, он понимает всё без слов. Сейчас не лучшее время, чтобы лезть в стычку. Ему достаётся роль зрителя. — Язык твой — плохая штука, гондон, я его тебе с потрохами вырву, если ты или подобные тебе уроды ещё хоть слово вякнете у неё за спиной, ясно?! — Накахара резко дёргает головой, указывая в сторону Ичиё. Он звучит очень убедительно. Не менее убедительно, чем гигантская красная отметина, растущая на щеке обидчика.       Во всей столовой просто гробовая тишина. Такой не было ещё со времён… Сомневаюсь, что стены этой школы помнят хоть одно подобное событие. Чуя, проследя глазами за только что публично униженным парнем до самого выхода из столовой, наконец успокаивается и возвращается к еде, будто всей этой сцены никогда не было. Хигучи и Мичидзо, как только оправляются от шока, возвращаются к столу, но первое время ничего не говорят. Лишь когда за соседними столами начинают потихоньку появляться первые разговоры, Ичиё быстро касается плеча Чуи и шепчет тихое «Спасибо» и получает в ответ короткий кивок и не менее короткое «Не за что».       К моменту завершения обеда Накахару уже ждёт директор, а также пацан с отметиной на щеке. Трус и подлец. Так ещё и крыса.