Какой же ты красивый, Юр.

Чудесный праздник восьмое марта. Международный женский день. Женщины такие прекрасные создания, в честь этой составляющей, Михаил Московский решил устроить корпоратив. Все без колебаний согласились: собрали деньги, сняли большой коттедж, куча продуктов и море алкоголя, украшения и подарки. Всё сложилось прекрасно. Не пришло лишь несколько человек, в их числе был Челябинск. Он редкий раз появлялся на подобных мероприятиях, было слишком много коллег, не хотелось показаться перед ними пьяным, было бы как минимум неловко. Юра предпочёл в этот день покататься по вечернему городу, как он обычно это делал. В этой жизни Татищев любил три вещи: своих друзей Аню и Костю, сигареты и свою «пятнашку», в тюнинг и ремонт которой он вкладывал денег больше чем в себя. *** Татищев заводит машину и проворачивает регулятор громкости, врубая музыку как можно громче, чтоб не слышать шума гремящей подвески, которую он не может починить уже неделю. На каждом лежачем полицейском Юра ругался себе под нос: «ёбаные полицейские, все амортизаторы разъебали!». Не спасала даже громкая музыка, характерный звук всё равно портил ему настроение, но он тут же отвлекался, начиная качать головой в бит любимой песне. Ветер приятно обдувает лицо, колыша волосы. Он докуривает сигарету и без всякого зазрения выбрасывает бычок в окно. Настроение на высшем уровне, Юра проводит время в своё удовольствие. -У России три пути, рейвы, водка и айти, я не знаю что мне… твою ж мать, кому что от меня нужно, — от пения его отвлёк телефонный звонок. Пришлось убавить музыку, ведь на экране телефона высветилось «Анечка». Был бы кто–то другой, он бы даже не стал брать, здесь ситуация была иная. -Да, Ань? — по началу, кроме шума Татищев ничего не услышал, но потом его собеседница вероятнее всего зашла в другое помещение -Привет, Юрочка. Забери пожалуйста Костю, этот дурачок переборщил с алкоголем и нехорошо себя чувствует -Понял, отправь мне адрес и я сразу приеду, — вызов сброшен. Через минуту пришло СМС с адресом, на который направился Челябинск. *** Пьяный Уралов грузно плюхнулся на переднее сидение. Юра в это время попрощался с Аней, которая осталась на тусовке, и следом за Костей вернулся в машину. -Ну что, едешь ко мне отсыпаться, алкаш -Подумаешь, дал себе расслабится немножко, я тебя и не в таком состоянии до дома тащил -На кой чёрт пьёшь, раз не умеешь? -Ой, иди нахуй, — с ноткой обиды выдал Екатеринбург и вальяжно расселся на сидении. Машина тронулась. *** -Ну и загорается зелёный. Я газ в пол, и он за мной следом. В итоге тот чертила на лексусе не смог меня обогнать, ну я ему и показал фак, а он урод подрезать меня хотел! Обиделся походу, что проебался! Не на того напал — всю дорогу Татищев забалтывал пьяного Костю, рассказывая ему о том как прошёл путь за ним. Уралов внимательно слушал Челябинск, не отводил от него глаз ни на секунду. Юру заставило напрячься подозрительное давление на бедре. Мельком опустив взгляд, он увидел на нём ладонь Кости. -Костян, всё нормально? Тебя тошнит или чё, мне остановится? — в ответ тишина. Татищев не остановился, но прилично замедлил ход автомобиля. -Какой же ты красивый, Юр -Опять свои пьяные речи включаешь? Заканчивай -Ну я серьёзно, Юрочка. У тебя такие прекрасные черты лица, такие чудесные глаза. Я в них тону каждый раз, когда смотрю на тебя -Хорош уже со своей пидорской болтовнёй, — Татищев знал об ориентации Уралова и принял друга таким, какой он есть. Но Костя так и не решился сказать о симпатии к нему, боясь, что вот тогда друг от него точно отвернётся. Но сейчас его абсолютно не волновала реакция Челябинска, Костя хотел излить на него всю свою нежность которая на него накатила. Рука на худом бедре начала медленно скользить вверх и вниз. Напряжение Юры начинало перерастать в некое волнение. -Б–блять, Костя, от дороги отвлекаешь -Тебе когда нибудь сосали за рулём? — нет, ему в принципе никто никогда не отсасывал. Но отвечать на этот вопрос в слух он не стал. -Чего? — Татищев удивлённо вскинул брови и перевёл взгляд на Уралова. Тот пьяными глазами смотрел на него и хитро ухмылялся, будто что–то задумал. -Хули ты лыбишься? К чему был тот вопрос? — Екатеринбург молчал. Юра снова вернул взгляд на дорогу, пытаясь не обращать внимания на Уралова. Костина ладонь начала медленно подниматься вверх и замерла на опасном расстоянии от паха. Челябинск чувствовал, что внизу живота начинает приятно тянуть. «Сука, чё ему надо»– в голове Татищева пронёсся вопрос, ответ на который он уже знал. Тем временем широкая ладонь неожиданно легла меж расставленных в стороны ног. Руки Юры дрогнули, от чего руль слегка сменил свое положение, но этого было достаточно, чтоб практически выехать на встречку -Ебать! Костя, чё ты творишь, из–за твоих выходок чуть не въебались! — дрожащим голосом выкрикнул Челябинск, тут же шумно выдыхая. Невероятно хотелось прервать Костю, но постепенно нарастающее возбуждение отбивало эту мысль. Уралов продолжал действовать: его ладонь массировала уже возбуждённый орган через грубую ткань, пальцы подкрадывались к ширинке джинс. Юра чувствовал как его штаны вместе с нижним бельём медленно стягивали. В горле образовался ком. Чтоб хоть как то концентрироваться на дороге, Татищев нервно обкусывал губы, но помогало это не сильно, перед глазами стояла пелена, поэтому ехал он практически вслепую. Дума о том, чтобы припарковать автомобиль на обочине даже не приходила в голову, Татищеву хотелось получить такой весьма необычный опыт. С уст Челябинска сорвался звук напоминающий стон, когда горячее дыхание Уралова обожгло головку члена. Чужой рот приятный, влажный, пылкий. На мгновение ему показалось, что всё это не взаправду, но когда Костя начал брать глубже, все сомнения отпали. -Раз уж действительно сосёшь, всё до капли глотать будешь, я не хочу салон запарашить, — голос подрагивал. Екатеринбург что–то буркнул не выпуская сочащуюся естественной смазкой плоть изо рта, создавая тем самым некие вибрации, от которых Юра откинул голову. Осознав, что он не смотрит за дорогой, Татищев вновь собрался с мыслями и сконцентрировался на трассе. Худая рука с рычага коробки передач переместилась на голову Кости, слегка дёргая того за волосы. Уралову это нравилось, его будоражило осознание того, что сейчас он делает Челябинску приятно не только в плане подарков и хороших эмоций, но и физически. Длинный язык дразняще проходился по всей длине, мягкие губы оставляли поцелуи на розовом конце, а затем неожиданно он погружался в горячую ротовую полость. Юра сверху лишь громко выдыхал и кусал губы, иногда подталкивал чужую голову на член. Челябинск возбудился настолько, что долго его ждать не пришлось. Вскоре тот излился в рот Уралова. Костя в свою очередь всё послушно проглотил, и выпуская опавший орган, втянул щёки, создавая тем самым некий вакуум, высасывая остатки семени. Перед глазами у Татищева мелькали звёзды от недавнего оргазма, сердце бешено билось, на лице выступила испарина. Костя бережно убрал бледную руку с головы и поправил Юре джинсы с нижним бельём, усаживаясь на сиденье как ни в чём не бывало. Оставшаяся дорога прошла в тишине. *** Голову всё ещё мутило. Уралов вышел из душа и отправился в комнату где сидел Челябинск. Когда Костя присел рядом с ним, Татищев перевёл на него взгляд и прервал тишину -То что было в машине, было просто невъебенно круто. Не думал что ты так ахуенно сосёшь, — оба покраснели и отвели взгляд в разные друг от друга стороны. Позже Юра отправил Костю отсыпаться после корпоратива, а сам остался размышлять действительно ли он натурал.