Feel The Chemicals Burn

Кэролайн медленно приходит в сознание, не зная, где находится, голова раскалывается от боли. Что-то не так. Она пытается вспомнить, что произошло, но все пугающе неясно. Она помнит, как пожелала спокойной ночи Бонни и Мэтту и направилась к своей машине, будучи лишь слегка навеселе. Головная боль не может быть вызвана похмельем, Кэролайн знает свою меру и превысить её требует изрядных усилий, а она выпила максимум полбутылки вина. Кэролайн — вампир, способный существовать на одной лишь крови и бурбоне, как Деймон. Пара бокалов мальбека со стейком — это ничего. Кэролайн заставляет себя открыть глаза и осмотреться вокруг, борясь с желанием выругаться. Пахнет засохшей кровью и мокрой псиной, грязью и дымом. Всё вокруг каменное, как в пещере, освещение весьма скудное лишь от десятка или около того свечей, расставленных вдоль стен. Все это намекает на то, что в этом замешано сверхъестественное. Кэролайн отчасти надеется, что все обойдется, что ее схватил какой-нибудь сумасшедший по чистой случайности. Если это окажется просто маньяк, решивший, что Кэролайн легкая добыча, беззащитная, симпатичная девушка, то ей удастся разрешить эту маленькую проблему. Она проголодалась, так что может съесть мерзкого извращенца и отправиться восвояси. И утолит жажду, и избавит мир от одного урода — чрезвычайно удобно. Снова закрыв глаза, стараясь не обращать внимания на стук в голове, Кэролайн сосредотачивается на своих чувствах. И, вздрогнув, замечает, что она не одна, что рядом бьется еще одно сердце. Она садится и обнажает клыки, поворачиваясь лицом к возможной угрозе. Но никто не двигается, так что Кэролайн слегка расслабляется, пока не замечает вокруг собственного запястья широкий браслет. Она тянет руку на себя, пытаясь вытащить ее, но ничего не получается. Кэролайн с тревогой ощупывает металл, осторожно поглядывая на неподвижную фигуру сокамерника. Слишком темно, чтобы разглядеть какие-либо отличительные черты человека, лишь то, что силуэт явно мужской. Она ищет шов на металле, но он абсолютно гладкий. Определенно в этом замешана магия. От браслета тянется длинная цепочка, и ее пальцы скользят по звеньям, отмечая странную теплоту металла, пока не касаются кожи. Кэролайн отдергивает руку, потому что понятия не имеет, друг это или враг, человек или вампир. Возможно, какая-то чокнутая ведьма пересмотрела «Пилу» и решила разыграть сюжет в реальной жизни (в этом случае парню совсем не повезло, потому что Кэролайн наконец получила степень магистра и у нее в планах путешествие по Европе). Наверное, будет лучше, если он продолжит спать, пока она не придумает план, как сбежать. Но информация не бывает лишней. Может, она знает этого парня? Боже, хоть бы это был не Мэтт. Он отстранился от сверхъестественного и, казалось, наслаждался жизнью. Кэролайн встает на колени и осторожно, чтобы не задеть руку незнакомца, ползет вперед, щурясь, пока четко не увидит лицо. И она тут же выдыхает, чувствуя одновременно и шок, и облегчение, потому что ей знакомо это лицо. Она пригласила его на свой выпускной, но он не ответил и не появился на церемонии. В данной ситуации первородный гибрид был своего рода лучшим вариантом для сокамерника. Кэролайн безусловно подозревает, что их нынешнее затруднительное положение было его виной. Она держится подальше от вампиров, ведьм (кроме Бонни) и оборотней с тех пор, как покинула Мистик-Фоллс. Кэролайн начала игнорировать звонки Деймона, как только стало ясно, что он считает ее девочкой на побегушках. Он хотел, чтобы она ездила по миру в поисках ведьм, которые смогли бы снять проклятие Елены, но у Кэролайн была своя жизнь. Последнее, что она слышала, так это то, что Стефан погнался снова на другой конец света, в то время как Деймон остался в Мистик-Фоллс охранять спящую возлюбленную. Кэролайн отказывается чувствовать себя виноватой за то, что не помогает, и регулярно подбадривает Бонни жить своей жизнью. Елена приняла свою судьбу, в конце концов, однажды она проживет полноценную жизнь. Кэролайн не хочет подвергать опасности Бонни только из-за прихотей Деймона. Так что да, похищение, скорее всего, было организовано одним из бесчисленных врагов Клауса, пытающихся отомстить за какое-то тяжкое преступление, и Кэролайн уже готова накричать на него, как только они окажутся в безопасности. Он издаёт тихий, болезненный стон, и его ноги дергаются. Кэролайн придвигается ближе, сердце громко колотится в предвкушении. Они не виделись с тех пор, как он оставил ее в лесу за пансионатом Сальваторе, хотя они разговаривали по телефону несколько раз. И Форбс фантазировала, что она скажет ему, когда они встретятся. Но эта встреча все равно застала ее врасплох. Несмотря на то, что зачарованные наручники и постоянно появляющиеся враги давно стали нормой ее жизни, пусть и несколько лет, но она прожила относительно спокойно. Клаус приходит в себя и действует инстинктивно, с агрессией, о чем Кэролайн следовало бы подумать. Она издаёт тревожный писк, оказавшись на спине, в ловушке под тяжестью его тела, он сжимает ее горло, перекрывая доступ к кислороду. Его лицо сердитое, напряженное, под глазами вздулись темные вены. Он обнажает двойной набор клыков, и дыхание Кэролайн учащается, но она его не боится. Клаус моргает, в глазах появляется секундная растерянность, когда он узнает ее. Золото угасает, и он садится, невольно потянув ее за руку. Тогда Клаус замечает, что их соединяет цепь. Кэролайн кашляет и трет горло, и на лице первородного появляется мимолетное выражение вины, но он быстро отводит взгляд, его руки тянутся к наручникам. Он в замешательстве хмурится и прилагает больше усилий, пытаясь освободиться, но манжета, несмотря на немалую силу, не поддается. Чертова магия. — Где мы? — спрашивает он резким, деловым тоном. — Как долго я был без сознания? — Я тоже рада тебя видеть, Клаус, — многозначительно отвечает Кэролайн. — И я понятия не имею. Я очнулась на три минуты раньше тебя. Боже, у меня такое чувство, что мне проломили череп. Он резко наклоняется вперед и нюхает ее шею, спускаясь ниже, к руке, и Кэролайн неловко ерзает: — Ладно, это что-то новенькое. И странное. Клаус отстраняется, стиснув челюсти. — Волки, — выплевывает он. — Ты вся пропитана их ароматом Тревожно, но Кэролайн не особо на этом зацикливается. Клаус встает, предлагая ей руку, и тянет вверх, когда она вкладывает свою ладонь в его. — Итак, — тянет гласные Клаус, осматриваясь. Кэролайн интересно, видит ли он что-то, что ей недоступно: — У нас есть оборотни и ведьмы, и я уверен, что на меня напали вампиры. — Отлично, — стонет Кэролайн. — Чувствуешь ли ты себя особенным из-за того, что все виды объединились, чтобы поймать тебя? Клаус ухмыляется: — Да, немного. Мне нравится, когда меня боятся. Когда очередной план моих врагов провалится, я их уничтожу и наконец вычеркну из списка. Кэролайн прищуривается. — У тебя серьезно есть список? Он ламинированный? Или ты пользуешься пером и пергаментом, как в старые добрые времена? — Он у меня в голове, дорогая, — говорит Клаус, игнорируя колкость по поводу его возраста. — Он постоянно меняется, так что нет смысла писать. Кэролайн закатывает глаза и поворачивается, чтобы уйти, но, сделав несколько шагов, врезается в невидимую стену. На секунду ей кажется, что она горит. Кэролайн визжит и отскакивает прямо в объятия Клауса. Она наваливается на гибрида, тяжело дыша, когда боль медленно проходит. — Что, черт возьми, это было? Клаус смотрит на нее с сочувствием, но в голубизне его глаз виднеется и гнев. Он делает несколько шагов в противоположном направлении, вытянув руку. Кэролайн осторожно следует за ним, и он резко напрягается, но более стойко переносит боль, чем она: — Полагаю, пограничное заклинание. Меня хотят сдержать. Умно, — размышляет он. — Но от этого мне хочется продлить их смерть. Кэролайн молча соглашается и опускает взгляд на трясущиеся руки, чертыхаясь: — Они забрали мое кольцо, — и ее обувь. Она тянется к ушам и замечает, что сережек нет. Кэролайн всматривается в Клауса, отмечая, что его ожерелья отсутствуют, как и куртка. — Мы вернем его, — обещает он. — Ведьма Беннет наверняка сделает тебе еще одно кольцо, если твое не удастся найти. Кэролайн знает, что он прав, но не может не грустить при мысли о потери. Она так долго носила это кольцо… — Они, наверное, забрали все, что можно превратить в оружие. Я бы также поступил. У меня нет ремня и пуговицы на джинсах. Кэролайн непроизвольно опускает глаза, но вовремя понимает, что творит, и отводит взгляд. Сейчас не время отвлекаться на такие вещи. Но затем в ее голове словно загорается лампочка, и она не может сдержать тихого торжествующего возгласа, когда запускает руку в лифчик. Клаус наблюдает за ней, подняв брови от удивления. Кэролайн быстро достает монеты, которые она сунула туда ранее (Мэтт постоянно съедает ее жвачку, поэтому она заходила за ней в магазин перед ужином, оставив сумочку в машине, а сдача осталась). Гибрид самодовольно ухмыляется, глядя на ее добычу. — Они прекрасно подойдут, — говорит Клаус, забирая их. — Давай проведем небольшой эксперимент, — Клаус бросает монету, и раздается звон от удара об камень за пределами пограничного заклинания. — Значит, только нас удерживает этот барьер? — спрашивает Кэролайн. — Да. Подозреваю, они взяли у меня и тебя кровь и настроили заклинание конкретно под нас. Я уверен, что барьер спадет, как только ведьма, которая его сделала, умрет. — Уверен, — бормочет Кэролайн. Она должна отвезти Бонни и Мэтта в аэропорт. Если Кэролайн не появится вовремя, по ее следу пойдет ведьма Беннет, а этому никому из них не нужно. — А это? — она поднимает руку и встряхивает соединяющую их цепь. — С этим будет сложнее. Заклинания на объектах часто сохраняются. — Здорово, — ворчит Кэролайн. — Не так я себе представляла эксперименты с бандажом. Лицо Клауса озаряется интересом, губы изгибаются в ухмылке. — Пожалуйста, поподробнее, милая. Я возьму себе на заметку. Она бросает на него свирепый взгляд, но его это не пугает. — Нашел время для флирта. Разве мы не должны продумывать план? — Кэролайн встревожена, так как давно не попадала в такие ситуации, и Клаус, будучи очень наблюдательным, наверняка это заметил. Выражение его лица становится серьезным: — Мы выберемся отсюда, Кэролайн. Я даю тебе слово. Но план прост. Я убью ведьм, и мы выберемся наружу. Наверняка, нас будут поджидать, но до полнолуния далеко, так что волки не представляют для тебя угрозы. И ни один вампир не успеет приблизиться к тебе и причинить вред. Это похоже на клятву, и Кэролайн ему верит. Она делает глубокий вдох, пытаясь прогнать беспокойство. Девушка знает, что ее нервы только помешают в драке, ей нужно быть спокойной и сосредоточенной. Клаус наклоняет голову, поза меняется незначительно. — Кто-то идет? — спрашивает она, зная, что его слух лучше, чем у нее. Он кивает, и Кэролайн напрягается, инстинктивно сжимая кулаки, но не выпуская клыки. Это может сыграть ей на руку, ведь увидев семнадцатилетнюю блондинку в цветочном платье, а не кровожадного монстра, они наверняка недооценят ее. Клаус хватает ее за руку, и она успокаивается, но тут он делает шаг вперед, когда они слышат скрип открывающейся двери. Комната освещается, вся сразу, волна свечей зажигается, когда женщина взмахивает рукой. Кэролайн заставляет себя не реагировать, но комната оказывается больше, чем она предполагала. За ведьмой входит пожилая женщина, а затем группа людей, на вид лет двадцати с небольшим. Кэролайн про себя считает их и пытается угадать вид. В том, как двигаются вампиры и оборотни, есть едва заметные различия, а ещё у первых на пальце кольцо с лазуритом. Они окружают ее и Клауса, и Кэролайн замечает очерченный мелом круг. Клаус внезапно холодно усмехается, и Кэролайн невольно бросает на него взгляд. Подходит пожилая женщина. Ей за пятьдесят, у нее темная кожа и седые волосы. Возможно, когда-то она была красивой, но ее лицо искажено ненавистью. — Человек, — произносит Клаус, — организовал все это? Я почти впечатлен, Луиза. — Ты украл мою дочь. Убил мою семью, — выплевывает она. — Твоя дочь пришла ко мне добровольно, это был ее выбор во всём, — Клаус многозначительно подчеркивает последнее слово, и женщина отшатывается. — Амбициозная девушка, мне она очень нравилась. Я не убивал ее. И я не убивал ни твоего мужа, ни сына. — Ложь, — шипит женщина и кивает ведьме. Кэролайн с криком падает на колени, ее мозг, кажется, готов взорваться и разлететься на кусочки. К счастью, эта пытка быстро заканчивается, и она неуверенно поднимается на ноги, отказываясь от помощи Клауса. Она не хочет казаться слабой и прямо смотрит женщине в глаза. — Было бы лучше, если бы ты не трогала Кэролайн, — его голос становится ниже, обещая смерть. Но Луиза смотрит на Кэролайн с интересом, возможно, с оттенком уважения. — Ты об этой девушке? — спрашивает она с презрением. — Ты, кажется, заботишься о ней. Удивительно, что такое существо, как ты, на это вообще способно. Что с ней будет? О, она еще одна мерзость, так что, возможно, мир станет лучше, если ее не станет. Она делает еще один жест, и Кэролайн стискивает зубы и напрягается, но боли нет. Ведьма падает на пол, между глаз течет струйка крови, а Клаус катает монету по костяшкам пальцев с ухмылкой на лице. — Похоже, ваш обыск леди был не особо тщательным. Наверное, это к лучшему, потому что я бы заставил вас съесть собственные руки, — затем он резко выкидывает руку, и еще пять тел падают с монетой во лбу. Наступает долгий момент тишины, поскольку никто не двигается. И тогда Луиза издает мучительный крик и бросается на Кэролайн с колом в руке. Девушка, даже не задумываясь, перехватывает ее запястье, прежде чем другой рукой разорвать ее горло. Раздается отвратительное бульканье, женщина отчаянно хватается за шею в попытках остановить кровотечение и опускается на пол. У Кэролайн нет времени смотреть, как она умирает, так как сразу несколько человек бросаются на них. «Двенадцать человек», — подсчитывает она и обнажает клыки. Четыре волка и восемь вампиров, если Кэролайн не ошиблась. Следующие несколько минут проходят как в тумане. Она наносит удар первому оборотню, кинувшемуся на нее, чувствует, как ломаются кости лица, бьет коленом в живот, и он падает. Кэролайн наступает ему на шею, легко ломая позвонки. Клаус кружит вокруг нее, двигаясь так быстро, что она не успевает разобрать, что он делает. Каким-то образом ему удается сражаться одной свободной рукой, так что Кэролайн может защищаться сразу двумя. Она лишь мельком видит его сосредоточенное лицо и изящные движения. Клаус успешно убивает все, что может схватить, и, по-видимому, длина цепи ему не мешает. Пол быстро становится скользким от крови, и Кэролайн приходится следить за своими ногами, проворно переступая через тела. Она клыками разрывает сонную артерию, вытирает лицо, прежде чем повернуться лицом к следующему нападающему, который успевает увидеть лишь ее свирепое выражение лица, прежде чем упасть на землю со свернутой шеей. Чья-то рука дергает ее за волосы, но девушка не успевает даже вскрикнуть, как Клаус роняет сердце к ее ногам. Она одаривает его благодарным взглядом, и он расправляется с двумя последними похитителями, укусив одного, прежде чем сломать шею, и ребром ладони отрубив голову последнему вампиру. Они оба замолкают, тишину нарушает лишь хриплое дыхание Кэролайн, когда она осматривает кровавую бойню. Она ждет, но не чувствует ни вины, ни раскаяния, как раньше. Кэролайн всегда была готова убить ради спасения друзей, но только совсем недавно девушка пришла к пониманию того, что сама имеет не меньшую ценность. Эти люди похитили ее, хотели причинить ей боль и убить, и все это для того, чтобы отомстить Клаусу. Кэролайн устала быть сопутствующим ущербом. — Все в порядке, дорогая? — спрашивает Клаус, осторожно дергая за соединяющую их цепь. — Да, — удается выдавить из себя Кэролайн, и она поворачивается, чтобы посмотреть на него. Это плохая идея. Ей нравится быть вампиром, она приняла себя такую. Но она по-прежнему старается жить по человеческим правилам, борется со своими темными побуждениями, удовлетворяет определенные потребности с помощью пакетов с кровью и еды. Она встречается с человеческими парнями и всегда помнит о своей силе в постели. Кэролайн старается воздерживаться от крови, когда парень рядом или когда у них запланирована встреча через час, потому что кровавая похоть может перерасти в сильное сексуальное желание и наоборот. Но прямо сейчас адреналин бурлит в крови, перед ней стоит Клаус, и он определенно не человеческий мальчик. Она не сможет навредить ему, даже если попытается. Он весь в крови и смотрит с голодом. Ей снился этот взгляд, из-за него она часто просыпается, запутавшись в простынях, с болью между бедер. Кэролайн сначала хочет побороть желание, закрыть глаза и отвернуться. Клаус не сделает первого шага, несмотря на то, насколько он возбужден. Ему тысяча лет, его самообладание не имеет себе равных, и он всегда ждал ее сигналов. Но почему она должна бороться с очевидным, бороться с собой? Вчера она закончила университет, выполнила последнюю из своих человеческих целей. Ее родители гордились бы, но их больше нет, теперь она должна начать жить для себя. Может быть, ей стоит сделать первый шаг. Кэролайн перестает бороться со своими инстинктами, бросается на Клауса, сталкиваясь грудью, и медленно проводит широкую полосу языком вдоль его шеи, слизывая кровь. Он запрокидывает голову и тихо ахает. Кэролайн ухмыляется, прежде чем повторить, безумно довольная тем, что шокировала его. Он быстро приходит в себя и предупреждающе рычит: — Кэролайн. Клаус дает ей несколько секунд, чтобы передумать, но она уже все решила. Кэролайн хочет его, его прикосновений. Она подпрыгивает и обхватывает ногами его талию, обнимая за шею двумя руками. Кэролайн напрягает бедра и прижимается к твердеющему члену, дразняще шепча: — Да, Клаус? Она наклоняется и слизывает ещё одну бордовую струйку, на этот раз у уголка его рта. Девушка прикусывает полную нижнюю губу, втягивает ее в рот и посасывает со стоном от его вкуса, смешанного со свежей кровью. На секунду перед глазами все размывается, и он прижимает ее спиной к каменной стене. Клаус, сжав одной рукой ягодицу, приподнимает девушку повыше, зубами разрывает платье и бюстгальтер. Пухлые губы обхватывают сосок, резко посасывая, и Кэролайн сдавленно стонет, запуская руки в его дикие кудри. Она тянет пряди волос, выгибаясь в спине и прижимаясь к нему грудью. Желая большего. Ее другая рука бесполезно дергается, желая схватить его, но она не может поднять ее, поскольку та соединена цепью с его запястьем. Он выпускает сосок изо рта, проводит языком вокруг ареолы, издавая одобрительное урчание: — Мне нравится вкус крови на твоей коже, любимая. А потом он тянет вампиршу к себе и накрывает ее губы своими, толкая язык, грубо и беспорядочно орудуя им. Она пытается покачивать бедрами, но независимо от усилий, ей удается добиться лишь легкого трения там, где ей этого хочется. Это сводит Кэролайн с ума, и она едва замечает, как начинает осыпаться камень, когда она извивается, потираясь спиной о стену. Клаус отстраняется, ухмыляясь в ответ на нуждающийся скулеж, прежде чем поцеловать ее снова. Она открывает рот, прислоняя голову к стене, но его губы скользят ниже по шее, и, когда он царапает зубами ее ключицу, девушка стонет его имя. Кажется, именно этого Клаус и ждал, потому что опускает ее и падает на колени, хватая за бедра и слизывая кровь с ноги. Он хрипло выдыхает: — Вкусно, — прежде чем разорвать платье до ребер. Он забрасывает ее ногу себе на плечо, делает паузу и проводит костяшками пальцев по промежности. Трусики мокрые насквозь из-за возбуждения. Он проводит снова, давя на клитор, и Кэролайн прикусывает губу, чтобы удержаться от мольбы. Но он наблюдает за ее лицом и неодобрительно выдыхает: — О, нет, милая. Я хочу тебя слышать, — он запускает палец под ткань и мягко тянет. — Ты хочешь, чтобы они исчезли? Ты хочешь мой рот, Кэролайн? Мой язык в себе? Все, что тебе нужно сделать, это попросить. Она быстро кивает, но не может произнести ни слова. Клаус качает головой, наклоняется вперед, целует в живот и проводит языком вдоль линии трусиков. Она всхлипывает, пытается снять их с себя, но он хватает ее за запястье и подносит руку ко рту. Клаус обхватывает указательный палец губами, и Кэролайн чувствует, как у нее начинают дрожать ноги. Вот чего ей не хватало с человеческими мальчиками? Она горит, кожа настолько чувствительна, что от легчайшего прикосновения у нее перехватывает дыхание. Ее сердце сжимается от дьявольского выражения лица Клауса, оттого, как его клыки царапают подушечку пальца. Она сглатывает, облизывает сухие губы, он пристально наблюдает за ней. — Разорви их, — удается произнести девушке, — затем попробуй меня. Пожалуйста, Клаус. Мне нужно… Она стонет, не договаривая, в золотистых глазах гибрида сверкает триумф. В следующую секунду слышится треск кружева, и он дразнит ее клитор кончиком языка. Клаус отпускает ее руку, и она наклоняется, хватаясь за кофту и срывая с его тела. Он стонет, по нервным окончаниям проносится вибрация, и девушка напрягает ногу, отчаянно притягивая волшебный рот к себе. Она не может больше терпеть, ей кажется, что она умрет от возбуждения. Клаус чувствует это и проникает в нее сразу двумя пальцами, большим кружа по клитору. Он отстраняется, и ей хочется всхлипнуть, но он скользит рукой, той, что была соединена с ее, вверх, сжимая грудь. Девушка следует его примеру, дергая твердый сосок и толкаясь бедрами навстречу его пальцам. Он втягивает клитор в рот, одновременно сжимая сосок, и все мышцы Кэролайн напрягаются, когда она достигает сокрушительного оргазма, от которого перед глазами все расплывается. Девушка переживает необыкновенный опыт в течение долгих минут, пальцы Клауса помогают в этом. Когда она моргает, возвращаясь в сознание, Кэролайн лежит на его груди, сидя на коленях. Клаус напряжен, она чувствует его член, твердый и готовый под джинсовой тканью. Она отстраняется, убирает волосы от лица и проводит кончиками пальцев по напряженным жилкам на его шее. Губы Клауса приоткрыты, его глаза светятся золотом. Кэролайн проводит ногтями по его спине, и он вздрагивает с тихим стоном, невольно толкаясь бедрами. Она с новой волной желания наклоняется вперед и потирается о внушительных размеров выпуклость. Голова запрокинута, когда тихий выдох удовольствия вырывается из рта, и искры электрического желания пробегают по позвоночнику. Она отстраняется, снимая то, что осталось от одежды, прежде чем лечь на землю, раздвигая ноги в приглашении и дергая за цепь. Кажется, это все, что нужно Клаусу, потому что в следующую секунду его штаны сняты, и он нависает над ней. Клаус направляет свой член, прежде чем схватить ее за бедра и войти одним плавным толчком, от которого у нее перехватывает дыхание. Она тянется к нему и обхватывает ногами талию. Клаус перехватывает ее руку и прижимает над головой, другой придерживая за спину. Кэролайн не назовет это занятием любовью, они скорее трахаются, но ей нравится. Их тела скользкие от крови и пота. Его темп быстрый, резкий и отрывистый. Мышцы Кэролайн сжимаются каждый раз, когда он отводит бедра, в попытках удержать его. Она задыхается и стонет, просит большего. Он же гораздо тише, только благодаря усиленному слуху ей слышны его прерывистые вдохи. Свободной рукой девушка впивается ногтями в спину, сильнее напрягая пальцы по мере приближения оргазма, и запах свежей крови, его крови, заставляет клыки снова опуститься. Мысль о том, чтобы укусить его, о том, чтобы он укусил ее, захватывает все мысли. Кэролайн обнажает шею и за волосы притягивает его голову к себе. Клаус принимает приглашение, впиваясь клыками в нежную кожу. Секундная боль, которая лишь усиливает удовольствие. Он довольно стонет, подкатывая глаза и жадно, с хлюпаньем делая глотки. Кажется, ее тело — сплошной оголенный нерв. И Клаус прекрасно это понимает, поэтому меняет угол и трахает ее так, чтобы при каждом движении стимулировать клитор. Всего несколько толчков, и Кэролайн кричит. Она запрокидывает голову, сотрясаясь от кульминации, еще более интенсивной, чем предыдущей. Клаус хрипло и отчаянно шепчет ей на ушко: — Укуси меня. Она бездумно погружает клыки в его шею, как раз в тот момент, когда он с шипением кончает внутри нее, прижав их бедра вплотную. Она все ещё дрожит, смакуя его кровь на языке и зализывая рану, пока та не затягивается и не исчезает без следа. Клаус меняет их положение, Кэролайн потягивается, чувствуя себя приятно уставшей, прежде чем положить голову ему на грудь. Он проводит пальцами по светлым волосам, нежно распутывая спутанные пряди, она закрывает глаза, удовлетворенно уткнувшись в него носом. Кэролайн вздыхает, прежде чем сказать: — Не так я планировала отпраздновать свой выпускной, но я не против. Хотя теперь понятия не имею, что надену, когда мы выйдем отсюда. Грудь Клауса сотрясается от тихого смеха. — Я уверен, мы сможем что-нибудь раздобыть. Через несколько минут. — Через несколько минут, — соглашается Кэролайн. Но она поднимает глаза и видит, что он смотрит на нее с непривычной мягкостью и теплотой. — Почему ты не сказал мне, что приедешь? Он улыбается, на щеках появляются ямочки: — Я хотел сделать сюрприз. Я не знал, рассказывала ли ты своим друзьям о том, что мы общаемся. И мне не особенно хотелось сидеть в неловком молчании, пока ведьма Беннет и квотербек Ребекки фантазируют о моем убийстве. Она не может винить его за то, что он думает, что он ее маленький грязный секрет. — Я сказала им. Они не обрадовались, но теперь я понимаю, что их счастье не важнее моего. Он явно доволен, даже горд ее ответом. — Я рад, Кэролайн, — его руки спускаются к пояснице, она чувствует, как его член твердеет, и решает отвлечь: — Так какой подарок ты мне приготовил? — спрашивает Кэролайн, пододвигаясь немного выше. Взгляд Клауса скользит вниз, туда, где ее грудь прижимается к его, но она щелкает пальцами: — Эй, сосредоточься. В следующий раз мы займемся сексом только не в окружении трупов, хорошо? Она ожидает какого-нибудь комментария по поводу того, что она сказала «в следующий раз», но Клаус удивляет ее, кивая: — Ты права, любимая. Я уже нарушил свое обещание, данное самому себе. Я намеревался разрушить тебя своим языком, заставить умолять о моем члене. Кровать прекрасно подходит для моих целей. Она борется с дрожью от этого обещания, от образов того, как он заставляет балансировать ее на краю, но все равно жар и дрожь охватывает все тело. Он самодовольно ухмыляется ей, и Кэролайн прочищает горло: — Сосредоточься, Клаус. Подарок? Я бы не отказалась от билета на самолет, думаю, твоя империя зла простоит немного без тебя. Его глаза расширяются, и Кэролайн усмехается. Ей удалось дважды шокировать мистера, у которого даже на план Б есть запасной план. — Я пока не знаю, готова ли я к «последней любви», — продолжает она. — Возможно, тебе придется подождать столетие или два. Но вот к летнему роману… Ты сможешь убедить меня, что подходишь для этой роли? Он снова подминает ее под себя, прижимаясь к губам. Она ожидает страсти, похоти, но он медлителен и осторожен, заставляя тлеть от наслаждения, пока не отстраняется. — Не знаю, хватит ли мне лета, но я планирую быть очень убедительным, — его рука скользит вниз, большой палец касается уже твердого соска. — Ну временные рамки всегда можно подвинуть, — бормочет Кэролайн, закрывая глаза. — Когда мы вылетаем? Кстати, я хочу в Испанию. Он мнет ее грудь, и Кэролайн серьезно подумывает о втором раунде, когда руки Клауса опускаются ниже. — Дай мне неделю. Мне нужно уладить кое-какие незаконченные дела. Она приоткрывает глаза и смотрит на него: — Ах, да. Надо выследить всех, кто был связан с этим похищением? Клаус изучает ее лицо с настороженностью. — У тебя с этим проблемы? — Нет. — Любой, кто решил использовать тебя, чтобы навредить мне, должен умереть, Кэролайн, — говорит он. — Ты согласна? — Вполне, не хочу, чтобы меня использовали. — Я попрошу Ребекку разобраться с оборотнями. Ей нравятся пытки. Кэролайн закатывает глаза. — Я не так уж сильно изменилась, Клаус. Я лишь нашла в себе склонность к самосохранению. Я не хочу слушать, как ты разглагольствуешь о пытках. Клаус вскакивает на ноги, и она следом за ним, он обхватывает ладонями ее лицо и серьезно говорит: — Ты все еще молода, Кэролайн. Кто знает, какие у тебя будут взгляды через столетия? Я был бы рад помочь тебе исследовать все, на что способен твой великолепный ум. Он искренен, и Кэролайн снова с удивлением поняла, что ее ждёт вечность впереди и что Клаус все еще хочет узнать ее, несмотря на годы за плечами. Никто никогда не находил ее настолько интересной, и она всегда поражалась его желанию. Девушка одаривает его улыбкой и с напускной небрежностью говорит: — Да, наверное, случаются и более странные вещи. Давай найдем какую-нибудь одежду и телефон. И еще сними эти дурацкие наручники. Клаус ухмыляется и с намеком понижает тон, делая вид, что не заметил, как она поменяла тему: — С удовольствием. И после ты расскажешь мне о своих фантазиях с бандажом?