Венок для суженого

      Костер разгорается все ярче, девушки в белых одеяния, препоясанные расписными поясами, с собранными в тугую косу волосами резко перепрыгивают через него, смеются звонко и отбегают в сторону, давая другим совершить ритуальный прыжок очищения. Максим смотрел за всем этим издалека, прыгнул через костер самый первый, да и мешаться не стал, ушел сразу к хате своей, чтобы младую березку полить, того глядишь, и младшая сестра быстрее замуж выйдет, если дерево быстрее будет расти. Гуляния становятся все громче и ярче, скоро будут девушку в русалку наряжать и срывать с нее ленты, чтобы в деревне все хорошо было, и молодые девушки замуж быстрее вышли. По спине Максима кто-то слегка ударяет веткой, он недовольный поворачивается и сводит тонкие брови к переносице, когда видит Руслана – парня с другого конца деревни, друга по совместительству, что вечно на слух был у всех, говорят, что старостой хотели сделать. – Мне сказали, что тебе плохо стало, – Максим видит у Руслана в руках ветку березы и получает тут же несильный, скорее шуточный, ударю ею. – Пришел из тебя упыря выбивать, чего это ты в Русалию разболелся?       Максим выхватывает у него ветку березы, хочет кинуть на землю, да не решается, вдруг боги будут гневаться на него за сей поступок, делает пару шагов назад и втыкает ее в землю, около березки. – Я не болею, просто праздновать не хочу. – Точно упырь в тебя вселился, срочно нужно выгонять, – Руслан качает головой из стороны в сторону, прикрывает глаза и наиграно вздыхает. – Подем до лесу, я оставлю тебя под кустом, того глядишь лесная баба спустя столько годин тебя подменит, заберет дитятко родное.       Руслан улыбки уже не скрывает, смеется после своих же слов, руку на чужое плечо положив. Максим шутку не оценил, скидывает руку и отворачивает демонстративно, показывая всем видом, что на поводу у него и его шуток идти не собирается, не тот день для этого выбрал. Руслан чувствует его настроение, ничего не говорит и делает несколько шагов к нему, в даль смотря и наблюдая за ярким костром. Дом Максима и его семьи находился на небольшом холме, недалеко от самого сердца деревни и места гуляний и празднований, отсюда открывался вид на все пляски и обряды. Они стоят тихо, молчат. Последний хлопец перепрыгивает через костер под радостные крики молодых девушек и парней, светловолосая девушка хватает его за руку, да в хоровод тащит, который собираться вокруг начал. – Не хочешь с деревни уйти? Место одно покажу, тихое, укромное.       Предложение Руслана кажется заманчивым и Максим готов был согласиться прямо сейчас, но сам себя мысленно быстро отговаривает. Сейчас неделя Русалия, русалки запросто в воду утащат – Тебя ведьма околдовала? В Русалию ночь идти куда-то, утопленником стать хочешь или чтобы леший тебя попутал? – А ты чего, лешего боишься? Трусишь?       Для любого молодого парня было неправильным, чтобы тот трусом был, иначе как целую семью кормить и от нежелателей защищать? Максим тут же соглашается, хоть и тревога одолевает его с каждой секундой все сильнее, сердце бьется быстрее.       Руслан довольный ведет его к лесу через поле пшеничное, держит за рукав рубашки, чтобы далеко не убежал. Колосья расступаются в разные стороны, свет луны поле слегка освещает, от чего колоски чуть переливаются в лунном свете. Деревня осталась позади, девушки уже нарядили подругу в русалку, сорвали с нее яркие ленты и бросились бежать, пока парни в стороне стояли и смеялись с них. Они доходят до лесу быстро, Максим оглядывается назад, видит тропу, протоптанную на поле ими, и представляет, как Матвей, главный пахарь, отчитывает их перед отцами за погубленную пшеницу. Руслан толкает его чуть вперед, руками приглашая пройти в лес. – Может, не будем лешего беспокоить и пойдем обратно? – Скажи еще, что лешачих боишься.       Максим молчит, хоть и хочет возмутиться по поводу неуважениях духов леса, делает шаг вперед, смотря прямо в чащу леса, в голове представляет, что со стороны выглядит как заяц трусливый и шагает вперед уже уверенней. – Вот поэтому Николая и старостой назначить хотят, ведь он духов и богов уважает.       С этими словами скрывается в лесной темноте, оставляя Руслана одного. Тот лишь недовольное лицо кривит, передразнивает Максима и отправляется следом, чтобы не отстать, самому страшно было оставаться одному в лесу.       Молодые парни разминулись быстро, ушли на перекрестке нескольких троп в разные стороны, да и не видели более друг друга. Деревья вокруг все одинаковые: высокие, толстые, с листвой пышной и зеленой, одни сосны кругом, да пару березок по пути встречалось. Максим на одну из них повязал свой пояс, поклонился пару раз пред березой, пред богами извинился и пошел дальше, в голове проговаривая извинения. Для молодых снять пояс было равно мертвецом себя признать, от мира живых отрезать, недаром неподпоясанные ходили только старики, да дети малые, которые считались еще на грани двух миров. Вокруг тишина, шума от деревенских уже было не слышно, хороший знак, значит, что леший не гневается, спит спокойно и охраняет лес от других напастей. Максим ходил недолго, может с минут пятнадцать, пока не набрел на поляну прямо пред рекой небольшой, за шагов пять он бы ее преодолел с легкостью. До самого берега ее он добрался быстро, нагнулся к ней и набрал в ладони воду, холодную, чистую. Максима по спине ударяют легонько, он воду из рук выплескивает, оборачивается назад и видит все того же Руслана, с веткой рябины в руке, тот довольно улыбался. – Ты где ветку рябины достал? – Недалеко от места, где ты свой пояс потерял, кстати, о поясе, – Руслан кладет ветку на землю, с талии снимает его, оставляя на себе только свой пояс и протягивает, – духов леса боишься, а сам в мертвецы записался, реально упырь, того гляди только потому тебя русалки в воду не затащили.       Максим забирает свой пояс, быстро вокруг талии завязывает его и бурчит под нос недовольно, что оставлял его для того, чтобы до дому обратно добраться. Вновь набирает в ладошки воду, умывается ей, слегка похлопывая себя по щекам, будто в чувства приводя. Руслан задумчиво оглядывает местность, взглядом цепляется за поляну и луговые цветы на ней. Конец июня, уже цветут ромашки, да васильки, колоски приобретают золотой цвет. Он аккуратно срывает цветы, голову вперед чуть наклоняет, благодарит лешего за цветы, чтобы Максим не говорил, а духов тот чтил и уважал, хоть и забавы ради, бывало, тревожил их покой. Начинает сразу плести из них основания венка: ромашки со стебельками подлиннее между собой сплетает, после добавляет короткие стебли васильков, обвязывает травой вокруг, чтобы не расплелось, вплетал и веточки от рябины, что принес сюда, для благополучия и защиты от нечисти, колоски вставлял между узлами. Максим все у реки сидел, слушал тишину, никаких песен и плясок, никаких игрищ и ярких огней костра, только покой. Ему на голову прилетает венок, а сбоку от него Руслан протягивает ему пару колосков. – Вплети хоть пару штук, а то, как на суженую гадать будешь, коли все мои руки плели? – Это девичьи забавы. – Боишься, что веночек потонет?       Максим послушно вплел пару колосков в цветочный круг, пока Руслан присаживался рядом с таким же венком в руках. На небе светила луна и звезды сверкали ярко в ночном небе, наверное, было пора пускать веночки в воду и смотреть, куда русалки их занесут. Оба прекрасно понимали, что это лишь забава и ничего общего с реальность не имеет, как и понимали девчонки в деревне, но все равно каждый год в последний день Русальей недели собирались, чтобы спустить их по воде. Руслан первый отпускает венок в воду, молчит, не отпускает ни одну шутку, наблюдает, как тот ударяется о берег и течение уносит его вглубь леса. Максим поступает так же. Течение ловко подхватывает его и уносит прочь, уносит туда, куда только что уплыл другой цветочный венок. – Ну все, Максим, женишься в следующем году, – Руслан делает паузу. – Или замуж выйдешь, не мужская же забава, как ты говорил. – Венки пускали только мы с тобой, значит, за тебя замуж выйти должен?       Максим слабо улыбается, слыша, как Руслан в шутку молит Мокошь о том, чтобы этого не случилось. Оба знают, что это лишь девичья забава, но в нее, почему-то, верить хочется.