You Owe Me

Ненавижу тебя. Но больше ненавижу себя. За то, что вообще сунулась в это дерьмо. Пытаюсь оторвать тебя от дивана и забрать из твоих рук энную бутылку, заботливо принесенную барменом. Но тебя это только забавляет, ты обнажаешь свои белые зубы, замечаю несвойственно острые "двойки" и вдруг понимаю, что хочу, чтобы они сомкнулись на моей шее. Где-то слышала, что те, у кого неправильный прикус, оставляют лучшие засосы. Я чокнулась. Наконец поднимаю тебя, подставляю плечо, чтобы ты опперся и мы неспеша движемся на выход. Во всей этой суматохе и громко играющей музыке не слышу своих мыслей. Почему-то слышу только голос Мартина, который появился откуда ни возьмись. И почему этот мистер Гор, опаляя щеку своим пропитанным водкой дыханием, нашептывает мне, что Дэйв любит пожестче? Не хочу вдаваться в подробности, откуда Март это знает. Машу головой, губы Мартина по инерции чертят дугу от уха до краешка губ. Ну вот и все, я шлюха. Кричу ему, спасибо, встретимся все завтра и прячу румянец в плече Дэйва. Правильно про него говорят: "Когда он пьяный, он экстраверт, когда трезвый - интроверт." Тащить мистера Гаана долго не придётся: бар, в котором они с Мартином накидались, находится прямо в отеле. Половина мирового тура позади, а Дейву уже не 30 и даже не 40, он смертельно устал: 2,5 часа вокала и танцев со стойкой микрофона, полная отдача себя залу, пот, градом скатывающийся с его тела и скрывающийся там, где начинается черный ремень брюк. Он давно не выступал в желетке на голое тело, все время строгие костюмы. Единственное, чем можно довольствоваться - это чёрные брюки, так идеально сидящие на нем. Но в этот раз, в Париже, что-то пошло не так, и он чуть ли не приказал организаторам доставить ему эту гребанную жилетку. Мартин удивлённо вскинул брови и ухмыльнулся, как будто задумываясь о том, где бы снова достать юбку или портупею. В лифте Дэйв даёт мне отдохнуть и облакачивается на перила. Он как всегда идеально выглядел, до Иисуса ему не хватало совсем чуть-чуть - обычно зачесанные назад волосы сейчас торчали в разные стороны. Он снимает свои очки с бледно фиолетовыми стёклами и вешает их себе на воротник. Не замечаю, как все это время смотрела на него с приоткрытым ртом. Дэйв прав, язык тела не обманешь. Красная тряпка брошена - он подрывается с места, больно впечатывая меня в стену, обхватывает лицо руками, зажимая его словно в тисках, и целует. Здравствуйте, упомянутые выше острые как нож "двойки"! Дэйв с силой прикусывет нижнюю губу, вскрикиваю от боли и неожиданности и тут же ощущаю привкус металла. Дэйв отрывается, проводит большим пальцем по губе, убирая остатки крови, и тихо шепчет "Извини". Вытряхиваемся из лифта и доходим до номера. 1069. Это что, штука? Стою спиной к двери и шарю по его карманам в поисках электронного ключа. Его это забавляет ещё больше и он снова пытается достать до губ. Я кручу головой, аромат тебя, твоего парфюма и алкоголя скоро вышебет мне мозги. И ты это знаешь. Наконец открываю дверь, не успеваю повернуться, вывернуться, убежать, Дэйв прижимает меня к себе, приподнимает, немного отрывая от пола, и втаскивает внутрь команты. Блять, номера! Бедная Дженнифер! Она думала, что выбила из тебя эту дурь. Но сколько бы ты не лечился тогда, сколько бы ни играл в примерного семьянина сейчас, ты никогда не избавишься от этого внутреннего дьявола. Ты - это и есть он. Страшно признаться, но как же ты меня этим возбуждаешь. Дэйв с рыком вжимает меня в стену. Я так понимаю, синяки считать уже бесполезно. Обжигая кожу шеи дыханием, он проводит по ней языком, слюнявя и определяя место для метки. И вот наконец ощущаю эти нежные губы, а потом резкие зубы. От накатившего возбуждения чуть ли не сползаю по стене вниз, но Дэйв не даёт мне опустится, хватает за руки и толкает к кровати. Эээ, извините, а кто из нас стар и пьян?! Падаю спиной на кровать. Этот дьявол, мой личный Люцифер, прижимает меня к матрасу, разводя коленом ноги. Мы в одежде, ничего не понимаю, хотя уже плевать. Делай, что хочешь, только не останавливайся. Его лицо над моим, металлический череп птицы, висящий на цепочке на его шее, касается моего подбородка. Глаза превратились в темно карие, от чего по позвоночнику пробежал рой мурашек. Хочется инстинктивно свести ноги, но не позволяет его острое колено. Ты выиграл! Доволен? Пошёл к черту! И тут замечаю во взгляде наряду с похотью...верность? Что простите? Ты что, переслушал Master And Servant? Он тянется правой рукой к своей левой руке и растегивает замок на браслете. На том самом браслете, который до этого момента был так важен. Тот браслет, который перекрывал его длинный уродливый шрам, напоминающий о не лучшем времени. Тот браслет, который он не сдавал в чистку, а чистил его сам. Тот браслет, который всегда был на его запястье. Он снимает его, седлает мои бедра, берет мою руку и защелкивает замок. Боже, ну почему нельзя просто спокойно потрахаться?! В этом весь Дэйв Гаан. Он снова ложится, заводя мои руки за головой, сплетает наши пальцы. Недопорно какое-то. Тянусь к его губам и шепчу: - Ты у меня в долгу.