тепло

Ваня жмется к Боре сильнее, хватается за его толстовку, которая по непонятным причинам все ещё висит на Хенкине ненужной тканью. Кислов целует с нежностью, но напористо и отрывисто, отрывается каждый раз и глядит в чужие глаза. Он слишком удобно сидит на чужих бедрах, пока руки Бори поглаживают талию Вани. Кислов тянется за ещё одним поцелуем, пока не слышит хлопающую дверь. — Блять, — все что успевает сказать Кислов. Он сейчас совсем не в том виде, чтобы пускать к себе родителей, которые вернулись со студии слишком рано. Он весь растрепанный, мокрый и красный. — Вань, мы дома, — кричит кажется из ванной Артем и через пару секунд, после стука и одобрительного ответа входит в спальню. На кровати сидит поджавший губы Боря, напротив двери растерянный и напуганный Ваня. Оба страшно растрепанные, красные, но в то же время бледные. — Ой, простите, мы не будем вам мешать, — тактично проговаривет Ляхов, стоящий за спиной Никитина. Тянет ручку двери на себя и закрывает спальню, уводя Артема на кухню. — Блять пиздец нахуй я, бля-я-ять, — нервно выпаливает Ваня. Руки начинает трясти, сам он судорожно бродит по спальне, ладонь непроизвольно к волосам кудрявым тянет. Хенкин вскакивает с кровати, хватает руки Кислова за запятье и аккуратно их опускает, поддерживая зрительный контакт с Ваней. — Кис, успокойся, все хорошо, — от каждого «Кис», что произносит Боря, Ване хочется плакать, бить кулаками о стену и целоваться, долго-долго, чтобы губы посинели. — Все нормально, ладно? Тих-тих, я рядом, все хорошо, — он тянет на себя Кислова, сжимает в теплых спасательных объятиях. Надавливает на позвонки, расслабляя тем самым спину, зарывается в волосы и целует в лоб. — Давай завтра встретимся. Я обязательно объясню все, прости пожалуйста. Мне нужно поговорить с ними, — Ваня сильнее сжимает свои руки на спине Бори, носом тычется в шею, ведет по ней носом. — Да, конечно. Все нормально. Напиши мне потом обязательно, договор? — Заебись. Парни целуются ещё раз, Ваня хватается за толстовку Бори, словно это их первый и последний раз вместе. Хенкин на это лишь сильнее обнимает. Он готов ради этого парня на все и если можно было бы выразить свои чувства к нему ещё как-то, то он бы сразу это сделал. Ваня ведет Хенкина к выходу. Сам помогает с верхней одеждой, держит сумку. Перед самым выходом Боря целует Кислова, правда просто в щеку, но для парня это больше чем любые слова. Хенк улыбается, дверью хлопает. — Ванюш, зайди на кухню, — голос Гриши не звучит озлобленоо, наоборот очень дружелюбно, но затуманенный и запуганный разум Вани этого не понимает. — Да, пап? Отец? — Это был Боря? — начинает Ляхов. — Ну да. — И вы с ним типа… Ну… — Грише достаточно голову поднять, взгляд Артема поймать, тот сразу перехватывает мысль. — Встречаетесь? Ну как пара, разумеется, — Никитин говорит мягко-мягко, без упрека. Страх Вани отходит на второй план, когда он не видит на лицах родителей агрессии. — Да, — мешкаться и давать ответы из разряда «типа», «ну как бы да» и тому подобное сейчас не хочется. Хочется получить согласие и принятие. И про Борю рассказать хочется. Как тот его гулять зовет и как за руку всегда держит, как волосы его треплет, когда они вместе фильм смотрят, как же Боря сногсшибательно целуется и просто ахуенно шутит. — Вы типа не против? — Против конечно, Вань, ты чё, сейчас Артем снимет парик и окажется женщиной, а ты че думал, я с парнем сплю? — смеется Гриша, на что ловит упрекающий взгляд Артема. — Ладно, сорян, — Ляхов поднимает руки в знак примирения. — Конечно мы не против, Вань. Мы тебя примем любым. На него забей, он всегда так, — кивает на смеющегося Гришу Никитин. — А позови его завтра к нам. Домой. Посидим вчетвером, че нам? Давайте, а? — вдруг предлагает Ляхов. — Че, правда можно? — загорается Ваня. — Можно конечно, — смеется Ляхов, пихая сына в плечо. — Напиши ему, позови. — Окей. Спасибо вам огромное! — Кислов улыбается, чмокает Артема и Гришу в щеки и убегает в спальню. — Удивлен? — спрашивает Ляхов, глядя вслед сыну. — Если только чуть-чуть. Мы тоже такими были, когда помладше были, — на последней фразе Артем устало потягивается и зевает. — Ты уже устал, пойдем, а? — Гриша встает со стула и топает к другому концу стола, к Артему. Тот поднимается, руки на шее скрещивает и примыкает своими губами к чужим. Гриша сейчас слишком домашний и нежный, не как на студии и на концертах. Никитин чертовски счастлив, что именно он видит его таким. — Я хотел снять с тобой кое-что, — говорит Артем и ведет Гришу в спальню. Он натягивает первую попавшуюся под руку толстовку Гриши на себя, ставит телефон на стол, смеется и подзывает Гришу. — Че делать надо? — Ляхов поправляет прическу, глядя на картину в экране. — Просто поцеловаться на видео. Ну, чтобы мило ещё было, — отвечает Артем. — А, Господи, легко. Без проблем. Никитин нажимает на кнопку. Гриша ещё раз смотрит на экран, но потом отводит взгляд, когда рядом с ним встаёт Артем. Он обвивает руками шею и смотрит в глаза Ляхова. Несколько секунд обычного зрительного контакта и парни заливаются смехом. Артем по привычке кладет голову на плечо Грише, а тот утыкается ртом в чужие волосы. Они снова смотрят друг на друга и теперь уже целуются. По-настоящему, нежно и трепетно. Оба улыбаются в поцелуй, тая от нежности, которую им дарит человек напротив. Парни уже три года тонут в бесконечной, трепетной и чувственной любви друг к другу. — Спать? — они отстранившись от Артема спрашивает Гриша. — Да. Никитин хватает телефон, через силу и огромное желание лечь спать, он ставит его на зарядку и забирается под одеяло, где через пару секунд оказывается ещё и Гриша. Артем по привычке жмется ближе к горячему телу, пробегает пальцами по коже, вызывая табун мурашек у Ляхова. — Я так люблю тебя, Тем, — Гриша поворачивается на Артема, который выводит на чужой груди незамысловатые фигуры. — Я тебя тоже, Гринь, — отвечает Никитин и тянется за ещё одним поцелуем от любимого. Ваня в это время, только закончив думать о только что произошедшем, набирает давно заученный номер. — Привет, Кис, — слышится на том конце. — Ну как ты там? — Все хорошо. Меня не ругали, — радуется Ваня, снова подпрыгивая на месте. — Я очень рад, что все хорошо. Тогда встретимся завтра? Что думаешь? — Кстати про это. Родители зовут тебя на ужин совместный, — выпаливает Ваня — Ого. Я польщен, — спустя несколько секунд молчания выдает Хенкин. — Ты придешь? — Да, конечно, Кис! Я только за! Спасибо, что позвали! — Ура. Я рад, правда, спасибо. Тогда до завтра? — До завтра. Крепко обнимаю и целую тебя, Ванюш. — Я тебя тоже целую и обнимаю, Борь, — улыбается Кислов. — До завтра. — До завтра. Ваня прижимает телефон в груди. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, а тело нихуево так потряхивает. Все-таки стоило звонить сидя, иначе Кислов рискует упасть от переизбытка серотонина и окситоцина. В голову бьет тупое «я ему нужен и ему не похуй», которое греет душу. В голове давно сидит «я люблю его», которое заставляет кровь стынуть, а сердце стучать в несколько раз быстрее. Все-таки сильно. Боря приходит ближе к пяти часам. Замерзший, но зато в руках букеты из гипсофилов и пионов и пакет. — Здравствуйте, — Хенкин протягивает гипсофилы Ване, пионы Артему, а пакет Грише. Кислов впадает в легкий ступор, но подарок принимает и тянется обнять Борю. — Спасибо большое, очень красивые цветы, — улыбается Артем, вдыхая запах ароматных растений. — Ебать, — Гриша поджимает губы и закрывает пакет. Молча подходит к Хенкину и пожимает ему руку. — Проходите на кухню, — зовет Никитин и уходит вглубь квартиры. — А что там было? — шепотом спрашивает Ваня, опираясь о стену в прихожей и смотрит на снимающего с себя одежду Хенка. — Алкоголь. Я просто правда не знал, что можно подарить оджи буде блять, ну серьёзно. Одежду в принципе как-то не очень дарить, шоколад тоже, а цветы, не знаю. Подарить алкашку было самым оптимальным для меня вариантом. — Ладно, давай, — Кислов треплет чужие волосы и двигается в сторону кухни. Весь день каждый за этим столом обдумывал то, как пройдет эта встреча. Боря переживал наверное сильнее всего, ведь понимал, что даже если родители Вани разрешат им встречаться, это не значит что он им понравился. А понравится Артему и Грише хотелось. Хенкин никогда не смотрел на то, в какой семье живет Ваня. Это касалось и того, что оба его родителя парни, и того что они два популярных рэпера, которые разъезжают с турами по всей России. Кислову с ними нравилось и они по-настоящему заменили парню семью. Боря любил слушать рассказы Вани о том, как они с Артемом в очередной слушали новую демку или как Гриша повез его на студию. Парню нравилась его семья. Если верить источникам, то мать Вани отдала сына в детский дом, потому что как дура залетела в шестнадцать. Ляхов и Никитин пошли на серьёзный шаг, взять ребенка, но Ваня никогда не доставлял им особых проблем, а лишь добавил в их жизнь ярких красок. Они были настояющей полноценной семьей, где родители друг друга по-настоящему любили. Было невозможно передать словами то, как горели взгляды Гриши и Артема, когда смотрели друг на друга, сколько нежности было в обычных касаниях, с какой осторожностью и любовью Ляхов обнимает парня за талию и оставляет мимолетный и смазанный поцелуй в висок. Разговор не удивление потек спокойно. Лишних и странных вопросов никто не задавал, а неудобство из-за субординации сразу сошло на нет, не оставив после себя ничего. Гриша вскользь спрашивал об отношениях Бори и Вани, а те также размыто на них отвечали. — Спасибо большое, пап, отец, было очень вкусно, — улыбается Ваня. — Давайте я помогу, — он встает из-за стола, но его «перехватывает» Артем. — Все нормально, я уберу. Идите с Борей в комнату, не переживай, — Ваня улыбается и кивает, оставляет по поцелую нас лицах родителей и, кивнув Хенкину, идёт в спальню. — У нас концерт завтра, давай сегодня съездим на студию, что думаешь? — спрашивает Артем, когда младшие уходят в спальню. — Ну, давай, — пожимает плечами Ляхов. Быстро принимают решение, Артем по быстрому закидывает в рюкзак блокнот, пенал, флешку, ноутбук и направляется в комнату Вани, на этот раз стучится и дожидается громкого «входи». — Вань, мы поехали на студию, будем поздно ночью, может под утро. Борь, если хочешь, то ты можешь остаться у нас, — улыбается Никитин. — Я напишу тебе, пап, хорошо? — отвечает Ваня, заметив замешательство на лице Хенкина. — Без б, мы ушли. Парни провожают родители, смазанно прощаются и возвращаются в спальню. — Ну, че делать будем? — спрашивает Боря, бросив взгляд на Кислова. Тот смотрит в ответ, медленно приближается, оставляет руки на воротнике чужой толстовки и выдыхает прям в губы. «Пиздец» — набатом отдает в голове у Вани, когда Боря целует его так. С непередаваемым трепетом, нежностью, аккуратностью и безграничной любовью. Невероятное тепло разливается по телу, а чувство счастья охватывает все тело до кончиков пальцев. Кислову кажется, что он никогда уже не будет настолько счастлив, как сейчас, когда руки Хенкова обнимаю его за талию, а сам он вытворяет невозможное своими губами. Он улыбается в поцелуй, тем самым его разрывая. Кислов пропускает момент, когда они оказываются на кровати и снова целуются, оттягивая волосы у корней. — Эй, Кис, ты чего, успокойся, — вдруг разрывает поцелуй Боря. — Ты дрожишь как пташка, у тебя сердце ебать бьется, ты чего? — улыбается парень, прижимает к себе Ваню и смотрит в глаза. — Если ты сейчас это делаешь из-за того что типа надо закончить вчерашнее, то ты ебать как не прав. Я тоже в первый раз вот так, я тоже переживаю, так что если ты не готов, ещё что-то то я готов ждать, сколько тебе нужно, правда. Я тебя ценю и хочу, чтобы тебе было комфортно, — улыбается Боря. На глазах у Вани кажется слезы наворачивается, и он сползает с колен Хенкина, останавливая голову где-то на груди парня. Чужая ладонь сразу же привычно оказывается в Ваниных волосах, а у того от таких заботы, внимания и очередного «Кис» кажется сейчас разорвет сердце. — Борь, я люблю тебя, ты не представляешь как сильно, — сквозь слезы говорит Ваня и только через несколько секунд, после того как рука в волосах замирает он понимает, что именно сказал. Да, они безгранично друг друга уважали, ценили, заботились, поддерживали и далее по списку, но тех самых слов друг другу никогда не говорили. — Блять, Борь, я только понял, что ляпнул, прости пожалуйста, ну я блять, — Кислов не успевает договорить. — Я тебя тоже люблю, Кис, — Хенкин улыбается ярко-ярко и смотрит прямо в душу, согревая лишь взглядом. Ваня валит парня на кровать, обвивая своими ногами чужие, перекатывается на бок и теперь смотрят друг на друга. — Останься у меня сегодня, пожалуйста, а то я этого порыва эмоций сам не вывезу, — смеется Ваня, вытирает слезы и снова глядит на Хенкина. — Конечно останусь, — Боря тянется к губам парня, тот на поцелуй отвечает сразу же. Все также, чувственно, с трепетом и лаской. Парни тонут друг в друге, своей сильной любви и невозможной теплоте, которую каждый готов дарить друг другу. Краткое «Боря решил остаться у нас» улетает Артему, тот отвечает лишь «окей, супер!». Под утро, когда на часах уже пять утра, они с Гришей возвращаются домой и обнаруживают мирно спящих в обнимку парней. Рука Бори покоится на талии Вани, а голова Кислова лежит на груди Хенкина. Артем умиленно сдвигает брови и прикрывает спальню. Все-таки ебать как греет внутри, а ведь он просто рядом.