Золотая монета

После громкого скандала в Комерте я осторожничала. Ну кто ж знал, что без Анри, который обычно придумывал план, или Грана, который всегда меня прикрывал, мошенничать гораздо сложнее? Возможно, стоило все же попытаться заработать целительством, но возвращаться к этому ремеслу пока не хотелось. Крупные города в маршруте сменились деревеньками, а дорогой дорожный костюм – неприметной скромной одеждой и неброским плащом с капюшоном. Благо мерзкая погода хорошо объясняла, почему кто-то может пожелать закутаться с ног до головы. Я старалась не унывать. Встречали барда в небольших поселениях куда радушнее, чем в их внушительных собратьях, и кормили даже лучше. Да, заместо платы за выступления, но все же. Так было и в Верхней Хляби. – Ой, редко к нам такие артисты приезжают, все же посельце у нас далече, – дородная улыбчивая жена старосты Аксинья не замолкала ни на минуту, одновременно накрывая на стол. – Вы и правда неблизко к тракту. Но это ведь не значит, что вам не близко искусство, – я лукаво приподняла брови и тепло взглянула на женщину, принимая какой-то вкусно пахнущий горячий напиток. – Конечно-конечно! Вы не глядите, что тут домов негусто, да нет театеров как в столицах! Мы в песнях и танцеваниях толк знаем! – женщина как-то по-особенному округло развела руками, а потом плавно двинулась по комнате будто и не касаясь пола. Я надела восхищенную улыбку и, с сожалением отставив питье, похлопала хозяйке. – Не сомневаюсь. Потому и путешествую по селам, что развлекаться здесь еще лучше умеют. А когда песня несет тепло да пользу, то и барду приятнее. – Ох, и не говорите, госпожа! Так оно все точно и есть! – уже не в первый раз экспрессивно взмахнув рукой, Ксинья зашипела, обжёгшись о сияющий бок самовара. Староста, до этого не слишком заинтересованный происходящим, молча подскочил к жене, почему-то злобно глядя на меня. Во всей позе мужчины так и чудилось: «Проваливай, девчонка!» Удивило это не сильно – чужаков в деревнях обычно любят до первого происшествия. «Вот черт, сейчас еще пойдет слушок, что приношу беды. Надо поправить», – я торопливо привстала и дотронулась до руки женщины, активируя дар. Сердце, захваченное волнением, больно ударилось о ребра, а живот обдало холодом страха. «Лишь бы не как в тот раз», – я усилием воли стерла всплывшее в памяти лицо, и сосредоточилась. В конце концов, дело было пустяковым. И только такими я теперь и занималась… Сила света радостным псом откликнулась на зов и спустя пару секунд поток мягкого сияния скользнул к чужой руке, исцеляя ожёг. – Будьте осторожны, – я снова села, чтобы скрыть дрожь в теле. – Ох, так вы еще и целительница! – Аксинья с восторгом глянула мне в глаза, касаясь своей здоровой ладони. – Может вы тогда посмотрите нашу Сашеньку? Только она не здесь, а теперь в Нижней Хляби, с бабушкой. Что-то захворала, бедняжка. «Ну не-е-ет… Неужели у них нет травницы?» – Ангелы наделили меня даром, но не талантом врачевателя. Боюсь, простой бард помочь вам с настоящей хворью не в силах … – виновато улыбаясь, я старалась избегать взгляда женщины, который теперь казался слишком острым. Не вышло. Женщина приобняла меня и что-то почти пропела на ухо. Мягкая интонация хозяюшки липкой волной накрыла волю, а нежные поглаживания отдались в теле неприятным раздражением магической силы. Все вокруг заполнил туман. Отказать ей вдруг стало невозможно. – Хорошо, пойдемте, – я едва осознала, когда успела это произнести. Ноги сами понесли к выходу. *** Черная гладь небольшого болота неприятной червоточиной раскинулась между деревнями. Вокруг стояла гробовая тишина. Дар свернулся внутри дрожащим обжигающим клубком, а промозглая сырость будила желание свернуться клубком за ним следом. Аксинья, решившая лично проводить «госпожу целительницу», бодро ступила в темную жижу, уже оттуда протянув мне длинный жердь. «И откуда он только у нее взялся?» – вспомнить этого решительно не получалось. – Не бойтесь, уж Ксиньюшка-то знает, как тут пройти. Главное с тропки не сходить. – Понятно, – голос почему-то звучал очень механически, но задуматься о причине не получалось. Каждая мысль будто поднималась по склизким каменным ступеням, но всякий раз оступалась и соскальзывала вниз, к чарующей пустоте сознания. Взявшись за конец палки, я глянула в болотную воду. – Нет-нет-нет… Вороны противно закаркали, когда «госпожа целительница» с позорным визгом отшатнулась, едва не упав, и начала что-то шептать. Из гнилостной пучины на меня смотрело знакомое лицо. В прошлом светлые волосы слиплись и потемнели, а раньше ясные синие глаза стали мутными. Но не узнать его было невозможно. «Здравствуй, мое проклятье. Добрый день, моя вина», – мысленно поздоровалась я. Память змей выползла из своего мрачного угла и вгрызлась в душу… *** – Да брось, Мари. Подумаешь ребро сломал. Тебе это вылечить – раз плюнуть. Давай, не дрейфь, – несмотря на травму, его губы были растянуты в легкой улыбке. Я вспомнила, какими мягкими они были вчера, и покраснела. Гран хитро усмехнулся, явно прикинув, о чем напарница могла подумать. – У нас хватит денег и на профессионального целителя. Ты же сам знаешь – моя мана сейчас нестабильна. – Чушь, ты просто в себя не веришь. Тем более я везучий, – мужчина вытянул из-под рубашки кулон в виде золотой монеты – оберег на удачу. Да, он всегда верил в меня. И благодаря этому обычно все получалось. Но вот тогда… Тогда не вышло. Перелом был сложный, и потому осколки кости, потревоженные даром, вонзились в органы. Их можно было вернуть магией на место и залечить то, что натворила, но для этого нужна было твердость духа. А я, дворянка, тепличный цветочек, испугалась. Испугалась ответственности, испугалась последствий и стала искать помощь. – Гран! Гран! Сейчас я позову целителя… – я стремительно окунулась в волны истерики и уже встала, чтобы куда-то бежать. Это было глупо, время шло на секунды. Мужчина дрожащей рукой остановил меня и притянул к себе, целуя. – Люблю, – хрипло выдохнул напарник вместе с последними частицами жизни. Уста, еще минуту назад украшенные улыбкой, теперь, окрашенные кровью, замолчали навсегда. Не все, у кого есть дар, имеют призвание к врачеванию. Хотя немного мошеннику и правда повезло – он умер быстро. *** – Что с вами? – Аксинья удивленно смотрела на меня, все еще услужливо протягивая шест. Я заглянула в темные воды снова. Никого не было. – Вам должно быть что-то показалось. «А показалось ли?» – я позвала дар, но он не явил себя миру. Только голова заболела, а сердце сжало дурное предчувствие. Тело наполнила слабость, и все, на что мне хватило сил – это со страхом перевести взгляд на свою проводницу. – Эх, вы! Городские! Всего-то они боятся. Ну ничего, со мной можете не пужаться. Идемте, там отдохнем, – нежные слова женщины вновь мягко окутали дурманом. На сердце опустился сугроб спокойствия, и я почти радостно пошла за ней. Топь быстро оказалась позади. *** Деревенька, точная копия предыдущей, встретила гостей тишиной и пустынностью. А еще стоял такой холод, что я, закаленная северянка, едва не начала стучать зубами. – Здорово, Аксинья! – будто соткавшийся из тумана крепкий мужичонка сердечно обнял мою знакомую. – Ну и жара сегодня, правда? – легкая льняная рубаха на его теле была мокрой от пота. Ксинья скинула теплый пуховый платок. Мне вспомнилось, что в момент знакомства она сидела в нем и в теплой избе. «Черт, она отсюда», – понять, что значит «отсюда», не удавалось, но ничего хорошего этот факт явно не сулил. По телу скользнули мурашки, а ноги потянуло вниз еще большей слабостью. – Здорово, Иван. Да, печет нещадно, – солнца в небе не было. – Только вот знакомая моя – мерзлячая, так что уж не серчайте. Пойдемте, целительница, осталось немного. – Опять ты за свое, Аксинья, – мужчина осуждающе покачал головой, но вмешиваться не стал. «Нельзя с ней идти. Нельзя с ней идти. Нельзя с ней идти», – голос Грана наполнил уши болезненной пульсацией. Я едва удержалась от вскрика – даже и в такой ситуации никто обычно не ожидает вновь услышать своего мертвого возлюбленного. «Так вот как ощущают себя птицы, пойманные в силки». Нельзя с ней идти. Ноги не слушались. Контролировать свое тело было настолько тяжело, что мне казалось будто я ворочаю камни. «Нет!» – отчаянный крик остался внутри, а снаружи мое лицо обожгла невинная детская улыбка. Уголок одной губы поднялся чуть выше. Я так не улыбалась никогда. *** – Матушка! – девочка лет семи с милым шрамиков на одной стороне губы радостно выбежала навстречу моей провожатой, когда мы подошли к точной копии избы старосты. – Малышка, как ты тут? Нам пора домой, – женщина нежно обняла ребенка и повязала ей на шею прядь волос, выглядевших точь-в-точь как мои собственные. Стало тепло. Даже жарко. «Зря переживала», – теперь я видела и солнце, которое действительно пекло, и то, как здесь все счастливы. Тишина расступилась и явила обычный деревенский гомон. «Наверное, от холода уши закладывало», – на душе стало легко, и я обернулась, чтобы обнять Грана. Чувствовалось – теперь мы всегда будем вместе. – Чего ты такой печальный? – Мари, где девочка? – Что? Какая девочка? – Ты обещала вылечить ребенка, где она? – Да зачем ты сейчас об этом, я больше никого не лечу! Мужчина грубо схватил меня за плечи и повернул, указывая на две неясные тени, застывшие рядом. – Посмотри! Они скоро уйдут! Пойдем, ты обещала ее вылечить! – его голубые глаза, полные волнения и молитвенно сложенные руки, заставили сердце дрогнуть. Обаятельный мошенник был способен становиться практически воплощением печальной мольбы, если это могло принести пользу. «Вот умеет же плут добиваться своего». – Как всегда, не могу тебе противостоять, – я якобы тяжело вздохнула, глядя на Грана с шутливой обидой, и начала собирать крупицы целительской силы внутри себя. Собственный завет отринуть светлый дар поблек и почти стерся. – Мари, я в тебя верю, – возлюбленный мягко коснулся моих губ и взял за руку, потянув за собой. Мы вместе сделали шаг к сероватой тени в форме ребенка, и я выпустила ману, наполняя дитя святой энергией. Золотистая прядь волос, повязанная вокруг ее шеи загорелась, и дым застил все вокруг. Затошнило. Стало холодно и накрыла усталость. Я со страхом сжала родную теплую руку напарника, однако пальцы нащупали только холодную золотую монету на цепочке. «На удачу», – сзади послышался голос, тихий настолько, что мог быть просто шумом ветра. Обернувшись, я поняла, что стою в пустой заброшенной деревне. С этого случая прошло уже много лет. Ни Верхняя, ни Нижняя Хлябь, на карте так и не нашлись, но и от врачевания «госпожа целитель» больше никогда не отказывалась.