Выйти подышать

Если бы ещё вчера Арсению сказали, что сегодня он будет в слезах, он бы мысленно харкнул в лицо, но не сделал бы этого в реальности, считая себя выше остальных. Арсений опоздал на свадьбу. На улице шёл дождь, стуча по окнам какой-то причудливый ритм, напоминающий для каждого свою песню. Он сидел на балконе за стойкой, докуривая первую сигарету, и наблюдал за происходящим за стеклом. Он любил летний дождь, только вот не знал из-за чего. Он вышел подышать воздухом. Ему душно в собственной квартире, которая пустует с недавнего времени. Казалось, будто здесь не осталось ничего, что может хоть как-то показывать признаки жизни, и даже картины, находящиеся на стенах, издают какие-то глухие слова, пытаясь выбраться из угнетающей атмосферы. Они шёпотом кричат, кричат о жизни, которая была когда-то другой, о жизни, которая изменилась в какой-то момент, уходя по диагонали вниз, выводя всё из равновесия, они кричат, но не могут докричаться до неё — она их попросту не слышит, игнорируя все посторонние звуки, натянув наушники. Даже жизнь пытается забыться, слушая музыку, даже ей плохо. Она тоже хочет выйти и подышать воздухом. Курить ведь вредно, Арсений. Он в курсе. Он знает, что вскоре будет винить себя в этой оплошности, ругаясь матом и разбивая посуду. Да скорее всего, он будет кричать и крушить всё не из-за этого, а из-за чего-то другого, того, что он пытался скрыть в себе все эти годы, храня всё под огромным замком, ключ от которого он выбросил десятки лет назад. Это его тайна, от которой, открыв, пострадает всё окружение Арсения и все его друзья, с помощью которой от мужчины не останется ни одного места. Она погубит всех, не жалея никого; несмотря на то, что она относится исключительно к мужчине, пострадают все. Он тушит сигарету. Иногда курить нужно. Иногда курить даже полезно. Не для здоровья, конечно, а для души. Душа болит и ноет, а никотин — лекарство, снимающее боль; как подорожник, который все прикладывали к ране в детстве, чувствуя, как боль уходит на задний план, и продолжали дальше кататься на велосипеде или играть в «Казаки-разбойники». Но сейчас почему-то сигарета не лечит, а наоборот, сыпет соль на недавно полученную рану, рассекая снова и снова болящие душу и сердце, заставляя их кровоточить. Каждый раз Арсений себе повторял, что это нужно держать в себе, что нельзя ни в коем случае случайно рассказать его тайну. Это его тайна, которая будет похоронена вместе с ним, он закопает её вместе с собой, так не рассказав никому. Арсений так думал до сегодняшнего дня, когда всё то, о чём уже не мог молчать, он выплеснул человеку, который не нуждался в этом знании; он понял, что все это случилось слишком быстро, будто по щелчку пальцев, и случилось это именно так, как он и ожидал. Несмотря на быстроту происходящего, боль пронзила его с такой силой, что, казалось, он не забудет этого никогда. Ну, собственно, ему до сих пор так кажется. Ему больно. Он чёртова девчонка, которая не в силах побороть себя. Ему тошно от себя — такого всего правильного и аристократичного, пытающегося всё время делать всё хорошо или скрывать все тайны от ненужных глаз, которые хотят разобраться в нём или помочь. Нет, ему помощь не нужна! Зачем? Он просто боится показаться посмешищем. Он боится показать настоящего себя. Девчонка. Он истинный слабак. Вместо того, чтобы ещё вначале проблемы решить её, Арсений спрятался за занавесом лжи, как беспомощный и слепой котёнок за матерью. Вместо того, чтобы пойти и спокойно поговорить с тем, кого любит, он плевался ядом в его сторону, убивая всё святое внутри себя и его любви. Плевать на то, что это была защитная реакция! Он слабак! Настоящий слабак! Вместо того, чтобы сходить к психологу, в конце концов, он курит грёбанные сигареты, вдыхая ядовитый воздух почти каждый день! Он всегда был слабаком и останется им. Сколько раз Арсений говорил себе: — Нужно завязывать. И сколько раз он подходил к зеркал и давал себе краснеющую пощёчину, которая каждый раз неприятно жгла кожу. Он всегда себя убеждал, что так и нужно, что это — наказание. Приятно себя наказывать, когда понимаешь, что больше ничего не сможешь изменить. Он опоздал даже туда, где его не ждали. Наверное, идея, которая пришла сегодня утром Арсению, была не самой гениальной, потому что она опоздала. Опоздала на год, если не больше. То, что сделал он сегодня утром, нужно было делать, когда это только началось, когда он понял, что его жизнь больше не будет прежней, когда всё стало падать прямиком вниз, в пропасть, откуда выхода нет и никогда не будет. Пропасть слишком велика, чтобы из неё как-то выбраться. Сколько бы Арсений себе не повторял, что всё происходящее — просто чёрная полоса, ничего не изменится. И даже его сегодняшняя выходка будет долго карать Арсения. Потому что только слабак может перед свадьбой сказать одному из молодожёнов про свою любовь к нему. Не про дружескую любовь, а про ту, о которой молчат годами. Что и делал Арсений. Ужасная идея была сегодня утром. Не нужно было звонить Антону перед свадьбой, ведь теперь ему наплевать на то, что Арсений сейчас опоздал, ведь он туда больше не приглашён. Арсению душно. Ему душно в своей квартире, в которой теперь он вряд-ли услышит такой нужный и родной голос.