australian holiday

      Солнечные лучи приятно обжигали бледную кожу, тепло растекалось от шеи и двигалось к кончикам пальцев на ногах. Давно они не выбирались на отдых поодаль от сеульской суеты. От этой мысли даже в какой-то степени становилось сладостно, за исключением одной детали — недовольно стоявшего юноши напротив.       — Ты ведь понимаешь, что сам согласился, да? — голос Джисона ровный, он пытается скрыть хитрую улыбку, но получается натянуто. — Ко всему прочему, ты мог мне отказать и не париться, что ребята придут по нашу душу.       — Не мог, сам знаешь.       Минхо с сетчатой панамкой на голове выглядел крайне нелепо, от этой мысли уголки губ Джисона поднимались всё выше. Он сам надел её по приезде, да и ко всему прочему Ли не хотел свалиться с солнечным ударом в Сидней.       — Знаю, я издеваюсь, — улыбка Хана яркая и счастливая. Его темные волосы путались в ресницах, а те к моменту, когда Минхо всё же присел на шезлонг рядом, были плотно сжаты. — Давай наслаждаться отдыхом, муженёк.       Минхо не удивлен, напротив — выглядел вполне привыкшим к подобным шуткам, однако принимал их с великой силой. Иначе нельзя. И почему Хан Джисон — это ходячая проблема, доставляющая ему неудобства, но тем не менее Минхо не ощущает этого неприятного ощущения рядом с ним. Словно всё то, что раздражает его в других, в Джисоне не прослеживается. Или, возможно, Ли просто критично относится к окружающим и дело в нём?       Но мысли улетучиваются, когда Джисон роняет голову на бок, а Минхо на рефлексе подлетает, чтобы поймать её. Это становится отправной точкой, чтобы Ли откровенно завис на чужих чертах лица. Как если бы у него спросили кто самый привлекательный человек в этом мире, то сначала бы он ответил: «Я!», а потом назвал имя Джисона, не понимая, почему окружающие посылают им в адрес сердечки. Он не замечал насколько длинные и темные ресницы у юноши, хотя находился с ним каждый божий день. Не замечал как тот мило морщит нос во сне, хотя Джисон частенько укладывался ему на колени или, на крайний случай, плечо. Всё это медленно приносило смысл с каждой секундой, пока Минхо ощущает тёплую ладонь на своей.       — Вжился в роль мужа? — и Джисон хохочет, когда Минхо непонимающе смотрит на него, не убирая руки.       Они никогда не чувствовали себя неловко или дискомфортно в компании друг друга, и это всегда прослеживалось на интервью, влогах, выступлениях. Они — две половины одного целого, идут исключительно в комплекте и никак иначе.       — Пора бы прекратить шутить, а то действительно вживусь в роль, Хан-и, — улыбка Минхо с прищуром ударяет в самое сердце, особенно, когда солнечные лучи не дают ясно разглядеть картинку, и Джисон вглядывается.       — Значит мне придется продолжить шутить, — с той же весёлой интонацией заявляет Джисон, и тянется ладонью к чужой макушке. Минхо не обращает на это внимания, заостряя его на приближающемся лице и сердце стучит как бешеное.       В секунду с Минхо снимают панамку, а Джисон надевает её на себя, хихикая при этом. Ли абсолютно точно знает, что не станет отбирать её и отметит, насколько же желтый цвет подходит Хану, однако не скажет это вслух. Он будет исподлобья наблюдать пока тот будет валяться на шезлонге. Но такое положение дел устраивает сразу обоих — и Минхо, и совсем не спящего Джисона, который будет ощущать пристальный взгляд кожей.