Краски зимы

— Сынок! Будешь есть? — из кухни раздался голос матери. — Нет, мам! — крикнул в ответ парень лет семнадцати, параллельно укутываясь в мягкий белоснежный шарфик. — Что такое, Джинни? Почему в последнее время кушать не хочешь? Может, тебя что-то волнует? — выйдя в прихожую к собирающемуся в школу сыну, спросила женщина, уже начиная беспокоиться за состояние своего мальчика, который стал мало есть. — Мама, не волнуйся, у меня просто нет аппетита, — тот положил руки на плечи своей матери, успокаивая от бессмысленных переживаний. — Ладно, я пошел. Люблю тебя, — он быстро чмокнул ее в щеку и, накинув портфель, вышел из квартиры. До школы идти недолго, но Хван намеренно вышел за сорок минут до урока, чтобы насладиться видом сказочной послерождественской зимы. Это время года по-настоящему прекрасно, Хёнджин всегда так считал и считает до сих пор. Несмотря на то, что блондин очень быстро замерзает, он любит долго прогуливаться по белым улицам, а иногда даже зарисовывать простым карандашом в своем небольшом блокнотике формата А6 впечатавшиеся в сетчатку глаза кадры: резвящихся детей на полной снега площадке; милых парочек, наслаждающихся видом падающих хлопьев; белых котиков, что сидели за стеклом уютного кафе и вылизывали свои розовые лапки. Такое времяпрепровождение всегда приносило успокоение и тепло в особенно холодную погоду. Скоро должны начаться каникулы, что не могло не радовать. Но почему-то сейчас эта радость не сильно то и ощущается. Нет того детского чувства приближения свободы от скучных уроков. Ну да, в конце концов, старшая школа. Нужно готовиться к экзамену, который будет уже меньше чем через год. Хочется упасть в этот большой сугроб, что в метре от него манит своей не тронутой гладкостью и заснуть. Хёнджин уверен, что если так сделает, то его даже никто заметит. У парня светлая кожа, белая куртка, шарф и шапка, которая скрывает такие же белые волосы, так что слиться с этой белой кучей не составит труда. Так, стоп. О чем он думает? Хван точно не помнит, когда этот цвет стал его спутником. Может быть, с тех пор, когда в его жизни осталось не так уж и много красок? Белый цвет успокаивает и словно очищает все его воспоминания от глубоко засевшей в них черноты, которая однажды повязала ему глаза. После того страшного инцидента он стал бояться темноты, не может спать без ночника и везде оставляет свет включенным. Тьма страшна. Ты смотришь на нее, а там ничего. Точнее тебе кажется. В действительности же там что-то есть, но увидеть ты это не способен. Вследствие чего твой мозг сам придумывает пугающие ситуации, которые воздействуют на тебя далеко не благоприятно. Сделав пару набросков на чистом листе, парень не заметил, как пришел к нужному зданию. Руки окоченели от холода, так как перчатки были благополучно забыты дома, губы потрескались, а лицо покрылось красным румянцем. Хван на своих еле двигающихся ногах побежал ко входу в школу. До начала урока осталось пятнадцать минут, вряд ли к этому времени его пальцы будут нормально функционировать, и он сможет записать конспект первого урока. Так что, к сожалению, с этим ничего не поделать. Он бы, конечно, мог попросить у кого-нибудь записи в тетрадях. Правда, знает, что их ему никто не даст. Не то, чтобы Хван был злоядлым отличником, но на учебу забивать точно не планирует. Тяжело быть одиночкой в классе, где каждый человек имеет дело только со своей компанией людей. В целом Хван бы не сказал, что находиться в нем ему некомфорто. Почти никто не достает мерзкими подколами насчет его болезни, как было в его прошлой школе. На парня просто не обращают внимания, а он на это не жалуется. Разве что иногда, смотря на дружную параллель, Хёнджин начинает ощущать свое одиночество в окружении чужих людей. Выйдя из своих мыслей, он складывает верхнюю одежду в личный шкафчик. Людей на первом этаже мало, что радует Хёнджина, который не любит шум. Он закрывает дверцу и, взяв горящими от холода руками порфтель, не торопясь, идет к своему классу. Хван мышкой заходит в помещение и сразу же идет к задней парте возле окна. Не самая дальняя, но глаза учителя туда обычно не суются. Он падает на стул и, сложив руки, опускает на них голову лицом к окну. Невольно заглядевшись на серое, по его мнению, небо, парень почувствовал тяжелую усталость. Из-за хронической бессоницы ночь стала просто адским временем для Хвана, вследствие чего он не высыпается. Темнота наводила страх и иногда вскрывала старые шрамы кошмарами. Порой даже просто глаза закрывать не хочется. Но сейчас он слишком устал. Виски пульсируют, а голова начинает болеть, пытаясь таким способом донести хозяину, что нужно дать ей отдохнуть. Прозвенел звонок, а парень на это только прикрыл глаза. Как под толщей воды был слышен голос учителя и кого-то еще. Какой-то новый голос, никогда не слышимый им ранее. Голова стала слишком тяжелой для того, чтобы поднять ее и посмотреть на неизвестного человека, так что он предпочел никак на это не реагировать. Звук приближающихся шагов насторожил Хвана, но он все еще неизменно лежал с закрытыми глазами. Уже окончательно устав от размышлений, он незаметно для себя погрузился в долгожданный сон.

❄︎❄︎❄︎

Слегка дернувшись от чьи-то легких потыкиваний в свою спину, он открывает глаза и резко поднимает голову, о чем сразу жалеет, ибо пульсация в очередной раз ударила по вискам. Тупая тошнота из-за недолгого сна неприятно осела в горле. Повернувшись назад к причине его пробуждения, Хёнджин кидает непонимающих сонный взгляд на неизвестного паренька. Привлекательного паренька. Пухлые щечки делают его похожим на бельчонка, а черная толстовка с ярким принтом в виде музыкальных нот на искривленном нотном стане придает его образу немного дерзости. Темно-серые волосы разделены боковым пробором на две части, а темные глаза, уставившиеся на него, словно утаскивают на дно самого глубокого в мире океана. Еле отведя от них свой взгляд, Хван возвращает его обратно к волосам. Хочется узнать, каков же их цвет на самом деле. Странно, но почему-то он уверен, что они очень красивые. Может синие? Каштановые? Или фиолетовые? Хёнджин уже забыл, как выглядит последний цвет, но помнит, что раньше называл его своим любимым. Осознав это, страх потерять даже воспоминания об образе цветов начал усиливаться. — Хей, у тебя не найдется зеленый карандаш? — голос у парня необычно красивый, звонкий и заставляющий слепо утонуть в этом звуке. Только через пару секунд Хван осознал то, о чем его спросили. Покопавшись в своем пенале, Хёнджин достал оттуда карандаш, на котором было аккуратно выгравирована надпись «зеленый». Очень не хотелось повторять прошлых ошибок, поэтому он попросил маму подписать цвета его карандашей и красок. Протянув вещь незнакомцу немного дрожащей рукой, он лег обратно и начал массажировать сухие из-за сегодняшней прогулки пальцы. Историк опять заторможено рассказывал новый параграф, который пойдет им на дом, после говоря, что на следующий урок по этой теме у них будет самостоятельная работа. Хван на эти слова лишь тихо вздохнул и сильнее натянул на голову капюшон светлой кофты. Ему стало не по себе. Ощущение чьего-то прожигающего спину взгляда появилось еще несколько минут назад. Хотелось спрятаться куда-нибудь, но кроме своей одежды больше ничего нет. Хёнджина спасает прозвеневший звонок, объявляющий конец первого урока. Он предплечьем сгребает свои вещи в рюкзак и, забыв о несчастном зеленом карандаше, выбегает из класса, будучи провожаемым чужим пристальным взглядом. Блондин забежал в самую дальнюю кабинку мужского туалета, желая сейчас уединиться в любом безопасном месте. К его сожалению, свет плохо доходил до его кабинки, из-за чего Хёнджин сразу пожалел о том, что зашел сюда и уже собирался выйти, но неожиданно снаружи послышались громкие голоса. — Ха-ха-ха, прям взял и ударил? Ну ты жестко ее, — говорит один. — Она не хотела давать мне домашку по матеше. Я был вынужден, — в голосе второго парня была слышна явная усмешка. Ненароком Хван стал свидетелем их противного разговора. Боясь того, что они с ним сделают, если заметят, парень закрыл рот рукой и старался даже не дышать. Сейчас за один писк он может поплатиться своей шкурой. Малая освещенность пугала, но не так сильно, как эти ребята. — Вот блин! Зажигалка померла! Как назло, у него зачесался нос. Глаза начали слезиться от попытки сдержать чих. — Апчхи! — не выдержав, он тихо издает звук. Голоса тут же затихают, и он понимает, что вот он и конец. Быстрые шаги приблизились к нему, и чужие руки кулаками начали сильно стучать о дверь кабинки. — Открывай! — сказал тот, который, судя по словам своего друга, ударил какую-то девушку. Хван в страхе сжался в углу. Сердце в панике забилось слишком сильно, ему казалось, что даже эти ребята слышали, как его грудь разрывает бешеными ударами. В голове уже представилась сцена избиения бедного тельца парня и ехидной улыбки на лицах парней. Они все не переставали стучать, делая это только громче и чаще. Тут слышится звук открывающейся входной двери. — М-м? Что такое? — вошедший в туалет парень непонимающе посмотрел на уставившихся на него учеников, подошел к раковине и начал мыть руки. После высушив их и взяв телефон, он прислонился к стене. — Уходить не собираешься? — раздраженно спросил один. — Хах, а зачем мне уходить? — усмехаясь, спросил парень. Те ничего не сказали, лишь немного постояли, грозно посмотрели на него и вышли из туалета. Незнакомец, спасший его, тихо подошел к кабинке и сказал: — Не бойся, они ушли. — С-спасибо. Но почему ты мне п-помог? — голос предательски дрожал, но Хван усердно пытался успокоить себя. — Не очень то приятно, когда двое зажимают одного невиновного. Я за справедливость. И да, возвращаю. Спасибо, теперь мой дракончик стал зеленым, — через щель снизу он прокатил в сторону Хвана карандаш с надписью «зеленый». Кажется, он понял, кто это. Шаги стали удаляться, немного проразмыслив, Хёнджин резко поднялся на ноги и открыл дверь. — Постой! Как тебя зовут? — поспешил спросить он, выглянув из-за кабинки. — Хан Джисон, — парень мягко улыбнулся и, помахав рукой, оставил блондина наедине с самим собой. Сначала этот Джисон своими бездонными глазами буравит его спину, а теперь как бы случайно спасает. Странный какой-то, но на плохого человека не похож. Может, получится с ним подружиться? Отложив эту мысль в ящик, Хёнджин так и просидел в этом туалете всю перемену, пока не прозвенел звонок. Сейчас особенно не хотелось идти на уроки, но, переборов свое внутреннее желание, он вышел из туалета и медленно потопал к кабинету. Учительница еще не пришла, так что Хвану несказанно повезло, и ему не придется объяснять, из-за чего он опоздал. Хан в наушниках уже сидит на своем месте и со спокойным лицом что-то быстро печатает в телефоне. По его виду можно понять, что парня совсем не беспокоит новый коллектив, который никак не отреагировал на его приход. Он словно находится в своем мирке. Кинув рюкзак возле своей парты, Хван мягко плюхается на стульчик. — Ликси, я не знал, что меня переведут именно сюда! — резко выдал парень, а Хван от неожиданности аж подпрыгнул. — Ой, извини, я тебя напугал? — судя по всему, Джисон обратился к нему, опять хлопая своими незаконно красивыми глазами. — Н-нет, все нормально. — Тогда ладно, — ответил он и дальше продолжил разговаривать с кем-то, но уже чуть приглушив свой голос. Математички нет довольно долго, что очень странно. Ей несвойственно опаздывать на свои же уроки, но Хван будет только рад, если она вообще не придет. Да и весь класс, в общем. Вытащив из переднего кармана рюкзака свой блокнот, он достал простой карандаш и тонкими линиями начал выводить по бумаге. Красивая композиция с учительского стола начала переноситься на листок. Маленькая эхеверия росла в горошочке, на листья которой падали светлые лучи выглянувшего солнца за окном. Позади растения стояла небольшая вазочка с какими-то цветами, но Хёнджина она не особо привлекла. Положив руку под щеку, он, никому не мешая, рисовал и тихо напевал рандомную мелодию, которую услышал сегодня утром с улицы. — Не думаешь, что лучше добавить цвета? — под ухом раздался чужой голос. Блондин, не ожидавший этого, резко повернул голову в сторону звука. Парень перекинулся через свою парту, а его беличье лицо находилось в паре сантиметров от лица Хвана. Хёнджин смущенно отодвинулся, а Джисон с неизменным выражением лица, по-видимому, ждал ответа. И что он должен на это ответить? Может ли сказать правду? Что, если Хан не захочет иметь с ним дело, если узнает о его болезни? Тогда надежду на обретение друга можно спокойно выбросить с окна этого же здания. Но Хван очень не хотел врать Джисону. — Я... Какого цвета эта эхеверия?.. — неуверенно спросил Хван, на что получил непонимающий взгляд парня. — Эм, розового. Такого нежного, — не понимая, к чему нужен был этот вопрос, ответил парень. — Спасибо. Извини, я просто... не разбираю цвета, — Хёнджин немного опустил свою голову, пытаясь таким способом не видеть реакцию парня. Он замолчал. — Слушай, — прервал неловкую семисекундную тишину Джисон. А Хёнджин уже готов услышать ту колкую фразу «Извини. Я не думаю, что нам стоит общаться. Пока». — пойдешь со мной к моим друзьям на перемене? Блондин поднял голову и озадаченно посмотрел на него. Чего? Почему этот парень хочет отвести его к своим друзьям?.. Избить хочет? И откуда у него друзья в этой школе? Он же буквально час назад попал сюда... — Я уже учился тут раньше, но из-за проблем со здоровьем пришлось отправиться на лечение в другую страну, — словно прочитав его мысли, сказал Джисон. — Я был в параллельном классе, но почему-то меня записали в этот. Сейчас уже это никак не исправить. Находясь вне Кореи, я поддерживал связь с друзьями до сих пор. Вот, планировал позже к ним сходить. А ты выглядишь каким-то одиноким, да и люди тут странные, поэтому я и спросил, не хочешь ли ты пойти со мной. Мы, конечно, сами еще не познакомились толком, но это временно. Они хорошие ребята, уверен тебе понравятся. И ты им тоже понравишься. — Ты правда так думаешь? — С одной стороны, Хёнджин был бы рад найти друзей, но с другой — ему было до чертиков страшно. Если Джисон отреагировал спокойно, то как поведут себя его друзья? Будет ли им неудобно находиться рядом с ним? Не будет ли он там лишним? — Не думаю, а знаю, — сказав это, он улыбнулся и положил свою руку Хвану на плечо. — Ну так что? Пойдешь? Учительница неожиданно входит в кабинет, попутно извиняясь и жалуясь, мол, какие ужасные сегодня на улице пробки. Шумящий класс сиюсекундно затих, а кто-то надеявшийся на отмену урока, грустно вздохнул. Хан убрал руку с чужого плеча и вернулся на свое место. — Я пойду, — тихо прошептал Хёнджин.

❄︎❄︎❄︎

Звонок на перемену прозвенел довольно скоро, что неудивительно. — Я точно им понравлюсь?.. — не переставая волноваться, вновь спрашивает парень, пока Джисон ведет их к спортзалу, где, по его словам, сейчас находятся ребята. — Не нужно так волноваться, э-э... — Хан остановился и повернулся лицом к Хвану. — Блин, я даже не знаю, как тебя зовут... — Я Хван Хёнджин. 2000-го года, день рождения двадцатого марта. — Кхм, хорошо. Мы одногодки. — Когда у тебя день рождения? — щурится Хван. — Близко к тебе... — Так ты младше! — губы Хёнджина растягиваются в улыбке. — Я же еще ничего не сказал! — удивленно воскликнул парень. — Так, все. Пошли. И так время теряем, — младший хватает его за руку и ведет к небольшой компании людей рядом с баскетбольным кольцом. Хёнджин немного вздрогнул от этого жеста, но руку не убрал. — Ликси-и-и! Фас! — прокричал Хан на весь зал. Милый веснушчатый парень с темными волосами выглянул из-за плеча другого парня и, увидев Джисона, побежал и накинулся на того. — Сколько я раз я тебе говорил не обращаться ко мне, как к собаке! — повалив Хана, паренек начал легонько бить его в грудь. — Ну ты же отзываешься! — невозмутимо говорит лежащий на полу. — И что! — он только чаще начал махать своими маленькими кулачками по нему. — Угомонитесь, детки, — ухмыляясь, произнес один из ребят, что был почти одного роста с Хёнджином. — Боже, несколько лет не виделись, а они кулаками машут, — мило улыбаяясь, смотрит на этих двоих парень с лисьими глазками. — Нини! Почему ты говоришь как дед! Что они с тобой сделали?! — Отлепливая от себя темноволосого паренька, Джисон поднимается на ноги. — Пха-ха-ха! — сидящий чуть дальше на скамейке посмеялся с его слов. Похоже, тоже один из них. — Минхо, не ржи! Я серьезно! Что вы сделали с моим хлебушком! — Джисон, а это кто? — посмотрев на парня, что стоял позади их друга, спросил какой-то качок. Все уставились на стушевавшегося Хвана. Он спрятался за спиной единственного знакомого тут ему человека и нервно теребил рукав своей белой толстовки, будучи не в силах влезть в разговор вновь воссоединившихся друзей. — Ребят, это Хван Хёнджин, — аккуратно вывев кроху из-за своей спины, Хан приобнял его за плечо, тем самым давая понять, что, мол, все хорошо, мои друзья не кусаются. — Не думаете, что еще один человек сюда отлично впишется? Они все преглянулись, и парень с милыми ямочками на щеках мягко кивнул. — Мы всегда рады новым людям. Добро пожаловать, Хёнджин, — обратился тот уже непосредственно к Хвану. — Спасибо, — ответил блондин и смущенно склонил голову к полу. Может, он зря волновался?