Обратный отсчет

Изабель.

Рулевой винт малыша Хьюи* бешено вращается, безжалостно наматывая на лопасти лондонский туман. Конструкторы усовершенствовали характеристики несущей системы, но из-за ухудшившейся видимости долго удерживать вертолет над чертой города опасно. Под бронированным брюхом распростерся сверкающий мегаполис: причудливое созвездие искусственных огней на атласе Земли. Восемь миллионов живых душ на авансцене мирового кризиса, который они должны предотвратить. Судя по словам их командира: Лондон - только начало. Чашка Петри безумного ученого, способного выкосить две трети человечества одним плавным нажатием поршня. Куполообразная шапка собора Петра мелькает по правому борту. Передача препарата произойдёт сегодня на внутренней парковке собора под безмолвным покровительством святых ликов англиканства. Кощунственная ирония по меркам англосаксов. - Внимание! Мы приближаемся. Готовность - минута. Используем электрошокеры. Преступники нужны МИ-6 для допроса. Задача: найти металлический ящик. Его хотят заполучить представители разведки других стран. Иззи проверяет крепление Тазер* на широком ремне и выдвигается вслед за клином. Монументальные колонны подсвечиваются мертвенно-зеленым потусторонним светом ламп аварийного освещения, делая врагов похожими на обитателей пустоши из Fallout 3. Это помогает абстрагироваться. Иззи - Одинокий Путник, зачищающий вражеский лагерь от мутантов. Только вместо пресловутого ретранслятора - хренов вирус, способный уничтожить половину населения планеты быстрее, чем Бубонная чума. Белая вспышка G60* выхватывает перекошенное страхом лицо. Иззи добивает локтем, дробя чужую переносицу, как кусок рафинада. Второго нападающего встречает слитный удар военных берцев в грудину. Агент Изабель Лайтвуд скатывается с капота "Камри" и бросается к открытому кузову внедорожника. Группа смыкает ряды за её спиной, занимая круговую оборону. Иззи требуется четыре с половиной минуты на деактивацию защитного механизма. В поролоновой мембране ящика мирно ожидает своего часа их цель. Смерть закручивается причудливым вихрем в околоплодных водах янтарного суперкапсида. Перед введением система сгенерирует их в крохотные шарики размером со свинцовую дробь от обреза времен Первой Мировой. Это даст носителю семьдесят два часа дополнительной жизни - недостаточно, чтобы что-то исправить, но вполне хватит, чтобы осознать весь ужас и безысходность грядущего апокалипсиса. Очередная шутка больного разума преступного гения, создавшего эту отраву. - МИ-6! В вежливом приветствии насмешка и снисхождение смешанные в равных пропорциях, но светло-серые глаза остаются неживыми. "Как в слепого," - проносится в голове у Иззи, когда она выдыхает удивленное: - Ты ещё кто такой? Холодный прицел светлых глаз рисует точку на её лбу. "Входное отверстие," - констатирует коронер, а потом выпотрошит её, как рыбу на холодном прозекторском столе. - Злодей, - буднично поясняет незнакомец. Он чувствует себя вполне комфортно под дуломи полуавтоматических автоматов. - Хорошая работа, кстати. Да и костюмчики сидят отлично. Тонкие губы разъезжаются в издевательской улыбочке, мгновенно портя холеное лицо. Незваный гость - белокожий, светловолосый и, судя по выговору, коренной британец. Высокое субтильное тело, закованное в матовую полимерную броню, смотрится нелепым вызовом массивным широкоплечим спецназовцам, вооружённым до зубов. Обманчивая беззащитность. За легкой усмешкой незнакомца, за напускной покорностью позы, демонстрирующей раскрытые ладони, таится что-то такое, от чего спина Иззи покрывается липкой испариной. Так чувствует себя мышь под немигающим взглядом змеи. Он не отрывает от нее давящего взгляда. "Не от меня," - мгновенно поправляет себя Иззи, - "От ящика. Он пришёл за вирусом!" - На колени! Живо! - отрывисто командует Брукс, лидер их группы, выдвигаясь из общего клина вперёд. Вскинутый на уровень лица автомат не предвещает ничего хорошего. Незнакомец одаривает его равнодушным взглядом. - Не-а. Мёртвое тело капитана Брукса оседает на бетонный пол безвольным мешком. Мозговое вещество выплескивается из черепной коробки, как наваристая похлебка из котелка, марая пластиковую облицовку приклада, и в следующий момент с чавканьем оседает на щеке его сослуживца. Незнакомец лупит плашмя, используя оружие на манер бейсбольной биты. Четыре сокрушительных удара - четыре мёртвых офицера, прежде чем незнакомцу надоедает игра в питчера, и он достаёт пистолет. Индикатор зажигает на плоском корпусе зелёные блоки, демонстрирующие готовность боевого комплекта. Одна четверть магазина на зачистку оставшегося состава. Всех, кроме Изабель. Шестая пуля обиженно визжит в металлической двери-"гармошке" фургона, отрезая её от кровавой бойни, а затем металл проминается, словно пластилин, под сокрушительными ударами кулаков. Кем бы не был этот больной ублюдок, ему совсем не пришлась по вкусу прыткость агента Лайтвуд. Изабель, спотыкаясь, пробивается к дальней стороне фургона и с размаху проламывает прикладом узкую бойницу между кабиной и кузовом. В замке зажигания приветливо покачиваются ключи с брелком в виде лупоглазой собаки. Кажется, плюшевая псина так же охреневает от ситуации, как и она. Фургон заводится с полуоборота, но порадоваться этому факту Иззи не успевает, профессионально уходя от выстрела в голову. Бронированное лобовое стекло покрывается уродливой сеткой. Чтобы пробить такое, нужно как минимум три выстрела в упор. Уже на втором Иззи вдавливает педаль газа. Можно было бы попытаться задавить мерзавца, но агент Лайтвуд справедливо оценивает собственные шансы на выживание и не спешит искушать судьбу. Фургон резво сдает задом, перемалывая кости её товарищей в неаппетитный фарш. Иззи не считает, у скольких из них остались дети и жены. Кузов машины крупно вздрагивает, тараня автоматические парковочные ворота, и кренится на бок. Пол и потолок меняются местами. Иззи упрямо ползёт по острому стеклянному крошеву к своей цели. В развороченном чреве фургона контейнер с вирусом сверкает полированными боками, как утерянное сокровище Индианы Джонса. Металлический ящик, обшитый листами бронированной стали, весит килограммов семь, а у Иззи, похоже, сломаны ребра - не самый удачный день для подвигов. Она слышит, как под протектором чужой подошвы глухо хрупают обломки. Её преследователь не торопится, упиваясь последними минутами охоты. У этой истории славный антагонист - так почему бы не разбавить её ход безрассудным протагонистом? Иззи негромко всхлипывает, когда три полых иглы прорывают нежную кожу, вживляя в плоть смертельный вирус. На равнодушном скрине вспыхивает её приговор - семьдесят два часа.

Алек.

Распорядок дня остаётся неизменным годами: ранний подъем, контрастный душ, скудный завтрак и неторопливая прогулка до ближайшего к дому паба. Алек пьёт светлое бельгийское мелкими глотками, лениво просматривая новостную сводку и наслаждаясь голодными взглядами напомаженных брокеров из хипстерского кофешопа напротив. Он ненавидит робусту по утрам так же сильно, как белые воротнички напыщенных болванов, притворяющихся, что добрались до верхушки пищевой цепи. У него полная пинта отменного пенного до полудня - так что выкусите, офисные крысы! За такое вам начальство премию не выдаст. Ваш удел - лизать потную задницу очередного бюрократа, наслаждаясь восьмичасовой бессмысленной дрочкой над бесконечными столбиками финансовых отчетов и мечтами о новеньком спорткаре, которые Лайтвуд бьёт дважды в неделю: просто от скуки. Алек сладко улыбается смазливому блондину в строгой двойке, салютуя ополовиненным бокалом, и тихо посмеивается, когда тот отворачивается. Слишком поспешно. Он ловит на себе еще четыре его заинтересованных взгляда, пока заканчивает проверку почты. У мистера "костюм-за-триста-баксов" упругий зад, но проверить эту догадку на практике мешает оживший телефон. Алек выслушивает отрывистый доклад и ограничивается сухим: - Где? МакЛарен тормозит у пафосного заведения в восточном Сохо. Элитный клуб сияет розовым неоном безвкусных вывесок в стиле французских кабаре. Владелец делал ставку на "Мулен Руж", а вышел дешёвый стрип-клуб начала девяностых. Грудастые барышни, разносящие нехитрые напитки, игриво взмахивают бахромой на широких поясах, заменяющих юбки. Алек цепляет с круглого подноса бутылку Moёt и протискивается между металлическими поручнями открытых стендов, увешенных вызывающе откровенным женским бельём. Идея клуба воняет дешёвым поревом для богатеев: выбери для своей шлюшки комплект посимпатичней, перед тем, как отвести её в приватную кабинку и выдрать за две сотни баксов, равных стоимости входного билета. Нужный человек обнаруживается на втором этаже в компании пары телохранителей и кучки лизоблюдов, щиплющих официанток за голые бедра. Алек одаривает их широкой улыбкой в ответ на банальный вопрос и гордо демонстрирует прихваченную бутылку. - Я принёс шампанское. Слышал, оно неплохо бьёт по голове. Метафора на двоечку - Алек никогда не был силен в коронных фразочках. Зато его слова редко расходятся с делом. Первый удар прилетает оторопевшему секъюрити по лбу. Moёt с честью выдерживает испытание. Довольный собой, Алек щедро знакомит свиту своего объекта с качественным произведением Дома Шампань, охлаждая пыл желающих познакомиться поближе прохладным стеклом дутой бутылки. - Надо же, не разбилась, - весело резюмирует Алек и метко запускает игристое прямо в голову своего давнего знакомого. Владелец клуба неловко уворачивается от снаряда, а в следующий момент яростно шипит, пытаясь содрать петлю с шеи. Вместо удавки Алек использует тонкий пояс от батистового халатика белокурой девицы, заходящейся истерическим плачем. Резкий удар в солнечное сплетение придаёт необходимое ускорение чужому телу, и его обладатель, со звоном проломив оконную раму, наполовину повисает над оживленной мостовой. - Какого хера ты творишь, Лайтвуд! - визжит потенциально повешенный. Его пальцы, просунутые под петлю, медленно синеют, уберегая трахею от давления. - Я был терпелив с тобой, Джонсон. Но моё терпение на исходе, как и твоё время, - его руки выразительно дёргают за импровизированный поводок. - Советую не тратить его понапрасну. - Чего ты хочешь, псих? - Мне шепнули про новый вирус. Ты расскажешь мне о нем, - Алек не просит, он информирует. - И не потому, что я подвесил тебя за окном. А потому, что я и отпустить могу. Я такой! - Ладно! - без раздумий сдает карты Джонсон, тараща наливающиеся кровью глаза. - Я скажу. Я все расскажу! Не отпускай херов пояс, Лайтвуд! - Внимательно слушаю.

Магнус.

Время переваливает далеко за полдень, когда настырная трель сотового заставляет его разлепить глаза. Магнус нашаривает гневно дрожащий пластиковый корпус и щурится на высвечивающиеся на сенсорном экране цифры. Говорящий на другом конце провода торопится, глотая окончания слов и делая акцент более явным. Магнус ненавидит бритишей с их набившей оскомину вежливостью: в десятке фраз трижды проскакивает "пожалуйста" и пять раз "спасибо". Бейн испытывает иррациональное желание послать информатора куда подальше, предварительно сообщив где и в каких позах имел его матушку, только ради того, чтобы он заткнул фонтан велеречивости и не взрывал не проснувшийся мозг ненужными оборотами речи. Вместо этого он выдыхает хриплое: "Где?", а затем невежливо сбрасывает вызов. - Блядские англичане, - жалуется он коту. Председатель Мяо раздраженно сверкает жёлтыми глазами и спрыгивает с постели, величественно покидая спальню. Бейн провожает животное удивленным взглядом. Обычно Мяо куда более требовательный по утрам. Разгадка обнаруживается тут же, высовывая очаровательно взлохмаченную голову из-под одеяла. - Доброе утро. - Блядь! - Вообще-то ты не платил за секс, - парнишка легкомысленно хихикает и сладко подтягивается, нисколько не стесняясь наготы. - У нас все по обоюдному согласию. Я Имасу. - Магнус Бейн. Его любовник весело хохочет, пока он соображает, в какой момент вчерашней попойки все пошло по женской линии. Он собирался пропустить по паре стаканчиков с коллегой за игрой Метс* и свалить домой до полуночи. Не стоило выжирать виски залпом, когда команда просрала второй иннинг. Интересно, он хотя бы поинтересовался возрастом своего нового знакомого, перед тем, как затащить его в койку? У Магнуса отсутствует строгий фейс-контроль, но у мальчишки даже волос на груди нет. Перед глазами высвечиваются ехидные заголовки местных таблоидов о поправшем закон "Ромео и Джульетты"* копе-бисексуале - сенсация века, вашу мать. А то, что он цветной - сладкая вишенка на торте. - Я думаю, что вчера... - Нажрался? - ухмыляется Имасу, ловко впрыгивая в узкие джинсы. - Ага, - зеркалит улыбку Магнус. А пареньку палец в рот не клади. Это сексуально. Не удивительно, что он соблазнился. Бейну нравится затыкать непокорные ротики, особенно когда они так блядски выразительно облизывают язычком пухлые губки. Имасу одаривает его долгим взглядом, задерживаясь на привставшем члене, и с сожалением вздыхает. - Я бы с радостью, Магнус. Но у меня смена через час. - Где работаешь? Не то, чтобы ему очень интересно. Но любовник заслужил немного вежливости, учитывая, насколько быстро он пакует свое соблазнительное тело в одежду и выматывается из его жизни. Впрочем, Магнус быстро начинает жалеть о благородном порыве, глядя, как лицо пацана разочарованно вытягивается. - "У Салли", - цедит Имасу и уточняет: - там, где мы вчера познакомились. - Конечно, конфетка, - покладисто кивает Магнус, нервно щелкая роликом зажигалки. Мэдзи все равно его убьёт, если узнает, так что курение в постели - последняя вещь, о которой ему следует волноваться. - Загляну вечерком. Имасу недоверчиво хмурится, но Магнус не врет. Он действительно собирается навестить местный клоповник вечером с одним единственным исключением - совсем не ради смазливой мордашки одноразового любовника. "У Салли" - дыра, в которой прозябает местечковый криминалитет в свободные от преступной деятельности часы. В арсенале заведения дрянной алкоголь и дешёвые шлюхи, готовые спеть с клиентом караоке и раздвинуть ноги тут же на столе за полтинник в час. Иногда одновременно. Магнус наблюдал однажды за распевающей хиты Кэти Перри девицей, пока полный метис вальяжно имел её сзади, подмахивая толстой задницей в такт. На задворках клуба притаился тату-салон для своих. Искусством боди-арта тут занимаются редко, чаще надираются дешёвым виски и обсасывают косточки представителям закона. Таким, как Магнус. В узких кругах Бейн - человек-феномен: коп, не брезгующий спеть дуэтом: "Whataya Want from me" Адама Ламберта с кокаиновым барыжкой, а потом засадить его дилера за решётку. Магнус называет это авторским подходом к делу. Имасу нежно улыбается ему из-за барной стойки. У Магнуса отлегает от сердца: Салли не нанимает малолеток кастовать алкоголь - в этом плане он чист. У афроамериканца трое детей и непоколебимая вера в незапятнанное детство. Его наемники могут бухать и ширяться на рабочем месте, при условии соблюдения правила о половой зрелости. Бейн задерживается у бара, чтобы переброситься с любовником парочкой фраз и уцепить халявный шот текилы, а затем возвращается к цели своего визита. Огромный негр у входа в вип-зал недружелюбно морщит лоб. Магнус дарит ему ослепительную улыбку и пробивает четкий апперкот ровно в квадратный подбородок. Тяжёлая туша услужливо распахивает перед ним двери, оседая на липком полу. Магнус грациозно минует препятствие и игриво подмигивает ощерившемуся оружием криминалитету. - Привет, котята, набьете мне бабочку на пояснице? Желающих оказывается так много, что Бейну похоже придётся попотеть. Палить в копа никто не осмелится, а вот начистить раскрашенную мордашку - каждый второй. - Ты чё? Бессмертный? - Годная теория, - соглашается Бейн. - Проверим? Магнус всегда ценил отличную заварушку. Хороший хук - прекрасное средство от похмелья. Патентованный удар ногой с разворота - будоражит лучше кофе и экстази, закинутых в желудок единовременно. Магнус бы сравнил это с сексом, но трахаться он любит гораздо больше, чем драться. Среди присутствующих едва ли найдётся кто-то способный удовлетворить его сексуальные аппетиты, но Бейн все равно благодарен им за попытку вздрючить его, пусть и другим способом. - Какого хуя ты творишь, Бейн?! - орёт тощий азиат, покрытый разноцветными картинками. Он, должно быть, считает, что походит на якудзу, но Магнус думает о трогательных раскрасках дочери. - О, вот и ты, Сино! Татуировщик замирает, поверженный ласковой улыбкой на окровавленном лице, и безропотно позволяет подойти поближе. Магнус бьёт коленом в пах, вспоминая о сияющих счастьем глазах Мэдзи, когда он приволок ей книжку-раскраску с Барби, а затем бережно укладывает матерящееся тело в кресло. Миниатюрная латинка жмется в углу кабинета, старательно зажимая ладошками рвущийся изо рта вопль. - Куколка, инструмент не одолжишь? Девчонка расторопно перебрасывает ему роторную машину. Магнус задерживается взглядом на раскинувшем крылья фениксе прямо над аппетитным третьим размером и одобрительно причмокивает: - Татушка - огонь! Латинка, позабыв про слезы, жеманно хихикает, а Бейн на пробу жмёт на педаль под креслом. Цепная реакция запускает катушку, и машинка мелко вибрирует в руке. Магнус восторженно рассматривает новую игрушку, не замечая, как бледнеет его новая тату-модель. - Давай поиграем в викторину, Сино? - на невинное предложение азиат протестующе мычит, заставляя Бейна нахмуриться. - Брось! Будет весело! Я задам вопрос, а ты сделаешь так, чтобы ответ меня устроил. Иначе... - машинка воспроизводит угрожающее "вжиг-вжиг", поблескивая острым наконечником. - Мне тут в чатике написали, что на рынок поступает новый супер опасный вирус. Что знаешь? - Клянусь! Я не в курсе! - божится сдрейфивший Сино. Магнус огорченно вздыхает: - Мне ответ не нравится! Бить по кости больно. Магнус удостоверился в этом на собственной шкуре, когда набивал татушку на ноге. Даже алкогольные пары не смогли облегчить болезненный опыт. Кони-Айленд и абсент - хреновое сочетание. Узкую лодыжку и голень обвивают замысловатые полинезийские узоры, но для Сино он выбрал более реалистичный узор. У Магнуса нет художественного таланта дочери, но он компенсирует это усердием и железной хваткой пальцев на чужой челюсти. Сино болезненно стонет и взбрыкивает ногами, пока машинка выводит округлые буквы на коже. - Вторая попытка, - торжественно объявляет Магнус, зная, что в третий раз просить не придётся. - Где сейчас вирус? Когда Бейн сделает верный Kawasaki, дожидающийся у входа, остатки вчерашнего похмелья окончательно выветриваются из его тела. По венам блуждает адреналин, а губы растягивает самодовольная улыбка. Магнус не сомневается, что Сино по достоинству оценит его старания. Хотя едва ли безапелляционная надпись: "Я люблю копов!" надолго задержится у него на лбу.