Резонанс

***

      Одна из капель падает на окно, быстро стекая всё ниже, ниже и ниже, захватывая с собой по пути еще парочку и создавая единый поток. Калеб наблюдает за ними расфокусированным взглядом, лишь слегка хмурясь и прикрывая правый глаз, когда лучи закатного солнца проникают в его квартиру на последнем этаже и находят свой путь к его лицу. Он поднимает ладонь вверх и прижимает её к холодному стеклу, повторяя путь, что оставили за собой дождевые капли. Размышляет пару мгновений, не убирая руки, а после, резким движением протирает слегка запотевшее окно, создавая достаточный просвет, чтобы разглядеть множественные высотки и десятки машин, что сновали туда-обратно где-то там, внизу.       Калеб думает о том, каким этот город был раньше. Неприступной крепостью, тюрьмой для всех там живущих. Он сам чувствовал себя там, словно в клетке, которую крепко заперли, а ключ выбросили туда, где он никогда бы не смог его достать.       По ночам его, практически что всё ещё ребенка, не покидали мысли о побеге. Но он сразу же откидывал их, пряча в самой глубине своей души — лишь бы никто не догадался. Словно это было чем-то страшным, самым ужасным, о чем он только мог подумать.       Иногда ему всё еще кажется, что он находится под властью Альт-Сити, который, неизвестным человечеству образом, обрёл разум и руководил им, потягивая за невидимые веревки. Словно кукловод, который управляет своими творениями во время представления. Словно тот, кто на самом деле долгие годы контролировал его, он —       Калеб резко, одним глотком, опустошает кружку с кофе: черным, без сахара, и ставит её на кухонную тумбу, пару раз стуча пальцами по мраморной поверхности, словно обдумывая что-то в голове. Смотрит на то, как яркий свет из окна медленно движется по полу, как стрелки часов показывают три минуты до семи часов вечера, а белая кошечка, с парой черных, словно уголь, пятен, что поселилась в квартире совсем недавно, играет на диване с небольшим мячиком.       Из коридора внезапно слышится звук открывающейся двери и становится виден включившийся свет, на что мужчина издает еле слышный смешок. Он берёт лежащее рядом кухонное полотенце и принимается вытирать стол — ему не нужно идти на источник шума, чтобы увидеть того, кто потревожил его идиллию. Он и так знает.       — На улице такой дождь идёт, а я зонт забыл, представляешь! Промок весь.       Калеб поднимает голову и видит знакомую темноволосую голову, что выглядывает из прохода, а тёмно-синие глаза смотрят на него так, словно в них собралось всё недовольство этого мира. Лололошка пару раз моргает, пытаясь привыкнуть к полумраку, что царил в комнате, а затем его недовольство сменяется улыбкой и он трясёт головой пару раз, пытаясь убрать из волос лишнюю влагу. Пару капель попадают Калебу на руки, но он не обращает на это внимание, предпочитая схватить чистое полотенце, что висело на спинке стула совсем рядом. В пару шагов он преодолевает расстояние, что разделяло двоих, и накидывает кусок ткани на волосы парня, принимаясь вытирать их.       — Я еще хотел по пути к Радану заскочить, он там обещал передать что-то, но я только вышел из автобуса, как пошёл этот ливень! Он опять потом подкалывать меня будет из-за непунктуальности.       — Мгм…       — Я бы, конечно, мог к нему телепортироваться, но я так устал, совсем уже не было сил на это. Да и вообще, если это что-то важное, мог бы и сам прийти.       — Мм…       — И помимо этого, у меня есть- Ой, Калеб, аккуратнее!       Лололошка выдергивает полотенце из чужих рук, поправляя темные пряди и отмечая, что те были почти сухие. Переводит взгляд на лицо мужчины напротив, который смотрит на него с усмешкой, слегка приподняв одну бровь. Он неосознанно повторяет данное действие. Это уже стало привычкой, как и много говорить, но Калеб совсем не против, даже наоборот.       Он всё ещё помнит того смелого и крайне целеустремленного, но тихого паренька, каким Лололошка был раньше. Теперь же он стал взрослее, увереннее в себе и, хотя это можно и поставить под сомнение, умнее.       Далеко не все могли это заметить, и Калеб чувствовал себя особенным.       Лололошка не отворачивается, когда понимает, что на него смотрят неприлично долго, даже ничего не говоря. Наверное, другим бы такое было непозволительно. Но ему можно. Лололошка тоже был не против.       — Я дома, — он аккуратно берет в свои руки чужие ладони, слегка сжимая и позволяет мужчине напротив переплести их пальцы вместе.       — Добро пожаловать.       Всё же, большинство перемен были к лучшему. И он точно больше не позволит никому иметь власть над собой. Разве что-       — Повесь его пожалуйста, я пойду переоденусь во что-то сухое!       Слышится звук удаляющихся в быстром темпе шагов. Калеб лишь качает головой, вешая слегка влажное полотенце на батарею и вновь переводит свой взгляд в сторону панорамного окна.       В этом случае, он был не против. И не к чему было задёргивать шторы. Сегодняшний вечер был воистину красивым

***

      Калебу не нравится об этом думать, но он не может не вспоминать то, каким он сам был раньше. Ему казалось, что он был тем, каковым мечтал бы стать каждый. А еще тем, от кого старались убраться куда подальше, лишь завидев его краем глаза. Идеальным последователем своего «отца». Страшно осознавать то, что некогда именно Войд был его идеалом, кумиром. Мечтал ли маленький Калеб действительно стать точно таким же, или эту мысль ему подсадили насильно, направляя мальчика, как им казалось, на верный путь?       Сейчас ему с трудом представлялось всё это. Словно это было лишь… кошмарным сном. Или глупой шуткой, услышанной от кого-то.       — Калеб, Калеб, Земля вызывает Калеба.       Он чувствует тяжесть на своём плече, а после ощущает, как его слегка приобнимают сзади. Калеб аккуратно вытирает лезвие ножа, который держал в руках, убирает его в сторону и слегка поворачивает голову, всматриваясь в глаза цвета глубокого океана.       — Опять задумался?       — С чего ты взял?       — Ну, во первых, ты уже минуты две не отвечаешь мне, а во вторы~х, — Лололошка указывает пальцем на деревянную доску, лежавшую перед ними и следя за тем, чтобы Калеб точно посмотрел туда, — не знал, что у нас на ужин молекулярная кухня.       — Оу.       Мужчина закрывает лицо рукой и глубоко вздыхает, а рядом слышится тихий смешок, который заставляет его самого приподнять уголки губ. Калеб приоткрывает глаза и указательным пальцем перемешивает кашу, некогда бывшую куском мяса и лежавшую на досточке. Главного секретаря просили всего-то порезать его на пару небольших кусочков, но он, похоже, перестарался.       — Не думал сменить свой «алгоритм», — это слово Лололошка выделяет воздушными кавычками. Алгоритмы остались в прошлом, сохранившись лишь в многочисленных шутках, — на повара?       — Комиссар R-710-MC, еще одна шутка с вашей стороны, и вот это, — жестом он указал в сторону кухонной тумбы, — станет вашим ужином.       — Я знаю кого-то, кто это больше оценит.       Шатен поднимает небольшую миску с пола, промывает её водой и высыпает туда мясной фарш. Их питомец, словно почувствовав, что настало время ужина, подбегает и трётся о ноги одного из своих хозяев, громко мяукая. Лололошка присаживается на корточки, гладит кошку между ушек, пару раз проводит рукой по спине, приглаживая шёрстку и ставит миску прямо перед ней.       — Держи, малышка, сегодня ты поужинаешь первой.       Лололошка продолжает наблюдать за ней ещё какое-то время, а Калеб наблюдает за ними двоим, облокачиваясь о кухонную мебель.

***

      Калеб понимает, что лежит на диване, бесцельно пялясь в огромный телевизор на стене, уже битый час, когда часы отбивают 11 ночи. Он чувствует себя не в настроении, без какой-либо на то особой причины и это его не устраивает. Наверное, какой-то умный врач назвал бы его состояние каким-то длинным словом, которое он вряд ли бы понял, но сам Калеб называет это просто глупой «Нехваткой контакта». Да, Лололошка почти всегда с ним, близко, рядом, в одной квартире, но сейчас этого недостаточно.       А потому, он наощупь находит пульт, нажимает на круглую красную кнопку, садится ровно и потягивается, ускоряя приток крови к затекшим конечностям. Комната больше не освещена ничем, ведь дождь лишь усилился, а тучи покрывали уже всё небо, не оставляя место даже для бледно-желтой Луны. Но ему это и не нужно, он знает тут всё наизусть, вплоть до расстояния между предметами в сантиметрах, а потому запросто добредает до выхода из зала в длинный коридор.       В квартире стояла практически полная тишина, что прерывалась глухим стуком капель дождя о крышу и окна, и тихими шагами босых ног по деревянному полу. По пути он успевает убрать пару вещей на свои места, поправить слегка покосившуюся картину и спасти вазу, что стояла на самом краю полки и грозилась в ближайшем будущем стать сотней мелких осколков. Лололошка редко обращал внимание на такие мелочи. Калеб к порядку привык.       Он останавливается перед дверью спальни, что была слегка приоткрыта. Оттуда слышится знакомая мелодия, но он, по какой-то причине, всё никак не может вспомнить её название. Оно крутится в голове, но ухватиться за него никак не получается. Калеб старается зайти внутри, создавая как можно меньше шума, но старые петли скрипят и он недовольно скалится, мысленно ругая себя за то, что никак не заменит их. Или дверь в целом. Может, всю квартиру?       Каждый день подниматься на «заоблачный» 30-й этаж, даже с помощью лифта, было худшей частью его дня. Хотя, вид из окна стоил того…       — Свет только не включай.       Калеб положительно хмыкает в ответ и прикрывает дверь за собой. Осматривает комнату так, словно видит её впервые, замечает зажженную настольную лампу, стоящую на прикроватной тумбочке. А совсем рядом, удобно устроившись на широком подоконнике, полулежал знакомый комиссар, занятый чтением книги. Название мужчине видно не было, но его это и не особо интересовало.       Парень с самого начала облюбовал это место, ставя Главного секретаря в известность, что теперь его бумаги и два кактуса будут храниться где-то не здесь. Он был не против. Даже сам любезно предоставил пару подушек и плед. А потом и вовсе соорудил полку, на которой тот мог хранить бы свои книги, большинство из которых были любезно одолжены Кавински.       И теперь каждый вечер наблюдал за тем, как Лололошка проводит там чуть ли не часы, занимаясь делами, что-то читая или просто отдыхая после тяжелого дня.       — Всё хорошо?       Ло прикрывает книгу, положив закладку меж страниц и садится на подоконнике так, что его ноги теперь свисали. Он смотрит немного обеспокоенно, но видимо расслабляется, когда Калеб кивает и подходит к нему ближе. На парне надета лишь растянутая футболка, его волосы разлохмачены, а в глазах отражаются блики от тусклого света лампы. И как он только умудрялся читать?       Ах, точно. Глазные импланты. У самого такие имеются, мог бы и догадаться.       — Для меня место найдётся? , — его голос звучит тихо, лишь едва громче музыки, что лилась из стоящего неподалеку проигрывателя.       — Только если обещаешь не толкаться.       — Сделаю всё, что смогу, — Калеб пожимает плечами, явно не намереваясь следовать чужой просьбе.

***

      Лололошка слегка вздрагивает и недовольно фыркает, когда за окном ударяет очередная молния, на мгновенье освещая всю спальню ярким светом и перебивая играющую пластинку. Его обнимают сильнее, прижимая к широкой груди, и парень расслабляется, переворачивая очередную страницу и возобновляя чтение. Позади него, Калеб тихо подпевал одной из любимых песен, которую уже лет эдак 15 знал наизусть. Время близилось к полуночи, но спать, отчего-то, совсем не хотелось.       — Что читаешь хоть? — теперь уже Лололошка ощутил, как на его плечо опустилась чужой подбородок, а из рук аккуратно перехватили книгу, слегка развернув её.       — Нашел у тебя в шкафу в кабинете. Роман какой-то, но довольно неплохой.       — Не помню такой. — Калеб возвращает ему книгу, окончательно потеряв к той любой интерес.       — Будто ты читаешь что-то, кроме своих документов.       — Поверь, там иногда такие сюжетные повороты, что ни одна книга не сравнится.       Парень не сдерживает смеха, прикрывая рот тыльной стороной ладони.       — Расскажешь?       — Снова пытаетесь выведать тайны Империи, комиссар?       Лололошка откидывает голову ему на грудь, смотря снизу вверх, а в его глазах пляшут чёртики.

***

      Дождь прекращает лить ближе к 4-м часам утрам, задолго после того, как Ло заснул, так и не дочитав книгу. Его темные волосы раскинулись по всей подушке, а сам он натянул одеяло так, что была видна лишь голова, да и та не полностью. Осенью — холодно, промозгло и ветрено. И дожди льют. Часто. А Лололошка — теплолюбивый.       Обычно, Калеб был совсем не против того, чтобы согреть его, крепко прижимая во время сна, да так, что его будили недовольным голосом, требуя отпустить и дать спокойно дышать. Но сон всё ещё не шел, и он не хотел потревожить парня, бесконечно ворочаясь в кровати. Завтра — выходной, он может себе позволить.       За пару часов он успел проверить все свои текущие планы, удостоверившись, что всё успевает, и составить пару новых — на будущее. В конце-концов, быть Главным секретарём — задача сложная, которая никак не стала легче с падением Империи. Иногда ему казалось, что даже наоборот. От скуки, он даже прочел пару десятков страниц романа, но быстро забросил это дело. И что только Лололошка нашел в нём?       Снизу слышится тихое мяуканье, а на него самого с интересом смотрит пара желтых глаз.       — Ты тоже не спишь?       Ему в ответ доносится еще одно «мяу», а после, на его колени резко прыгают, сворачиваясь в клубок и начиная громко мурчать. Он бы возмутился, но сейчас, почему-то, этого делать не хотелось. Он предпочел аккуратно провести по шерстке, ощущая исходящее тепло, и опереться спиной, всматриваясь в окно и замечая малейшие детали просыпающегося города.

***

      Калеб почти заканчивает с уборкой кухни, когда слышит, как на его коммуникатор, с громким звуком оповещения, приходит новое сообщение. Чертыхаясь и надеясь, что это что-то не особо важное, он, всё же, решает закончить мытьё посуды, вытереть и расставить всё по местам, и только потом, потратив пять минут на поиски и находя искомый предмет под диванной подушкой, прочитать что же такого важного ему могли написать посреди дня. И если это насчёт работы, в его единственный за неделю, заслуженный выходной, — он выскажет отправителю всё, что думает.       Мужчина закатывает глаза, когда видит напротив какого имени стояло 1 непрочитанное сообщение и открывает чат, удобнее устраиваясь на диване.       Ло:       Напомни мне, почему у ТЕБЯ сегодня выходной, а у меня — нет???       — 15:24

Вы:

Даже не знаю.

Может, поговоришь с комиссаром вашего поселения,

чтобы он давал тебе побольше выходных?

— 15:37

      Ло:       ОЧЕНЬ смешно, Калеб       Надеюсь, ты можешь чувствовать как я смеюсь       даже через экран >: (       — 15:38

Вы:

Если бы я умел чувствовать хоть что-то через экран

Мне кажется, что сейчас на моём месте остался бы труп.

Нууу или кучка пепла.

— 15:40

      Ло:       Правильно думаешь       И вообще, чего ты так долго отвечал?       Я уже подумал, что ты там утонуть успел, пока посуду мыл       Или тебя в пылесос засосало       Или тебя Райя съела       — 15:41

Вы:

На шутки у тебя сил хватает, удивительно.

— 15:41

      Ло:       Да не бурчи ты       Скучно мне просто: (       Тут до Радана еще минут 15 езды, а Винса слушать уже устал       — 15:42       Исходящий вызов — 15:43       Вызов завершен -15:57       Ло:       ❤️       — 15:57              Калеб довольно лыбится на последнее сообщение и выключает коммуникатор, распластавшись на диване. Иногда он удивляется тому, как легко Лололошке удавалось поднять ему настроение, даже когда его не было рядом.       Раньше, такая привязанность его пугала. Хотя, скорее, было это потому, что была ему незнакома. Конечно, у него были те, о ком он заботился и дорожил, взять ту же Кейт, но это было нечто иное. Он долго ходил с угрюмым видом, огрызаясь на любые слова комиссара, пока тот не понимал, что делал или говорил не так. А Калеб и сам не мог бы дать ему ответ. И себе не мог дать ответ на то, что происходило с его чувствами.       Чувствовал себя так, словно снова стал подростком.       А потом, любимая сестрёнка, которой надоело такое его поведение, провела с ним беседу. Длительную такую, часа в 2 минимум, выводом из которой стало то, что ему нужно было, наконец-то, разобраться во всём и позволить себе быть счастливым. Ах, ну и перестать доводить бедного Лололошку, конечно.              Он позволил, и не пожалел об этом ни разу с того дня.       — Эй, Калеб, я дома!       Он приоткрывает глаза и садится на диване, громко зевнув. Похоже, за своими мыслями, он и не заметил, как заснул. Неудивительно, бессонная ночь давала о себе знать. Быстрый взгляд на часы — 18:13. Два часа сна, что же, не так уж и плохо.       — Всё хорошо?       Голос звучит ближе, чем ранее, повторяя вопрос, который парень, по какой-то причине, задавал ему по несколько раз на дню. Он поднимает голову и находит синие глаза, что смотрят на него выжидающе. Калеб уже привычно кивает, довольно отмечая, как на чужих губах расплывается улыбка.       — Добро пожаловать.       — Надеюсь, сегодня ты ничего не готовил?       Лололошка ловко уворачивается от подушки, летящей в него, а после поднимает её с пола, отправляя в обратный полёт

***

      Сегодня парень заснул намного раньше привычного, так и не закончив книгу, а на часах ещё не пробило и 11 часов ночи. Калеб его понимал, в конце-концов, он был и сам не против видеть бы уже 10-й сон, вот только уснуть никак не удавалось. В этом он решил обвинить слишком крепкий кофе, выпитый буквально часом ранее.       И поэтому, сейчас он был занят тем, что рассматривал того, кто лежал совсем рядом, будто бы видел его впервые, будто бы не изучил каждую деталь и каждый изгиб этого тела.       Когда-то давно, ещё в детстве, он вычитал в старинной книге с легендами, чудом сохранившейся в их семье, о том, что каждая родинка и родимое пятно указывают на место, куда ты был убит в прошлой жизни. В это он, конечно, не верил, хотя и считал историю довольно красивой.       Родинок у Лололошки было много, и если бы старинный миф был правдивым, страшно было представить, сколько же раз ему приходилось умирать. По телу они были распределены неравномерно, больше всего — на спине, потом ключицах, в районе грудной клетки, и единичные по остальному тельцу.       А вот родимых пятен у него не было, зато были бледные веснушки, покрывавшие плечи и частично лицо. Заметить их можно было, разве что подойдя вплотную, что было позволено не многим.       Он задерживает дыхание, когда парень что-то неразборчиво говорит себе под нос, — боится, что разбудил его. Лололошка переворачивается на другой бок, прижимаясь сильнее в поисках тепла. Калеб убирает упавшую прядь с его лица и смотрит, как слегка подрагивают его ресницы.       — Прости, разбудил тебя?       — Не переживай.       Лололошка садится на кровати и громко зевает, потирая глаза рукой. Он пытается взглянуть на стену, где висели часы, узнать, как далеко до утра, но свет из окна освещает лишь часть кровати и пола, оставляя большую часть комнаты в кромешной тьме.       — Который час?       — Начало двенадцатого. Спи, — Калеб отвечает ему, сумев разглядеть время на своём коммуникаторе так, чтобы не ослепить себя от яркого света.       С недовольным стоном, парень откидывается назад, падая спиной на многочисленные подушки. Дёргает ногой пару раз, пытается лечь поудобнее, но вскоре снова поворачивается к мужчине, что так и не отвёл от него взгляда.       — Ты когда-нибудь задумывался?       — О чём?       — Ну, не знаю. Обо всём? — Лололошка смотрит на него выжидающе, но не находит ответа на свой вопрос, а потом продолжает, — О том, что всё произошло… именно так.       — Это тебя от недосыпа на философию потянуло?       — Не издевайся. — мужчину слегка толкают в плечо и смотрят недовольно, — Просто это так странно, что мы стали тем, кем… стали?       — Тебе вредно думать, у тебя это плохо выходит.       Калеб нависает над парнем, всматривается в глаза, которые, даже в тёмной ночи, словно светились глубоким синий цветом. Невесомо целует его в уголок губ и слышит, как над ухом шумно выдыхают. Вокруг его шеи обвивается чужая пара рук, а Лололошка тихо шепчет: «Дурак», прежде, чем затянуть его в более глубокий поцелуй.

***

      Мужчина тихо ругается себе под нос, пытаясь отыскать нужный ключ. Наверное, хранить все — и от дома, и от работы, вместе — идея крайне плохая, но он вечно забывал об этом, когда, наконец-то, попадал в квартиру. Вот и сейчас он, в конце-концов, заходит внутрь, захлопывая дверь за собой и кидая связку на стоящую рядом тумбу. Его встречает любимица, которая ластится у его ног, требуя внимания, и он не в силах ей отказать — берет на руки и гладит пару минут, пока той не надоедает и она спрыгивает, отправляясь по своим кошачьим делам.       Калеб снимает обувь и верхнюю одежду, аккуратно расставляет и развешивает всё по местам — давняя привычка, — а потом берёт в руки свою рабочую сумку, доставая оттуда небольшой предмет, обёрнутый в крафтовую бумагу. Он долго крутит его в руках, раздумывая о чем-то и выглядит так, словно был крайне недоволен. За всем этим, он не слышит звук шагов, которые приближаются к нему и поднимает голову только когда ему загораживают свет.       — Не думал, что ты уже дома.       Более того, он надеялся на это, ведь весь его плане был основан на том, чтобы оказаться дома раньше Лололошки. Не удалось, и теперь, похоже, придётся импровизировать, в чём он был не очень хорош.       — Сегодня было мало дел, я давно вернулся. — парень пожимает плечами и кладёт одну руку на неизвестный ему предмет, что держал Калеб, но тот сжимает его лишь сильнее, — Что это у тебя?       — Это, в общем… — он неловко заводит руку за голову, пытаясь придумать что сказать. Не то, чтобы это было чем-то плохим, но он, даже спустя столько лет, так и не научился делать сюрпризы, — У меня в детстве была любимая книга. И ты не подумай, это не какие-то там сказки, так что… Я подумал, что тебе может понравиться. В любом случае, это лучше, чем тот недо-роман, что ты читал.       Лололошка смотрит на него слегка удивленно, а потом принимает её из чужих рук, рассматривая упаковку, но не снимая её. Калеб отводит взгляд, словно боится реакции, но парень легонько целует его в щеку, крепко прижимая подарок к своей груди. Он широко улыбается и мужчина улыбается тому в ответ.       — Я пойду поставлю её на полку.       Калеб провожает его взглядом, выдыхая и расслабляясь. Ему явно не стоило тратить нервы, переживая о таких мелочах, но перестать делать это он просто не мог.       — Кстати, — к нему вновь подходят, а он и не замечает, что стоял на одном месте уже как пару минут. Их пальцы привычно переплетаются, — Добро пожаловать.       Он сжимает чужую ладонь сильнее, наверное, до боли, но на лице Лололошки нет ни одной негативной эмоции, которая могла бы указать на это. Он смотрит на него всё также, с пляшущими чёртиками в глазах, а Калеб отвечает ему усмешкой.       — Я дома.