Зеленский и его главком Залужный

После своего ежедневного изнурительного труда я надеялся на короткий отдых, но этого не произошло. Жека ворвался в бункер в невменяемом состоянии. Он был пьян и размахивал кулачищами. Охранники пытались его успокоить, но я запретил. Тогда он подбежал ко мне, схватил за плечи и стал трясти, как грушу. — Грязная сука! Ты опять изменяешь мне! Кошевой больно ударил меня по спине. — Жека успокойся, — я пытался говорить, как можно тише, чтобы сбить накал. — Пойдём в другое место. Охрана пыталась получить от меня инструкции. Но их, естественно, не было. Я увёл Жеку в одну из своих комнат. Нам предстоял неприятный разговор. Дверь закрылась, щёлкнул замок. Кошевой схватил меня на руки, несмотря на моё активное сопротивление. — Вова! Как ты можешь?! Ты забыл всё, что было между нами? Кто-то кроме меня тебя трахает?! Я его убью! Говоря это, он начал срывать с меня штаны. Я так и думал, что сейчас начнётся насилие и не особенно сопротивлялся. Тем более что мой член уже поднялся и жаждал секса. Жеке удалось быстро оголить нижнюю часть моего тела. После чего Кошевой быстро вытащил свою огромную штуку и, нанеся на неё немного смазки, завалил меня на постели, почти сразу вошёл, причиняя мне боль и наслаждение. Я застонал, а он в ответ усилил толчки. Это было немного унизительно. Не могу сказать, что грубое насилие, но где-то около того. Когда он кончил и излился внутрь моего тела, у меня уже произошёл вялый выброс спермы, и простата сокращалась, несмотря на боль. Был множественный яркий оргазм, который я так люблю. Жека после этого акта выглядел торжествующим. А я тихо сказал: — Я с ним сплю, как с женщиной, он мой пассив. И по-другому не будет, ты понял? Кошевой опять схватил меня за плечи. — Не хочу это слышать! Разве тебе меня мало? — Ты не понял, Женя. Так надо. Главком будет со мной, а я буду Президентом. Если тебе это не нравится, я тебя больше не держу! — Ах вот ты как заговорил! Ты же любил меня, только меня! Вова, ну, малыш! Зачем нам кто-то третий? — А кто мне даст гарантии? Ты? Я не хочу, чтобы меня скинули, как какого-то неудачника! — Значит, я прав, ты обычная шлюха, которая продаётся, чтобы остаться в своём кресле! — Я понимаю, что тебе трудно это принять. Но я и так не сплю с ним, как с тобой, у него вообще нет никаких прав… Он просто любит меня. — А я? Я тебя не люблю что ли?! — Не сравнивай. Ты — главный. Ты владеешь Президентом. — Но я не хочу, чтобы нас было трое! Он не нужен. — Тебе не нужен, а мне — да. — Ты что влюбился? Я замолчал. Мне больше не хотелось говорить об этом. Тут Жека озверел окончательно. — Почему ты молчишь?! Что у тебя к нему? Кошевой опять меня ударил, теперь по лицу. Я подумал, что у меня будут синяки, и это совсем некстати, потому что мне еще записывать вечернее обращение к нации. — Женя, уходи, ты не в себе. — Ты думаешь, что я тебя отпущу? Он подхватил меня на руки и забегал по комнате. — Ты мой! Я скорее убью тебя и себя, чем смирюсь с этим! Это продолжалось минуты три. Потом он отпустил меня и… зарыдал, закрыв лицо руками. Так горько-горько, как маленький. — Вовка, неужели я тебя потерял? — на его лице сквозь слёзы отразился ужас. — Если так, то зачем мне жить дальше? Мне стало его жалко. Я Жеку люблю и не могу его долго мучить. Соберусь с силами и попробую убедить, что иначе нельзя. Но не уверен, что у меня получится…