Зеленский и его главком Залужный

Теперь я могу об этом написать. Я очень виноват. Я чуть не потерял его. Он попал в больницу из-за меня. Это было 11-го мая. Раннее утро, Валерий в моей постели, в моих объятиях. Люблю жёсткий секс, люблю брать жёстко, долблю по полной, ввожу до основания… Но тут что-то пошло не так. Ему стало плохо. И я увидел, что ему плохо, спросил, в чём дело. Он сказал, что покалывает сердце. Я остановился. Но было кое-что ещё. Кровь… много крови… Она текла у него оттуда, куда входил я. Это было так страшно. Мой главком истекал кровью. Из-за моих стараний, из-за моей любви… Как я и писал, он всегда нежный со мной, всегда такой покорный. Молчал он и на этот раз. Боялся хоть в чём-то возразить, чтобы только не обидеть меня. И вот до чего дошло! Валера, почему ты не сказал мне сразу?! Я вызвал врачей. Его отвезли в военный госпиталь. Я, конечно, поехал с ним. Инкогнито. Врачи забегали. Они делали свою работу. Меня узнали. Ну и пусть. Я тогда не думал о том, как это выглядит. Валере становилось всё хуже. Сказывался его диабет второго типа, как сказали врачи. Мне было так страшно впервые за много месяцев. После 24-го февраля прошлого года я ничего не боюсь. Страха нет. Но тут я реально боялся его потерять. Он мне очень дорог. Не хочу разлучаться с ним. Не знаю, как назвать мои чувства, но они есть. Вечером записал обращение к нации (https://youtu.be/ubWyh3a5ig0). День 442-й. Все заметили, что мне очень плохо. Моё выражение лица выдало меня. Я не смог скрыть то, что чувствую. Очень волновался, постоянно думая о Валере. Когда начались мои разъезды, я постоянно мысленно возвращался к нему. Когда был в Европе и Японии, каждый день звонил в госпиталь. Когда я возвращался, то приходил к нему. Вчера ему пришлось появиться на видео. Потому что наши враги стали распространять всякие небылицы о его смерти. Он был слабенький, но старался бодриться. Вечером я посетил своего Валеру. Врачи, конечно, запрещают ему всё… Даже простое общение, чтобы не волновать. Но когда я рядом, он периодически хватает и целует мои руки. Это так мило. Он не обижается на меня. Его взгляд всегда полон любви. Он готов отдаться мне в любой момент, даже в больнице. Максимум что я позволяю себе — это поцеловать его. Думаю, за нами следит персонал, но мне всё равно. Люблю его мягкие губы и свежее дыхание. Бороду он всё же не сбрил, и я не стал настаивать. Всё равно со мной он нежная девушка. В нём нет никакой грубости. На мгновенье я забываю, что он грозный генерал, которого так боится враг, что выдумывает о нём бредовые истории. Я как-то сравнил его с Гюденом. Не хочу! Тот погиб под Смоленском. Бонапарт после этого стал ещё грустнее…