Очень странные подростки

Все ломились к столовой, расположенной на балконе, нависавшем над атриумом, и демонстративно не обращали на Тэхёна ни малейшего внимания, так что ему пришлось плестись вслед за всеми, словно потерявшейся собачке. Тэхён пришёл последним и обнаружил, что его ждёт воспитатель Сон Бо Рам. В руках воспитателя Сона, как Тэхён скоро узнал, находилась повседневная деятельность, общее здоровье и благополучие постояльцев тринадцатого яруса. – Ким, Тэхён? – бросил воспитатель Сон, доставая планшет с зажимом для бумаги и ручку. Альфа чем-то напоминал большегруз; в прошлой жизни он был профессиональным регбистом и прославился мощным захватом, за который его прозвали Костоломом. – Да, это я, – Тэхён улыбнулся. – Это я, что? – прорычал он в ответ. – Э… это я, меня зовут Тэхён. – Меня зовут Тэхён, сэр! – поправил он. – Сэр, – ошарашенно повторил Тэхён. Воспитатель Сон Тэхёну проставил в анкете несколько галочек. – Я – воспитатель Сон, и ты опоздал, Ким. – Воспитатель Сон наградил Тэхёна тяжёлым взглядом, словно он нарочно задержалась. – Э… Я, знамо дело, извиняюсь, – пробормотал Тэхён. – Сэр. – Чтобы больше такого не повторялось. – Воспитатель Сон громко хлопнул планшетом. – На этот раз ты отделался предупреждением. У нас здесь железная дисциплина и ноль терпимости к тем, кто нарушает правила. Тебе ясно? – Да, воспитатель Сон. Сэр. Воспитатель Сон навис над Тэхёном и приблизил к нему своё лицо. – Я слежу за тобой, Ким. Помни об этом. А теперь иди за мной. – Воспитатель Сон обошёл стол и остановился перед пустым стулом. Остальной класс уже сидел и нетерпеливо ждал, когда можно будет приступить к еде. – Пересаживаться нельзя. Это твоё место. Не садись больше ни на чьё место. Не ешь ничью больше еду. Никогда. Ты меня хорошо слышишь? – Воспитатель Сон говорил невозможно громко, и можно было не сомневаться, что каждая живая душа на тринадцатом уровне слышала его. Тэхён кивнул. – Я тебя не слышу, Ким. – Да, сэр. Воспитатель Сон, сэр. – Хорошо. На этой неделе я назначу тебе время, чтобы ты сообщил нашему шеф-повару о своих пищевых предпочтениях и разработал совместно с ним высококалорийную диету. А до тех пор есть будешь то, что дают. Тебе всё ясно? – Да, сэр. – Тэхён увидела, что ни один обед на столе не походил на другой. Перед ней на тарелке были красиво выложены два куска квасного хлеба с толстыми ломтиками американского чеддера, листьями салата и кружочками помидора, политыми пикантным соусом, а рядом лежал запечённый с травами батат и маринованный огурчик. А вдобавок ко всему на десерт её ждал аппетитный кусок горячего, только что из духовки, яблочного пирога. – Садись. Тэхён сел. Как только воспитатель Сон занял место во главе стола, а профессор Ким сел на противоположном конце, дети с жадностью набросились на еду. Тэхён сразу понял, отчего обед был важнейшим событием в дневной жизни университета. Он никогда в жизни не пробовал такой вкусной еды. Да в первом же куске было, наверное, пять вкусов, с которыми он прежде не сталкивался, и весь рот воодушевился и практически запел от восторга. Протянув руку за водой, Тэхён вздрогнул, потому что стакан вдруг скользнул на пару сантиметров вправо, мимо его пальцев. Приладившись заново, Тэхён во второй раз потянулась к стакану, но тот отъехал в центр стола. Первое мгновение Тэхён только и мог, что в изумлении глядеть на стакан. Напиток был проще некуда – просто вода, без газа, безо льда, без лимона. Кто-то сдавленно прыснул, и Тэхён понял, что над ним подшутили. Чьими-то стараниями её стакан приобрёл весьма строптивый нрав. Поглядев по сторонам, Тэхён тотчас увидел, что все дети за столом прекрасно знают, что происходит, хоть и разыгрывают полное равнодушие. Ему пришлось снять шляпу перед одноклассниками: они отменно умели прикинуться самой невинностью. Фокус со стаканом проделывался далеко не в первый раз. Это был проверенный способ понять, из какого теста слеплен новичок. После тяжёлого дня некоторых вновь прибывших уже один непокорный стакан мог вконец вывести из себя. Один начал невразумительно болтать, другой принялся стучать по столу в припадке неконтролируемого гнева, третий истерически расхохотался и никак не мог успокоиться без медицинской помощи. Присяжные-заседатели ещё не вынесли вердикта относительно Тэхёна, и любые эксперименты над ним приветствовались. Тэхён, в свою очередь, ни за какие коврижки не собирался уступать изворотливому стакану воды. «В эту игру можно играть и вдвоём», – решил он. Его первым решением было притвориться, будто ничего необычного не происходит. Он основательно откусил от своего бутерброда, пожевал задумчиво, а затем, причмокнув, убрал налипший на передние зубы кусочек салата. Он и не взглянул на свой стакан с водой. Можно подумать, он для него и не существовал. – Мммм, – он улыбнулся сидящим поблизости ребятам. Тотчас, как по заказу, стакан воды заскользил в его сторону. Сначала он сдвинулся всего на несколько сантиметров, но, когда Тэхён не клюнул на это, он приблизился ещё немного, а затем ещё. Тем временем Тэхён вдумчиво прикидывал, кто главный подозреваемый. Он быстро исключила тех, кто сидел в дальнем конце стола, потому что они были слишком далеко, чтобы так точно контролировать передвижения стакана. Оставалось трое: Юнги, Чимин и Джин – милейший омежка, сама невинность, сидевший как раз напротив. Вполне осознанно Джин напоминал скорее фарфоровую куклу, чем омегу. Он искусно перевивал свои длинные блестящие чёрные волосы кремовой лентой, чтобы подчеркнуть остренький овал лица и красные губки бантиком. При необходимости он широко распахивал золотисто-карие глаза и немного выставляла крохотный подбородок, делаясь воплощением невинности и миловидности, – эта отработанная поза позволяла сломить волю любого взрослого в радиусе пяти километров и таким образом получить желаемое. К своим шести годам Джин довёл кукольный облик почти до совершенства – для своей формы он теперь требовал ни много ни мало тончайший шёлк цвета слоновой кости (за ним приходилось специально посылать в Париж, тратя на это круглую сумму) и громко провозглашал: – Да вы шутите! Я лучше голой буду ходить, но никакая синтетическая ткань не коснётся моей кожи! Только в тихую минуту, когда Джин думал, что он один и вдали от чужих глаз, можно было подгадать мгновение и увидеть, как под соскользнувшей личиной силится вырваться на свободу дух дикого тигра. Затем мгновение пройдёт, и Джин упрячет его в тёмные глубины своей души. То, что неистовство, таящееся под безмятежным лоском, было так искусно запрятано, свидетельствовало о его поразительном самоконтроле. Невинный вид Джина запросто обманул бы Тэхёна, если бы не пальчик. Чем дольше Тэхён игнорировал свой стакан, тем приметнее дёргался мизинчик Лили точно в такт передвижениям стакана. Попался! Внешность оказалась обманчива, и именно Джин заправляла этим розыгрышем, а когда Тэхён это понял, остальное было просто. Тэхён выжидал и ждал нужного момента, пока… Вдруг Тэхён нагнулся вперёд и с лёту попытался схватить стакан. Как Тэхён и рассчитывал, Джин выдернула стакан у него из-под рук, а стоял он так, что при этом натолкнулся точненько на тарелку, которая в свою очередь толкнула стакан с водой, стоявший перед Джином. Стакан опрокинулся, и вода полилась Джину на колени, заливая его драгоценные штаны из шёлка цвета слоновой кости. – А-а-а! – взвизгнул Джин, когда ледяная вода добралась до его кожи. – Ким Сок Джин! Ты что вытворяешь за моим столом? – рявкнул воспитатель Сон. Джин наклонил голову набок и широко распахнул глаза. – Я случайно уронил свой стакан, воспитатель Сон. – Ну так прибери за собой! – Воспитатель Сон не выносил беспорядка и всего, что выходило за рамки обычного. То, чего не было в его плане, не смело случаться. – А затем отправляйся и приведи в порядок свой костюм, не хватало мне ещё насморк лечить. – Да, воспитатель Сон, – Джин поднялся и, встретившись глазами с Тэхёном, сдержанно кивнул, отдавая должное достойному противнику. Остальные дети тоже были впечатлены. Никто прежде не делал ничего подобного. Тэхён молча торжествовал свою маленькую победу и отметил её знатным куском яблочного пирога, когда в комнату прошествовал Чонгук. Заняв своё место, он посмотрел на Тэхёна, многозначительно улыбаясь. Тэхён ожидал, что следом за ним появится Белла. Ведь Чон провожал Беллу, и логично, если они вернутся в одно время. Проходила минута за минутой, но Беллы так и не было. Вроде бы никто больше не обратил на это внимания, но Тэхён продолжал искать глазами свою новую подругу, и тогда кое-что привлекло его внимание. От неожиданности и изумления он вскочила на ноги и так и встал, не в силах пошевелиться. – Ого! Посмотрите, радуга! – наконец вскричал Тэхён. Все повернулись и увидели… …Именно то, о чём говорил Тэхён: радугу. И не просто радугу, а яркий, сияющий поток цветов, протянувшийся через весь атриум всего в нескольких метрах от них. Она мерцала над фонтаном, и каждый цвет спектра был отчётлив, как колокольный звон. Через мгновение к перилам балкона протараторила канонада шагов и послышались громкие возгласы: – Он прав. Глядите! – Это радуга. – Цвета такие яркие! – А где же горшочек с золотом? Но в конце радуги был не горшок золота, а Белла, кружащая в своём ярко-жёлтом платье. Она плясала по атриуму под сводом своей радуги, и её длинные золотые волосы летели вслед за ней. – Это Белла! Приблизившись в танце к фонтану, она окунула руки в воду, и тотчас потоки алой, голубой и зелёной воды полились из раструбов. – Потрясно! – закричала Наён. Белла, кружась, летела к большущему фикусу в горшке. Когда она обхватила ствол руками, цвет взметнулся вверх, превращая листву в пёстрый калейдоскоп. Оттенки переливались от золотого до красного, до оранжевого, до серебряного – деревце подхватил водоворот цветов. – Белла – настоящий живой цветописец! – У Тэхёна челюсть отвисла. – Если быть точным, Белла инициирует мутацию на молекулярном уровне во всех объектах, с которыми вступает в физический контакт. Побочным эффектом мутации является временная модификация цветов. Но да, в чём-то ты права, Белла «настоящий живой цветописец». Очень мило с твоей стороны указать на этот очевидный факт. А то ведь он мог и ускользнуть от нашего внимания, – ехидно прокомментировал Чонгук. Как обычно, он стоял в сторонке ото всех. – Давай, Белла! Давай, Белла! – Чимин захлопал в ладоши. Вскоре остальные подхватил клич: – Давай, Белла! Давай, Белла! Вращение Беллы сделалось неистовым, цветовые кляксы взрывались на всём, до чего она дотрагивалась, и вдруг она встала столбом, головокружительно пошатываясь. Подняв голову, она совершенно расфокусированным взглядом оторопело уставилась на одноклассников, словно прежде выпала из реальности и теперь пробуждалась ото сна. И только теперь Тэхён заметил, что по её лицу катятся слёзы. Заметили это и остальные, и восторженные крики смолкли. – Белла… плачет? – ужаснулся Хосок. Юнги тоже был озадачен. – Думал, её ДНК не допускает ничего, кроме улыбки. Воспитатель Сон бросился вниз и вмиг оказался рядом с Беллой. Словно загипнотизированная, Белла безропотно позволила себя увести. Прежде чем скрыться в коридоре, она споткнулась, опасно покачнулась и повалилась. Воспитатель Сон подхватил девочку, прежде чем та упала на пол, и поднял на руки, будто она весила не больше листа бумаги. В следующее мгновение оба они исчезли. Тэхёну хотелось побежать вслед за Беллой, но профессор Ким уже сгонял ребят обратно к столу. – Время обедать. Идите, дети, идите. Теперь вам следовать есть. – Это твоих рук дело, Чонгук, – прошипел Чимин. Чон пожал плечами. – Все теперь к столу возвращаться, – терпение профессора Кима было на исходе. Чимин промаршировал прочь, Юнги тянулся за ней. – Но, профессор, Белла выглядела нездоровой, – Тэхён не выпускал перил, размышляя, как бы пробраться к ней. – И поэтому воспитатель Сон с ней находиться. Мы её в покое оставить. Нет? – Можно мне помочь? – упрашивал Тэхён. – К столу, мистер Ким! Наконец Тэхён вернулся на своё место. Чонгук оставался у перил дольше всех, а когда наконец сел за стол, даже не притронулся к своей еде. – Джин – телекинетик, – едва слышно прошептал Хосок. Тэхёна посадили рядом с ним в художественной студии; класс, наконец затихший после недавней суматохи, занимался плетением корзин. Голос Хосока звучал так тихо, что Тэхён поначалу не сообразил, что он обращается к нему. – Телекинез – это когда ты можешь двигать вещи просто силой мысли. Джин проделывает эту штуку со стаканом воды со всеми. – Хосок не поднимал глаз от работы. – Ты говоришь со мной? – От всех ребят, за исключением Беллы, Тэхён до сих пор не видел ничего, кроме неприятностей. – Тсс, – Хосок смятённо отвел взгляд. Редко кто встречался с Хосоком глазами, ведь они были полны настолько глубокого и даже почти святого сочувствия, что бета сжимался или вырастал в ответ на эмоции окружавших его людей. Бесконечно стыдясь своего постоянно меняющегося роста, он постоянно отводил глаза, прятался внутри своей кожи и говорил голосом, который был тише легчайшего ветерка. – Меня зовут Хосок. Не поднимай глаз и не смотри на меня. – Тэхён исполнил просьбу, и через минуту Хосок вновь заговорил, всё так же тихонько. – Вот тот мальчишка перед тобой – Юнги. У него рентгеновское зрение, и он может видеть всё что угодно, даже сквозь сталь. Если он слишком долго разглядывает твой костюм, значит, таращится на белье и нужно ему врезать. Посильнее. Большая девчонка вот там – это Наён. Она сильнее всех в мире. Пожми её руку, и она переломает все косточки в пальцах и даже кости в руке, хотя совсем не желает ничего такого. Не волнуйся, не все из нас делают что-то такое серьёзное и страшное. Видишь того паренька? – Хосок кивнул в сторону Джаспера. – Этот кроха? – Говори потише. Не привлекай внимания, – предупредил Хосок. Тэхён перевела взгляд обратно на корзинку и стал внимательно слушать. – Это Джаспер. Он самый младший. Никто не знает, на что он способен. Говорят, что, когда он попал сюда, воспитатель Сон так наорал на него, что он всё забыл. Тэхён поражённо поглядел на Джаспера. Вот бы разгадать эту тайну! – А что он? – Тэхён кивнул на Чонгука. – Шшшш. – Прутик, который Хосок сгибал, чтобы вплести в корзину, ненароком треснул у него в руке, а сам он к невольному изумлению Тэхёна уменьшился на несколько сантиметров. – Это Чонгук. Не смотри на него и не разговаривай с ним. Или неприятностей не оберёшься. Больших. Держись от него как можно дальше. Он гений и даже больше того. Говорят, он в пятнадцать раз умнее Эйнштейна. Он такой умный, что они все его боятся, даже воспитатель Сон. Чонгук – злыдня и делает всякие гадости. Ужасные вещи. – Какие такие ужасные вещи? – Тэхён с открытым ртом переводил взгляд с Хосока на Чонгука. – Такие, которые причинят тебе боль, – Хосок в первый раз встретил взгляд Тэхёна, и в его глазах бета увидел страх. – Это он что-то подстроил с Беллой? Хосок пожал плечами и съёжился ещё на несколько сантиметров. – Как думаешь, с Беллой всё будет в порядке? – настаивал Тэхён. – Ты даже не представляешь, сколько всего ты не знаешь, а я вижу, ты из тех, кто вечно ищет и находит себе на голову неприятности. Попадёшь ты в беду. Как Белла. – Хосок печально покачал головой. – У нас здесь свои правила, и, если ты их не знаешь или отказываешься им следовать, ты за это поплатишься. Правило номер один: не связывайся с Чонгуком. Если тебе дорого своё здоровье, уж его ты быстро усвоишь. – Но Белла… – Послушай меня, тебе надо выбросить Беллу из головы. Теперь мы для неё ничего не можем сделать. Тэхён хотел поспорить с Хосоком, но тот повернулся к своей корзинке и больше ни слова не сказал. – Профессор Ким, – Чонгук вежливо поднял руку. – Клей совсем закончился. – Он взял бутылочку клея и перевернул её, чтобы показать, что в ней ничего нет. – Да, и у нас… – …тоже нет клея, – чирикнули братья Мустафа. Профессор Ким вздохнул. Художественная студия располагалась на третьем ярусе тринадцатого уровня, прямо над атриумом, а подсобка со всеми принадлежностями находилась на первом ярусе, так что дальше не придумаешь. Он специально заказывал всё в двойном объёме как раз с тем, чтобы избежать подобных накладок. – Понятно, – профессор Ким раздражённо встал. – Вы себя до моего возвращения хорошо вести. – Он прицельно зыркнул на пару учеников. Чонгук встряхнул под партой двадцатью выкраденными и припрятанными тюбиками клея, выжидая, пока шаги профессора Кима стихнут в коридоре. Барственно поднимаясь на ноги, Чонгук принял командование классом на себя. – Джаспер, что это у тебя? – Он проплыл между рядами и остановился возле стола Джаспера, а крохотный мальчонка тем временем пытался сделаться ещё меньше. – На мой взгляд, это не похоже на корзину, – Чонгук выхватил недоделанную работу Джаспера и покачал корзинкой у него перед носом. – Это фуфло ты собираешься выдать за творчество? Ты нас считаешь полными дураками? Ты считаешь меня дураком? Из горла Джаспера вырвалось сдавленное попискивание. Теперь по бокам Конрада стояли Нален и Расул. Они всегда были не прочь подраться, и им нравилось, когда Чонгук начинал мутить воду. – Что, Джаспер? Что ты сказал? – Чон нагнулся к Джасперу, словно он мог слышать что-то, что говорил Джаспер. – Ты думаешь, что я не прав? Ты думаешь, что это хорошая корзинка? Мучительное чувство, охватившее Тэхёна при виде того, как младшего ребёнка задирает тот, кто старше его на четыре года, быстро переродилось в яростный гнев. Он так и ёрзал на стуле, готовый в любой момент взорваться, когда его схватила под локоть сдерживающая рука Хосока. – Не высовывайся, Тэхён. Сядь. Не смотри на них. – Но его травят! Это неправильно! – Это не твоё дело. И в любом случае ты ничего не можешь поделать. Чонгук начал размашисто бить корзиной Джаспера об стол, и тот разрыдался. В следующее мгновение Тэхён не выдержал и, выдернув руку у Хосока, вскочил на ноги. – Эй, Конрад, оставь его в покое, – заорал Тэхён. – Тебе разве не говорили, что нельзя обижать маленьких? Задирай уж кого-нибудь своего размера. Хосок вздохнул так, как вздыхают, понимая, что сейчас произойдёт что-то ужасное, и всё же надеются, что всё обойдётся, но ужасное происходит, и становится ясно, что ты так и знал и что глупо было надеяться, что ты можешь этому помешать. Тэхён подошёл с другой стороны к столу Джаспера и, сверкая глазами, встал прямо перед Чонгуком: – Отдай ему обратно его корзину. Чонгук улыбнулся, довольный, как сытый удав. – Прости, что ты сказал? «Отдай ему обратно его корзину?» Ты говоришь по-английски или на каком-то примитивном тарабарском языке? Унга-бунга. Возможно, если бы ты был в состоянии вести диалог, подобающий человеческому существу, а не лаптю, я, пожалуй, мог бы вернуть эту корзину. Тэхёна колотило от гнева. – Ты знаешь, что я говорю. Это не твоё. А вдобавок ты больше его. А теперь отдавай. – Ты зарапортовался, новенький. Очевидно, тебе нужно разъяснить, как именно здесь обстоят дела. Нален с Расулом ухмыльнулись и кивнули. Остальной класс выжидал, затаив дыхание. – Я и сам вижу разницу между хорошим и дурным, и никакие разъяснения мне не нужны. Особенно от таких, как ты. Задиру я враз вижу. Корзина, которую ты держишь, не твоя. А теперь верни её. – Тэхён кипел. – Сейчас же! – завопил он. Чонгук улыбнулся. – Ну раз ты так настаиваешь, я буду паинькой и сделаю, как ты велишь. – Чонгук держал корзину перед Джаспером на расстоянии вытянутой руки. – Ну, чего же ты ждёшь, Джаспер? Вот она. Держи её. Джаспер повернулся к Тэхёну за поддержкой, и он кивнул ему, мол, бери. Едва соображая от ужаса, Джаспер протянул худую подрагивающую руку. Все следили за медленным продвижением этой сиротливой ладони, пока она не достигла корзинки и не коснулась с опаской ручки. В ту же секунду Чонгук неожиданно дёрнул корзину к себе, крутанул и швырнул через всю комнату. Профессор Ким открыл одно из окон, и корзина чудом не вылетела в него и не упала на пол атриума, но зацепилась за решётку метрах в четырёх над уровнем пола. – Ты, вонючая коровья лепёха! – Как скажешь, Тэхён, но корзина – вон она. И если ты хочешь, чтобы Джаспер получил её обратно, прошу, можешь взять её, когда тебе будет удобно. – Чонгук с вызовом кивнул на корзину, повисшую на решётке. – Позволь мне перефразировать так, чтобы тебе было всё ясно: достань её, деревенщина. Давай. Достань. Ха. Тэхён дошёл до ручки. – И не думай, достану! – Не думай? Я вот что думаю: я думаю, что ты деревенщина, которая корзину не отличит от кирпича. А если кто здесь и способен думать, так это я. – Чонгук обошёл стол и стал нос к носу с Тэхёном. – Твои мудрёные слова никому мозгов не запудрят. Все эти мысли в твоей голове не делают тебя умным. Тебе никто этого не говорил? – Тэхён шагнул в сторону и промаршировал через комнату к окну. Все разом подскочили с мест и сгрудились вокруг Тэхёна который влез на стол, стоявший прямо под корзиной. Вытянувшись во весь рост, он был всё же далек от цели, то есть корзинки Джаспера. Расул и Нален знающе захихикали. Тэхёна это не смутило, он поставил на парту стул, залез на него и осторожно выпрямился, однако обнаружил, что по-прежнему не может дотянуться до корзинки. Ребята предвкушающе зашептались, глядя, как Тэхён ставит на первый стул ещё один, а затем нетвёрдо взбирается на эту конструкцию. Чонгук злорадно ждал, что он сейчас свалится, а остальные дети охнули в ужасе. Юнги наклонился к Чимину и пробормотал краешком рта: – Четыре бакса, что его копчик встретится с полом. – Ставь десятку. – Согласен, Искорка. Стоя на двух стульях и одном столе, Тэхён выпрямился в полный рост и поднял руку, но его пальцы схватили воздух в нескольких сантиметрах от корзинки. Вытянувшись в струнку на самых цыпочках, он удерживал равновесие, однако не мог достать сколько-нибудь выше. Стулья опасно шатались. – Осторожнее, Тэ, – умолял Хосок. Закрыв лицо руками, Джин подглядывал сквозь пальцы. Тэхён знал, что Чонгук давно предвкушает, как он вернётся ни с чем. «Считает себя таким умным. Но знает-то далеко не всё, и провались я в тартарары, если он одержит надо мной верх». Тэхён был готов на всё, только бы вернуть Джасперу его корзинку и натянуть нос Чонгуку. Тэхён прикрыл глаза и молча проговорил слова. Поскольку все сбились вплотную к парте, на которой стоял Тэхён, никто не мог разобрать, что происходит у них прямо над головой. А вот Чонгук, который высокомерно притулился с краю, видел всё. И как у всех, кто видел это впервые, у него перехватило дыхание. Тэхён взлетел. Невысоко. Всего лишь на несколько сантиметров, а затем он схватил корзинку и снова поставил ноги на стул. Конрад был в совершеннейшем смятении и изумлении. Незнакомое чувство для гения, который привык с непогрешимой точностью предсказывать многие неожиданности. Ни один мускул его лица не выдавал той электромагнитной бури когнитивного возбуждения, которой мгновенно был охвачен его мозг. В кратчайшие сроки (не превышавшие трёх, в крайнем случае, четырех секунд) Чонгук проанализировал тот факт, что Тэхён умеет летать, проработал и оценил все возможные варианты, выбрал план действий, а затем рассчитал вероятность его успеха с точностью до двух процентов. Проделав всё это, Чонгук с уверенностью начал действовать. Тэхён торжествующе повернулся к классу, воздев корзину над головой, словно кубок. – Он достал! – завопил Чимин, довольный победой в споре с Юнги. Все, кроме Налена и Расула, издали разнообразные возгласы и взбудораженные охи-ахи. И Хосок особенно. – Похоже, тебе следует кое перед кем извиниться, – заулыбался Тэхён, заметив, что лицо Чона осталось каменно-бесстрастным, и все дети обернулись к нему. Он очень долго был неоспариваемым лидером класса, и то, что ему был брошен вызов, наполняло их одновременно страхом перед святотатством и пьянящей свободой. – Извиниться, говоришь? Перед Джаспером? – Конрад прошествовал вперёд, и дети расступились перед ним, пропуская его к столу. – Возможно, ты прав. Извинения вполне уместны. Но не перед Джаспером, перед тобой. – Передо мной? – Да, перед тобой. – Чонгук подошёл к парте. – Прошу заметить, что мне очень жаль. Возможно, однажды ты узнаешь, насколько жаль. – С этими словами Гук протянул руку и мягко коснулся нижнего стула, на котором шатко балансировал Тэхён. Приложенное давление, как и место приложения силы, было точно рассчитано для того, чтобы Тэхён упал в одном, единственном направлении, и это было прекрасно известно Чонгуку. – Эй! – Тэхён пошатнулся, размахивая руками. – Осторожно! – пискнул Хосок. Тэхён качнулся сначала влево, затем вправо, затем снова влево, а затем, к изумлению всех, кроме Чонгука, упала назад, молотя руками, словно лопастями мельницы, в окно, распахнутое прямо позади него. Мгновение, и он исчезла. Тишина. Никто из детей даже не шелохнулся, так шокированы они были тем, что произошло. Классная комната поднималась над полом атриума на три этажа – такое падение было смертельным для любого из них. Лицо Чимина ярко вспыхнуло. Лицо Хосока побелело, и он настолько забылся, что, не думая о правилах, яростно повернулся к Чонгуку. – Ты убил её. Ты убил её! Чонгук невозмутимо пошёл прочь. – Ты так думаешь? Но всё равно никто из детей не пошевелился и никто, совсем никто, не подошёл к окну и не выглянул из него, боясь того жуткого зрелища, что ждёт их внизу на полу атриума. Джаспер, самый маленький и напуганный, начал плакать. – Он мертв, – простонал Джин. Все они верили в это, кроме одного. И тут вдруг Тэхён взмыл вверх, паря в воздухе. – Ха. Я ж говорил, не слишком ты умён, Чон, иначе отлично знал бы, что хорошего омегу не утеснить. Чонгук фыркнул и закатил глаза. Остальные языки проглотили от удивления. – Он умеет летать, – Хосок пошатнулся от облегчения. – С ним всё в порядке, потому что он может летать. – Вы только гляньте, что он творит! – Юнги сложил вместе ладони. Взрыв общего ликования был оглушительный. Наён топала, и сила её была такая, что вся комната содрогалась. Миртл хлопала в ладоши так быстро, что, казалось, будто аплодирует полный стадион спортивных болельщиков. А прочие просто кричали. – Он умеет летать! – Вот бы мне так! – Я знал, что он не медиум. Тэхён широко улыбнулся Чонгуку и исполнила пару вращений и переворотов, чтобы покрасоваться перед ним и немного – чтобы уесть. – Ну как тебе обломалось? – Хорошо. Прошу, продолжай, – повернувшись к нему спиной, он прошёл на своё место и как ни в чём не бывало сел. – Крутанись ещё разок, Тэхён! – крикнул Джин, хлопая в ладоши. – Давай быстрее! – подначивал Чимин. Ребята высовывались из окон и восторженно приветствовали каждое движение Тэхёна, и Тэхён был счастлив до невозможности. Они не только приняли его с его полётами, они одобряли его. Всё верно, он наконец обрел дом! Он нанизал сложную комбинацию из кручёных переворотов уже просто от радости. Все так переволновались и забылись, что никто не только не услышал приближающихся шагов профессора Кима, но даже не заметил, когда тот встал столбом на пороге класса с открытым ртом. Кроме, конечно же, Чонгука. – Что здесь происходить? – взревел он. Дети прыснули врассыпную, как кролики при звуке выстрела, явив Тэхёна за окном. Тэхён застыл в воздухе ни жив ни мертв. –Ким Тэхён! Вы правила нарушать!