Очень странные подростки

Пролог

Они бежали, опережая стук собственных сердец. Омега привел его в пещеру на вершине горы, и они спрятались там, тесно прижавшись друг к другу и прислушиваясь к его тяжелым, неотвратимо приближающимся шагам. – Что он со мной сделает? – спросил альфочка, стуча зубами от холода и страха. – Тсс, – ответил ему омега. Омега был всем, что было у маленького альфы, а он был всем, что было у омеги. Всего лишь двенадцать коротких лет они провели вместе – вот как мало отмерила им судьба. – Куда отец собирается меня отвезти? – спросил альфочка. – Не знаю, – ответил ему папа. – Куда-то туда, где я не смогу тебя найти. Но при этом он сотрёт твою память, и ты не будешь помнить ни меня, ни свой родной дом. Не бойся, это будет не больно. – Зато это больно сейчас, – сказал альфа. Тишина в пещере была такой, что у мальчика защипало кожу. Он почесался и вновь замер. – А зачем он это делает? – Твой отец… Он потерял себя. Он стал одним из Тёмных. Затем они услышали его шаги на горном склоне снаружи пещеры. Альфочка всем телом судорожно прижался к папе. Омега знал, что остались считаные секунды, когда они ещё могут быть вместе, и сказал, желая вселить надежду в сердце своего сына: – Слушай внимательно и запоминай, что я тебе скажу. Есть одно пророчество. В нём говорится об омеге, который умеет летать, и альфе, который всё знает. Пророчество гласит, что вместе они обладают силой, способной вызвать великие перемены. Придёт день, когда они остановят твоего отца и мы с тобой снова сможем быть вместе. – А когда это случится? – Скоро. Я надеюсь, что скоро. Очень скоро. Альфочка подумал о той омеге, который может летать, и о том альфе, который знает всё, и мысленно поклялся никогда не забывать о них и всегда хранить эту память в своём сердце. – Пожалуйста, – взмолился он. – Пожалуйста, пусть они скорее придут. Как можно скорее.

***

Быть гением – дело довольно хлопотное, и одна из проблем (многих, между прочим!) связана с непреодолимым желанием некоторых взрослых оценить тебя. На самом деле это лишь хитрая уловка, с помощью которой они хотят выяснить, насколько ты умный, почему ты такой умный и, вообще, откуда ты взялся, умник. При этом постоянно повисает вопрос, который взрослые не рискуют произнести вслух, хотя он ужасно мучает их: «Почему, чёрт побери, я не могу быть таким же умным, как ты?» Чон Чонгук III тосковал. Медленно тянулся второй из трёх назначенных на этот день тестов, который проводила какая-то тётка, называвшая себя экспертом. Смешно! Хотя Гуку совсем недавно исполнилось всего семь лет, у него, поверьте, были дела гораздо интереснее, чем отвечать на её дурацкие вопросы. Столько времени приходилось из-за этого терять впустую! – В кондитерской лавке вдвое больше желейных бобов, чем мармеладных мишек, а лакричных конфет в четыре раза больше, чем желейных бобов, – бубнила идиотка. – Если в лавке имеется сто тридцать шесть леденцов на палочке и этих леденцов ровно столько же, сколько лакричных конфет, то сколько тогда желейных бобов в лавке? – Тридцать четыре, – едва дав ей договорить, ответил мальчик. – Хорошо, – уныло кивнула тётка. – Ты построил дом, все четыре стены которого выходят на юг. Возле дома появился медведь. Какого он цвета? – Белый. – Сколько животных каждого вида взял на свой ковчег Авраам? – Нисколько. Ковчег построил Ной. – Имеется ряд чисел… – Я не знаю. – Но я ещё не закончила задавать вопрос. – А я всё равно не знаю. – Чонгук откинулся на спинку своего стула и бросил на тётку ненавидящий взгляд. – Продолжи последовательность чисел, – не унималась приставучая дура. – Один, восемь, двадцать семь, сорок восемь… Вообще-то, любопытную идиотку звали Хан Минсу, она была невысокой, морщинистой и имела диплом доктора психологии. Когда-то давным-давно, когда будущему доктору Хан исполнилось, наверное, лет пять, на её личике появилось выражение заинтересованного внимания да так и прилипло, словно маска, на всю оставшуюся жизнь. – Я не знаю, – повторил Чонгук и отвернулся, глядя в окно. Учёная дурочка озабоченно поджала губки – она обещала закончить своё исследование сегодня к вечеру, но если ей не удастся заставить мальчика сотрудничать, это будет провал. Полный провал. Доктор Хан ещё раз взглянула на сидевшего перед ней альфу. Худой семилетка с серьёзными глазами и печально опущенными уголками губ. Сейчас он сидел, скрестив руки на груди, и сердито хмурил брови. Учёная дурочка подумала немного и решила сменить тактику. – Твой отец говорил мне, что ты любишь числа. – Вы что, моему отцу верите? – повернулся к несчастной старушке Гук. Доктор Хан была в замешательстве. Ей бы просто пропустить этот вопрос мимо ушей, но она, как и положено идиотке, принялась искать на него ответ. – Твой отец очень… умный человек, – осторожно сказала она. – Вовсе нет. Мой папаша сенатор, который имеет большой вес в Сеуле, но это совсем не значит, что он умный. Быть политиком и быть умным – большая разница. – Э… – нервно заёрзала учёная дурочка, уставившись в листки со своими вопросами и пытаясь сообразить, какой из них лучше выбрать, чтобы вернуть разговор с альфой в прежнее русло. – А вы хоть знаете, зачем вас сюда позвали? – продолжал давить Чонгук. Он окончательно перехватил инициативу и теперь сам задавал вопросы, вместо того чтобы отвечать на них. – Конечно, – растерянно пробормотала она. – Твой отец хочет понять, что нужно сделать для того, чтобы помочь тебе расти, учиться… – Опять неверно, – перебил её Гук, закатывая глаза. Ну до чего же тупая тётка ему сегодня досталась! – Сегодня мой седьмой день рождения, но отец запретил праздновать его, потому что сердится на меня. Учёная дурочка склонила голову набок и вопросительно посмотрела на Чонгука. – Видите ли, я взломал сервер министерства обороны и перепрограммировал орбиту одного из спутников. Об этом доложили президенту, и теперь отец видит во мне угрозу для его политической карьеры. – Гук наклонился вперёд на стуле и добавил, глядя на нервно ёрзавшую перед ним женщину. – А вас он просто использует. Надеется, что сможет с вашей помощью контролировать меня. Учёная дурочка густо покраснела, рот начал подёргиваться во все четыре стороны, но она сумела всё же взять себя в руки – в этом ей помогли листочки с напечатанными на них вопросами. – Думаю, что нам лучше вернуться к нашему разговору, – сказала она, нервно перебирая свои листочки. – Вы должны ещё кое-что узнать о моём отце, – шепнул ей Чон. Доктор Хан сильнее заёрзала на стуле, её лицо, казалось, вот-вот треснет от усилий изобразить привычную маску заинтересованного внимания. – Что именно? – спросила она. – У моего отца есть одна страшная тайна. – Тайна? – шёпотом переспросила доктор Хан. – Ага. Он пытается скрыть её, но я собираюсь рассказать об этой тайне. – И что же это? – шёпотом спросила учёная дама, чувствуя, как мурашки побежали у неё по шее. – Мой отец… – начал Чонгук, глядя ей прямо в лицо. Дверь комнаты с грохотом распахнулась, и доктор Хан едва не грохнулась в обморок от неожиданности. В дверном проёме появился сенатор Чон. Это был холёный, словно сошедший с рекламного плаката мужчина – высокий, темноволосый, спортивного сложения, безукоризненно одетый и абсолютно уверенный в себе и своих силах. Перед его белоснежной улыбкой не мог устоять никто, ни мужчина, ни женщина. Вы видели когда-нибудь фотографии известных и очень красивых моделей? Так вот, в сенаторе Чоне сочеталось всё самое привлекательное от них. – Благодарю вас, доктор Хан, на сегодня, я думаю, довольно, – сверкнул он своей фирменной улыбкой. – Ах, это вы, сенатор… – Учёная идиотка завозилась, поднимаясь на ноги и ещё сильнее заливаясь краской. – Вы… это так неожиданно… – Он просто подслушивал нас всё это время, – спокойно пояснил Конрад. – Это для него привычное дело. – Э… – совершенно смутилась старая дурочка. – О… – Сегодня у вас был трудный день, – сказал сенатор Чон, хватая доктора Хан под локоток и ведя её к двери. – Мой помощник покажет вам, где у нас выход. – А как же моё исследование? Но прежде чем доктор Хан успела договорить или хотя бы понять, что происходит, её уже выпроводили вон – впрочем, очень вежливо, конечно, выпроводили, и она пришла в себя только на тротуаре перед особняком сенатора Чона на главной улице города Сеула, столицы Южной Кореи. Из окна своей игровой комнаты Чонгук наблюдал, как доктор Хан беспомощно перебирает в руках листочки с нелепыми вопросами, и ему вдруг стало жаль, что она ушла и он никогда больше не увидит её. Да, доктор Хан Минсу была тупа как пробка, но при этом в ней чувствовалась честность, которой так не хватало Гуку в окружавших его людях. Впрочем, на то, чтобы долго раздумывать над этим, времени у Чона не было, потому что его отец, словно мрачный массивный утёс, уже нависал над ним. – Внизу тебя ожидает женщина, – сухо сказал сенатор Чон, сложив руки на груди и глядя сверху вниз на своего сына. – Её зовут доктор Чхве Ён А, и она собирается забрать тебя в свою школу. Утверждает, что сможет помочь тебе стать… лучше. – Мама не позволит тебе отослать меня из дома. – Я даю тебе этот шанс только потому, что ты мой сын, – не обращая внимания на слова Чона младшего, продолжил его отец. – Либо ты немедленно уезжаешь с доктором Чхве, либо отправляешься со мной к президенту. Скажешь ему, что не перепрограммировал тот спутник и что вообще всё это было большой ошибкой. – Но, отец, тот спутник падал со своей орбиты, – вновь (в третий раз, если быть точным) принялся объяснять Гук. – Если бы я не перепрограммировал его, он грохнулся бы прямо на Осан. – А я представлю президенту неопровержимые доказательства того, что тот спутник свёл с орбиты кто-то другой, а тебя, дурачка, просто подставили. Твоя задача при этом – вести себя как нормальный семилетний мальчишка и не выпендриваться. Заставь президента поверить, что ты обычный… – То есть я должен изображать дурачка, так? И снова сенатор Чон пропустил слова сына мимо ушей, продолжая говорить как заведённый. – А ещё с этого момента ты будешь делать только то, что я скажу и когда прикажу. И брось эти свои штучки. – Тут сенатор покрутил пальцем у виска. – Остановись. – Остановиться? – переспросил Чонгук, пытаясь понять, как он может перестать думать. К немалому удивлению Чона младшего, сенатор Чон внезапно смягчился, потянулся вперёд и взял своего сынишку за руку. – Гуки, – задушевно сказал он и улыбнулся. Эта знаменитая улыбка вдохновляла, она словно говорила: «Ты мой парень, мы с тобой в одной команде, у нас с тобой есть тайна, о которой знаем только мы двое». А ещё его улыбка ненавязчиво так заверяла: «Ты, главное, слушайся меня, и тогда всё будет супер!» – Я могу помочь тебе, Гуки, – продолжил сенатор Чон. – Но для этого ты должен быть на моей стороне, а не на чьей-то другой против меня. А я тебе запрещаю впредь вмешиваться в подобные дела, понял? За-пре-ща-ю. Пойми ты наконец: в мире происходит множество неприятностей, но никто не ждёт твоей помощи, никому она не нужна. Спутник сошёл с орбиты и грохнулся на Землю? Ну и что? Несчастный случай, так это называется. Ничего, бывает. И ни к чему из этого проблему городить. Чонгук откинулся на спинку стула и удивлённо спросил, глядя на отца: – Но разве правильно, если при этом пострадают люди? – Позволь, дружок, мне самому решать, что правильно, а что нет, ладно? – ещё шире улыбнулся сенатор Чон. – Скажи лучше, ты же хочешь, чтобы тебе праздник на день рождения устроили? Гук взглянул на отца и на секунду подумал, что действительно следует предоставить ему право всё решать, а самому просто быть на его стороне, стать ему лучшим другом и спокойно, счастливо жить, чувствуя отцовскую поддержку, тепло и одобрение. Что ж, он пойдёт к президенту, и, когда отец начнёт лгать насчёт спутника, нужно будет слегка подыграть ему. Как подыграть? Да просто изображать из себя малолетнего дурачка – взять, например, с собой игрушечную машинку и возиться с ней перед президентом, громко изображая губами работу двигателя. Одним словом, плюнуть на всё и делать так, как приказал ему отец. А потом они вернутся домой, и начнётся большая вечеринка в честь его седьмого дня рождения. Но как пришла к Гуку эта мысль, так и улетела. – Боюсь, я уже слишком стар стал для детских праздников в честь дня рождения, – сказал наконец Чонгук. Улыбка слетела с лица сенатора Чона, появилась тупая боль в затылке, и он правой рукой принялся массировать его. – Вещи, подобные падению спутника, случаются по причинам, которых ты не способен понять, – совершенно другим, сердитым тоном проворчал сенатор. – И никому не нужно, чтобы ты совал туда свой нос. – То есть ты хочешь сказать, что падение спутника было запланировано? – Нет!.. Нет. – Тут сенатора стало покидать его самообладание, но он сумел взять себя в руки. Поправил узел галстука, смахнул невидимую пылинку с брюк. Успокоился. – Что ж, ты не оставляешь мне выбора, Гук, – сказал сенатор Чон, поворачиваясь к двери. – Сейчас я пришлю сюда доктора Чхве. – Но, отец… Не замешкавшись ни на мгновение, сенатор Чон покинул комнату, и не только её. Из жизни Чонгука он тоже вышел навеки, оставив его стоять в одиночестве и растерянности. Несмотря на все свои гениальные способности, Гук не мог понять, как он будет жить теперь без отца и что станет делать без него.

***

У Чонгука было семь долгих мучительных лет на то, чтобы обдумать со всех сторон тот последний разговор с отцом. Семь лет, на протяжении которых он страдал под неусыпным контролем со стороны доктора Чхве Ён Ы. Она, видите ли, взялась избавить мир от всего, что казалось ей ненормальным. Дети, растения, животные – она собирала их со всех уголков Земли, чтобы с её «помощью» они «исправились» и стали как все. Обыкновенными, неприметными. Серыми. По мнению доктора Чхве, невероятный интеллект Чонгука был вещью совершенно ненормальной, недопустимой, таящей угрозу как всему обществу, так и лично альфе. День за днём, год за годом доктор Чхве использовала все имевшиеся в её распоряжении средства для того, чтобы лишить Гука «излишнего» интеллекта и вернуть к «нормальной жизни». А арсенал таких средств в распоряжении Чхве Ён Ы был огромным, если не сказать неисчерпаемым. У Гука не было никаких сомнений в том, что отец так и бросит его окончательно на милость доктора Чхве. Ситуация выглядела для него беспросветной, но только до того момента, когда появился новенький, Ким Тэхён. Он, как и Чонгук, обладал исключительными способностями. омега умел летать. Обладатель густых каштановых волос и кофейных глаз, Тэхён напоминал полный благих намерений торнадо, помещённый внутрь красивой фарфоровой чайной чашки. Благодаря Тэхёну и его способности летать Чонгук получил наконец возможность разработать план побега, причём не только для них двоих, но для всех детей, которых держала под своим контролем доктор Чхве. Однако, оказавшись на свободе, Чонгук столкнулся с тем, что ему некуда возвращаться, отец отказался принять его назад в свой дом. И тут вновь спас положение Тэхён, предложив Гуку поселиться в доме, где он сама жил со своими родителями, Мин Соком и Джон У Кимами, – в скромном деревенском доме, затерявшемся в отдалённой близи Тэгу, населённый честными, добрыми и простыми фермерами. Вскоре родители Тэ полюбили Гука как родного, а он, в свою очередь, предложил немало хитроумных способов, как сделать старую бедную ферму Кимов процветающей. В старом сарае Чонгук оборудовал лабораторию, где принялся работать над своим самым любимым проектом – путешествием во времени. Кроме того, он по мере своих сил помогал Мин Соку, а также до крошки съедал всё, что накладывал ему в тарелку Джон У – а уж он-то готовить умел так, что пальчики оближешь, можете мне поверить! Вот так, неожиданно для самого себя, Чонгук внезапно обзавёлся самой настоящей семьёй. Появились любящие взрослые, которые теперь стали заботиться о нём. Появились друзья и появился Тэхён – на него всегда можно было положиться, если начинаешь придумывать какой-нибудь безумный план. А ещё так уж случилось, что Тэхён раскрыл один секрет, который Чонгук хранил втайне от всех. А именно, узнал, на какое число приходится его семнадцатый день рождения. И не только узнал об этом, но и решил приготовить Гуку сюрприз. С величайшими предосторожностями он оповестил всех друзей и продумал всё-всё-всё, чтобы в нужный момент они гурьбой могли выскочить перед ничего не подозревающим Чонгуком. Выскочить и закричать: «СЮРПРИЗ!» Тэхён много раз мысленно повторял это слово, тщательно следя за тем, чтобы оно случайно не сорвалось у него с губ. В тот день ранним-ранним утром, когда рассветные лучи солнца едва начали окрашивать розовым цветом края облаков, Тэхён уже выскользнул из их постели, дрожа от взбудораженности. Как то так получилось, что они с этим сверх гением подняли дружбу на отношения, но сейчас не об этом. Так вот, из-за спящего как думал омега Чонгука, Тэхён очень тихо, очень осторожно открыл своё окно. Как только ноги омеги оторвались от подоконника, его охватил привычный восторг, и он всё круче, всё выше начал подниматься в утреннее небо. Стояли первые дни ноября, поэтому воздух был холодным, даже слегка пощипывал, и Тэ ускорил полёт, направляясь над верхушками деревьев вглубь леса. В тот год осень была поздней, и лес всё ещё пылал яркими красками – алые, золотые, оранжевые, зелёные листья складывались в причудливый узор, от вида которого у Тэхёна захватило дух. Лёгкий ветерок шевелил листьями, отчего казалось, что они танцуют какой-то изысканный танец. Страстное, жгучее танго, например. Тэхён снизился и теперь летел над самыми кронами. Наконец, вдоволь налетавшись и размявшись, он повернул и, искусно лавируя между ними и не упуская из виду серебристую воду ручья, который лучше всякого компаса должен привести его назад, полетел к дому. Миновав лес, Тэхён продолжил свой полёт над скромными фермами их соседей, разглядывая курчавых, похожих на крохотные облачка овечек, пятнистых, задумчиво жующих траву коров, слушая крики совершенно неразличимых с высоты петухов. Долетев до своей собственной фермы, Тэ заложил круг над ней, не уставая восхищаться, как сильно она изменилась за последнее время. Когда Чонгук впервые появился у Кимов, их ферма представляла собой большой, гектаров восемь, кусок каменистой земли, и больше ничего. И тут, буквально с самого первого дня, Чонгук начал предлагать всё новые и новые способы ведения хозяйства. Ким Мин Сок оказался достаточно умён, чтобы следовать этим советам, и очень скоро его захудалая ферма сделалась процветающей. Когда появились свободные деньги, Мин Сок по совету Гука прикупил ещё примерно сорок гектаров заболоченной, никому не нужной земли, примыкавшей с юга к ферме Кимов. А затем… А затем главная местная сплетница Мин Су Ён едва свой язык не сломала, рассказывая всем подряд, как Мин Сок придумал осушить свою болотину, согнал всю лишнюю воду в резервуар да засеял своё новое поле, и при этом та-акой урожай получил, та-акой урожай! Буквально в мгновение ока Кимы из бедных, почти нищих фермеров превратились в самых успешных и процветающих земледельцев во всей округе. Теперь у Мин Сока появился целый амбар, доверху забитый новейшими сельскохозяйственными машинами, и коровы у него завелись, и целое стадо овец паслось на лугу, который раскинулся на месте бывшего болота. Простенький, примитивный даже, обшитый вагонкой фермерский домик давно преобразился, словно Золушка на балу. Подгнившая, покрытая облупившейся краской избёнка была отстроена заново, сверкала свежей голубой краской, белоснежными ставнями и узорчатыми оконными рамами, радовала глаз вьющимися вдоль стен стеблями дикого винограда и плюща. Сделав ещё один, самый последний круг, омега резко спикировал вниз и опустился на крышу старого сарая. Пролез в дыру на крыше и спрыгну на сеновал, где его уже поджидала Миртл. После того как Тэхён и Чонгук сбежали из дьявольского института доктора Чхве, все их друзья с необычными способностями разбрелись кто куда. Так что непростой это было задачей – потихоньку распустить слух по всему миру, чтобы устроить Чон Чонгуку сюрприз и собрать их всех здесь к сегодняшнему утру. Первой прибыла Миртл – худенькая, скромная девочка-омега. Впрочем, это и неудивительно, что она появилась первой, ведь Миртл могла бегать со скоростью света, а может быть, и быстрее. Сейчас же она сидела на большой потолочной балке и нетерпеливо болтала ногами. – Миртл! Как я рад! – воскликнул Тэ, закладывая вираж, чтобы опуститься на балку рядом с ней. – Жду не дождусь увидеть, каким станет выражение лица у Чонгука, когда он всех нас здесь увидит. – А ты уверен, что он ничего об этом не знает? – спросила Миртл и смущённо втянула голову в плечи, словно пытаясь укрыться под шапкой своих густых каштановых волос. – На все сто. – Тэхён уверенно тряхнул головой. – Я свой язык всё время за зубами держал. Затем он указал Миртл на сложенные в углу коробки с украшениями, и омеги принялись развешивать по всему сараю серпантин, разноцветные яркие флажки и воздушные шарики. Едва они успели приступить к работе, как появились Нален и Расул Мустафа – озорные, абсолютно неотличимые друг от друга братья-близнецы, умевшие управлять погодой, а следом за ними прибыли Наён и Джаспер. Тэхён был рад видеть своего любимого друга Хосока, который был способен уменьшать свой рост до такой степени, что мог целиком поместиться внутри чайной чашки. У Хоби очень яркая и светящаяся улыбка, с пылающими карими глазами и тихим, мягким голосом, что, впрочем, не мешает ему яростно защищать своих друзей и отличаться удивительной смелостью. Обладавшая невероятной силой Наён принялась играючи расставлять по указке Тэхёна тяжёлые тюки сена, Расул и Нален крепили к потолочным балкам витые ленты серпантина, Джаспер и Хосок занялись воздушными шариками и надували их до тех пор, пока у них обоих не начала кружиться от натуги голова. Есть на свете вещи, которые никогда не меняются, и хороший тому пример – Чимин и Юнги. Они появились вместе и, как всегда, препирались – это было их постоянным занятием с того самого дня, когда Тэхён впервые увидел их, только-только попав в так называемую «школу» доктора Чхве. Правда, были и перемены. Тэхён не мог не заметить, что за то время, пока они не виделись, Юнги сильно вырос и обзавёлся крепким телосложением, что, впрочем, не помешало ему сохранить прежним своё удивительное «рентгеновское» зрение, позволявшее ему видеть сквозь любые стены. Видел он и надетое на Чимина нижнее бельё, и помешать этому не могли даже вылетавшие у омеги из пальцев электрические разряды. За прошедший с момента их последней встречи год огненно-рыжие волосы Чимина потемнели и сделались цвета тёмного янтаря. Побледнели и его веснушки, отчего кожа на лице Чимина стала молочно-белой, нежной, как у юных очаровательных омег, одной из которых он становился. Однако всё это вовсе не означало, что таким же нежным стал его буйный характер, – нет. Пожалуй, он стал ещё горячее, ещё неукротимее. – Надеюсь, Чонгук не видел, как вы пришли, ребята? – спросил Тэхён, радостно обнимая их. – Исключено. Никто нас не видел, – уверенно ответил Чимин. – Коровы нас видели, – поправил его Юнги. – Хорошо, – раздражённо откликнулся Чимин. – Нас не видел никто, кто мог бы об этом сказать. Доволен? Господи, ну почему мы постоянно ссоримся из-за всякой ерунды? Эти двое на немалое удивление всех встречались и для всех было загадкой намеренно ли Юнги начал строить свою карьеру в том же городе где работал и Чимин или нет. Но друзья лишь желали, чтобы эта парочка не перессорилась из-за каких то мелочей по типу цвета стен их будущей квартиры, которую они сейчас старательно ищут. Самым последним из их группы прибыла парочка Намджуна и Сок Джина. Нет, они могли бы появиться намного раньше, но им пришлось дважды останавливаться, чтобы Джин поправил причёску. Джину было четырнадцать лет, и он неустанно заботился о том, чтобы выглядеть безупречно. Волосы омеги всегда были тщательно уложены, его туфельки блестели, а чтобы подчеркнуть свою воздушную фигурку, он носил всегда только самые красивые костюмы из самого тонкого шёлка и муслина. Свой дар телекинеза Джин очень часто использовал для того, чтобы переместить кастрюлю подальше от Намджуна, который своей рукожопостью мог превратить посудину в камень и разбить. Также Джин использовал свою способность, чтобы поправить вплетённые в волосы ленты или заново завязать бант, до которого невозможно было дотянуться руками. – Пять минут, – громким шёпотом предупредил Тэ. – Гуки всегда забегает сюда перед завтраком, чтобы проверить, всё ли в порядке с его экспериментами. Говоря это, она указала кивком на середину сарая, где Чонгук оборудовал свою импровизированную научную лабораторию. И пусть клочки сена падали на собранные здесь с миру по нитке старые компьютеры и прочее разномастное электронное оборудование, эта лаборатория странным образом внушала благоговейный трепет. Было такое ощущение, что ты находишься в мастерской какого-то сумасшедшего гениального учёного. Но вот уже повесили на стены последние воздушные шарики, прикололи к потолочным балкам последние ленты серпантина, Хосок раздал всем картонные колпачки и дуделки, а Тэхён помог своим друзьям спрятаться за тюками сена. Скорчившись сам за одним из тюков, Тэхён с трудом сдерживал радостное возбуждение и не сводил глаз с двери сарая, готовый вместе со всеми выскочить из укрытия. – Апчхи! – громко разнеслось вдруг по всему сараю. – Тсс! – Тэхён, вскочив на ноги, огляделся. – Апчхи! Тут Тэхён увидел, что это Джин. Он прикрыл лицо обеими руками, согнулся вперёд и снова: – Апчхи! – Джин, Джинни, тише! – отчаянно прошептал Намджун. – Но я… апчхи! Ничего не могу… – жалобно ответил Джин. – Это сено… оно… апчхи! Это я из-за него… апчхи! – У неё, наверное, аллергия на сено, – шёпотом заметила Миртл. Да, вот этого Тэ совершенно не предвидел. – У тебя аллергия на сено? – спросил он у Джина. Глаза у омеги слезились, лицо покраснело и припухло. Он ничего не ответил, только жалобно кивнул и ещё раз чихнул. – Апчхи! – Вот, – сказал Тэхён, бросая Джину свой свитер. – Чихай в него. И как можно тише, пожалуйста. – Кто-то идёт, – предупредил Юнги, уловивший движение снаружи своим рентгеновским зрением. – Все по местам, – шёпотом скомандовал Тэ. Все снова спрятались за тюками сена и стали прислушиваться к приближающимся шагам. Спустя пару секунд дверь сарая негромко скрипнула и отворилась. – СЮРПРИЗ! – закричал Тэхён, выскакивая из-за своего тюка и швыряя высоко в воздух пригоршню разноцветного конфетти. Все остальные тоже повыскакивали, а Чимин даже снопы ярких искр из кончиков пальцев выпустил вместо конфетти. Эффектно получилось, красиво. – СЮРПРИЗ! СЮРПРИЗ! – С днём рождения! И только тут они заметили, что перед ними стоит не Гук, а напуганный до полусмерти отец Тэхёна, Ким Мин Сок. Вот это сюрприз так сюрприз! – Папа? – спросил Тэхён. – ты что тут делаешь? Держась за грудь, Мин Сок сделал пару шагов назад, чтобы опереться о стену, а когда немного отдышался, молча указал рукой на стоящие у стены мешки с кормом для цыплят. – Ох, сегодня же вторник! – понуро опустил плечи Тэхён. Только сейчас он вспомнил, что именно по вторникам отец забирает из сарая мешок с кормом для цыплят, которого им хватает как раз на неделю. – Но где же тогда Чонгук? – растерянно спросил Чим. – Прямо у тебя за спиной, – раздался в ответ чёткий голос Чона. Немедленно повернувшись на этот голос, ребята увидели Гука. Он стоял, лениво привалившись спиной к дальней стене сарая, и весело ухмылялся. Его тёмные волосы, пожалуй, пора было подстричь, но во всём остальном Чонгук выглядел просто безукоризненно. И в этом сарае только он сейчас не был нисколько удивлён. А хуже всего чувствовал себя Мин Сок, который до сих пор не мог оправиться от шока. – Сюрприз, – спокойно сказал Гук. – Ты знал! – поникшим тоном ответил Тэхён. – Ты знал. Но откуда? – Элементарно, вишенка, – усмехнулся Чонгук и подошел к омеге приобняв за плечи. – Просто ты вчера вечером не съел свой кусок яблочного пирога. – Ты узнал о том, что готовится сюрприз на твой день рождения только потому, что я не съел яблочный пирог? Так, мистер Шерлок Холмс? – Ну конечно. Ты не съел свой пирог потому, что был взволнован. Об этом, во‑первых, мне рассказал твой мизинчик, который дёргался вот так. – И Чонгук показал своим мизинцем, как именно дёргался пальчик у омеги. – Во-вторых, у тебя на ладонях остался след от фиолетового маркера. Значит, ты что-то им делала, хотя рукоделием ты обычно не занимаешься. Что же в таком случае могло тебя заставить изменить этой привычке? Единственным мало-мальски важным событием в ближайшее время должен был стать мой день рождения. Вот и всё. – С тобой невозможно иметь дело, – вздохнул омега и опустил голову Чону в плечо вдыхая хвойный аромат. – Прости, – пожал поцеловал в макушку альфа, затем повернулся в сторону Джина и кинул ему коробочку с таблетками от аллергии. – Прими сразу две, а через четыре часа ещё две, и всё пройдёт. – Так ты и о том, что у Джина аллергия на сено, тоже знал? – раздражённо спросил Тэхён, донельзя огорчённый тем, что его «сюрприз» не удался. – Само собой. А разве это не так? – Чонгук немного помолчал. – Одного не могу понять – каким образом ты узнал про мой день рождения. Я об этом никогда никому из вас не говорил, других источников информации у вас просто быть не могло. Так откуда же вы узнали? Услышав это, Тэ торжествующе улыбнулся. – Ну?.. – альфа с нетерпением ожидал ответа на свой вопрос. – С днём рождения тебя… – пропел вдруг одинокий голос, и Чонгук удивлённо обернулся на него. Из-за тюка сена показался торт с горящими на нём двенадцатью свечками и поплыл по воздуху, направляясь прямиком к Гуку. Тэхён вскочил на ноги, захлопал в ладоши, запел, и все остальные подхватили вместе с ним. По мере того как торт приближался к Чонгуку, воздух вокруг него начал сгущаться, превращаясь в альфу средних лет, одетого в потёртые джинсы и чёрную футболку. Теперь стало видно, что торт не летит по воздуху, а его несёт этот мужчина с напряжённым усталым взглядом, но с улыбкой на губах. – Д., – сказал Чонгук, узнав его. Он был удивлён, но совершенно не рад. – Ну конечно, я должен был догадаться.

***

– Гром и молния! Что это здесь происходит? – ахнул Ким Джон У. Он кормил цыплят, когда услышал какую-то возню в сарае и пошёл взглянуть, что там. Вошёл она в сарай в тот самый момент, когда Чонгук задувал свечи на торте, который держал в руках какой-то странного вида альфа, а её Мин Сок стоял привалившись к стене, и лицо у него было белее снега. – Сегодня у Гука день рождения, мам, – взволнованно прощебетал Тэ. – Мы готовили ему сюрприз, поэтому я ничего вам с отцом не говорил – боялся, что вы проболтаетесь. К таким вещам, как дни рождения, Джон У относился очень серьёзно, очень. – Это что же, Гуки, у тебя действительно сегодня день рождения? Что ж ты нам ничего не сказал? – засуетился Джон У и, обнимая по дороге всех ребят, кто подворачивался ему под руку, поспешил к Гуку. – Сейчас я приготовлю праздничный завтрак для наших гостей, а вот к этому торту нужно будет мороженое сочинить, мороженое… Он взял торт из рук Д. и направился к дому, ведя за собой детей, словно мама-курица, загоняющая на место стайку непослушных птенцов. Тэ оказался в самой середине этой стайки и успел заметить, что Чонгук и Д. не пошли вместе со всеми и остались стоять, негромко разговаривая о чём-то. Появившиеся у Гука в уголках рта жёсткие морщинки сказали омеге о том, что этот разговор был нелёгким и их встреча оказалась не слишком радостной для альф. Теперь Тэхён тоже отбился от стайки и направился назад, к Чонгуку и Д. – Кто тебя просил встревать? – тихо спросил Чонгук, обращаясь к Д. – Ничего я не встревал, – возразил Д. – Просто… просто я присматриваю за тобой и за Тэ. Проверяю время от времени, всё ли в порядке. Вот так. Чонгук обернулся к Тэхёну, который уже стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, между ним и Д. Вид у омеги был как у судьи на ринге, который готов разнимать бойцов. – Д. навещал тебя? А ты мне даже не сказал? – Да, Д. приходил несколько раз. – Тэхён густо покраснел. – Раза три… ну, четыре, может… Д. обладал способностью становиться невидимым и постоянно стремился всем помогать. Он пытался спасти Тэхёна, когда его собиралась увезти к себе Чхве Ён А, а потом ещё раз, теперь уже освободить из школы. Но, несмотря на свои удивительные способности, не мог Д. тягаться с доктором Чхве, не мог. Тэ с пониманием относился как к попыткам Д. помогать другим, так и к его таинственным появлениям и исчезновениям. Чонгук, в свою очередь, никаких тёплых чувств к Д. не питал, он, словно волк-одиночка, относился к подобным вещам в лучшем случае с подозрением, а в худшем – с неприкрытой враждебностью. Вот почему его так разозлило то, что Тэхен ничего не сказал ему о тайных визитах Д. – Не думал, что тебе это будет интересно, – сказал омега. Чонгук фыркнул, услышав этот детский лепет, и вновь повернулся к Д. – А как ты узнал про мой день рождения? – Ну, знаешь ли, это совершенно не секретная информация, – вскинул вверх свои ладони Д. – Но и далеко не всем известная, – парировал Чонгук. – Ты шпионишь за мной? – Э… я бы так не сказал, – медленно ответил Д., тщательно выбирая слова. – А как бы ты сказал в таком случае? Д. задумался над тем, что ответить альфе. Вся жизнь Д. была связана с вещами, которые считались тайными, и он извлекал выгоду из них, вынюхивая что, да где, да как. О том, что он может становиться невидимым, Д. узнал ещё в раннем детстве. В тот день, когда Д. впервые понял это, он сидел на кухне и тихо наблюдал за тем, как его мама моет посуду. Она не подозревала о том, что Д. рядом, и это поразило его. А затем совершенно неожиданно и, как показалось Д., без какой-то видимой причины мама вдруг бросила мыть тарелки и заплакала. Это был ужасный плач, беззвучный, но сотрясавший всё мамино тело. Казалось, она давно уже научилась рыдать именно так – незаметно, неслышно для всех. Д. потрясённо следил за матерью, видел глубокую печаль на её лице, и ему ужасно захотелось узнать, что это за тайна, которую мама так усердно скрывает от остальных членов своей семьи. Не прошло и минуты, как домой возвратились отец и сестра Д. Услышав это, мама сразу перестала рыдать и продолжила мыть посуду с таким видом, словно ничего не произошло. Такое поведение стало для Д. настоящим откровением. У мамы, у его мамы, была тайна, которую она скрывала от всех, даже от тех, кого любила сильнее всего на свете! Впрочем, прошло не так много времени, когда Д. стало ясно, что свои секреты есть буквально у каждого. Чаще всего это были ерундовые, в общем-то, вещи, хотя иногда встречались и большие, настоящие тайны. С того самого дня Д. начал невидимкой наблюдать исподтишка за людьми, собирать информацию, искать то, что пытаются скрыть другие. И чем старше становился Д., тем важнее становились добытые им сведения. Совсем недавно он понял, что Тэхёна и Чонгука связывает какая-то общая тайна, и решил, что непременно выяснит, что там к чему. Но сейчас ни о чём подобном сказать Гуку Д., разумеется, не мог и потому ответил на его сердитый вопрос, небрежно пожав плечами: – Шпионить – это слишком сильно сказано. – Это не ответ, – продолжал настаивать альфа. – Во всём я виноват, – поспешно объявил Тэхён, не давая ссоре зайти ещё дальше. – Я беспокоился о тебе, Гуки, из-за выборов. Ты последнее время только торчишь в своей лаборатории да слушаешь по радио о том, что там говорят про выборы, вот я и спросил у Д., не знает ли он чего-нибудь любопытного об этом. – Ты? Про выборы? – недовольно переспросил Чонгук. – Нашёл, чем интересоваться. Приближались выборы нового президента, а за последний год одним из главных претендентов на этот пост постепенно сделался сенатор Чон. И чем меньше времени оставалось до выборов, тем внимательнее следил Гук за всем, что делал и говорил его отец. А Тэхён, видя, как Чонгук следит за своим отцом, начинал всё сильнее волноваться, сам не понимая почему. – Я видел, как ты смотришь выступления своего отца по телевидению, и решил попросить Д. побольше узнать о нём. – Тэхён тяжело сглотнул и продолжил: – Я, знаешь ли, подумал, что если твой отец станет президентом, то ты вернёшься домой, а мне не хочется, чтобы ты уезжал. – Что за глупости, Тэ! Теперь мой дом здесь. – В самом деле? Ты это серьёзно? – Серьёзно. Ну, конечно, если только ты не будешь мне капать на мозги и не сведёшь меня с ума, что в данный момент вовсе не кажется мне чем-то невозможным. Омега облегчённо вздохнул, улыбнулся и сказал, легонько тронув Гука за плечо: – Всё, проехали. А теперь пошли праздновать твой день рождения. Будем веселиться! – Ну, если ты настаиваешь, – усмехнулся Чонгук. Напряжённая атмосфера рассеялась, а Д. вытащил из своего заплечного рюкзачка папку и сказал, протягивая её Гуку: – Вот, это тебе. – Что это? – спросил альфа, не спеша протягивать руку за папкой. – Считай, что это мой подарок тебе ко дню рождения. В папке информация о твоём отце, которую просил меня собрать твой омега. Тебе необходимо с ним познакомиться. – Нет уж, спасибо. – Твой отец не тот, за кого он себя выдаёт, – негромко, словно боясь, что его ещё кто-нибудь услышит, сказал Д. – Тайны моего отца меня больше не интересуют. – Ну, если так… – протянул Д. таким тоном, словно Чонгук совершал сейчас большую ошибку. – Гуки, зайчонок, – умоляюще воскликнул Тэхён, забирая папку из рук Д. – Возьми её. Это может быть очень важно. – Ты хоть знаешь, как его зовут? – неожиданно спросил Чонгук, кивком головы указывая на Д. – Как-как? Д. его зовут, – опешил Тэхён. – Д. – это не имя. Это буква. – Чонгук вроде бы разговаривал с Тэхёном, но сам при этом не отрываясь смотрел на Д. – И мы ничего не знаем о том, кто он, откуда взялся, чем занимается и что ему известно. Почему? Да потому, что он не желает нам сказать этого. Так почём мне знать, не скрывает ли он что-нибудь от нас? – Ну, потому что… потому что… – смутился омега. – Потому что он Д. – Для меня этого недостаточно, – отрезал Чонгук. – И вообще, сегодня у меня день рождения, а это означает, что я должен есть торт и сиять от счастья. Так что с вашего позволения… Гук развернулся на каблуках и, чётко чеканя шаг, вышел из сарая, оставив омегу и Д. в неловком молчании. – Мне кажется, он не любит сюрпризов, – промямлил Тэхёна. Щёки у него пылали. – А это… это я отдам ему позже, – добавил он, засовывая под мышку взятую у Д. папку. – Не сомневаюсь, что он оценит твой подарок по достоинству, когда немного… Ну, короче… Д. со вздохом собрал свои вещи в рюкзак, закинул его за плечи и сказал: – Можно привести лошадь к воде… – … но пить ты её всё равно не заставишь, – закончил за него известную поговорку Тэхён. Д. направился к двери, по пятам за ним поспешил омега. – Ты уходишь? Уже? Не останешься ещё хоть ненадолго? Неужели торта не хочешь? – тараторил он на ходу. – У меня много дел. Неотложных, – ответил Д., широкими шагами выходя во двор фермы. – У меня появился источник информации, и мне кажется, на этот раз я подобрался очень близко к цели. – Ты имеешь в виду поиски того засекреченного места, где все такие же, как мы? – взволнованно спросил Тэ. Взволнованно и, пожалуй, слишком громко. – Тсс. – Прости. Вот уже несколько месяцев Д. говорил омеге о том, что идёт по горячим следам, ведущим к тайному обществу, все члены которого наделены необычными способностями. От одной мысли об этом по спине Пайпер всякий раз пробегал холодок. – Но ты расскажешь мне, когда будешь знать? – шепнул омега. Д. уже начинал становиться невидимым, но его макушка всё ещё была видна Тэхёну. – Вскоре ты кое-что от меня услышишь.