Очень странные подростки

Чонгук очнулся, задыхаясь, кашляя и размахивая руками. Смутно рассмотрел склонившуюся над ним Тэхёна и дико закричал ему: – Ложись! У него пистолет! – Конрад, всё в порядке, ты в безопасности. Его слова показались ему бессмыслицей. Чтобы доказать это, он схватился рукой за то место, куда вошла ему в плечо пуля, но наткнулся пальцами на тугую толстую повязку, которая ещё сильнее его озадачила. – Где мой отец? – спросил Гук. – Ему нельзя волноваться, – произнёс чей-то незнакомый, странный голос. Чонгук рывком повернул голову и увидел стоящего над ним пожилого альфу с белыми, как снег, волосами и одетого в… тогу? Бурнус? Гуку никогда не доводилось видеть человека, столь искусно завёрнутого в кусок ткани, больше всего напоминавший большую красную скатерть. – Прочь отсюда! Убирайся! – крикнул Гук и завозился, сопротивляясь Тэхёну, не дававшему ему подняться с кровати. Омега вежливо, негромко попросил странного мужчину в красной скатерти уйти, что тот и сделал – немедленно и без единого лишнего слова. После его ухода омега обернулся и увидел, что Чон лежит, свернувшись клубком и прижавшись спиной к стене, словно раненый дикий зверь. – Тихо, тихо, – мягко сказал она. – Всё в порядке, кролик, всё хорошо. Это я, Тэ. Я здесь, с тобой. Слушая его басистый, но очень приятный голос голос, Чонгук понемногу пришёл в себя и успокоился. – Никто ничего плохого тебе не сделает, – продолжал Тэхён. – Твоё плечо заживает, ни о чём не волнуйся и не переживай. Всё хорошо, правда. Ты в безопасности. Успокойся. Голубой дом, отец, незнакомец с пистолетом в руке – всё это начинало исчезать из памяти Гука, таять, словно утренний туман, уносимый ветром. «До чего же странно», – подумал альфа, впервые обратив внимание на комнату, в которой он находился. Её стены и пол были сделаны из удивительного камня, словно пронизанного волнами, движение которых уловил и запечатлел какой-то великий мастер. Потолок комнаты был усыпан крупными, окружёнными мягким радужным свечением кристаллами. В дальней стене комнаты имелся арочный проход, ведущий на балкон, – сквозь него Чонгук увидел краешек водопада и покрытую пышной зеленью долину. Тэхён тоже был одет как-то странно – то ли в какую-то накидку, то ли в халат из совершенно невесомой, словно ветерок, ткани, мягкими, лёгкими складками спускавшейся чуть ниже колен. Омега внимательно, наморщив лоб, наблюдала за Чоном. – Нет, это… – Чонгук стремительно перебирал в голове различные варианты. Голос у него охрип после долгого молчания. – Это не больница. И тот мужчина… – Гук сглотнул, глаза его широко, удивлённо открылись, и он сделал окончательный вывод. – Д. оказался прав. Это то самое место, о котором он говорил. – Да, и оно называется Ксантия. Ах, Гуки, если бы ты только знал, как здесь хорошо, как красиво! – А мой отец? – Мы пришли сюда вслед за ним. – Видели его здесь? – Чонгук провёл рукой по волосам. – Нет, – покачал головой Тэхён. – Я, как только убедился, что с тобой всё будет в порядке, начал узнавать о нём, но никто не понимает, о ком я спрашиваю. Говорят, что мы с тобой здесь единственные чужаки. – Чужаки? – Так они называют всех, кто не из Ксантии. Мы единственные чужаки, которых сюда допустили. – А где Д.? Тэхён тяжело вздохнул и, виновато потупившись, ответил: – Они не позволили ему пойти с нами. Мне пришлось оставить его… там. – Но почему? – Чонгук сам удивился тому, как сильно он расстроился, что Д. нет здесь с ними. – Д. не приглашали. Только нас. Чонгук задумался, с интересом глядя по сторонам. – Пошли, – стал торопить его омега. Ему не терпелось удивить альфу, а ещё сильнее хотелось сменить тему беседы. – Такое сейчас увидишь, такое! Ким повел Гука на балкон, откуда он впервые смог увидеть весь город, врезавшийся в склон горы. Всего там было четыре яруса, нависавших над большим плато, а посередине ярусы прорезал по вертикали величественный водопад, спадавший в озеро, вода из которого переливалась в протекавшую по долине реку. Воздух был напоён ароматом цветов и феромонов, и, куда бы ни взглянул Чонгук, каждый уголок этого райского места был по-своему красив, по-своему прекрасен. Разбегались в разные стороны изящные каменные арочные проходы, увитые сочными зелёными стеблями с растущими на них бледно-лиловыми цветками, в мельчайшей водяной пыли над водопадом играла радуга. – Фантастика, правда? – не уставал восхищаться Тэхён. – И представь себе, за всё время никто ни разу не приставал ко мне с дурацкими математическими задачками. Красота! – Как давно я здесь? – Два дня. Когда тебя привезли сюда, ты был скорее того… мёртв, чем жив. Но Ирго, здешний целитель, сделал всё-всё, что только смог. Конечно, Ирго понятия не имел, как следует лечить раны от пуль, и, быть может, ему далеко-далече до нашего Джаспера, но он сделал всё как надо. Скажи, как тебе водопад? Блеск, правда? По-моему, он ещё круче, чем его описывал Д. – Тэ повернулся, чтобы оценить реакцию Чона, и был разочарован, увидев его отстранённое лицо. – В чём дело? – Когда я разговаривал с моим отцом перед самым… тем, что случилось, он был другим. Он изменился, причём очень сильно, – задумчиво сказал Чонгук, погрузившись в воспоминания. – И он говорил о Тёмном. Но Кима мало интересовали воспоминания альфы о Чоне. – Тебе нужно отдохнуть, – сказал он. – Нет, мне нужно найти своего отца и поговорить с ним. – Гука… – Тэхён тяжело сглотнул, собираясь с духом. – Послушай, твой отец… Он мог не выжить. – Почему ты так думаешь? – Потому что он был ранен прямо в сердце. – Тэ знал, о чём говорит, он сам видел, как пуля попала в грудь Чону, после чего президент замертво рухнул на крышу. – Это всё случилось прямо у меня на глазах. – Значит, ты видел, как мой отец бросился, чтобы спасти меня, – взволнованно ответил ему Чонгук. – Ты видел, что если бы не он, то я… сейчас был бы мёртв. – После того выстрела твой отец ни разу не шелохнулся. Ни разу за всё время, пока мы неслись за ним с Д. – Тэ почувствовал, что сам начинает волноваться. – Не думаю, что он может быть жив. Не было у него шансов уцелеть. Повисло долгое, тяжёлое молчание, после чего Ким заговорил вновь. – Я что хочу сказать, – негромко начал он, меньше всего желая превращать их разговор в словесную перепалку, – ведь он никогда не был по-настоящему твоим отцом. Да-да, быть может, в последние несколько минут что-то там у вас случилось. Но на фоне всего, что было раньше и длилось столько лет… Мой тебе совет: забудь о нём, м? Тебе так будет легче. Лучше. – Не верю, – с горечью ответил Чон. – Мой отец жив, и я найду его. А если ты не готов мне в этом помочь, то не надо. Лети куда хочешь, я и один справлюсь. Расслышав в голосе Гука глубокую печаль, смешанную с гневом и болью, Тэхён впервые рассмотрел тёмные круги у него под глазами, морщины на лбу, резкие складки в уголках губ. – Мы с тобой одна команда, Чон, и ты это знаешь, – сказал он. – Мы будем вместе искать твоего отца, и я, как всегда, стану прикрывать твою спину. Чонгук сделал глубокий, очень долгий выдох, словно освобождаясь от гнева и отчаяния. – Хорошо, – кивнул он. – В таком случае начинаем поиски прямо сейчас. Немедленно. Но к этому моменту боль в его раненом плече сделалась такой дикой, такой невыносимой, что Чонгук вдруг обмяк и начал терять сознание. Тэ подхватил его, довел до кровати, помог лечь. – Ты ещё слабенький, как жеребёнок, – сказал он. – Отдыхай давай, сил набирайся. Чон, собственно, и не сопротивлялся. Он устроился удобнее, свернулся клубочком и закрыл глаза. Следующие двадцать четыре часа он так и проспал на одном боку, ни разу даже не перевернувшись, и всё это время Тэхён сидел рядом, ни на шаг не отходя от его постели и держа за руку.

***

На рассвете Гука подняло с кровати пение. Выйдя на балкон, он нашёл там Тэхёна: поджав колени к груди, он сидел и смотрел вниз, на долину. Альфа проследил за омежьим взглядом и увидел стоящего на краю обрыва седого альфу. Тот поднял руки навстречу восходящему солнцу и пел. Чон присел рядом с Кимом, повозился, удобнее устраивая своё раненое плечо, и прислушался. – Его зовут Альдо, – сказал омега, нарушив молчание. – Его называют Певцом Ксантии. Он каждое утро поёт, обращаясь к Матери Горе. – Матери Горе? – Мать Гора – это дух, живущий в горе. Мне рассказывал об этом Тэмин. Тысячи лет назад избранные вынуждены были находиться внизу вместе с чужаками. Наконец Хранитель избранных привёл их в эту потаённую долину, а Певица пробудила своей песней Дух, спавший внутри Горы. Она спросила у Духа, могут ли избранные жить здесь, и Мать Гора обняла их своими каменными руками и никогда больше не отпускала от себя. – И они всерьёз верят во всё это? – Тэмин сказал мне, что Мать Гора позволила камням расступиться и создать все эти площадки и террасы, – пожал плечами Тэ. – Мать Гора дала избранным всё, в чём они нуждались. Она для них даже водопад создала. – Кто такой Тэмин? – Пак Тэмин. Омега. Наш здешний гид. Он собирается всё нам показать и всё рассказать о Ксантии. – Асанти. А-сан-ти, – выпевал Альдо, растягивая гласные звуки. Его голос поднимался всё выше к небу, крепнул, усиленный превосходной природной акустикой гор. – Асанти, – повторил Тэхён. Это слово сладко таяло у него на языке. – Они часто повторяют это слово, очень часто. Тэмин говорил, что оно выражает здесь высшее благословение. Благодарность. Радость. Этим словом они прославляют каждый день и жизнь во всех её проявлениях. Асанти. – А… странно. Ким пристально взглянул на Гука, и альфа пояснил: – Я просто хотел сказать, что это странное слово – Асанти. Впрочем, это не имеет никакого значения, потому что всё, что я хочу сейчас, – это найти моего отца и выбраться отсюда. Мы должны вернуться к остальным. – Тогда я позову Тэмина, – сказал омега, поднимаясь на ноги. К тому времени, когда к ним присоединился Пак, Чонгук был уже одет в тогу, которая показалась ему такой странной, когда он впервые увидел её. – Асанти, – нервно приветствовал Чонгука Тэмин, глядя ему не в лицо, а на ноги. Ему было на вид лет шестнадцать, и у него были такие доверчивые глаза, такая чистая, почти прозрачная кожа, что Тэмин казался похожим на чистый лист бумаги, ожидающий пера, которое напишет что-нибудь на нём. Локоны блондинистых волос были ему по виски, что не мешало омеге в любой момент занять делом свои руки, перебирая их. Гука ни на секунду не покидало ощущение, что Тэмин совсем невесом и при желании мог бы растаять, раствориться среди теней. – Мы рады видеть, что ты хорошо себя чувствуешь, – негромко сказал Пак. – Азалия желает лично приветствовать тебя. Она глава нашего Совета старейшин. – Но сначала я хотел бы найти своего отца, – резко ответил Чонгук. – Президента Чона. Опустив подбородок, Тэмин искоса взглянул на второго омегу, затем ответил: – Я уже говорил Тэ, что не знаю такого человека. Среди нас нет никого с таким именем. Чонгук тоже посмотрел на Тэхёна, но не искоса, а пристально и решил не спешить и не давить больше на Пака, который явно не понимал, о ком идёт речь. – Ладно, – сказал он. – Пойдёмте, я буду рад повидаться с Азалией. – Пожалуйста, следуйте за мной, – с поклоном сказал Тэмин и повел Чонгука и Тэхёна к выходу из их комнаты. Вслед за Паком они прошли по арочному проходу, огибавшему весь второй уровень врезанного в гору города. Снаружи кипела – точнее сказать, текла – повседневная жизнь. Жители Ксантии неторопливо, спокойно занимались обычными делами. Никто никуда не спешил, никто не раздражался и на что не сердился. Рассыпанные по горному склону и одетые в разноцветные тоги, они напоминали странные яркие цветки. Какой-то омега плел скульптуру из похожего на шелковистую нить вещества, которое выделялось у него из кончиков пальцев. Неподалёку от него двое альф вместе лепили облако, привязанное серебряной верёвкой к камню. Оно натягивало верёвку, но мужчины тщательно придавали облаку нужную форму, прежде чем отпустить его в небо. Чуть в стороне пожилая женщина говорила что-то собравшимся вокруг неё уткам. Утки внимательно слушали, покачивая в ответ на слова женщины своими хвостиками. Чонгук и Тэхён постоянно ощущали на себе чьи-то взгляды, однако никто не приблизился, не обратился напрямую – все держались от них на почтительном расстоянии. Это не относилось, разумеется, к Тэмину, хотя и он, идя как бы вместе с ними, умудрялся каким-то образом оставаться слегка поодаль. Со стороны это выглядело так, словно он то ли конвоировал их, то ли опасался, что они могут его ударить. Пак провел их вниз по главной лестнице и мимо водопада. – А наверху над нами сад, – сказал он, указывая на маленькую ровную площадку чуть в стороне. Гук увидел идущую по саду женщину. Когда она проходила мимо растений, они склонялись перед ней, словно желая привлечь к себе её внимание. К своему немалому удивлению, Чонгук вдруг понял, что не может ни определить породу хотя бы одного дерева, ни опознать какое-нибудь растение. И то сказать, ведь одно из деревьев в саду было, например, ярко-оранжевым, и на его ветках росли чёрные плоды размером с баскетбольный мяч. А рядом с этим деревом стоял синий куст, листья которого меняли оттенки цвета при каждом дуновении ветерка. Когда они проходили мимо озерца под водопадом, внимание альфы привлекли какие-то маленькие блестящие штучки, сновавшие под водой, на его дне. Их движение было настолько необычным, что Чонгук наклонился над краем берега, чтобы лучше рассмотреть. Это оказались маленькие монетки в виде рыбок, у которых помимо плавников, однако, были ещё и ножки. Эти монетки с огромной скоростью сновали во всех направлениях, а иногда вдруг собирались в кружок и дружно вертелись, словно танцуя что-то вроде джиги. – Это кирги, – пояснил Тэмин, заметив, что Гук заинтересовался ими. – Они бывают счастливы, если кто-то сумеет поймать их. Только это не так-то просто, кирги очень быстрые и проворные. – Они похожи скорее на монетки, чем на рыбок. – Да. Говорят, что кирги и были когда-то монетками, которые люди бросали в фонтан, загадывая желание. Потом эти монетки заглатывали жившие в фонтанах рыбки, и у них рождались мальки, больше похожие на монетки, чем на рыбок. – Никогда прежде ничего подобного не видел, – сказал Чонгук. Он и не читал ни о чём подобном нигде, что, впрочем, ничуть не удивило Пака. – Хранитель принёс их сюда потому, что, как он сказал, кирги могут погибнуть, если мы не защитим их. Чужаки переловят и убьют их. Почти всё, что вы здесь видите, не могло бы выжить в нижнем, внешнем мире, потому что Хранитель говорит, что все чужаки – убийцы. Чонгук резко повернулся к Тэмину, потрясённый тем, как легко и непринуждённо он высказался о «чужаках». А сам Пак как ни в чём не бывало продолжал вести их вперёд через плато. – А когда я смогу встретиться с этим Хранителем? – настойчиво спросил Гук. – Хранитель, как правило, очень занят, – уклончиво ответил омега. – А вот это Центр прославления. Когда дети достигают возраста четырёх или пяти лет, их призывают стать его участником. Тэмин кивком указал на край плато, где высоко в небо поднималась сводчатая крыша, поддерживаемая рядами колонн. Вверх и внутрь Центра вела каменная лестница. – А нам можно сейчас заглянуть туда? – немедленно поинтересовался Тэхён. – Конечно. Но нас ждёт Азалия, поэтому надолго задерживаться там мы не будем. – И Пак повел обоих своих гостей вверх по ступеням и сквозь частокол колонн. Внутри Центра прославления Чон увидел расположенные на разных уровнях площадки, с каждой из которых под новым углом открывался вид на долину. Здесь же он насчитал одиннадцать подростков, сосредоточенно занимавшихся каждый своим делом. Одна из них, девочка с золотыми волосами, управляла полётом круживших вокруг неё пчёл (их было десятка три, не меньше) и других насекомых. Чуть дальше тощий, неуклюжий на вид альфа создавал у себя на ладонях маленьких летающих червячков, а рядом с ним совсем маленький омега занимался с семенами, уговаривая их вырасти в большую сочную морковку. – Жаль, у меня не было такого места, где меня научили бы летать! – с тоской заметил Тэ. Чонгук отметил про себя, что этот Центр и то, что в нём происходит, действительно производит сильное впечатление. – Каждое утро молодёжь приходит сюда, чтобы изучать и развивать свои способности. – То есть это что-то вроде школы? – уточнил Чонгук. – Школы? – не понял его Тэмин. – Ну да. Школа – это такое место, где детей учат читать, писать, учат математике, истории… – Нет-нет, это не школа, – замахал руками Пак. – Ничему новому мы учиться не желаем. Наша цель – просто раскрывать и доводить до совершенства то, что уже заложено в нас. – Хм, – протянул Чонгук, наблюдая за усилиями детей. Пак провел их мимо маленького альфы, который заставлял окружавший его воздух становиться то жёлтым, то голубым, то розовым, мимо фонтана, который кто-то подвесил прямо в воздухе безо всяких канатов и подпорок. Так они оказались перед круглой, похожей на диск площадкой, парившей метрах в полутора-двух над полом. На этой площадке играли пятеро детей. Не приближаясь вплотную к летающей площадке, Тэмин остановился, давая возможность понаблюдать. Детям на вид было от четырёх до шести лет, и у одного из них, кудрявого омеги, были завязаны глаза. Он был водящим – пытался поймать остальных детей, которые с визгом увёртывались от него. – Ну, эта игра мне известна, – улыбнулся Ким. – Жмурки. Мы в неё у себя дома играем. – У вас есть такая игра? – удивился Пак. – Конечно. Ты с завязанными глазами должен поймать кого-нибудь и на ощупь узнать, кого именно ты поймал. Мальчик с завязанными глазами резко бросился в сторону и схватил маленькую девочку, и тут… Неожиданно эти двое детей слились и образовали одно новое существо, в котором частично сохранился и мальчик, и девочка. Тэхён и Чонгук ахнули. – Погодите, – предупредил их Тэмин. Прошло секунд десять, и новое существо распалось, вернув омеге и девочке их первоначальный облик. В следующую секунду они уже весело хохотали и прыгали на месте. – Эта игра называется абатет, – пояснил Тэмин, стремясь поскорее успокоить донельзя шокированных увиденным чужаков. – Дети на короткое время сливаются и получают возможность понять, каково это – быть кем-то другим. Игра развивает присущее детям от природы сопереживание и толерантность, то есть терпимость к тем, кто не похож на тебя. – Да, – сказал Тэхён, почувствовав, что может наконец вновь нормально дышать и говорить. – Эта игра совершенно не похожа на наши жмурки. Тут на перила, возле которых все они стояли, вспрыгнула толстенькая белочка с лоснящейся рыжеватой шкуркой. – Азалия желает немедленно приветствовать чужаков, – высоким гортанным голоском объявила белка и принялась нетерпеливо переминаться до тех пор, пока Тэмин не вытащил из кармашка своей тоги и не дал ей орех. Чонгук заворожённо наблюдал за говорящей белкой. – Это Орешек, – пояснил Пак. – Белки доставляют нам сообщения, здесь это очень… в порядке вещей, одним словом. Они помогают нам быть в контакте друг с другом. – Что-то вроде интернета, да? – Только намного милее и симпатичнее, – добавил Ким, протягивая руку, чтобы погладить белочку. – Хорошая малышка, хорошая. Внезапно зверёк напрягся, обнажил зубы и пронзительно затрещал. Тэмин поспешно встал между ними, прикрыв собой Тэхёна. – Ступай, Орешек. – Пак дал белке ещё один орех и строго сказал, указывая ей в сторону выхода из Центра: – Я услышала твоё сообщение. Можешь идти! Напоследок Орешек ещё раз окинула Тэхёна свирепым взглядом, а затем ускакала прочь. – Что это было? – спросил Ким, совершенно не понимая, чем он так сильно досадил белке. – Они очень гордые создания. Не любят, чтобы с ними сюсюкали. И чтобы слишком близко приближались к ним – тоже не любят. А ещё терпеть не могут, когда им смотрят в глаза. – Ничего себе! – Давайте не будем больше задерживаться, – сказал своим гостям Тэмин. – Пойдёмте, я отведу вас сейчас к Азалие.

***

Ловко, привычно пробираясь сквозь сплетение переходов и лестниц, Тэмин вывел Тэ и Гука на самую вершину горы. – Отсюда старейшины наблюдают за всей Ксантией и следят за тем, чтобы все мы находились в безопасности, – пояснил на ходу Тэмин. – Ну а Азалия – самая главная из старейшин. Их путешествие завершилось в зале с высокими потолками, из которого открывался великолепный вид на раскинувшуюся внизу долину. Ожидая появления Азалии, Чонгук и Тэхён слегка нервничали и смотрели на долину, заметив при этом пару странных вещей. Очень странных. Во-первых, вдали на огромной скорости промелькнуло странное существо, как две капли воды похожее на дракона, а затем прилетел несметный рой каких-то мушек, которые подняли с земли дерево и куда-то понесли его по воздуху. – Хотелось бы узнать, что вы думаете о Ксантии? – вдруг прозвучал в тишине незнакомый гортанный голос. Чонгук и Тэхён обернулись и увидели перед собой наблюдавшую за ними Азалию. Это была величественного вида женщина с внимательным взглядом, одетая в серо-голубую тогу, так искусно облегавшую её, что стоящая неподвижно Азалия казалась высеченной из мрамора статуей. Тэмин говорил им, что Азалие 153 года, однако нажитая за столь долгое время мудрость не состарила, не сгорбила её тело, но, напротив, сделала его стройным, почти невесомым. – Ксантия прекрасна, – с улыбкой ответил Тэхён. – Я Ким Тэхён. – Да, я знаю, – улыбнулась в ответ Азалия. – А это Чон Чонгук. Кивком головы она отпустила Тэмина и целиком переключила внимание на своих гостей. – Мы приветствуем вас, – снова улыбнулась Азалия. – Асанти – Ас… Благодарю вас, – вежливо поклонился ей Чонгук. – За всю историю Ксантии вы первые чужаки, ставшие здесь желанными гостями. Надеюсь, Тэми успел объяснить вам наш уклад жизни и у нас с этим не возникнет недоразумений? – Да, благодарю вас. – Чонгук хотел немедленно спросить о Чоне, но Азалия опередила его. – Очень приятно это слышать, – сказала она, внимательно присматриваясь к раненому плечу Гука. – Хочу, чтобы вы знали: старейшины всегда готовы прийти вам на помощь в любой сложной ситуации. А ещё мы рады будем поделиться с вами всеми знаниями, которыми располагаем. Одним словом, отныне вы можете считать себя одними из нас. Избранными. – Благодарю вас. Я хотел бы… – Чонгук начал было спрашивать о своём отце, но Азалия вновь перебила его. – История наших отношений с чужаками насчитывает много веков. Когда вы немного обживётесь здесь, мы обязательно расскажем вам о пути, который проделали избранные. В Ксантии мы поможем вам полностью раскрыть свою личность и довести до совершенства заложенные в вас способности, однако мы не желаем, чтобы вы делились с кем-либо сведениями об укладе жизни чужаков, что может нарушить счастье и покой других избранных. Само собой разумеется, во всём этом вам будет помогать Тэмин. – Мой отец. Он тоже находится здесь, – выпалил альфа. – Я хотел бы увидеться с ним. Немедленно. – Тэми говорил мне об этом, – поджала губы Азалия. – Мне ничего не известно о твоём отце, как, впрочем, не известно это никому в Ксантии. Его здесь нет. Ты ошибаешься. Гук прикусил язык. Его всё сильнее начинало раздражать каменное спокойствие Азалии,, но особенно её снисходительность. Она обращалась с ними словно знающий всё на свете взрослый с глупыми маленькими детьми. – Он ранен, – сделал ещё одну попытку Чонгук. – Ему необходима медицинская помощь. Азалия сделала несколько шагов прочь, затем остановилась и вновь повернулась к ним лицом: – Я понимаю, что чужаки привыкли лгать, но мы не такие. Если бы твой отец был в Ксантии и я знала об этом, то непременно сказала бы тебе. Поверь мне, это чистая правда. – Но… – попытался возразить Чонгук. – Но если бы все… – Среди нас многие считают, что чужаки не могут мирно уживаться с избранными. – Азалия многозначительно посмотрела на него. – Они предполагают, что наш уклад жизни окажется слишком странным для вас, слишком непривычным. Неприемлемым. Поэтому многие хотят, чтобы вас вернули во внешний мир. – Что? – оторопел Ким. – Вы хотите, чтобы мы ушли? А вот Гук понял не только всё, что сказала сейчас Азалия, но и скрытый в её словах смысл. Из этого следовало, что, если он хочет чего-то добиться, ему необходимо немедленно менять тактику и играть по здешним правилам. Иначе никак. – Вы абсолютно правы. – Гук довольно натурально пожал плечами и даже улыбнулся, сделав вид, что он совершенно успокоился. – Если вы говорите, что моего отца здесь нет, значит… э-э… значит, его здесь нет. – Но, Гук… – не понял его Тэхён. Он поднял руку, останавливая омегу, и продолжил: – Для нас великая честь присоединиться к вам в Ксантии, и мы с Тэ высоко ценим это приглашение. Прошу простить меня за мою несдержанность, но, как вы сами сказали, нам ещё только предстоит привыкнуть к стране, которая совершенно не похожа на внешний мир. Нам повезло, что мы молоды, а значит, легко сможем освоить ваш образ жизни. Он незаметно, но чувствительно толкнул в бок Тэхёна, и он ответил ему на это сердитым взглядом. Вполне удовлетворённая тем, как закончился их разговор, Азалия сказала, слегка наклонив голову: – Что же, мы счастливы приветствовать вас и надеемся, что вы быстро здесь освоитесь. Через несколько дней у нас будет Праздник прославления. Надеюсь, что вы присоединитесь к нам. – О да, мы ни в коем случае не пропустим этот Праздник! – горячо откликнулся Чонгук. – Мы всё хотим знать, всё хотим видеть! Гук не давал Киму вставить ни слова до тех пор, пока Азалия не отпустила их и они вдвоём не вышли на балкон. Увидев Чонгука и Тэхёна, ожидавший их в сторонке Тэмин поспешил им навстречу. – Что это было? – сердитым шёпотом спросил Чона омега. – Ты всерьёз намерен отказаться от поисков своего отца? Вот так просто возьмёшь и откажешься, да? – Чушь не городи! – фыркнул на него Гук и зачастил, поглядывая на приближавшегося к ним Тэмина. – Азалия либо действительно не знает, где мой отец, либо знает, но скрывает. Если не знает, тогда ничем не может нам помочь, а если прячет – значит, не хочет. Мы же должны его найти, но, если не будем при этом действовать осторожно и с умом, нас в два счёта вышвырнут отсюда, и тогда мы уж точно вернёмся к остальным с пустыми руками. Понял? Да, Тэхён понял, и рассуждения Гука показались ему вполне логичными. Как всегда. – Так твой отец всё-таки здесь? – спросил он. – Может быть. А может, нет. Это нам с тобой и предстоит выяснить. – Да, но как? – Прежде всего, не создавая себе лишних проблем. Если мы сумеем завоевать доверие здешних… избранных, нам будет проще передвигаться повсюду и вести поиски. Если отец здесь, его наверняка прячут, а где именно прячут – вот до этого нам и нужно будет докопаться. – А как же остальные? Они же будут волноваться, переживать за нас. – Чем быстрее мы с тобой будем действовать, тем скорее вернёмся к ним. А теперь тсс… Пак подошёл к ним, поклонился и сказал с улыбкой: – Асанти. – Асанти, – улыбнулся и поклонился в ответ Чонгук.

***

В качестве прощального подарка морские пехотинцы собрали достаточное количество взрывчатки, чтобы намертво завалить вход в пещеру. Очевидно, решили, что если уж им не удаётся узнать все тайны этого места, то пусть и никому другому они не достанутся. Проблемой это по большому счёту не стало. Даже засыпанный, вход в пещеру не был для команды Джаспера непреодолимым препятствием. Просто после ухода морских пехотинцев Наён пришлось несколько дней потрудиться, разбирая завал, но вскоре ребята были уже внутри пещеры. Настала пора выйти на авансцену Юнги, который с помощью своего уникального зрения должен был отыскать следы, которые укажут верный путь в лабиринте подземных переходов. Эта задача тоже большой проблемой не стала, несмотря даже на то, что своим взрывом морские пехотинцы, конечно, насвинячили, причём довольно сильно. Тем не менее Юнги удалось отыскать следы крови, капавшей из раненого плеча Гука, а в качестве второго «маячка» использовать волоски, падавшие время от времени с головы Тэхёна. Одним словом, поиски шли довольно быстро, и спустя ещё несколько дней Д., Джаспер, Намджун и остальные члены команды уже стояли на том самом утёсе, с которого Тэхён впервые увидел Ксантию. – Ах, – всей грудью вдохнул сладкий воздух Д., глядя на чудесный пейзаж, при виде которого у него начинало щекотать в голове. Нет, помнить это место Д., как мы знаем, не мог, но его тело знало – знало, что ему уже доводилось побывать здесь. Джин был очарован видом изящных узоров, которые вычерчивала кружившая по небу стая чаек. – Волшебно, – прошептал он. – Смотрите! – воскликнул Хосок, указывая на цепочку кустов, караваном бредущих куда-то на новое место. Неожиданно принялись гудеть и подскакивать лежавшие неподалёку от ребят каменные валуны. – Куда это мы попали? – спросила Наён, а Ючжин тем временем спряталась у неё за спиной и дрожащей ручонкой вцепилась в рубашку Наён, словно ища у неё защиты. В отличие от остальных ребят, лица которых сияли от восхищения и восторга, карие глаза Ючжин становились всё тревожнее, всё испуганнее. – Это рай! Рай! – закричал, широко раскинув руки, Д. – Земля обетованная! Самое лучшее место для нас с вами! – Но где же тогда Чонгук и Тэхён? – спросил Джаспер, прочёсывая взглядом долину и склоны окружавших её гор. Юнги тоже искал взглядом. Повсюду вокруг бурлила жизнь, но жизнь непонятная, незнакомая, странная, и следов Гука и Тэ среди неё не было. – Я их не вижу, – сказал альфа. Д. не отрываясь всматривался в дальние горные склоны, прищуривался, словно пытаясь что-то вспомнить, рассмотреть на них, однако ничего увидеть или вспомнить ему так и не удалось. – Нужно просто начать искать, вот и всё, – сказал он наконец. – Главное – начать, а там уж рано или поздно мы их найдём. И с этого самого момента что-то пошло не так. Нет, не что-то. Всё пошло не так. Не успели они спуститься метров на пятнадцать вниз, в долину, как Чимина засосало в зыбучие пески – совершенно непонятно, откуда они здесь взялись. Потребовалась вся смекалка Д. и вся сила Наён, чтобы вытащить омегу из этой ненасытной пасти, после чего Чимин целых шесть часов приходил в себя, отлёживаясь на траве. Юнги же тем временем отыскивал своим рентгеновским зрением и указывал товарищам новые пятачки зыбучих песков – оказалось, что они рассыпаны по всему склону, словно мины на минном поле. Решив вернуться на ночёвку на безопасную вершину утёса, ребята смогли отдохнуть, набраться сил, а заодно наметили для себя новый курс через долину. На следующий день они и на три метра вниз не спустились, как наткнулись на благоухающие кусты цветущей сирени. Хосок решил подойти ближе, чтобы понюхать ароматную гроздь, и это было ошибкой. Куст сирени ожил, обхватил ребят своими ветками и ни в какую не хотел отпускать их. Затем куст принялся укачивать ребят, словно младенцев, помахивал им своими листиками, гроздьями – разве только колыбельных песенок не пел. На то, чтобы найти способ вырваться на свободу, ребятам потребовался целый день. И знаете, что оказалось главным оружием против сиреневого куста? Именно песни! Причём лучше всего действовали песенки ритмичные – ковбойские, например. От них куст начинал вскидывать ветки вверх, словно пытаясь заткнуть себе уши. На следующий день неприятности продолжились. На этот раз всю команду едва не сожгли заживо вулканические подсолнухи. Потом пошло-поехало. Была, например, взбесившаяся река, которая вырвалась из берегов и изрядно измочалила ребят, таская их по камням, а затем выбросила назад, на вершину всё того же утёса. Были странные светлячки – миганием своих огоньков они сначала загипнотизировали ребят, а потом заставили их плясать без остановки до тех пор, пока все не повалились с ног от усталости. Нет, о том, чтобы уйти несолоно хлебавши, разговоров среди ребят пока что не было, однако каждый новый день заканчивался всё так же – возвращением на вершину утёса. А самым тяжёлым и неприятным стал, пожалуй, тот день, когда на них напала сумасшедшая банда летучих обезьян. – Вы что, издеваетесь, что ли? – визжал на них Хосок. – Прекратите! Летающие обезьяны – с ума сойти! Я всегда думал, что они только в мультиках бывают! Летучие обезьяны оказались теми ещё канальями – они метко обстреливали ребят орешками. Попав в цель, такой орешек очень больно кусался появившимися у него откуда-то зубками. Если кому-то из ребят удавалось поймать такой орешек, тот сразу начинал визжать и просить отпустить его с миром. Но стоило дать говорящему ореху свободу, как тот вновь принимался кусаться. Закончилось всё это тем, что ребятам пришлось отступить и соорудить себе за валунами убежище, чтобы скрыться в нём от обезьян и их ужасных ореховых снарядов. – Выходит, не только в мультиках бывают летающие обезьяны, – заметил Д., подбирая с земли визжащий, кривляющийся орех и швыряя его назад, в обезьян. Прошло несколько часов, пока обезьяны не устали и не решили поискать для себя какое-нибудь новое развлечение. Исчезли они так же быстро, как и появились, оставив ребят усталыми, искусанными и унылыми – как-то, знаете, после всего этого им было не до смеха. – Давайте забудем о том, чтобы добраться до тех гор. Мы даже в эту дурацкую долину который день спуститься не можем, – мрачно сказал Джин. – Не удастся нам это, ни за что не удастся. – М-да, – согласился с ним Чимин. – Природа здесь действительно… дикая. – Вчера я видел там целое стадо прыгающих ящериц, – добавил, покачав головой, Юнги. – Что делать-то будем, братцы? – Не пройти нам здесь, – вздохнула Миртл. – Может, всё дело в том, что это, как бы сказать, природный шлагбаум, чтобы не пускать людей дальше, – выдвинул свою версию Д. – Ж-жаль, что Тэхёна здесь нет, – заметил Джаспер. – Очень ж-жаль. Она бы моментально по воздуху слетала. – Что толку говорить об этом, если её нет? – хмыкнул Хосок. – Стоп-стоп-стоп! – воскликнул Д. – Тэ слетал бы… cлетал бы… Да, мы не сдвинемся с мёртвой точки, пока у нас нет летуна! – Нет и не будет, – вздохнул Джин. – Потому что мы здесь, а Тэхён неизвестно где. – Но… – продолжил Д. – … но, если бы у нас был летун, это решило бы наши проблемы? – Решило бы, – пожал плечами Джаспер. – Только где мы его возьмём, летуна этого? Д. немного помолчал, глядя на ребят. Они с напряжёнными лицами следили за ним – ждали, что он скажет. А Д. знал, что его следующие слова вызовут у них бурю эмоций. Самых разных причём. Непредсказуемых. – Видите ли, так уж получилось, что я знаю другого летуна. – Д-другого летуна? – переспросил Джаспер. – Кто это? – Она теперь не такая, какой вы её знали. Она стала совершенно другой, – быстро заговорил Д. – Летунья. Её зовут Чхве Ён А, она моя сестра, и она… поможет нам. На лицах ребят отразился ужас. – Нет! – категорически заявил Чимин. – Ещё одно «нет», – добавил Джин, скрестив на груди руки. – Ты с ума сошёл, Д. – Доктор Чхве – сущий дьявол. – Позвольте мне не согласиться с вами, – спокойно сказал Д., когда утих шквал негодующих выкриков. – Более того, я утверждаю, что Ён А сейчас – наша главная и, быть может, единственная надежда. И решение принимать в конечном счёте не вам. У вас есть лидер, Джаспер, – вот он пусть и решает. Все повернулись к Джасперу, который, казалось, съёжился и стал ещё меньше под тяжестью свалившейся на него ответственности. – Ну, – сказал не отличавшийся особым терпением Д. – Что скажешь, Джаспер? Доктор Чхве была для Джаспера таким пугалом, что он даже забыл при ней о своих необычных способностях. Звать её сейчас казалось ему чистой воды безумием. Ведь он до сих пор часто просыпается посреди ночи в холодном поту, когда ему снится, что эта женщина пришла за ним. Но моментально ответить «нет» на вопрос Д. Джасперу не давал другой вопрос, который он постоянно задавал сейчас самому себе: «А как бы поступил на моём месте Чонгук?»