Кровь

      Древний артефакт замка зафиксировал опасную ситуацию: профессор школы, располагавшейся на территории Убежища, готовилась нанести вред ученикам. По крайней мере, желала этого. Учитывая, что одним из учеников был воин, существовала вероятность, что он мог сорваться в неконтролируемый «танец». Поэтому артефакт опять разбудил дракона.       — Ну что еще случилось? — поинтересовался сам Хогвартс. — На тысчонку лет всего глаза прикрыл!       — Будет много трупов, — проинформировал его артефакт.       — Ну а я тут при чем? — спросил дракон, которому очень хотелось спать.       — Детских трупов, — уточнил артефакт. — У воина наставника не было, а враг идентифицируется по цвету одежд.       — А где этот… Который клялся служить вечно? — поинтересовался оценивший масштаб трагедии Хогвартс.       — В саркофаге, — ответил артефакт, по идее, не обладающий разумом.       — Разбуди и пусть разберется, — посоветовал дракон. — И дайте, наконец, поспать! Ползают, суетятся…       В сером саркофаге где-то в подземельях замка зашевелилось тело. Получив сразу всю информацию о текущей ситуации, тело застонало, поминая родителей Основателей школы, которых разбуженный лично не знал. Когда-то давно он согласился стать Хранителем в обмен на могущество. Могущество он тогда, много веков назад, получил, и вот теперь понадобилось вмешательство.       Крышка саркофага ушла в сторону, седой старик с длиннющей бородой сел, нащупывая посох. Информацию, ему переданную, нужно было оценить. Гибель сирот в Убежище юных магов, проклятия, становление воина… Враги в замке. Вот что, с точки зрения старика, все это значило. Укоротив бороду до не мешающей ходить длины, проснувшийся медленно поднялся.       — Значит, готовится напасть на Леди, — задумчиво проговорил старик. — И воин сорвется в танец.       — Его никто не учил вовремя останавливаться, — заметил артефакт.       — Странно, что вообще чему-то учили, — проснувшийся чувствовал странные желания, созвучные тому, что был готов сделать воин. — Я не дракон, говори нормально!       — Мерлин, тут все очень сложно, — совсем по-человечески вздохнул по идее не имевший разума артефакт. — Во-первых, из тебя сделали чуть ли не божество, зачем-то устроив гробницу в лесу.       — Понятно зачем, — хмыкнул Эмрис, расчесывая бороду и призывая домовика. — Капище устроили, дикари… Пожрать принеси!       — Рикки сделает! — сообщил эльф, сразу же исчезая.       Трапезничая, тот, кого возвели в ранг божества, поминая по делу и без дела, только вздыхал. А артефакт демонстрировал страницы учебников, едко комментируя прочитанное. Мерлин хмыкал, оценивая, как последующие поколения переврали его историю. Судя по всему, время у него еще было.       — Перед срывом воина нужно будет блокировку включить, — задумчиво произнес Эмрис, думая о том, что Убежище должно оставаться Убежищем.       — Включим, — утвердительно сообщил артефакт. — Думаешь, школу выгнать?       — Они договор нарушили… Кстати, почему воина и его Леди вынуждают находиться здесь? Ведь вынуждают же? — Мерлин понял, что его беспокоит.       — Рабский контракт, — эти слова прозвучали приговором школе.       Заинтересовавшийся волшебник древности читал предложенное ему и приходил в очень нехорошее состояние. Хогвартсу как школе, оставалось существовать считанные часы.

***

      Оказавшись в своей кровати, номер… Миона расплакалась. Страх, благодаря зелью, медленно отпускал ее, поэтому девочка просто не удержалась. В школе было страшно, просто запредельно страшно, даже страшнее, чем в лагере. Там-то было все понятно — боль и смерть, а тут, в окружении людей в черном, девочка чувствовала себя так, как будто она стоит в окружении готовых броситься собак.       Алеша понимал, что за три дня все, чего они добились, включая излечение, может быть сведено к нулю страхом Мионы. Может не выдержать сердце, а голове и так не слишком хорошо. Что делать, он не представлял, решив пока выходить из комнаты только на процесс принятия пищи.       — Мне так страшно здесь, только с тобой спокойнее, — призналась Миона, уставшая быть номером.       — Еще немного потерпеть осталось, — погладил ее Алешка, что девочке очень нравилось. — Совсем чуть-чуть…       — Я потерплю… — вздохнула Миона, прижимаясь к его руке. — Даже не представляла себе, что будет так страшно!       — А ты, когда пугаешься, представь, что за твоей спиной малыши, — вспомнил что-то мальчик. Он очень многие разговоры слышал в санбате. — Представь, что ты их защищаешь.       — Я… я постараюсь, — пообещала девочка, прикрывая глаза.       На урок Трансфигурации они не пошли, отправившись только на обед. МакГонагалл видно не было, поэтому пришедшие пораньше Миона и Алексей спокойно пообедали. Девочка представляла то, что сказал ее мальчик, отчего не пугалась. А вот взгляд у нее был такой, что мысли подойти к этой паре не возникло ни у кого, даже у профессоров. Мадам Спраут только взглянула в глаза этой магглокровной девочки и сразу же опустила взгляд — ей самой стало страшно.       Робко улыбающаяся Миона цеплялась за Алешу, следуя обратно в выделенные им покои, в которые, по словам целительницы, никому хода не было. Это позволило Мионе поспать до ужина, да и Алеше тоже. В его объятиях девочке спалось намного спокойнее, но кошмары, конечно, мучили — очень уж в замке атмосфера была так себе. Почти, как в лагере, разве что собак не было.       Уже немного расслабившийся Алеша произошедшего вечером не ожидал, и только этим мог объясняться тот факт, что профессор МакГонагалл осталась в живых. Сначала женщина решила доставить к себе полюбившуюся ей магглокровку, чтобы выпустить пар. Вряд ли целительница следила за своими пациентами, а освобождение Грейнджер от уроков бесило Минерву.       — Доставь мне сюда Гермиону Грейнджер! — приказала она явившемуся домовику, но тот не сдвинулся с места.       — Такого человека в замке нет! — ответил эльф.       — Как нет? — удивилась профессор МакГонагалл. — Грязнокровка с третьего курса, нечесаная, Грейнджер!       — Такого ученика в школе нет, — повторил домовик. Леди, благословенная Магией, не могла называться подобным словом.       — Ах так! — возмутилась Минерва. — Сменила имя, мерзкая девчонка! Но ей это не поможет! Она у меня будет туфли лизать! Да я ее сама!..       И профессор отправилась на поиск девочки. Время существования Хогвартса как школы, стремительно утекало.       Ничего не знавшие об этом Россы медленно шли в сторону Большого зала. Предстоял ужин и не самая простая ночь, а потом — последний день. Последний день в этом замке, больше похожем на тюрьму или лагерь. Почему изменения не добрались до Хогвартса… наверное, потому, что школа изо всех сил им сопротивлялась, да и времени прошло совсем немного.       — Предчувствие у меня плохое, как перед тем поездом, — вздохнула Миона, понимая, что поесть надо.       — Может, не пойдем? — тихо спросил Алексей. — Поголодаем ночь, и больше терпели, а у меня для маленькой есть хлеб.       — Нет, нельзя, надо кушать, — произнесла девочка, которой было очень не по себе. — Да и кто знает, что они придумают, если мы не придем?       — Хорошо, — кивнул мальчик, накручивая себя внутренне. Остро не хватало хоть чего-нибудь стреляющего.       Решив, что перед смертью не надышишься, дети вышли из своих покоев. Миона старательно представляла, что у нее за спиной малыши, которых надо защитить от палачей, поэтому выпрямилась, Алексей поглаживал рукоять меча. Пользоваться он им на сто процентов не умел, но вот финкой — его учили разведчики в сорок втором году. Их тогда долго продержали в санбате, и скучавшие солдаты передавали свою науку воспитаннику, мечтавшему перерезать всех фашистов.       По коридорам ходили и даже бегали школьники, но в какой-то момент вокруг все будто вымерло, что было очень плохим признаком. А на деле шли последние минуты существования Хогвартса как школы. Едва войдя в Большой зал, Миона увидела злобную ухмылку профессора МакГонагалл, направлявшейся к ним. Что-то испуганно пискнув, девочка прижалась к Алеше. Ее накрыла буквально неконтролируемая паника.       — Мисс Грейнджер! Ваше поведение отвратительно! — громко произнесла Минерва, теряя над собой контроль, так сильно ей хотелось увидеть унижение магглокровки. — В мой кабинет, немедленно! — она начала поднимать палочку.       Алексей сам не понял, что произошло — меч будто сам прыгнул ему в руку, затем разрубив палочку профессора пополам. Совершенно озверевший мальчик двинулся на застывшую Минерву, желая проткнуть насквозь.       — Гадина фашистская! — прорычал Алексей, бросаясь вперед, но в этот момент все застыло. Замерли ученики, профессор и сам Алексей. Замерла в падении номер… Миона.       — Так… — в Большом зале внезапно появился старец в расцвеченном звездами одеянии и длинной бородой. — Напали на Леди, сорвали воина в танец. Оригинально.       Он щелкнул пальцами и движение возобновилось, только Минерва МакГонагалл с каким-то странным щелчком исчезла, а вскрикнувшая девочка забилась в конвульсиях. Немедленно забыв о враге, Алеша кинулся к Мионе, туда же устремилась и целительница.       — Очень интересно, — заметил Эмрис, разглядывая девочку, которой оказывали помощь. — От страха? — поинтересовался он у целительницы.       — Да, — кивнула она, спаивая очередное зелье. — Им бы дома побыть, глядишь, излечится от страха.       — Трудно это, — покачал головой старик, тяжело вздохнув. — Ладно, забирай их к себе.       Кивнув, женщина вызвала домовика, исчезнув из Большого зала. По мановению руки Мерлина, с пола взлетела крупная мышь. Была она серой, полосатой и имела три головы, пытавшиеся драться друг с другом. Наложив чары, старик усмехнулся.       — Жива… — задумчиво проговорил он. — Наложенные чары «Жизнь палача»… Очень оригинально.       — Мерлин… — прошептал кто-то.       — Мерлин, Мерлин, — согласно кивнул Эмрис. — Значит, наложила на себя чары, дающие удовольствие от чужой боли? — поинтересовался он у мыши. — Тьфу, мерзость какая! Рикки!       — Рикки тут! — заявил о себе в полной тишине появившийся домовик.       — Выкинь мерзость, — попросил волшебник и воздел руки вверх.       Начавшиеся шепотки, переговоры, какие-то споры моментально затихли. Школьники с любопытством, а слизеринцы со страхом, смотрели на волшебника. Мерлин вздохнул.       — Договор нарушен. Школа причинила вред сиротам и будет изгнана из Хогвартса! — раздался громкий голос под сводами Большого зала. — Да будет так!       В это мгновение из Хогвартса исчезли все взрослые, кроме мадам Спраут и целительницы. Никто из них не проходил ритуала принятия, но вот Помону настолько уважали и любили дети, что магия замка сочла ее кем-то вроде воспитательницы. Все чистокровные, полукровные, не являвшиеся сиротами, немедленно оказались вблизи своих домов. Замковые ворота закрылись, мост поднялся, защищая тех, кого было необходимо защищать в древние времена. Но это было еще не все.       — Все контракты расторгнуты! — на тон ниже проговорил все тот же голос. — Желающие покинуть Убежище вольны это сделать!       Магглорожденные потерянно переглядывались. Наконец встал один из старших ребят, обратившись к Мерлину.       — Простите, это значит, мы не обязаны здесь учиться? — поинтересовался он.       — Нет, — покачал головой Эмрис. — Это не тюрьма.       В следующий миг его чуть не снесла с ног счастливо визжащая толпа младших. Мерлин улыбался детям, обещая доставить всех желающих домой, а желающих было много, просто очень много — почти все те, кому было куда идти, и это полностью характеризовало школу.

***

      С трудом приведя в порядок Миону, которую била крупная дрожь, целительница тяжело вздохнула — проблема уже становилась очень серьезной. Напоив мальчика концентрированным Умиротворяющим, женщина добилась того, что он перестал рваться убивать всех. Вот с девочкой все было непросто.       Миона намертво вцепилась в Алешу, закрыла глаза и дрожала. Когда целительница уже думала вызывать подмогу, раздался хрустальный звон и на кровать спланировало уведомление о разрыве контракта. Это значило — детей можно эвакуировать.       — Гарри, — обратилась целительница к мальчику. — Вы можете покинуть школу.       Тот улыбнулся и попробовал задействовать порт-ключ, что ему в стенах школы не удалось. Тогда за дело взялась мягко улыбавшаяся женщина, приказав домовику.