Кровь

      Переход оказался очень мягким, буквально незаметным, вот так вот раз — и все стоят на зеленой лужайке. Буквально в двух шагах начиналась тропинка в сторону какого-то очень красивого дворца, вокруг поляны стояли березы, подобно часовым, заставив заулыбаться малышек да и Алешку. У Мионы ассоциаций не было, только стало как-то тепло на душе.       — Это площадка прибытия, — сообщил Яромир. — Вот там находится наша школа, прошу следовать за мной.       — Какое-то чувство странное, — тихо произнесла Миона на ухо Алеше. — Так тепло на душе…       — Мы просто дома… — объяснил он девочке. — Это теперь и твой дом.       — Дома… — прошептала Миона, невольно сравнивая родную Британию и это место. Уходить отсюда не хотелось.       Идя за сопровождающим, семья оглядывалась по сторонам, отмечая и холмы, и пруд, в котором обнаружилась малоодетая девушка, при виде людей скрывшаяся в воде, плеснув широким рыбьим хвостом. Яромир хмыкнул, ойкнувшие малышки вцепились в Миону, держась за юбку ее платья и с любопытством оглядываясь по сторонам. Амелия с улыбкой наблюдала за детьми, Ксено понимающе улыбался.       — Яромир! — навстречу им спешила пожилая миловидная женщина, потрясая какими-то бумагами. — Я тебе голову откушу!       — Что я сделал, Ядвига Кощеевна? — удивился сопровождающий, но женщина вдруг замерла, внимательно глядя на детей.       — Ой… — Луна и Сью вдруг испугались, Миона сразу же задвинула младших за спину, защищая их, а Алексей прикрыл собой невесту.       — Вот оно как… — протянула Ядвига Кощеевна. — Яромир, ты пока прощен, а вы — идите за мной.       — Пойдемте, — пригласил Яромир. — Ядвига Кощеевна никогда не причинит вреда детям.       — Х-хорошо, — кивнула Миона, оглянувшись на родителей.       Ядвига Кощеевна вела их по ступеням лестницы, казалось, упиравшейся в небо. Женщина как будто точно знала, что за ней идут, а леди Росс пыталась в это время оценить свои ощущения. Страшно точно не было.       — Алешенька, а почему мне не страшно? — поинтересовалась она.       — Потому что нет здесь зла для тебя, княжна, — отозвалась Ядвига Кощеевна. — Почти пришли.       — А зачем? — поинтересовался Алексей, не понимая смысла «забега».       — Зачем… — женщина обернулась к ним, враз помолодев. Сейчас она выглядела тридцатилетней. — Вот ты, воин земли нашей. Ты потерял семью, видел смерть, спасал людей и убивал врагов. Твоя душа болит без Маши, так?       — Так… — опустил голову мальчик.       — Вот тебе и поможем, — сообщила ему Ядвига Кощеевна, поворачиваясь к Мионе. — А ты, княжна, благословленная Магией. Ты задыхалась от страха, готовилась к лютой смерти, но не жалея себя пыталась спасти невинных деток, так?       — Это наша мама! — выступили вперед малышки. — Не обижай ее! Она… Она… Она самая-самая!       — Никто вашу маму не обидит, — улыбнулась женщина. — И вам я, мученицы маленькие, помогу. Я не заберу вашу память, но перестанет она давить камнем…       Что было потом, Миона не помнила. Она как будто уснула, и вместе с ней уснул страх, но девочка проснулась, а страх нет. Рядом задорно улыбались Луна и Сью, светился счастьем Алешка… Будто бы и не было войны. Миона вдруг поняла, что они свободны от ужаса памяти. Полностью свободны и могли бы уже учиться где угодно, но вот хотели как раз здесь. Это желание родители очень хорошо поняли.       Миона сравнивала большие, светлые классы с Хогвартсом, понимая, что здесь ей очень спокойно. Это понимали и малышки с Алешей. Поэтому родители перешли к переговорам, а Миона обняла своего мальчика и застыла прямо посреди какой-то поляны. Они стояли, держа друг друга в объятиях, и казалось, что ничто не может им помешать.       Луна и Сью подкрались к стоящим и просто прижались к своей лагерной маме. Малышки молчали, молчали и старшие, лишь Миона на мгновение расцепила объятия, чтобы погладить младших. Застывшие на зеленой полянке, озаренные солнцем четверо детей были так красивы, что проходивший мимо них высокий худощавый мужчина остановился, чтобы просто полюбоваться.       — Надо же, чудо какое, — покачал он головой. — Где вы были, дети?       Лишь шевельнулись губы Мионы, выталкивая название лагеря, да теснее приникли к ней малышки, мужчина нахмурился, но потом лицо его разгладилось. Он вздохнул, еще раз вглядевшись в стоящих.       — Вы знали девочку с номером девять-ноль-четыре-пять? — негромко спросил он, и Миона вздрогнула.       — Это наша мама! — воскликнула Сью.       — Мама… — мужчина еще раз вздохнул. — Пойдемте со мной, — попросил он.       — Хорошо, — кивнула Миона, не чувствуя привычного страха.       Они шли куда-то в сторону небольшой деревни, полной маленьких, как будто детских домиков. Даже отсюда было видно, что там играют дети под присмотром взрослых. Алексей понимал, куда они идут, а ведший их человек заговорил:       — Это началось недавно — и месяца не прошло, — объяснил он. — Дети-сироты, часто из людского мира, принялись вспоминать разные лагеря. Больше тридцати тысяч их оказалось. Так как все они одаренные, то выжили, но теперь вот у нас…       — А взрослые? — тихо спросил Алеша.       — А взрослые нет, только чистые души, перенесшиеся сквозь время, — ответил мужчина.       — Кто вы? — спросила Луна, глядя как будто сквозь собеседника.       — Кощей я, — представился мужчина. — Бессмертный, значит. Сейчас придем…       — А что там? — поинтересовалась Сью, с интересом всматриваясь в игру детей.       — Там те, кто хочет увидеть свою маму, номер девять-ноль-четыре-пять, — ответил Кощей. — Их человек тридцать, остальные кто откуда, но…       — Малыши… — всхлипнула Миона, вспоминая всех тех, кто умер у нее на руках. Кого убили в ее присутствии, кого заморили проклятые палачи.       — Мама? — какой-то мальчик остановился, с неверием вглядываясь в девочку. — Мама! Тут мама! Она пришла! Она нашлась!       И ребятня понеслась к Мионе, чтобы обнять, что-то рассказать, показать. Девочка улыбалась и гладила детей, а Алексей только улыбался, когда почувствовал, что его подергали за штанину. Обернувшись, он увидел двухлетнюю, наверное, девочку. Малышка была мальчику на первый взгляд незнакома, но смотрела так, что у Алеши защемило сердце.       — Маша? — тихо спросил мальчик. И понимая, кого видит, рывком взял ребенка на руки, обнимая. — Маша! Машенька! Сестренка…       — Братик… — прошептала девочка.       А чуть поодаль обнаружились родители. И Россы, и Лавгуды смотрели на детвору, улыбаясь. Они все, конечно же, знали. Им объяснили, что именно попадание Гермионы в прошлое и сделало возможным возвращение всех этих малышей, потому что леди Росс там было не место. А нарушив течение времени один раз, заклинатель открыл дверцу не для тел, а для душ. Именно это и подарило счастье малышам, убитым палачами.

***

      Входить в новый класс Мионе было совсем не страшно. Младшие резвились в детском саду при школе, где им было комфортно и спокойно, переезд не понадобился, хотя Амелия подозревала, что рано или поздно придется. Это понимал и мистер Грейнджер, начавший учить русский язык.       Школьной формы тут не было, поэтому девочка надела платье цвета морской волны, а Лешка был в форме. Мальчик имел на нее право и носил с гордостью, вызывая добрые улыбки встреченных взрослых. Класс, куда мальчик со своей девочкой вступили, оказался большим, каким-то солнечным, полным ребятни, визуально делившейся на две неравные части.       Пять девочек и один мальчик сидели особняком, чему-то улыбаясь и очень тихо переговариваясь. Остальные же прыгали и играли. Вот к этим шестерым и двинулись Алеша с Мионой. Несмотря на излеченный страх, память никуда не делась, поэтому мальчик просто почувствовал близкие души, а поднявшие глаза на него девочки смотрели, не отрываясь, на Алешкину пилотку с красной звездой. Такое поведение знала и Миона… Она уже хотела что-то сказать, когда прозвенел звонок и все быстро уселись за парты.       Вошедший учитель очень по-доброму улыбнулся всем в классе, а затем уселся на стол, удивив, кажется, всех. Он внимательно осмотрел детские лица, при этом девочки сзади тихо вздохнули, а Миона вцепилась в Лешкину руку. Оглянувшись, мальчик увидел знакомые симптомы, понимая, что страха уже нет, как и голода, а вот привычные реакции остались. Поэтому он молча залез в карман гимнастерки, под понимающим взглядом учителя достал хлеб. Выдав кусочек Мионе, отправившийся по привычному маршруту, Алеша повернулся к девочкам и мальчику, положив перед ними разделенный на порции хлеб, немедленно пропавший со стола. Другие ученики удивленно смотрели на происходящее, а мужчина, сидевший на столе, вздохнул.       — Зовут меня Яков Петрович, — сообщил он. — Но прежде чем знакомиться, я расскажу вам одну историю, — класс замер, а учитель продолжил: — Когда-то давно — больше полувека назад, на нашу землю пришли звери. Они пришли за нашей землей и кровью наших детей. Организовав лагеря, звери мучили и убивали, отнимали кровь, душили… Не только детей, но мы сейчас говорим о них.       Стало очень тихо, только были слышны задавленные всхлипывания девочек, всех шестерых, включая Миону. Алеша обнял вспомнившую девочку, прижимая ее к себе.       — Среди совсем малышей были ребята постарше, — продолжил Яков Петрович. — Они отдавали свой хлеб, заботились и защищали малышей от зверей, за что их били смертным боем и убивали. А иногда — малышей на их глазах. За это дети называли их мамами и папами…       Тринадцатилетние школьники явно поняли, о чем говорит учитель — заплакали и остальные девочки. Просто представив. Хотя о малышах знали многие, но вот то, через что они прошли — нет.       — В далекой стране кто-то решил убить рожденную людьми замысловатым способом, — опять заговорил учитель. — Отправив ее в страшное время и место из наших лет, но не учел некоторых нюансов — девочка была окаменена василиском и вернулась обратно почти в момент своей смерти. Только вот души тех, кого она спасала, потянулись вслед за своей мамой. Тысячи чистых душ вдруг нашли путь в наше время, принеся с собой своих пап и мам. Мы называем таких девочек Княжнами, а мальчиков Княжичами, и вовсе не потому, что все они благословлены Магией, а из благодарности. Вера Альеньева, — позвал он.       Заплаканная девочка встала, в первый момент спрятав взгляд, но вот ее плечи развернулись, и будто свет засиял вокруг. За первой встала вторая, третья… Поднялся и мальчик, твердо глядя вперед, а школьники смотрели просто во все глаза на своих побывавших в страшном времени учеников и защищавших там детей. Алешку и Миону оставили явно напоследок.       — Последняя на сегодня пара — Алексей и Миона, — с улыбкой проговорил Яков Петрович. — Именно ее хотели убить таким способом, именно ее судьба подарила вторую жизнь тысячам. Жизнь, где они счастливы. Воин Алеша, сражавшийся за родную землю, спасавший и убивавший зверей. Мы все благодарны тебе, воин! — учитель поклонился смутившемуся мальчику.       — Ну это же нормально… — пробормотал Алеша, покраснев.       — Княжна Миона… Тысячи благодарны тебе, твоему духу и самоотверженности. Теперь ты можешь проживать свое детство, а мы все защитим тебя, — закончил свою речь учитель.       Это была очень сильная речь, пробравшая всех просто до печенок, но девочкам да и Мионе точно стало лучше — они заулыбались, будто отпуская прошлое. И прошлое отпускало их. Потянувшиеся уроки не пугали, ведь вели их не палачи в черных мундирах, а добрые, улыбчивые мужчины и женщины. А вот на перемене все увидели несущуюся малышню, желающую рассказать тем, кто был для них всем, о своих бедах и радостях, успехах и неудачах. И радостное солнце освещало тех, для которых больше никогда не будет лагеря.