Остров на пути к Свободе

= 1515-1516 =

      Время летело с поразительной стремительностью. Дни сменяли один другой. Совершенно одинаковые. Смазавшиеся в его памяти в один бесконечно длинный. Все, что казалось неимоверно важным для маленького Карлито (или его все-таки в те далекие времена звали иначе?) через пять с лишним веков будет забыто или станет казаться мило-наивным, а может быть даже немного смешным. Он сильно изменится, перестанет быть тем любопытным мальчишкой, что прятался по всей деревушке от гнева старшего брата, а больше всего на свете ненавидел убирать за скотиной.       Но кое-что останется с ним на всегда.       Безымянная девушка. Индеанка, казавшаяся тогда такой взрослой, теперь — такой юной. Ее взгляд. Ее манера речи. Была ли она той, кто заменила ему мать? Так и не узнает. Оставит ли на нем свой отпечаток? Да, и не один.       Их встречи не становятся частыми и даже регулярными. Она приходит и уходит, когда сочтет нужным. Мальчик хорошо (как ему кажется) понимает причины, но все равно, не обнаружив ее, ужасно расстраивается.       В тот первый назначенный день она, например, тоже не появилась. Он ждал ее до тех пор, пока не появился отец и не загрузил его целой кучей задач. Карлос тогда ужасно обиделся, дал себе слово, что больше никогда не станет искать встречи с этой обманщицей. Но поселившееся внутри любопытство жгло так сильно, что мальчик, не удержавшись, пришел на следующий день. Его не покидало чувство, что только она — эта таинственная девушка — может дать ответ на крайне важный вопрос. Вопроса этого он в то время еще не знал, но был совершенно уверен, что ему необходимо. Это странное чувство заставило его прийти и на третий день, и на четвертый.       Какова была его радость, когда она все-таки появилась, пристально и как-то почти возмущенно посмотрела и произнесла:       — Ну, начнем.       Так у них и повелось. Она приходила не всегда, но Карлос ждал ее каждый раз. Она рассказывала ему о разном: об Острове и тех, кому он принадлежал раньше, о том, каким виделся им мир вокруг. Мир, в котором жила она, нравился мальчику куда сильнее, чем его собственный. Тот мир был, конечно, куда опаснее, но в тоже самое время куда таинственнее и ярче. Ее мир населяли духи и божества. Ее мир был полон чудес, не всегда добрых, но почти всегда поразительно справедливых. А еще…       Было нечто еще. Что-то, о чем говорить с Карлосом не спешили. Хотя он чувствовал, что она упорно вела к этому. Будто не была до конца уверена в чем-то.       Так прошел год, а за ним еще месяц.

= 1516 =

      Обстановка в доме все накаляется. Все жарче и чаще становятся споры между отцом и старшим из его сыновей. Все разнообразнее к ним предлоги. Все чаще срывает бессильную злость — проклятый старик все еще полно сил, несмотря на возраст, и уступать «зарвавшемуся юнцу» даже не думает — на младших братьях старший. Все чаще огрызается ему в ответ уставший терпеть средний. И только у Карлоса нет никакой возможности оборониться от этого ужаса.       Никакой, кроме одной — той, что может, выплыв наружу, погубить его.       Он может сбежать. Сбежать в леса.       Леса Острова, похожие чем-то на те, что мальчик знал прежде, и в тоже время совершенно иные, стали — во многом благодаря новой подруге — ему вторым домом. Он знает все главные их тропы, скрытые от чужих глаз, всех его обитателей: тех, кого стоит обходить стороной, и тех, кого, несмотря на странный порою вид, бояться не стоило.       И все-таки лес до сих пор хранит немало секретов. Этим, наверное, помимо возможности скрыться от творящегося дома хотя бы на время он и манит Карлоса.       Каждый раз он находит для себя что-то новое: место, растение да мало ли что еще!       У мальчика словно появился свой собственный мир. Мир, где он впервые почувствовал себя на своем месте.       Он идет по знакомой тропе, что когда-то показала она. Когда мальчик был тут в прошлый раз, ему показалось — он видел чуть в стороне небольшое озеро. Он спросил тогда у нее, но туземка ничего не ответила. Просто продолжила путь, немного ускорив шаг. Карлосу не оставалось ничего, кроме как поспешить следом. Тогда он отвлекся и на время забыл об озере, но сейчас вполне мог бы…       Его собственное исследование! Мысль об этом приводит мальчика в такой неописуемый восторг, что он забывает обо всем на свете.       «Она бы сказала, если б было опасно», — заверяет себя Карлос, сворачивая туда, где, как ему кажется, блестит за деревьями вода. Ему ужасно хочется оказаться хоть ненадолго, хоть только для самого себя, первооткрывателем.       Это действительно было озеро. Совсем небольшое, но очень красивое.       Мальчику едва удается сдержать восторженный возглас. Он вовремя вспоминает, что деревня отсюда не так уж далеко и что у него были причины отсюда уйти. «Интересно, — думается ему вдруг. — Почему до сих пор никто не нашел его?» В самом деле, почему? Если живут они тут уже долго, почему он прежде ничего не слышал?       Карлос не размышляет над вопросами долго — новая мысль, родившаяся в его голове, занимает куда сильнее. Погода — не самая подходящая для купания: только вчера прошел сильный дождь. Самый настоящий ливень, каких мальчику не приходилось видеть ни разу до прибытия на Остров. Но все равно, если…       Мальчик подходит ближе к воде, осторожно садится на корточки и пристально смотрит на гладкую поверхность, стараясь разглядеть хоть что-нибудь из того, что она скрывает. Наверняка же там есть что-то интересное.       Он неосознанно придвигается ближе. Нога скользит на размытой грязи берега. Карлос теряет равновесие. Он машет руками, пытается ухватиться за что-нибудь, как-нибудь предотвратить неизбежное. Совершенно напрасно. Все попытки тщетны.       Вскрикнув, он падает в удивительно холодную для стоящей жары воду. Пару минут нелепо барахтается на поверхности, пытаясь позвать кого-нибудь на помощь, но не в силах произнести не звука. «Вот и все», — пронеслось у мальчика в голове, когда силы почти полностью покидают его и он идет ко дну. Поверить в это не просто: как каждый человек в любой точке Земли в любую из эпох, Карлос не верит, что именно он способен умереть. Только вот безуспешные попытки вдохнуть, боль в заполняемых водой легких, накатывающая неимоверная паника — все это вместе и что-то еще медленно, но верно убеждали его в обратном.       Мучительные минуты тянулись слишком долго. Конец наступал слишком медленно.       И все же он наступил.       Сначала не было ничего. Совсем ничего. Затем вдруг раздался подозрительно знакомый голос, твердящий что-то на незнакомом наречии.       Потом появляется и картинка. Ужасно размытая, но постепенно становящаяся все более четкой. Кажется, перед ним — чье-то лицо.       Нет, не чье-то. Он узнает свою приятельницу и жутко этому удивляется.       — Я умер? — вопрос сорвался сам собой.       Взгляд, которым она одарила его в тот момент, он не сумеет забыть никогда: он и подумать прежде не мог, что за один раз можно испытывать столько всего. В глазах девушке читаются сразу только затихающий испуг, недоумение, тревога, злость и почти нечеловеческое облегчение.       — Тупица, — произносит она так, что все внутри у Карлоса сжимается, но сразу (уже гораздо мягче, почти тепло) добавляет: — Ты не можешь.       — Почему? — Карлосу показалось даже сначала, что он неверно понял ее. В конце концов, разве такое возможно?       — Потому, что ты не можешь, — хмыкает девушка с явным раздражением и какое-то задумчивостью: — Но плавать учиться все равно будешь.       Он не решается спорить с ней. Ему все равно пока не хватит сил на долгую фразу. Хотя для того, кто едва не умер, мальчик чувствует себя слишком хорошо. Он осторожно садится, прислушивается к своим ощущениям. Нет ничего, кроме слабости и легкой головной боли. Карлос понимает, что ужасно мало, но…       Он хмурится, недоуменно смотрит на старшую приятельницу, которая — он знает это наверняка — знает причины. Она странно вздыхает, пристально смотрит на мальчика, затем командует:       — Идем. Я расскажу тебе Легенду.       И он встает и неуклюже следует за ней в глубь леса.

= 2022 =

      Он отрывается от письма только для того, чтобы зажечь новую (взамен почти догоревшей) свечу. Если бы не это досадное обстоятельство, он ни за что не прервался бы. Отчетливость, с которой он помнит тот день, поразительна, но ни чуть не удивляет Карлоса — ему не доводилось общаться с кем-то из себе подобных на такие темы, но он все равно уверен, что первая смерть остается в памяти навсегда. Даже если это было что-то настолько же нелепое, как у него.       Во всех подробностях помнит он, как рассказывала она ему Легенду, пока они пробирались через заросли, все сильнее удаляясь от деревни. Помнит, как звучал ее голос. Помнит, каким был их маршрут. Кажется, если б не чертова стихия, он и сейчас сумел бы добраться туда. Карлос почему-то ни на мгновение не сомневается, что древнее дерево до сих пор стоит там. Шесть лет назад, когда был там в последний раз, еще стояло.       Но главное — он помнит слова первой своей подруги. И (после некоторых колебаний) принимается выводить их на бумаге.       Не успевает Карлос поставить последнюю точку, как в дверь раздается стук. Кого могло принести в такую погоду? Разве что заблудился кто. Или сломался где поблизости. Такое порой случается.       Тихо выругавшись, он поднимается и идет встречать нежданных гостей.