Esper

Скромный декор в столовой даже немного умиляет, хотя столы ломятся от приготовленных рождественских угощений для студентов и работников. По пути сюда, Сяо почти сразу подхватил Венти на руки, как тот и хотел, «как принцессу», и быстро примчался в помещение. Алатус держит два подноса на которые Венти складывает различные закуски, только-только отдышавшись от пробежки. — Фух… Главное, что мы пришли первее профессора. — Фух, а теперь надо успеть набрать немного еды, — Барбатос хватает бумажный пакет. — Что будем брать? — он проходится взглядом по закускам. — Что обычно к алкоголю берут… сыр? Фе… — Всякие фрукты берут, нарезки, по-моему, сыр тоже, но тебя никто не заставит его кушать, — усмехается Сяо. — Хм, хорошо, — юноша собирает в пакет сырное ассорти и кладёт пакет на поднос. — Фрукты… — он тянется к тарелке с фруктами. — Может, морепродукты? — Давай тоже, нас много, чтобы все что-то съели. — Успели-таки, — со смешком за их спинами звучит голос Альбедо. — Ой… профессор… — Венти медленно поворачивает голову. — Хе-хе… — Профессор, Вы могли бы хотя бы притвориться, что не заметили нас там… — нервно усмехается Сяо. — Переживать за друга — это нормально, — он пожимает плечами. — Венти, вы все не так хорошо ели, так что не рекомендую заедать одними фруктами. Возьмите мясные закуски, снеки или ещё что, а то так недолго — и все будете на танцполе вместе с Каэдэхарой зажигать. — Ой… А за Казу не Редо присматривает? — с сомнением спрашивает Сяо, чуя подвох. — Да, именно он, и еще пару минут такого «присмотра», и Ваш ребенок станет тем ещё мастером обольщения. Нашли кому доверить. — Бл… Черт, — вздыхает Сяо. — Венти, давай быстрее с закусками разберёмся и заберём Казу… — Не надо его забирать, — хихикает Редо, со спины заключив Сяо в объятия. — Ему там хорошо. — Ты оставил его одного? — Альбедо скрещивает руки на груди и поднимает брови. — Надеюсь, у тебя на это веская причина. — Там Сайно и Нари, так что он уже не один. Нари поранил лапу, а сейчас они пришли туда искать Сяо, кажется. Я забыл, — пожимает плечами. — Ясно. Ладно, пойду посмотрю, что там с его лапкой. — Бедушка, нам нужно домой, — Редо плавно перебирается от Сяо к Альбедо и виснет уже на шее профессора. — Что-то срочное? Я обещал своим детям… — Срочное и, увы, неотложное, — проводник вздыхает. — Сегодня твоим детям придется развлекаться без тебя. — Ладно… — Альбедо кладёт ладонь на макушку Редо. Вздохнув, профессор переводит взгляд на Сяо и Венти: — Детишки, нам нужно уйти. Передайте, пожалуйста, Аяксу, что это не из-за него, а то его рыжая голова обязательно придёт к такому умозаключению. — Хорошо, профессор… — слегка грустно, отвечает Сяо. — Не грустите, Алатус, — Альбедо осторожно взъерошил волосы на его макушке. — Венти, Вы тоже. Увидимся позже. — И это всё? — Редо цокает. — А где мотивирующая речь? Признание в любви? Обнимашки до утра? — Обнимашки до утра у меня будут с тобой, — холодно отвечает тот. — Мои малыши и так знают, что я их всех люблю, хоть они те ещё «кадры». Мотивационную речь рожу к их выпускному, если доживу и не умру от пердечного сриступа за каждого из этих котов. На этом речь окончена. — Злой. Ты бы поладил со Скарамуччей, — усмехается Редо. — Ты слишком много от меня требуешь, — фыркает на него профессор. — Так, ладно. Мы уходим. А вы, если надумаете буянить, то делайте это без следов и свидетелей. Ну, опыт у вас уже есть, — Альбедо подмигивает Алатусу. — С Рождеством, детишки. — С Рождеством, профессор! — жрец широко улыбается. — С Рождеством, профессор, Редо, спасибо, что пришли к нам, — улыбается Сяо, провожая близнецов взглядом. — Мы понадеемся на то, что Сайно с Нари приведут Казу к нам или заглянем к ним…? — Интересно, что за срочное дело? Так внезапно ушли… Он же не обиделся на нас из-за Аякса? — Венти ставит на поднос картонное ведёрко с сухими снеками. — Думаю, не обиделся, он назвал нас «своими детьми» и «мои малыши», — улыбается Сяо. — Тоже верно. А еще «коты». Думаю, можем вернуться в комнату? Хотя… если Сайно и Нари тоже на танцполе зажигают, то увидим мы их нескоро. Давай разделимся? — Я отнесу еду, а ты проверь их, пожалуйста, — Сяо коротко целует Венти в нос. — Договорились! Жрец пулей вылетает из столовой и мчится в общий зал. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти друзей: Кадзуха танцует невпопад музыке, но с настолько довольной улыбкой на лице, что и прерывать его не хочется. Сайно же, бегает вокруг Рождественского дерева, пытаясь словить хвост Тигнари. — Казу! — Барбатос отзывает его, подойдя ближе. — Тебе здесь нравится, да? — Смотри! Редо меня научил! Кадзуха подходит к Венти, кладёт руку на его грудь и опускается перед ним на корточки, ведя рукой вниз. Поднявшись, Кадзуха, шатаясь, обходит Венти, становится спиной к его спине и вновь садится на корточки, виляя бёдрами. — Оу… научишь меня такому? Только не здесь, а в комнате, ехе… Буду тренироваться на Сяо. — Конечно! — радостно отвечает Кадзуха. — Идём? Все уже в комнате. Только нужно словить Нари и Сайно. Поможешь? — Да! Буквально растворяясь в воздухе, Кадзуха лёгким порывом ветра оказывается возле Тигнари, раздувая пушистую шерсть, и принимает облик юноши, падая на лиса. — Венти, я поймал! — Мать моя женщина, я чуть не родил, Казу, ты чего, — смеётся, подбегающий к ним Сайно. Схватив с пола кучу одежды, что осталась после обращения Кадзухи в ветер, Венти буквально подлетает к нему и набрасывает на обнаженного юношу мантию. — Казу! Ты, конечно, молодец, что поймал его, но ты же совсем голый! — Ой, хи-хи, Редо сказал, что так даже лучше танцевать, сейчас покажу! — Кадзуха пытается подняться с пола, но получается это с большим трудом. — О! Я тоже хочу, можно, Сайно? — фенек берётся пальцами за край мантии, намереваясь раздеться. — В комнате покажешь, Казу, — Венти прячет его за мантией, держа остальную одежду в руках. — Идём в комнату. — Нари! Тихо, тоже в комнате, не надо такое при всех, — краснеет Сайно, — Венти, уводим их скорее. — Что за страсть у демонов к публичному обнажению! Прикрывая Кадзуху мантией, Венти ведёт его в комнату, надеясь привлечь как можно меньше внимания, ведь с тех пор, как Альбедо попросил не доставлять проблем, прошло не больше пяти минут, а один из его студентов уже успел полностью раздеться в общем холле. — Твой Сяо тоже скоро начнёт этим страдать, готовься, — смеётся Сайно, ведя Тигнари за собой по коридору. — Учитывая, что январь не за горами, ты бы о себе больше переживал, — усмехается Венти. — Я готов, а ваши ушки к этому готовы? — парирует Сайно. — Да, и глаза тоже. Или в этот раз вы двое стыд не потеряете? — Сдаюсь, хватит на меня нападать, — скулит Сайно. — Ах, прекрасный вкус победы, — Венти толкает боком дверь в комнату и заводит Кадзуху внутрь. — А теперь оденься, пожалуйста, Казу. Алатус, который все это время распаковывал и раскладывал закуски, оборачивается и тут же прикрывает лицо руками. — Это что? Почему Кадзуха голый…? — смеётся Сяо. Скарамучча, ещё как только услышал шаги Сяо, отпрыгнул от Аякса и теперь просто сидит рядом на своей кровати, скрестив руки на груди. — Я танцевал! — гордо заявляет Кадзуха. — Казу научил меня паре движений, хочешь покажу, Сяо? — Венти застёгивает пуговицы на рубашке Каэдэхары. — Хочу… — улыбается Сяо, ожидая простых движений. Оставив Кадзуху позади, Венти роняет со своих плеч мантию и довольно медленно и вальяжно подходит к Сяо. Жрец ступает белыми носками по полу, немного проскальзывает и виляет бёдрами. Он безотрывно смотрит Алатусу в глаза, игриво и жарко, что тот на расстоянии может чувствовать настрой будущего танца. Подойдя к Сяо почти впритык, он кладет ладонь ему на грудь и, удерживая зрительный контакт, медленно опускается на корточки, ведя рукой вниз к самому паху. Венти медленно поднимается, стараясь попутно прижаться к Сяо и провести грудью по низу его живота. Поднявшись на ровные ноги, жрец резко разворачивает ошарашенного эспера и кладёт ладони на низ живота. Отведя таз назад, Барбатос виляет бёдрами, а затем резко прижимается к Сяо со спины и жарко выдыхает ему на ухо: — Это Редо Кадзуху научил, а Кадзуха — меня. Послышался свист, который издал Сайно, глядя на это, пока раскрасневшийся Сяо хлопает ресницами. — Я… В-Венти… Это же… Мамочки… — смущается Сяо и переходит на шепот. — Давай повторим, когда никто не будет видеть… — Кадзуху раздели, стриптиз устроили, молодцы, — безэмоционально произносит Скарамучча, бросая взгляд на Аякса. — Ура, Венти тоже молодец! — улыбается Кадзуха. — Ну, хоть кому-то что-то обломится, — Аякс вытирает нос. — Рыжик… — Венти вздыхает и медленно подходит к другу. — Ты как? — Бука позволил мне обнимать его, так что я выжил! — Скарик милашка! — Венти прикладывает ладони к щекам. — Отстаньте от меня, — шипит Скарамучча, отодвигаясь на кровати. — Скарамучча! — Кадзуха неловко достаёт из дальнего угла ящика игрушку котенка, перевязанного лентой и чуть ли не падает на юношу, пытаясь подарить ее. — Это тебе! Это Скарамяу! — Что…? — брюнет неуверенно смотрит в пьяные глаза Кадзухи, но принимает игрушку. — Спасибо, Кадзуха… — Это будет твой ещё один друг! — улыбается демон. — Скарамяу… — Аякс смахивает несуществующую слезу. — Скарик, он так на тебя похож… — Замолчи, Чайльд. — Точно… я забыл подарить игрушку Редо… — Венти слегка обреченно вздыхает. — Я сшил для него Редомяу. — Вентик, подаришь позже, я ему подарок тоже подарить не успел, не переживай, — мягко улыбается Сяо, целуя Венти в щеку. — Я тоже хочу поцелуйчик, — грустно произносит Кадзуха. — Давай я тебя всего исцелую, — Венти тянет к нему руки. — Обе щечки, носик и лобик, можно? — Да! — улыбается демон. — Меня предали, — сокрушается Сяо, хватаясь за сердце. — Ты ж моя лапочка, иди ко мне! — Венти заключает демона в объятия, а затем оставляет на его щеках сухие поцелуи. — А ещё недавно он шарахался от Нари, — Чайльд шепчет Сяо на ухо. — Почему там он, а не я, — смеётся Сяо. — Иди к нам, у Кадзухи две щечки, — Венти мягко целует его в лоб. — О, кстати, про щечки, — усмехается Чайльд, — если все согласятся играть без всяких «ой, как-то неловко», то я принесу супер крутую игру. — Если мы достанем ещё алкоголя то никакого «неловко» и в помине не будет, — улыбается Сяо, подходя к Венти с Кадзухой. — Скар, поиграешь с нами? — Аякс смотрит на него щенячьими глазами. — Если перестанешь так на меня смотреть, — фыркает юноша, чувствуя как сердце неприятно кольнуло. — Ура ура! Я за картами! Чайльд быстро сбегает из комнаты. Алатус добегает до двери и окрикивает Аякса: — Рыжик, стой! — А? — Давай браслеты подарим сначала? — тихо спрашивает Сяо. — Точно! Давай! Ой, а профессор…? — Подарим ему завтра. Его Редо забрал, — грустно произносит Сяо. — Но Альбедо правда хотел прийти и сказал, что всех нас любит. — Это точно? — Чайльд щурится. — Он не из-за меня ушел? — Клянусь тебе, рыжик, он ушёл не из-за тебя и правда хотел вернуться, если бы не срочные дела… — Ладно, хорошо. Тогда… можно я подарю Скарику? Ты, как лидер, наверное, должен всем дарить, но Скару… — Можно, пойдём заберём их у меня в комнате, — улыбается Сяо и поворачивается к остальным. — Мы сейчас вернёмся. Взяв Аякса с собой, Сяо заводит его в их с Венти комнату, забирает 7 коробочек с браслетами и отдаёт Аяксу коробочку для Скарамуччи. Вернувшись в комнату. Сяо остановился в центре. — В честь того, что мы такие дружные, Аякс придумал сделать памятные вещи, поэтому всем нужно сесть, и мы вам сейчас их подарим, — улыбается Сяо под взгляды друзей. — Оу, как это мило! — Венти усаживается на край кровати и садит Кадзуху рядом. — А я? А я тоже? — Тигнари виляет хвостом. — Конечно, Нари, ты ведь в нашем отряде, — Алатус берет первую коробочку, которую собственной рукой подписывал, и протягивает ее Сайно, — это тебе. — Ух ты! Я дождусь Нари, откроем вместе! — Это моему мужу, — Сяо протягивает коробочку Венти. — Ой… а давайте все вместе откроем? — Барбатос смотрит на коробочку с улыбкой. — Я только за, — улыбается Сайно. — Это нашим демоненкам, — Сяо протягивает коробочки Кадзухе и Тигнари. — Даже мне? — смущается Кадзуха. — Ты же тоже член отряда, — Чайльд улыбается. — А это нашему Недовольному, — рыжий протягивает коробочку Скарамучче, склоняется к его уху и шепчет: — Я написал тебе там поэму. — Сентиментальный мусор… — фыркает Скарамучча, бросая коробочку рядом с собой. «Ну что за язва…» — Аякс слегка разочарованно вздыхает. Несколько секунд брюнет просто смотрел на коробочку, но потом и вовсе убрал в ящик. — Рыжик, ну и, конечно, тебе, — Алатус протягивает другу подарок. Повернувшись к Сяо, он принимает подарок и протягивает такой же Алатусу: — А это тебе. — Откроем вместе? Откроем? — Венти нетерпеливо поддевает ноготками подарочную упаковку. — Открываем! — радостно произносит Сяо. Комната заполнилась шорохом упаковочной бумаги, пока каждый распечатывал свой подарок. Несколько секунд, и у всех, кроме Скарамуччи на руках лежал аккуратный браслет с красивым белым камнем, по которому, как паутинка, бегут чёрные трещины. — Ух ты! Одинаковые? — Венти бегло проходится взглядом по браслетам в руках друзей. — Это так мило. — И у меня! — Тигнари виляет хвостом. — Я тоже член отряда! Красивое. Сайно, мне идет? — он надевает браслет на тонкое запястье и протягивает руку призывателю. — Идёт, Хвостик, ты такой милашка, — визжит Сайно, надев свой браслет. — Он же потеряется, если мы сменим форму с Тигнари… — со слезами на глазах произносит Кадзуха, поднимая взгляд на Венти. — Почему потеряется? Он, как и одежда, упадет… А потом просто поднимешь его, Казу, — Венти кладет ладонь ему на макушку. — А если боишься потерять, то просто не бери его в патрули, пусть лежит в комнате. — А мой порвется, если я стану большим лисом… — уши фенека виновато опускаются. — Так, спокойно, вам же не обязательно носить их постоянно. Если будете перевоплощаться, просто бросайте их нам, мы поймаем и сбережем, — улыбается Сяо, стараясь успокоить друзей. — Детский сад, — бубнит Скарамучча. — Ох, какие же вы все милые, я вас люблю, — умиляется Сайно. — Почти все, — Венти скрещивает руки на груди. — Но если кому-то что-то не нравится, то его никто не держит. Так-то раздражает твоё бесконечное фырканье. Люди — животные социальные, а ты сейчас находишься в своем отряде, где твои друзья сделали для всех подарок. Потрудись проявить хоть немного уважения. — У меня нет друзей. Но хорошо, я помолчу. — Оу… — Сайно прикрывает рот, смотря то на Венти, то на Скарамуччу. — У тебя нет друзей? — Венти откладывает на кровать браслет и подарочную упаковку и медленно подходит к Скарамучче. — Знаешь, наученный грустным опытом с Сяо, я теперь стараюсь вести себя дружелюбно ко всем, но ты… аха… — он хватает Скарамуччу за воротник, комкая жабо. — Тебе спасли жизнь. Тебе дали одежду, крышу над головой, еду и воду. Ты ни в чем не нуждаешься, и твой рот смеет говорить, что у тебя нет друзей? Думаешь, каждый с недовольной рожей так легко приживается в отряде? Думаешь, все отряды отмечают праздники вместе? Думаешь, всем дарят Скарамяу? И твой язык смеет поворачиваться и говорить, что у тебя нет друзей? Ты осознаешь, что обесцениваешь чужой труд? Скарамучча смотрит в глаза Венти болезненным взглядом, который пытается упорно скрывать за напускным раздражением, и берет того за запястье на своём воротнике. — Я не знаю, с какой целью вы пытаетесь все это делать. Нет смысла сближаться со мной. Нет смысла мне сближаться с кем-либо. Я забуду все. Все это не имеет ни малейшего смысла и не стоит потраченного времени. — Я тоже забуду, и что? Какого черта ты о себе возомнил? — он тянет Скарамуччу за воротник и приближается к его лицу. — С чего ты вдруг решил, что имеешь право решать за других? Забудешь или нет, они не забудут, и ты не вправе решать за них, хотят они сближаться с тобой или нет! Для них есть смысл. Кадзуха так старался над Скарамяу, каждый стежок выводил и перешивал. Сяо и Чайльд старались над браслетами для всех, но твоё высокомерие не дало тебе даже открыть подарок со всеми. Мы все для тебя не стоим потраченного времени? А не пора ли тебе на землю спуститься, а? Ты живешь в мире людей, будь добр подчиняться законам людей. И я не позволю тебе, заносчивому и вечно недовольному новичку, обесценивать то, что делают для тебя друзья. Ты выводишь меня из себя, — он шипит прямо Скарамучче в лицо. — Тебе не нравится Скарамяу…? — тихо спрашивает Кадзуха, заставляя сердце Скарамуччи заболеть ещё сильнее. — Кадзуха задал тебе вопрос, оглох? — Нравится, Казу, прости, что ты подумал иначе… — отвечает демону Скарамучча, глядя Венти в глаза. — Они не забудут? Зачем им это? Зачем им помнить какого-то вечно недовольного идиота, который не вспомнит ни о ком, проснувшись в новом мире? Зачем трепать себе нервы из-за такого как я? — Так и не доводи до такого, идиот! Будь нормальным человеком. Зачем строить из себя хуй пойми что. Тебе сделали подарок, улыбнись, блять, Кадзуха старался. Что у тебя, лицо отвалится проявить минимальную благодарность? А Сяо и Аякс? Они подумали про всех, сделали браслеты всем, и тебе тоже, ведь ты член нашего отряда, ты такой же важный для всех нас, как и каждый присутствующий в этой комнате, язык отсохнет поблагодарить? В чем твоя проблема, Скар? Я тоже все забуду, и что дальше? Я должен из-за этого агриться на тех, кто обо мне заботится и вести себя, как мразь? Тц. Мы весь день потратили на игрушки и маски, и что? В ответ Казу получает недовольное хлебало, а радость всего отряда ты смеешь называть «детским садом». Даже если ты забудешь, то тебе, забывшему всё, больно не будет, а твоим друзьям… это их выбор. — Вообще, это идея Аякса была… — шепчет Сяо, пятясь за спину Сайно. «Не хочу делать больно вам. Вы слишком хорошо ко мне относитесь, вы не заслужили такого отношения, я знаю, но лучше так, чем я сделаю вам хуже…» — Скарамучча смотрит в бирюзовые глаза, будто ища там ответ. — Не хочу… Пусти меня, вы не понимаете своей ошибки, — Скарамучча закусывает губу, стараясь унять внутреннюю боль. — Кем ты себя возомнил, Скар, — Венти резко одергивает его на себя, а затем впечатывает спиной в стену. — С чего ты решил, что вправе решать за других? Ты боишься, что им будет больно, когда ты их забудешь? Я прекрасно понимаю тебя. Но это их осознанный выбор. Какого черта ты решаешь за них? Почему решил, что имеешь право так себя вести? Плевать на мнение других. Перечеркивать их старания. Обесценивать их заботу. Ты не обязан это принимать, но иметь мало-мальское уважение… обязан! — Никому я ничем не обязан. Я не просил этой заботы. Я не знаю, что было со мной, я не знаю, зачем я здесь, зачем меня сунули в этот чертов отряд. Не нужен мне этот отряд, ничего мне не нужно, катитесь вы все! — Скарамучча почти срывается на крик, и стискивает челюсти, сдерживая дрожь. Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина, в которой не слышно даже дыхания людей. И эта тишина вдруг прерывается тихим всхлипом из уст Кадзухи. Этот звук проходится ножом по сердцу Венти. Демон, который плачет из-за человеческой грубости. Демон, который только и видел в жизни, что бесконечные побои и насилие, но всё же смог снова приблизиться к людям, сейчас в очередной раз получает болезненный удар от человека. Внутри Барбатоса будто бы что-то сломалось. Не задумываясь, он отводит руку назад и со всей силы отпускает Скарамучче пощечину. Хлопок эхом разносится по комнате, отражаясь от стен. — Демон, что расплакался из-за человеческого невежества, аха, — Венти слегка истерично улыбается. — Можешь собой гордиться, мразь. Ты хотел сделать больно — ты сделал, — он отталкивает Скарамуччу вбок и разворачивается к нему спиной. Повернув голову, он смотрит на парня через плечо: — Я больше не хочу тратить время на того, кто не понимает элементарных вещей. Скорчив гримасу отвращения, Венти хмыкает и разворачивается к Кадзухе. Жрец отходит к кровати и присаживается на край, приобняв демона за плечи: — Не плачь, Казу… то, что мы для него ничего не значим, не обозначает, что ты тоже должен забыть его и плохо к нему относиться. Никто не запрещает тебе любить его, как и раньше. Пусть этот идиот этого совсем не ценит, — Венти осторожно вытирает слезу со щеки демона. — Мы все всё равно любим тебя, и этого кретина тоже. И твой дом всё равно здесь. И никто тебя не обидит… На лице Скарамуччи появилась горькая ухмылка, пропитанная душевной болью. Он не хотел произносить всего, что в итоге сказал, не хотел, чтобы Кадзуха плакал, но, как считает парень, так будет лучше. Юноша хватает с кровати плюшевого кота и выбегает из комнаты. — Венти… Скарамучча хороший… — сквозь слезы произносит Кадзуха. — Сяо, я за тебя боюсь. Пиздец ты мазохист, — шепчет Сайно, глядя на Венти. — Да я за себя тоже… Никогда не буду злить Венти… — Кто спорит, — Венти мягко целует Кадзуху в висок. — Хороший… вот только вся грязь, что выходит из его рта, не должна литься в сторону тех, кто о нем заботится. Неправильно так поступать. Вы не заслужили этого мусора, и этого помойного отношения. — Я в ахуе… — всё, что смог выдавить из себя Чайльд. — Венти страшный… — Тигнари прячется за Сайно. — Жиза, — отвечает Аяксу Сяо, боясь шевельнуться. — Согласен, Хвостик… — Но он… Он боится… — тихо произносит Кадзуха, шмыгая носом. — Ох, — Венти поднимается и берёт с кровати свою мантию. — Я схожу верну его. Набросив мантию на плечи и прихватив с собой термос с чаем, юноша выходит из комнаты. Он замирает, прислушиваясь, в надежде по звуку определить, в какую сторону идти, но безрезультатно. «Так… начнем с туалета тогда» Недолго думая, он разворачивается и направляется по коридору, но уже за поворотом слышит шумный выдох Скарамуччи. Венти замирает и поворачивает голову — тот сидит на корточках, уткнувшись лицом в мягкую игрушку. — Недалеко ты ушел, — жрец усаживается рядом и протягивает Скарамучче термос. — Чай на травах. Успокаивает. Всегда завариваю его себе, когда нервничаю, а нервничаю постоянно, так что без него, как без рук. «Почему они не веселятся? Я настолько все испортил им…? Зачем меня отправили к этим ангелам воплоти, аха… Альбедо, зачем…?» — теряется в своих мыслях юноша, не сразу замечая присутствие Венти. — Зачем ты вышел? — Напоить тебя чаем в надежде успокоить твои нервы, а также профилактика простуды, ведь ты сидишь на полу. Возьми. Решив, что ещё больше злить Венти он не хочет, Скарамучча делает глоток чая и отдаёт термос юноше, утыкаясь обратно в игрушку, подаренную Кадзухой. — Извини, что я вспылил на тебя, — Венти смотрит в термос и вздыхает. — Я не должен был говорить тебе все эти гадости, и, тем более, поднимать на тебя руку. — Нет, это было заслуженно. — Я не знаю, кто ты по природе, но оказалось, что я принадлежу верхнему миру. Однажды посланники Селестии придут за мной, — Венти прислоняется спиной к стене и протягивает ноги, усаживаясь на пол. — Мне сотрут память, и я забуду всех. И Сяо тоже. А ведь я, кажется, люблю его. Я люблю всех в отряде… люблю профессора… люблю своих родителей и своего погибшего брата. Когда Селестия заберёт меня, я забуду это всё, и всем моим друзьям будет больно. Я не хочу, чтобы им было больно… но ведь они тоже все всё знают, и это их сознательный выбор… Оставаться рядом — это их выбор. — Мне страшно. Я не помню ничего, может у меня тоже были хорошие друзья, может я тоже кого-то любил. Но где это все. Если они и были, то им было больно, а я даже не знаю этих людей. Это не честно. Я не хочу, чтобы такие хорошие люди как вы испытывали это из-за какого-то неизвестного меня. — Скар… пойми… ты не обязан столько на себя брать, — Венти осторожно обнимает его за плечи. — Думаю, ты вывел меня из себя тем, что напомнил мне меня… — вздыхает. — Не бери на себя ответственность за чувства других людей… если им будет больно, значит пусть будет. Любому из нас может упасть на голову кирпич, и что тогда? Всем близким будет больно. Но ведь это не значит, что свою жизнь нужно жить в спичечном коробке… Разве тебе не приятен подарок Кадзухи? Разве тебе не приятно, что все относятся к тебе, как к другу и принимают даже твое хамство? Зачем ты огрызаешься и отталкиваешь? Тебе страшно… но ведь всем страшно. Жить вообще страшно… — Я… Я ведь тоже не хочу… Понимаешь, я не хочу забыть что-то прекрасное, что у меня было… А если ничего не будет, не придётся жалеть и бояться… — Я тоже не хочу… Но ведь сейчас ты разве не жалеешь, что ничего не помнишь? Жалеешь. И ты в любом случае будешь жалеть вне зависимости от того, было в жизни что-то хорошее или нет… Если забудешь, то будешь жалеть… Так не лучше ли просто жить и наслаждаться моментом…? — он вновь протягивает Скарамучче термос, из которого только что сам отпил. — Я не хотел портить ваш праздник… — тихо произносит парень, отпивая из термоса. — Ты и не испортил, — жрец слабо гладит его по плечу. — Не знаю, как у тебя, а у меня есть ощущение, будто мы стали немного ближе. Я отлично понимаю твой страх… И, поверь, мне не менее страшно. Но жизнь стоит того, чтобы её жить, а не существовать. Проглатывая неприятный ком в горле, Скарамучча глубоко выдыхает. Он не позволит себе заплакать сейчас, чтобы нервировать этих людей ещё больше. Он подождёт, пока останется один, и даст волю чувствам тогда. Но не сейчас. — Может быть… — тихо вздыхает Скарамучча. — Я довёл Казу до слез… Хочу извиниться перед ним… Перед всеми… — Скар… — Венти усаживается на колени напротив него и тянет руку к его лицу. — Можно…? — холодная ладонь ложится на щеку Скарамуччи. Юноша сразу чувствует приятное тепло и непонятную ему прежде мягкость. Щека, что ранее горела после пощечины, сейчас постепенно становится бледнее. Красный след сходит, и физическая боль исчезает. Барбатос смотрит в темно-синие глаза с заботой и сочувствием. — Все в отряде любят тебя… и никто на тебя не злится. Кадзуха сказал, что ты хороший… — юноша проводит большим пальцем по светлой щеке Скарамуччи. — Пожалуйста, не взваливай на себя всё… у тебя есть мы… Не нужно нести в одиночку этот груз. В бирюзовых глазах Скарамучча не видит того раздражения и обиды. А мягкость чужой руки и голоса ломает последнюю преграду, сдерживающую чужие эмоции. По щекам хлынули слёзы и Скарамучча тут же опустил голову, прячась за плюшевым котом. — П… Прости… — Ничего, — Венти осторожно и робко обнимает его, боясь давить. — Извини, что я так вспылил на тебя… — запустив пальцы в гладкие пряди на чужой макушке, он перебирает волосы, мягко поглаживая парня по голове. — Я… З-заслужил это… — еле дыша из-за копившихся эмоций, произносит Скарамучча, пытаясь избавиться руками от слез, которые не прекращают течь. — Тише- тише, дыши… — Венти кладет ладони ему на щеки и поднимает заплаканное лицо вверх. — Скар, нужно дышать… давай вместе? Вдох… — он вслушивается в судорожный вдох со сторону друга. — И выдох… — жрец глубоко выдыхает, и ожидает выдоха от Скарамуччи. — Умница… давай ещё… вдох… — юноша мягко вытирает чужие слёзы своим носовым платком, пока друг пытается немного выровнять дыхание. Скарамучча молчит, повторяя дыхание за Венти. Несколько минут слёзы рекой текут из синих глаз, и кажется, будто их невозможно остановить, но постепенно дыхание выравнивается. Скарамучча позволяет себе склонить голову на плечо Венти и отдышаться, вытирая влажным платком свои слёзы. — Прости… — шепчет парень. — Не нужно извиняться, — Венти трется щекой о его волосы. — Ты нечасто плачешь, да? Иногда эмоции нам неподвластны… — вздыхает. — Я тоже нечасто плачу, хотя временами хочется уткнуться в подушку и выть от бессилия. — Я редко нахожусь абсолютно один… А Кадзуха очень чутко спит… Так что… Нечасто… Глаза болят от такого количества слез и щиплют из-за того, как сильно тёр их Скарамучча. Но на душе стало легче, он сбросил часть того, что постоянно витает в его сердце, заставляя обижать людей вокруг. — Понимаю. Не хочется своими слезами доставлять другим проблем, да? — жрец слабо усмехается. — Давай будем друг для друга подушкой для слёз? Чтобы не заставлять остальных переживать… я думаю, мы с тобой, как никто иной, можем друг друга понять. — Давай… — тихо отвечает, поднимая голову. — Я нормально… Не хочу заставлять их ждать ещё дольше… — Умыться не хочешь? — Х-хочу… — шмыгает носом. — Пойдём, — Венти выравнивается и протягивает ему руку. — Сходить с тобой или хочешь один? — Со мной… — Скарамучча берётся за руку Венти, прижимая второй к себе Скарамяу, и поднимается. — Идём! Придерживая друга под локоть, Венти уводит его в уборную. — Подержать Скарамяу, пока ты умоешься? — Угу… Передав игрушку Венти, Скарамучча включает холодную воду и несколько раз умывает лицо, задевая волосы. Он глубоко дышит и ещё раз омывает красные глаза. — Жуть… — произносит, смотря на себя в зеркало. — У тебя красивые глаза, Скар. Такие глубокие-синие… будто тёмно-фиолетовые, — Венти смотрит на него через зеркало. — Аха… Очень, — саркастично усмехается. — Пойдём… — Правда! Конечно, сейчас они красные, но цвет безумно красивый, — юноша протягивает ему игрушку. — Уверен, Кадзухе приятно, что ты ушел вместе со Скарамяу, хехе. Кстати, может, зайдем по пути в столовую? Сегодня она до полуночи открыта, успеваем ещё. Возьмешь что-то из любимого Кадзухой. — Мне нравится идея… Хм. А что нравится Аяксу? — вдруг спрашивает парень. — У него желудок бездонный, так что бери всего побольше и точно не прогадаешь, — усмехается. — Кажется, любимой еды у него нет. Он из многодетной и довольно бедной семьи, так что приучен есть всё, что дают… не особо переборчив в еде. — Понял… Может, ты пока вернёшься к остальным…? Долго нас уже нет… — Я мог бы помочь тебе нести закуски. Или ты хочешь, чтобы я ушел? Если что, можешь говорить прямо, я пойму. — Нет, боюсь, что тебя могли потерять. — Думаю, они там сидят и не дышат, — смеётся. — Вряд ли кто-то ждал такого от такой милашки, как ты, — фыркает Скарамучча. — Аха, ох, нет, — Венти улыбается, шагая рядом в сторону столовой. — Они точно знают, что я далеко не милашка. Особенно это знает Сяо… — Жуть. ~ В комнате кажется слышно как циркулирует воздух и как бьют ресницы по нижним векам, когда кто-то моргает. Юноши переводят взгляд друг на друга, с немыми вопросами в глазах. — Помянем Сяо, — шепчет Сайно. — Венти страшный… — Тигнари цепляется Сяо в плечи. — Отмочил он, конечно, — Аякс медленно переводит взгляд на Сяо. — Ну, теперь ты знаешь, что тебя ждёт, если разозлишь его. — Я лучше умру, чем разозлю его… — Нари, я защищу тебя ценой своей жизни, — кладя руку на сердце, произносит Сайно. — И если разозлишь, то тоже умрешь, — усмехается Чайльд. — Ой, точно, пойду, наверное, за игрой. Когда-то же эта парочка вернется. — И мы будем играть? — хвост лиса игриво вильнул. — Конечно, будем, Рыжик, у тебя винишко ещё есть? — радостно спрашивает Сайно, пока Сяо все ещё боится пошевелиться. — Я тоже хочу вино, — мило улыбается Кадзуха — Есть, принесу. А, кстати, парни, я из-за этой своей влюбленности совсем перестал задрачивать Вас тупыми вопросами, так что исправлюсь: вы уже потеряли девственность? — Нет, мы изучаем друг дружку потихоньку, — улыбается Сайно. — Нет, — смущенно произносит Сяо. — Что такое девственность? — спрашивает Кадзуха. — Это первый половой акт, Казу, — Чайльд пожимает плечами. — А что такое половой акт? — О! Это я знаю, я знаю! — Тигнари весело виляет хвостом. — Это когда один мужчина вставляет член в анус другого мужчины. Правильно, Сайно? Правильно? — Да, Нари, правильно, — улыбается Сайно. — Значит у меня нету девственности, — потускневшим голосом, произносит Кадзуха. — Нестрашно, — Аякс кладёт ладонь и мягко взъерошивает пепельные волосы. — У меня тоже нет. — Бедный Аякс… — Кадзуха поднимает на него взгляд сочувствия. — У тебя тоже все болело потом…? — А? Нет. Я всегда забочусь о своем партнере, так что ни у кого ничего не болит. Мы оба получаем удовольствие, вот и всё. А у тебя болело? — Удовольствие? Это всегда было больно, — удивляется Кадзуха. — Если тебе было больно, значит тот, с кем ты это делал, плохо о тебе позаботился. Этот процесс требует определенной подготовки, чтобы обоим было приятно, и никому не больно. Люди используют специальные смазки и другие средства, чтобы свести дискомфорт к минимуму… Похоже, тебе просто не повезло с партнером. Или партнерами, если он был не один. — Меня ни о чем не спрашивали. Я не хотел. А хозяин хотел. Никогда не хочу этим заниматься больше, — хмурится Кадзуха. «Столько всего надо учесть, чтобы не навредить… Венти ведь такой хрупкий… Страшно… Хочу хорошо позаботиться… Но если я никогда не делал этого, я точно ошибусь…» — мысленно сокрушается Сяо. — Оу… раз тебя не спрашивали, значит это было принуждение… Такое в мире осуждается, и за такое людей сажают в тюрьму. Твой хозяин мерзкий подонок, раз заставил тебя проходить через подобное. Запомни, Казу, ты свободный «человек», и никто не в праве принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь. Если кто-то будет заставлять тебя делать это, а ты не знаешь, как поступить, говори мне, я за тебя любому морду набью. — Я понял, Аякс, — улыбается демон. — Я тебе скажу. — Ужас… — произносит Сяо свои мысли вслух. — Согласен… — поддерживает Сайно. — Но если когда-то захочешь это сделать так, чтобы точно получить удовольствие, делай это с опытным партнером. Обычно это люди постарше, хех. Но только если сам захочешь. Остальным всем по морде надаю за нашего милого Кадзуху, — Чайльд осторожно тискает его за щеки. — Хорошо! — мягко улыбается Кадзуха, позволяя себя тискать. — А я не понял… — Тигнари шепчет Сайно на ухо. — Нари, все просто, если ты не хочешь что-то делать, то не делай, даже если кто-то очень просит, — тихо отвечает ему Сайно. — А почему Кадзуха делал то, что не хотел? — О, Казу, пойдешь со мной за вином? — Чайльд протягивает ему руку, предлагая помочь встать с кровати. Берясь за руку друга, демон тут же поднимается, слегка подпрыгивая на месте от радости. — Ура, за вином! — Потому что его сделали рабом… — шепчет Сайно. — А это очень плохо, так поступают плохие люди. — Идем-идем! — погромче проговаривает Чайльд, заглушая голос Матры, чтобы лишний раз не трогать душевные раны Кадзухи. Дверь за их спинами закрылась, и Тигнари вопросительно обращается к Сайно: — А ты хороший человек. Поэтому ты меня не принуждаешь? Или он не такой раб, как я? — Ты мой друг, а Кадзуху считали не другом, Нари… Кадзухе не повезло, что он пришёл к такому плохому человеку, который не считает таких милашек, как вы, друзьями, — отвечает Сайно. — А почему он не ушел… Ой… — лис растеряно хлопает глазами. — А я ведь тоже не знаю, как уйти. — Вот, поэтому и не ушёл, думаю… — вздыхает Сайно. — Вы только Казу об этом не спрашивайте больше, — неловко просит Сяо, наконец выпадая из своих мыслей. — Получается, я пришел по своей воле, а уйти по своей воле не могу? — он хмурится и вопросительно смотрит на Сайно. — А вот и мы, — Венти толкает дверь носком ботинка и пропускает Скарамуччу с подносом вперёд. — Ой, а вы где ещё двоих потеряли? — Не знаю, Нари… Получается, что так… Но я могу отпустить тебя, если ты захочешь, — шепчет ему Сайно и поворачивает голову на друзей. — Я думал, что больше не увижу его мордашку недовольную. — Да я тоже, — усмехается Сяо. — Рыжик с Казу за вином и игрой пошли. — А она снова недовольная? — Венти поворачивает голову на Скарамуччу и щурится. — По-моему, самая довольная. Сяо, поможешь ему? — жрец кивает на поднос в руках. — А то мне нужно в уборную, хи-хи. Подмигнув, он скрывается за дверью ванной. — Скарамучча, Венти плохо с тобой обращался? — Тигнари с опаской смотрит на друга, позабыв о разговоре с Сайно. — Нет, все в порядке, — вздыхает Скарамучча, с подноса которого Сяо тут же кладёт угощения на стол. — Ну и хорошо, — с сомнением произносит эспер. Дверь в комнату открывается, и Чайльд пропускает Кадзуху с двумя бутылками вина вперёд себя. Сам же заходит следом, держа ещё две. — О, тут и домашнее есть, родители привезли, — улыбается. — С него правда выносит жестко, ну да и ладно. — Хороший подарочек, — усмехается Сяо. — Можете все сесть? — спрашивает Скарамучча. — Пожалуйста. Вновь тишина в комнате, Аякс с Кадзухой ставят бутылки на стол и садятся вместе со всеми. — Я бы хотел извиниться за своё поведение… Вы все хорошие и не заслужили такого отношения… Простите… — Скарамучча закусывает губу, бегая взглядом между каждым человеком в комнате. — Ничего, мне кажется, ты не со зла это делал, — улыбается Сяо. — Ты все равно останешься недовольной мордой, — усмехается Сайно. Призыватель подходит к Скарамучче и щёлкает его по носу. — Кадзуха, мне нравится Скарамяу… Прости, что обидел тебя… — продолжает юноша. Демон поднимается с места и подходит к Скарамучче впритык. Он мягко улыбается и аккуратно обнимает его. — Я знаю, что все, что ты сказал — неправда, — шепчет демон. — Я просто испугался крика… — Я принёс тебе жаренную рыбу… Венти сказал, она тебе нравится, — скромно произносит юноша. — Да! Она очень вкусная! Буду кушать с вином, — весело произносит Кадзуха, выпуская Скарамуччу из объятий. — Ну что за милашки, у нас отряд милашек… Милашек и Венти, — смеётся Сайно. — Эй, тихо, сейчас и ты пиздюлей отхватишь, — шипит на него Сяо. — И, вообще-то, Венти тоже милашка. Скарамучча слегка усмехается и переводит взгляд на Аякса. — Чайльд. Прости за мое отношение. — Да всё нормально, Бука, — он слабо хлопает Скарамуччу по плечу. — У всех бывают тяжелые периоды в жизни. А вот Венти тоже не мешало бы извиниться! — последнее предложение он произносит так громко, чтобы жрец в ванной точно услышал. — Не ори, мы с ним все решили. Я принёс тебе кусок пирога с мясом, — игнорируя кличку, отвечает Скарамучча. — О, такое я люблю. Хотя, я все люблю, что в рот берут, — подмигивает. — Итак, я притащил карты, а ты обещал, что будешь тоже играть, помнишь? — Помню, — скрещивает руки на груди.