Esper

Просторное поле для матча, больше походит на стадион. На нем расставлены препятствия, некоторые из них висят в воздухе, а некоторые скрыты под землей и появляются когда им захочется. С двух сторон расположены магические ворота, которые спокойно меняют своё положение в пространстве, и которые эспер должен защищать, успевая забрасывать мячи в ворота противников. Трибуны, огороженные барьером, заполнены зрителями, где каждый болеет за одну из команд. Скарамучча наблюдает за движениями Алатуса, за тем, как Венти издалека сдерживает его магию. Чайльд рядом хрустит попкорном, иногда пытаясь покормить им и Кадзуху, который не отрывает взгляда от Венти. — Сколько можно есть? — фыркает на Аякса Скарамучча. — Я растущий организм. Люблю покушать, — он протягивает попкорн Скарамучче. — Будешь? — Нет. Растущий? Ты не устал расти? — хмыкает. — Расту за всех гномов в своем отряде, — усмехается. — Я взял ещё конфеток, будешь? — он достает из кармана несколько конфет и протягивает Скарамучче. — Сладкое поднимает настроение. — Ты же завтракал, как в тебя продолжает что-то лезть, — бубнит юноша, беря одну конфету. — Смотрите, смотрите! — отвлекает их Кадзуха, показывая пальцем на друзей. Сяо отбивает мяч, который ударяется о барьер с такой силой, что лопается и на поле тут же будто из воздуха падает новый мяч. — Казу, а ты будешь? — Чайльд протягивает ему конфету. — Вкусненько. Рыжий наблюдает за игрой лишь краем глаза, ведь все его внимание сейчас больше приковано к Скарамучче. Друг кажется немного бледным и болезненным. — Спасибо, я не хочу, — мягко произносит демон, не отвлекаясь от игры. Скарамучча хмурится, голос диктора доносится до него будто из-под воды, но он изо всех сил старается не подать виду, что ему плохо. — Хорошо они идут, — комментирует юноша. — И прекрати на меня пялиться, Чайльд. — Выглядишь неважно. Ты в порядке? — В порядке, здесь просто жарко, — резко отвечает, бросая взгляд на Аякса. — Подуть на тебя? — он придвигается ближе, сделав губы трубочкой. — Ну что за идиот, — хмыкает, кладя руку на лицо Аякса и отодвигая его голову от себя. — Меня отшили, — вздыхает. — О! Хорош! — заметив, как Алатус вновь забросил мяч в чужие ворота, Чайльд подскочил на месте. — Давай, Сяочка! За свой отряд клоунов! Воспользовавшись тем, что Аякс отвлёкся, Скарамучча опускает голову и старается отдышаться. Почему-то кажется, что воздуха не хватает, и головокружение с каждой секундой лишь усиливается. — Эй, ты как? — Аякс склоняется к нему. — Не понимаю… — честно отвечает Скарамучча. — Не важно. Пройдёт. — Может, сходим в уборную? Холодная вода может помочь. — Пойдём. Юноша поднимается с места, немного пошатываясь. Придерживаясь за спинки сидений, он пытается выйти к проходу. — Казу, не скучай тут, — Чайльд осторожно взъерошил пепельные волосы. Оставив фамильяру попкорн, Аякс уходит, взяв Скарамуччу под руку. Он слышит недовольное фырканье со стороны брюнета, но всё же тот не сопротивляется, позволяя вести себя прочь от стадиона. — Ты как там? Живой? — Живой. Не стоит делать из этого такую трагедию. — Ты бы себя в зеркало видел, — усмехается. — Может, съел что-то не то… — Да нормально со мной все, — шипит, продолжая опираться на друга. — Дурак. Практически все студенты сейчас заняты турниром, поэтому коридоры академии пустуют. — Может, в медпункт? — проходя мимо двери, спрашивает Аякс. — Нет, умоюсь и буду в порядке. — Хорошо… Придерживая Скарамуччу под руку, он уводит его в общежитие. В какой-то момент, когда ноги друга совсем стали заплетаться, Чайльд подхватил его на руки и быстрым шагом домчался до комнаты. Юноша поставил его на ноги лишь в ванной комнате перед зеркалом, пока сам встал за его спиной и положил ладони на пояс, готовый поддерживать друга, чтобы тот не упал. — Что за переизбыток заботливости, — хмыкает тот, склоняясь над раковиной. Умывая лицо холодной водой, Скарамучча понимает, что лучше не становится, а кажется, что только хуже. — Переживаю просто за тебя… ты чёт как-то резко стал похож на живой труп… не лучше, да? — Нет. Скарамучча тяжело дышит, а глаза едва заметно наливаются кровью. Задерживая взгляд на глазах Аякса, юноша жмурится и опускает голову. — Профессор Альбедо где? — Сходить за ним…? — Чайльд немного отшатнулся назад. — Ага. Сходи. Скарамучча сжимает руками края раковины, но как только руки Чайльда опускаются с его талии, юноша разворачивается. Скарамучча смотрит в спину Аякса лишь секунду и тут же прыгает на него, заставляя юношу упасть на пол. — Эй, ты чего? Упал что ли? Распластавшись по полу, Чайльд поворачивает голову и смотрит через плечо на Скарамуччу. — Норм тебе там? — Помолчи. Скарамучча утыкается носом в висок Аякса и ведёт им по уху, спускается к шее, горячо выдыхая. — Пахнешь вкусно, — шепчет Скарамучча куда-то в шею, немного сжимая ее рукой. — М? У тебя течка что ли? — Аякс переворачивается на спину, а Скарамучча усаживается к нему на бедра. — Хотя выглядишь ты все так же хреново. Я собирался позвать профессора, помнишь? Он смотрит на брюнета снизу вверх, даже не думая сопротивляться, ведь даже не понимает, что происходит. С наивностью и простотой во взгляде, он прослеживает каждое движение чужой мимики. — Не помню чтобы я был животным, — хмыкает, опускаясь к шее снова. Скарамучча сжимает руки на крепком торсе друга и прикусывает кожу на шее, чувствуя дикое желание прокусить ее. — Ты боишься боли? — Не знаю, — пожимает плечами. — А что? Хочешь сделать это грубо? Игнорируя слова Чайльда, Скарамучча прокусывает тёплую кожу, пробуя его кровь на вкус. — Ау… — Аякс стиснул зубы и тихо прошипел от боли. Его руки, что уже удобно лежат на чужих бёдрах, немного нервно дернулись, а пальцы сжались. Вздрогнув, Скарамучча поднимается. С уголка его губ стекает тонкая струйка крови. Он смотрит на свой укус, как из него сочится кровь и отскакивает. — Приведи… Профессора. Пожалуйста. — Хорошо, сейчас. Набегу он прикрывает ладонью укус, ощущая влагу собственной крови и чужой слюны. Смотря на закрытую дверь, Скарамучча даёт волю своему страху. Он стирает пальцем кровавый подтёк со своих губ и опускает на него взгляд. Дыхание перехватывает от осознания, что на самом деле ему понравилась чужая кровь. В груди всё сжимается, а чувство ненависти растеклось по телу. «Что… Зачем я это сделал… Я не хотел… Я не хочу… Как теперь Аякс будет смотреть на меня…» — он теряется в мыслях. Сидя на холодном полу, юноша рассматривает свои дрожащие руки, немного испачканные кровью, и ждёт, чтобы эта кровь пропала, а произошедшее оказалось сном. «Нет… Нет, нет… Зачем…?» Несмотря на больную ногу, Альбедо буквально влетел в комнату и сразу же бросился к сидящему на полу студенту. — Скарамучча, Вы в порядке? — Нет… Я укусил… Укусил Аякса. — Оу, — Альбедо поднимает его лицо за подбородок и смотрит в глаза. — И как себя чувствуешь? — Странно. Мне немного легче, но мне страшно. Помоги мне. Где Аякс? — судорожно спрашивает напуганный юноша. — Я попросил его принести шоколада, — он кивает головой на дверь. — Скоро придёт. Возможно, от шоколада тебе станет легче, все же гормоны у тебя вырабатываются, как у людей. Да и Редо такое тоже помогает. А теперь давай встанем с пола… Профессор поднимается и тянет Скарамуччу на себя. Усадив студента на кровать, он садится рядом и осторожно обнимает его за плечи. — Ничего не бойся. Возможно, в тебе просто есть что-то демоническое. Не думаю, что это критично или страшно. Сяо так живет, Тигнари тоже. Нестрашно, — он осторожно гладит Скарамуччу по плечу. — Это не делает тебя монстром или ещё чем-то. Твоя природа очевидно отличается от обычных людей, так что стоило ожидать, что рано или поздно «эта» твоя сторона даст о себе знать. Расскажи мне, чего именно ты боишься? Уверен, мне по силам тебе помочь. — В смысле демоническое…? — тихо спрашивает, с ужасом смотря на Альбедо. — Мне страшно, что я не смогу контролировать себя… Я не хочу. Я не хочу вредить… Ч-что с Чайльдом…? — Ничего, он в порядке, сейчас наберет сладостей и придёт. Судя по его довольной морде, ему даже понравилось, — усмехается. — Он сказал мне, что ты его укусил, а потом отскочил в сторону и попросил позвать меня. По этой причине я решил, что в тебе есть что-то демоническое. Ну, а раз уж ты сказал, что от крови тебе стало легче, видимо, что-то и вправду есть. Демоны питаются чужой жизненной силой, и проще всего получить её через кровь. — Я не хочу пить кровь тех, кто мне дорог, — сразу же отвечает и запинается, опуская голову. — Забудь. Можно избавиться от этого? — Если ты готов быть подопытным для двух безумных алхимиков, мы с мамой что-то придумаем, только тебе придётся соблюдать наши правила: в нашей семье вопросов не задают. — А что можно со мной сделать…? И сколько это по времени…? — спрашивает, поглядывая на дверь комнаты. — Не знаю, — пожимает плечами. — С подобными тебе мы не работали еще, поэтому даже близко не знаю, есть ли вообще способ что-то исправить. Хм… если подумать, ты живешь, как человек, что тогда могло тебя так триггернуть? Сяо, хоть в его жилах и присутствует кровь демона, но может держать себя под контролем. Но у Алатуса есть Венти… у Тигнари есть Сайно… у Редо есть я. Может, не стоит изобретать велосипед, а ты просто найдешь себе «своего» человека? — Аха… Кто меня выдержит, — фыркает, вновь бросая взгляд на дверь. «Глупость… Рыжий идиот то здесь при чем…» — Ну, Редо в последнее время ко мне очень добр, так что можешь взять у меня, — усмехается. — Правда, я не гарантирую, что тебе понравится. Я далеко не хороший человек. — Дай… Я не хочу набросится на Аякса ещё раз. Наклонив голову вбок, Альбедо подался немного вперёд, чтобы Скарамучче было удобней. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, он тяжело выдыхает. — Давай, можешь не церемониться, я после Редо уже не чувствую ничего. Тонкие бледные пальцы легли на узкие плечи профессора. Скарамучча придвинулся ближе и, бросив ещё один осторожный взгляд на дверь, впивается клыками в чужую шею. В отличие от Аякса, Альбедо не проронил ни звука. Алхимик лишь шумно дышит, терпеливо дожидаясь, пока брюнет закончит. Голод диктует свои правила, и Скарамучча, не церемонясь, давит, вынуждая Альбедо лечь на спину. Юноша опускается вместе с ним, ни на секунду не выпуская его шею из клыков. Он вцепился мертвой хваткой, с жаждой делая глоток за глотком. Пока безжизненный и пустой взгляд голубых глаз направлен в потолок, темно-синие глаза Скарамуччи приобретают фиолетовый оттенок. Подняв голову, юноша замер. Он обнаружил себя нависающим над Альбедо, сжимая его запястья и вдавливая их в подушку. Алхимик выглядит растрепанным и слегка потерянным, но на его лице не дрогнула ни одна мышца и не проскочило ни одной эмоции. «Я… где-то… уже видел… — Скарамучча хлопает ресницами. — И вкус его крови… я знаю его…» Голод заставил его вновь склонить голову и впиться в чужую шею. В этот раз глаза закрылись сами, и сквозь тьму он смог разобрать фигуру — Альбедо стоит перед ним, улыбаясь и протягивая руки. Он выглядит не таким, как сейчас, он выглядит юным и более «живым». Его улыбка заставила сердце Скарамуччи сжаться, его тихий осторожный смех пустил табун мурашек по светлой коже, а его мягкий ласковый шепот будто натянул все струны чужой души. Будто лишь на секунду он вспомнил что-то безумно родное и такое дорогое. «Пока», — безмолвно шепчут бледные губы того, кого Скарамучча знает, как алхимика, спасшего ему жизнь. Но это лишь в его голове. Открыв глаза, он грубо возвращается на землю. Альбедо не проронил ни звука, не сказал ни слова, и даже ни разу не оторвал взгляд от точки на потолке, в которую уставился. — Т-ты видел? — ошарашено спрашивает Скарамучча. — Видел что? — алхимик поднимается и поправляет на себе одежду. — Это… Эти… Воспоминания? — юноша стирает кровь со своих губ, вновь озираясь на дверь. — Нет. Ты что-то видел? — Альбедо застегивает рубашку. — Что ты видел? — Я вернулся, профессор! — в комнату буквально влетел Аякс. — Набрал кучу сладкого! — Не кричи, — холодно отвечает тот. — Приготовьте горячий сладкий чай, Аякс. Это поможет вашему другу прийти в себя. — Да какого же черта происходит… — шепчет себе поднос брюнет, опуская голову. — Аякс, займитесь чаем, пожалуйста, — Альбедо кивает на дверь ванной. — Так точно, профессор! Оставив конфеты на столе, Чайльд ушел в ванную комнату, чтобы набрать воды. — Как себя чувствуешь, Скар? — Альбедо осторожно касается к его плечу. — Нормально, но я не понимаю ничего. Я видел тебя. Но ты улыбался. Улыбался мне. И было чувство, что ты мне дорог. Что это? — … — алхимик отпускает взгляд. — Этого не может быть. Думаю, игра воображения или ещё что, — его голос звучит так равнодушно, что Скарамучче даже становится больно. — Я хорошо помню свою жизнь, и мы познакомились тогда, когда ты напал на Венти. Может, твое воображение просто сыграло злую шутку с тобой. Не обращай внимания, такое вполне может быть. — Ясно. Не то, чтобы мне это было интересно. Спасибо за помощь. — Возьми, — сняв с манжета запонку в виде ромба, алхимик протянул ее Скарамучче. — Носи её с собой. Если я тебе понадоблюсь, то просто позови, и я услышу. Я не умею телепортироваться, как Редо, но постараюсь как можно быстрее тебя найти. — Да. Спасибо. Вряд ли я этим воспользуюсь, — раздражается, хоть и сам не понимает от чего именно. — Твой выбор, — он пожимает плечами. — Но я готов протянуть тебе руку, ногу, шею, — подмигивает. — Увидимся. Не дожидаясь ответа, алхимик уходит, прихрамывая. К этому моменту Чайльд уже вышел из ванной, держа в руках чайник. Он лишь попрощался с профессором и, включив воду греться, присел на кровать Кадзухи. — Скар, ты как? — Нормально, — бубнит, не поднимая взгляд. — Сейчас чаек будет. Хочешь я сделаю тебе массаж? — Нет. Аякс, прости. За укус… — тихо произносит, не двигаясь с места. — А, все в порядке, — улыбается. — Мне даже понравилось. Может, я извращенец, но если бы ты не болел, я бы даже возбудился. — Идиот, — хмыкает. — И спасибо, что привёл Альбедо. И за конфеты. И чай. В общем. Да… Но с заботой ты перебарщиваешь. — Я люблю заботиться о ком-то, — улыбается. Приготовив чай, он поставил чашку на край стола, разложил конфеты и уселся рядом со Скарамуччей. — Пей, пока горячий. — Это единственная причина? — Скарамучча принимает чашку, смотря Аяксу в глаза. — Нет. Ты милашка. Вот ещё одна причина. — Ясно. Это того не стоит. — А вот и нет, ты же солнышко, Скар, — он обнимет друга, перекинув руку через плечо. — И заслуживаешь всей заботы этого мира за свою милашность. — Ты головой ударился, когда упал? — убирая руку друга со своего плеча, шипит юноша. — Разве что немного, — улыбается. — Ударишь меня ещё раз, чтобы мозг на место встал? — Ты совсем потерянный мазохист или что? — Вообще нет, но хотел бы, чтобы ты меня избивал. О, кстати, ты должен мне одно желание, помнишь? — Твоя пустая рыжая голова наконец что-то придумала? — фыркает. — Да! Готов услышать это? Правда, вряд ли ты исполнишь это сейчас. — И что же это? — Хочу, чтобы ты был одет только в рубашку, юбку и чулки. И в таком виде наступил на меня и сел мне на лицо. — Э? Я знал, что ты с приветом, но не настолько же. Как скажешь. — Чё? Реально согласен? Оу, — он расплывается в ехидной улыбке. — Я найду для тебя юбку, хехе. — Почему-то не сомневался в этом, — фыркает, запивая чаем своё раздражение. — А чего ты такой раздраженный? Кушай конфетки. Тебя профессор обидел? — Никто меня не обижал, что за глупость, — шипит, раскрывая одну из конфет и целиком отправляя ее в рот. — Эм… знаешь… — Чайльд опускает взгляд. — Не знаю, что это было, но если тебе вдруг нужна кровь людей, то я готов тебе немного надрочить. Просто… я ведь твоей природы не знаю, но понимаю, что существа в нашем мире разные бывают. — Я… Я не знаю. Хочу ли этого. Меня это напугало. Возможно, что я уйду в дом алхимиков на какое-то время, чтобы они сделали со мной что-то. — Зачем? Ты стыдишься своей природы? — Я не хочу быть тем, кто набрасывается на дорогих ему людей. Это мерзко. — Значит, нужно хорошо кушать, нет? Будешь просто регулярно питаться, поэтому не будешь набрасываться. Ну, как Тигнари, например… ему хватило хорошо поесть раз за четыре года. Для существ, подобных ему, время же идет иначе… значит, и тебе не надо будет есть постоянно. Ты в нашем отряде уже давно, но вот впервые же, да? Ну, раз в пару месяцев это немного… — Зачем тебе давать мне свою кровь? — Не хочу, чтобы ты уходил… Эти слова заставили Скарамуччу вздрогнуть. Проглатывая какой-то ком в горле, юноша отпивает чай. — Почему? — Потому что ты мне нравишься, и мне будет грустно без тебя, — он пожимает плечами. — Странный вопрос. — Чего? Ахаха. Мог бы что-то и правдивей выдать, — фыркает, стараясь не показать своего волнения. — Но я сказал правду, — вздыхает. — Упрямый Скарик-комарик. — Бред. Ну и бред. Тебе нравится только моя задница. — Не смеши. Я о душе говорю, а он о заднице, — фыркает. — Ты, вечно раздраженный, прыскающий ядом, с недовольным лицом и властным взглядом, но ранимой душой, которая боится подпускать к себе людей, и ты подпустил меня. Ну, разве ты не солнышко? — И что ты хочешь услышать после своих слов? — Что у тебя самые аппетитные щечки во вселенной, — он берётся двумя пальцами за щеку Скарамуччи и тянет вбок. — Ещё и такие мягкие. — Чего и следовало ожидать. Идиот, — тихо шипит Скарамучча, убирая руки Чайльда от своего лица. — Ну, это не новость, — Аякс пожимает плечами. — О, возьми вот эту, — он берет со стола конфету и протягивает Скарамучче. — Моя любимая конфетка. После тебя. Бубня что-то неразборчивое, Скарамучча покорно берет конфету, и целиком кладёт ее в рот. — Фкушная. — У тебя настроение поднимется? О, знаешь, в детстве, когда у меня было плохое настроение и нужно было срочно его поднять, я играл в активные игры. Не хочешь поиграть? — Во что? — Ну, активное, наверное, лучше сейчас не задевать, ты всё же неважно выглядишь. А просто поиграть, чтобы отвлечься… ой, если хочешь, мы можем вернуться на турнир. Хотя то, что твой голод разгулялся именно там… — Не надо на турнир. Вдруг я снова… — Это угроза или предложение? — он ехидно улыбается. — Кстати, когда мы со своими малыми проходили этап сближения, играли в «радости и гадости». Суть игры — назвать три радости и три гадости сегодняшнего дня. Я начну. Гадости, это, очевидно, то, что сегодня меня расстроило, и это: я утром ударился мизинцем о стол; ты плохо себя чувствовал; надо стирать рубашку, а кровь плохо отстирывается. А теперь три радости, то есть то, что меня порадовало сегодня, и это: наши тащат на турнире; ты меня покусал; ты чувствуешь себя лучше. — Детский сад. Гадости: я увидел то, с чем не знаю что делать, укусил тебя против твоей воли, набросившись, как животное, Скарамяу испачкался, потому что какой-то рыжий идиот спихнул его с моей кровати, пока спал со мной. Радости. Хм… Вкус твоей крови мне понравился. Твоя любимая конфета тоже была вкусной… Не знаю что ещё… — Тогда вот, — Чайльд кладет пальцы на его подбородок и поворачивает лицом к себе. Без раздумий он бегло целует чужие губы, на которых застыл вкус шоколадных конфет, с особым удовольствием сминая их. Отстранившись, он с улыбкой смотрит в синие глаза. — Сойдет за третью радость? — Придурок. Сойдёт, — бубнит, обнимая свои колени, и прячет лицо за руками, облизывая губы. — Теперь я знаю, как тебя радовать, — хихикает. — А перед Скарамяу я извинился. — С чего ты решил поцеловать меня? — тихо спрашивает Скарамучча, глядя в пустую чашку чая. — Ну, я не умею доставлять радость. И это большее, на что я гожусь, я же идиот, — смеется. — Ой… кхем, будешь ещё чай? — Тц. Только я могу звать тебя идиотом, идиот, буду, — фыркает. — Одна из радостей это твоя забота, — произносит так тихо, что даже не уверен, слышал ли это Чайльд. — Как скажешь, господин, — усмехается. Чайльд включает чайник и, дождавшись, пока тот закипит, заваривает другу свежую чашку чая. Аякс усаживается на кровать рядом со Скарамуччей и передает ему чашку. — Замерз? — Не очень, — Скарамучча берет чашку обеими руками, грея бледные руки. — Я тебя понял, Бука. Потянув с соседней кровати клетчатый плед, Чайльд осторожно набрасывает его на плечи Скарамуччи и мягко обнимает друга. — Я согрею тебя своим телом, хехе. — Ты хоть иногда думаешь о чем-то не пошлом? — фыркает, незаметно прижимаясь к Чайльду сильней. — Да. Когда нахожусь рядом с Сайно. Он меня не возбуждает. — Не тянет на смуглых? — От его шуток всё падает. — Значит любой другой живой и не живой объект тебя возбуждает. Понял, — фыркает, ударяя Аякса плечом, не зная что делать с этим неприятным чувством. — Да я шучу, — улыбается. — Кстати, Венти говорил, что я похож на солнышко, потому что рыжий и с веснушками. Значит, я могу тебя согреть. Солнышко тёплое. — Шутит он, — бубнит Скарамучча. — Да тебя пальцем поманят, и ты уже без штанов. — Ну, должен признать, что раньше так и было. До того, как я разобрался немного в себе и в том, что я просто пытаюсь удовлетворить свое желание любить, потому что меня в детстве недолюбили, а я сам приучен заботиться обо всех и все такое. Сейчас все не так. Я не пойду за первой юбкой, если, конечно, она надета не на тебе. — Пф. Слабо верится. Ты, кстати, не забыл, что у тебя есть своя комната? Когда ты был в ней последний раз? — шипит, хоть даже и не думает отодвигаться от Чайльда, а наоборот, все больше опирается на него спиной. — Теперь Сайно и Нари там не живут… мне одиноко там будет, и тогда снова начну бегать за юбками в поисках «дешевого внимания», — вздыхает. — Профессор назвал это так. Думаю, я с ним согласен. Если ещё и ты уйдешь, я буду спать на твоей кровати, нюхая твою подушку. — М, значит оставь тебя одного на день, и ты тут же найдёшь себе кого-то. Ясно. Не уйду я. — Нет. Оставь меня одного, и я буду плакать в твою подушку, нюхая наволочку и ляпая слюнями и другими жидкостями на всю твою кровать. — Казу тебя не смущает? — Малыш травмирован, так что при нём дрочить не буду, но писаться в твою кровать и капать слюной — буду. — Ты у Тигнари этому научился? — Да. Судя по его опыту, способ рабочий. Обоссал комнату и Сайно, и вот, рыжий таракан ретировался. Работает же. — Как скажешь, — отпив чай, Скарамучча выдыхает и закидывает голову назад, смотря в потолок. — Я тоже дешевое внимание? — Самое дорогое, что у меня было. — Мм, забавно. Помотала тебя жизнь, получается. — Да не. Я из хорошей, пусть и бедной, семьи. Старший ребенок. У меня две младшие сестры и брат. Мы росли в маленьком городке, жили в тесном доме, с едой иногда был напряг, про игрушки вообще молчу, да и на друзей времени не было. В общем, обычная жизнь обычного человека, я полагаю, — пожимает плечами. — Я не особо умный, до сих пор в шоке, что поступил сюда, да ещё и дошел до последнего курса. Родители больше заботятся о младших, но ведь на то я и старший, хех. «Помотала»? Я бы не сказал. У меня в жизни не было ничего травмирующего или ещё что… жизнь как жизнь. — Ты хочешь, чтобы родители о тебе заботились больше? — Скарамучча переводит взгляд в синие глаза парня. — Нет, я уже взрослый, мне это не нужно, — он неловко смеётся и отводит взгляд. — Почему ты хочешь этого? Разве забота родителей это так важно? — … — Чайльд шумно выдыхает. — Мне бы хоть чья-то… — Я. Хочу попробовать заботиться о тебе, — произносит и опускает голову, чувствуя как сердце ускорило ритм после своих же слов. — Милашка, — усмехается. — Я не против. Будешь мне сопельки вытирать? — Не называй меня так, — шипит, поднимая взгляд. — А что, уже потекли? — Еще одна милота с твоей стороны, и у меня отовсюду потечет, — он прижимает Скарамуччу к себе сильнее. — Согрелся? — Тц. Нет. Грей дальше. — Хочешь я заберусь к тебе под плед и буду там газы пускать? Они быстро нагреют воздух. Правда, и отравят тоже. — У меня нет слов. Забраться можешь, но без газов, идиот, — усмехается. — Хорошо, хозяин. Усмехнувшись, Аякс сбросил мантию, чтобы не мешала, и уселся на кровати за спиной Скарамуччи. Юноша позволяет брюнету опираться плечом в свою грудь, пока тот сидит у него между ног, и осторожно обнимает за плечи, укутав их обоих в плед. — Удобно? — Удобно… — провернув голову набок, Скарамучча прикрывает глаза, слыша стук чужого сердца. — А тебе? — И мне удобно. Не зря ноги длинные отрастил. — Ты… Тебя не бесит, что я называю тебя идиотом…? — неожиданно спрашивает, не поднимая головы. — Нет, — пожимает плечами. — Это ж правда, чего тут беситься. А от тебя это звучит так жарко, что я готов лизать твои пятки. — Ну, твои фетиши я уже знаю. — Ты просто вкусный. Так бы и съел всего, — он целует друга в макушку. — Ммм… лучший десерт. — Прекрати свои шутки. Вздохнув, Скарамучча поднимается и усаживается на ноги Аякса, лицом к нему. Юноша обвивает его шею и зарывается руками в рыжие волосы на макушке, выдыхая ему в плечо. — А кто сказал, что я шучу? Ты и правда вкусный, я уже везде попробовал, — улыбается. Натянув плед, чтобы получше укрыть их обоих, Аякс прижимает Скарамуччу к себе, обняв его за талию. — Интересно, а обхвата двух моих ладоней хватит, чтобы поместить в них твоё бедро? Думаю, да. — Что за внезапная мысль? — Просто обнял тебя и подумал, что если положу тебе ладони на талию, то смогу спереди сомкнуть большие пальцы, потому что ты узкий тут. А потом вспомнил твои ножки и подумал, а получился ли полностью обхватить бедро? У меня руки — те еще лопаты, конечно. — Мм. Так и скажи, что просто хочешь полапать меня, — хмыкает, прижимаясь ближе. — Не без этого, конечно, — он скользит ладонями вниз и останавливается на ягодицах. — А может быть иначе? — Мне нравятся твои руки, — шепчет прямо в ухо Чайльду. — Потому что ладонями я могу полностью закрыть твой милый задок? — хихикает. — В том числе. — Так бы и съел его, — пальцы несильно сжали чужие ягодицы. — Да и вообще, тебя всего. Разве можно быть таким милашкой? Ещё и с таким скверным характером. Чайльд медленно вытягивает рубашку Скарамуччи из-под пояса его брюк. Улыбка не сходит с лица Аякса, а по телу уже проносится волна возбуждения. — Не называй меня так. Запах чужой крови все ещё слышен. Скарамучча проводит носом по шее и расстёгивает несколько пуговиц рубашки, открывая себе вид крепкий торс и больший доступ к ране. Не сдержавшись, Скарамучча проводит языком по укусу и поднимает взгляд на Аякса. — Я могу залечить это. — Не надо, мне он нравится, — усмехается рыжий. — Мой господин меня пометил, и для этого даже никто ни на кого не нассал, разве не прелесть? Запустив ладони под рубашку Скарамуччи, он мягко проводит пальцами по чужой спине, будто пересчитывая позвонки. — Ты очень часто говоришь о том что кто-то на кого-то ссыт. Это твоё тайное желание? — хмыкает Скарамучча прямо в укус. — Блин, раскусил. Мой тайный фетиш. — Извини, но ссать на тебя, я не горю желанием, — усмехается, влажно целуя Аякса в шею. — Блин, как жаль, — вздыхает. Оглаживая спину, он поднимается ладонями вверх и проводит по острым выпирающим лопаткам. Хочется обращаться со Скарамуччей бережно и нежно, и одновременно — резко и грубо. Скверный характер этого юноши пробуждает у Аякса слишком большой интерес, отчего тот мечется меж двух крайностей, не зная, на какой остановиться. — Слушай, Скар, ты ведь не со всеми такой, да? Ну, я имею в виду… вот такой. Ладони Чайльда вновь опустились вниз и уверенно проскользнули под чужие брюки. Скарамучча поддаётся чужой ласке, прогибаясь в пояснице. Он слегка мычит и прикусывает мочку уха, ведя носом по рыжим волосам. — Конкретней, Чайльд. Какой? И почему ты спрашиваешь? — Вот так же сидишь у кого-то на коленях и мычишь на ушко. — Не со всеми. Аякс расплылся в довольной улыбке. Отчего-то вдруг захотелось считать себя «особенным», раз с ним, в отличие от «всех», Скарамучча позволяет себе быть таким. — О, твои потоки светятся, — Чайльд отклоняется немного назад и цепляется пальцами в пуговицы на чужой рубашке. — Полон сил и энергии? Эта улыбка почему-то жутко понравилась Скарамучче, и он поймал себя на мысли, что хочет видеть ее чаще. Кажется, что сейчас эта улыбка была одной из самых настоящих, что показывает Аякс. — Верно. Знаешь, если до того, как я очнулся, я был девственником, то ты меня ее лишил, — Скарамучча тихо смеется на ухо Аякса, продолжая иногда его кусать. — Чего? Я в жизни не поверю, что ты девственник, — усмехается. — С твоим похабным поведением? Аха. — Идиот. Это был намёк на то, что после «пробуждения» ты единственный, с кем я спал, и кто видит вот это. — А, ой… Ну, то, что я идиот, это не новость, — смеется. — А вот то, что ты спишь только со мной, мне льстит. Склонив голову, Аякс проводит языком по шее Скарамуччи, ведёт вверх, пока не уткнется носом в щеку, и оставляет на скуле несколько мокрых поцелуев. Повернув голову, Скарамучча ловит губами поцелуи Аякса, нагло проталкивая язык в его рот. Юноша целует смазано, влажно и пошло, заставляя Чайльда начать немного задыхаться. Оторвавшись, Скарамучча проводит языком по губам парня и поднимает взгляд в синие глаза. — Ну, и какого черта ты такой! Прижав брюнета к себе, Чайльд падает на спину, а затем переворачивается, утягивая Скарамуччу за собой. Аякс нависает над ним, оказавшись меж его разведенных ног, и довольно улыбается. Взгляд опускается по его шее, проходится по расстёгнутым пуговицам и останавливается на ключицах. На лице Скарамуччи властная и немного надменная улыбка. Он тяжело дышит, ощущая растущее с каждой секундой возбуждение. — И что же ты хочешь со мной сделать? — Хочу выебать тебя так, чтобы ты ходить не мог. — Выебать? — переспрашивает Кадзуха, стоящий с подносом еды в дверях комнаты. — А, я помню это слово, оно не хорошее, зачем такое делать со Скарамуччей? — Ой-ой, — Чайльд отскочил от брюнета, как от огня. — Кхем, Казу, ты просто неправильно понял… Поправляя на себе одежду, Аякс осторожно подходит к Кадзухе поближе. — Помочь тебе с подносом? — Давай. Я на всех взял, — улыбается демон, передавая поднос другу. — Скарамучча, ты пахнешь лучше, чем утром. — Да, я просто отдохнул, не переживай, — слегка ухмыляясь, отвечает Скарамучча, заправляя рубашку. — Ого, сколько тут всего, — Аякс оставляет поднос на столе и присаживается на кровать Кадзухи, закинув ногу на ногу. — Ну, как там турнир? Кто победил? — Ну ты же много ешь, я и взял побольше. Венти упал в обморок… Кажется, он сильно устал, но Сяо поймал его. Только из-за этого их дисквалифицировали, и они на последнем месте. Лини и Фремине на первом, потом Аяка и Тома, а потом Ху Тао и Еимия. Я уже сбегал к Венти с Сяо в медпункт, у них все нормально, Венти спит… — Ну, я не особо удивлён, Венти много сил вложил в прятки, может не успел восстановиться или плохо зарядился, — предполагает Скарамучча. — Эх… не бережет Сяо мою принцессу, — Аякс смахнул невидимую слезу. — А завтра, кажется, у них какой-то конкурс на сражения. А потом финальное задание. Турнир на истощение, — вздыхает. — Пф. — Зато Венти хорошо отдохнёт перед сражениями, и они с Сяо смогут отыграться, — отвечает Кадзуха. — Аякс, ты не голоден? — удивляется, потому что друг все ещё ничего не взял. — А, ой, голоден, конечно, я всегда голоден, — улыбается. — Особенно, когда меня прерывают посреди трапезы. Подмигнув Скарамучче, он взял с подноса тарелку с закусками: — М, рыба. В детстве я много ходил со своими малыми на рыбалку. Скучное занятие, конечно, рыбу ловить… — Потом доешь, — хмыкает Скарамучча и берет сэндвич, который ему протягивает Кадзуха. — Кушайте, — ласково произносит Кадзуха, задерживая взгляд на рубашке Аякса. — А, так вот почему пахнет кровью. — Брился, — выдавливает первое, что приходит в голову. — Будь аккуратней, Чайльд, — мягко произносит Кадзуха, слыша как усмехнулся Скарамучча. — Я постараюсь. Кстати, Казу, ты ведь демон. Ты не чувствуешь голода, типа как у Тигнари? — Чувствую. Примерно раз в месяц профессор Альбедо даёт мне своей крови, а что? — И тебе тоже? Насколько понимаю, он ещё и проводнику своему отсыпает… сколько в него вообще вмещается? — усмехается. — Не знаю, но он никогда не говорил, чтобы я остановился раньше, чем я насыщаюсь. Конечно, я не беру больше, чем мне нужно или так, чтобы ему это навредило, но все же. — А ты ничего не видел, когда пил его кровь? — тихо спрашивает Скарамучча. — Нет, просто пил и все. — Хотя, он же алхимик. Наверняка он тоже бессмертный, как и его мать, поэтому потеря крови не грозит ему ничем, — Аякс вздыхает. — Интересно, какого это, быть бессмертным или иметь продолжительность жизни куда больше, чем у простых людей. — Не очень понимаю смысл вопроса… Большую часть жизни мне не нравилось что происходило. Сейчас я просто живу с вами и у меня все хорошо, — спокойно произносит Кадзуха. — Ну, когда живешь долго, то и возможностей больше, наверное… Хотя, если жить так, как жил ты, Казу, то звучит печально. — Ну, наверное, будь я человеком, я бы умер рядом с моим хозяином и не получил бы возможность жить с вами. — О, ну, есть ведь что-то хорошее, — усмехается Чайльд, поедая сэндвич. — Казу, а ты хотел бы снова иметь хозяина? — Не знаю… Боюсь, что у меня будет такой же хозяин… — Зачем тебе хозяин, ты свободный демон и можешь делать что хочешь, — встревает Скарамучча. — Кстати, Скар, почему ты спросил у Кадзухи, ничего ли он не видел, когда пил кровь профессора? — Я потом тебе объясню. — Чайльд, почему не попросишь залечить твою рану? — интересуется Кадзуха, продолжая поглядывать на кровавое пятно на чужой рубашке. — Оно не стоит того, чтобы тратить на него силы. Профессор учил нас равноценному обмену не только в алхимии, но и в жизни. Не стоит тратить свою энергию налево и направо просто потому что. — Хм, ну хорошо, — улыбается Кадзуха. — Тогда кушай хорошо, чтобы скорее заживало. — Кушать я люблю, — улыбается. — И свой десерт хочу доесть, хехе. — Жду не дождусь, — хмыкает Скарамучча.