Комплекс жертвы

Ноги с множеством гематом в черных кедах в очередной раз на утро сами понесли ее к набережной, к тому месту, где две избитые жизнью девушки впервые пересеклись взглядами. На этой бетонной плите, на которую присела белобрысая грубиянка с ангельской улыбкой, они впервые почувствовали друг друга. Это было их место, то самое, где два сердца впервые соприкоснулись. Когда-то блондинка могла спокойно сидеть здесь, улыбаясь и пряча свою жестокость в самую далекую шкатулку души, а брюнетка яркой улыбкой и звонким смехом освещала весь ее мир. Даря тепло, даря радость и свою любовь. — Любовь моя, слышишь? — взор черных глаз устремился в чистое небо, — Наступит следующее жаркое лето, и я забуду тебя, как сладкий сон об июльской безмятежности. Сотру память травкой и алкашкой, сотру твой катастрофически вспыльчивый характер и плохие привычки, выкину из головы твой каждый сантиметр кожи, покрытый татуировками и пленящий взгляд, которому так и хочется сдаться в плен и жить лишь цветом твоих глаз. Вот бы снова утонуть в них и не выныривать, — взмолилась Медведева, рассматривая плывущие белоснежные облака. Небо было светлое солнечное, как и сама Виолетта. Татуированная всегда, смеясь, молвила: «Когда я умру, смотри на утреннее восходящее солнце и вспоминай меня». — Как только асфальт станет плавится под палящим солнцем, я перестану ощущать твое присутствие дома: натыкаясь на совместные фотки где-то в тумбочке у кровати или твои эскизы изящных тату, роняя полные пепельницы, заваривая твой любимый клюквенный чай с долькой апельсина.

Flashback

— Ты же ни черта не чувствуешь, в отличие от меня! Так ведь просто осудить, понятия не имея, каково мне! Я не могу себя переделать, я такой родилась, черт возьми! И суть в том, что ты такая же, Медведева, не подавляй свою любовь к смазливым девицам. — Я не лесбиянка, мать твою! — резко поднялась Кира, рукой задевая стеклянную чашку с остатком клюквенного чая и апельсиновой долькой. Та летит и разбивается на мелкие осколки. Но этот, будто бы связанный ниткой, зрительной контакт ни на миг не разорвался. — Почему тогда пару дней назад твои шаловливые пальчики, — Виолетта перевела взгляд на грубые пальцы той, где красовались разнообразные тату, —заставляли кричать явно не парня, а довольно симпатичную девушку с именем на букву В.. — Это была ошибка, считай, я просто экспериментирую, — перебила ее Кира подходя впритык. Гордо приподняв подбородок и расправив плечи, она старалась показать власть своими угольками вместо радужки в глазах и усмирить навязчивую брюнетку, в надежде увидеть страх, а не вечно плывущую улыбку на ее личике. Да, Малышенко замолчала, но все также пялясь и ухмыляясь на нее так словно увидела в первый раз. Нависающая мордашка сверху невольно отвела взгляд, не выдерживая. Кира упорно старалась дышать через раз, но все равно этот удушливый аромат мяты, табака и нотки карамели уже заполнили легкие, сильнее разгоняя кровь, от чего становилось невыносимо душно. — Сделай это, — прижимаясь к стене, Виолетта быстро вымолвила этот призыв к действию, похотливо кусая нижнюю губу. — Сделать что? — дрожь прошлась по коже блондинки, а где-то в районе живота поселилось странное, неописуемое чувство. Она старалась держатся и не показывать свое волнение, но нервно дергающаяся бровь подвела ее. — Сделай то, чего желаешь больше всего, — Виолетта молвила каждое слово медленно и разборчиво, морально напирая на ту. Ее слова снова и снова отдавались эхом в ушах Медведевой, заставляя сердце биться чаще. Терпение кончилось. Кира рывком схватилась за запястья девушки и будто вбила их в стену над головой. Открытый от неожиданности действий, рот Виолетты, резко накрывают чужие, но такие желанные губы. Жадно и грубо, нежно и мягко. От избытка чувств, запястья Виолетты сжимали теплые руки все сильнее, а горячие губы блондинки оставляли рваные поцелуи на скулах, на шее, на ключице. Ей хотелось дотронутся губами до каждого сантиметра, обвести мокрым языком контуры всех тату Малышенко. Она хотела этого слишком долго, слишком.. Это был очень важный момент в жизнях обеих девушек. В этот день Кира приняла себя, приняла себя новую, неизведанную. Ей хотелось исследовать эту часть себя все больше и больше, а видеть изгибающее тело и слышать тихие стоны Виолетты все чаще.

End of flashback

— Все эти следы присутствия, нахального вживления в мою серую жизнь, будто героин по венам, девчонки по имени Виолетта, — девушка закрыла покрасневшие глаза руками. Пряди выпали из тугого пучка, спадая на впавшие скулы. Ее разбитое сердце бешено застучало. Буря эмоций захлестнула душу и слёзы маленьким потоком потекли. Замкнувшись в себе, девушка стала частью прошлого. После потери частички своего сердца, Кира губила и оставшуюся слабо пульсирующую частичку под ребрами, не желая жить без своего собственного солнца. — Знаешь, Ви, каждый раз, как всплывают твои нежные руки в моей голове, я не знаю вынырну или нет с этого ебучего дна, ведь не хочу вдыхать воздух, не пропитанный тобой. Поэтому я снова и снова падаю в пропасть. Не вини меня за образ жизни, если глядишь на меня, солнце. Блондинка достала из кармана коробку с самокрутками, пропитанными дурманящими растениями. Взявши двумя пальцами одну уникальную сигаретку, она сжала ее бледными губами и зажгла. Едкий дым прошелся по горлу и разместился в легких. Минутное чувство эйфории убивало девушку, медленно и мучительно. Такие американские горки вверх-вниз, вверх-вниз, и кажется вот-вот мертвая петля, но нет, что-то заставляет жить. После каждой неосознанной попытки самоубийства под действием веществ, девушка открывала глаза и проклинала мать, что та родила ее в белой рубашке. Но в один день, блондинка убедила себя, что ее любовь и вправду стала ангелом и оберегает ее от каждой лишней капли из вены, или же вовремя приходящих соседей. — К черту! — вдруг закричала та и кинула косяк в водяную бездну, — К черту все! — выкрикнула она во все горло и глаза тут же заблестели. Снова в голове мешались картинки смерти. Смерти ее любви, ее смысла, ее жизни. Она роняет ещё несколько соленых капель, оставляя мокрые следы на щеках. В её глазах не было ничего, кроме беспросветной тоски. — Медвежонок, чего плачешь? — этот немного хрипловатый голос пролетел в воздухе. В этот же миг огромные глаза стали высматривать виновницу ее слез. Увидев блеклый силуэт, она расплылась в улыбке и рассматривала стоящую девицу в белом платье, которая в руках держала пару ромашек. Брюнетка с тысячей тату, волшебной улыбкой и порочно-красивыми глазками. Это она, точно она!

Flashback

Белоснежное море. С каждым потоком ветра, казалось, что сейчас огромная белая волна накроет их с головой. «Но это лишь глупости» шептала Кира на ухо смышленой, замечтавшейся девушке. — Это всего лишь ромашки, какое море? — произнесла реалистка без воли мечтать. Единственное, казалось, несбыточное желание ее души, уже лежит рядом, раскинув волосы, которые переливались оттенками каштанового меда, разложившись на надломленные стебельки цветущих ромашек. — Когда я нашла это пахучее поле, то влюбилась в него, так же быстро, как и в тебя, — тихий голос Виолетты, шепчущий на ухо, заставил Медведеву забыть о своих мыслях и повернуть голову, чтобы встретиться с ее самыми любимыми зелеными глазами, — чуть ли всю жизнь не потратила, уговаривая тебя сюда приехать. Ты мне всё говорила, что твоя черная развалюха не доедет по сельским дорогам. Но как видишь, машина не развалилась, а мы живы и счастливы, — приподнявшись на руки, она заслонила солнце и ярко светила улыбкой. — Коть, чинить стабилизатор, который сломался, судя по странному звуку при езде, будешь ты, — Кира ткнула пальцем в ключицу девушки. Виолетта наклонилась ближе к лежащей блондинке и нежно коснулась щеки той и молча положила голову на грудь, слушая биение сердца любимой. Кира готова отдать все на свете, чтобы они вечно оставались здесь, посреди ромашкового поля, в объятиях друг друга и до безумия влюбленные. — Со стабилизатором твоим потом разберёмся. Давай дадим клятвы в бесконечной любви друг другу, как в турецких сериалах. Да, глупо, но будет смешно и явно запомнится надолго, — загоревшись идеей, она снова приподнялась, глядя в родные глаза. — Откуда ты знаешь как делать эти обряды? — удивлено подняв бровь, спросила девушка. — Я в душе не знаю, как давать клятвы. Интуиция, юмор и наша любовь поможет, — игриво подмигнув, она уселась на траву, скрестив ноги и рукой намекнула повторить за ней и сесть напротив. Усевшись рядом, Кира мимолетно облизала губы, нарочито медленно моргая, не в силах оторвать взгляда от задумчивой девушки. Она была готова отдать Виолетте всю себя, свое сердце, тело и душу. Даже преподнесение глупой клятвы, не освободит ее сердце от переизбытка чувств внутри. Прохладный ветер трепал их волосы, мешая глазам держать зрительный контакт. Их пальцы переплелись, касаясь друг друга. — Медвежонок, я хочу, чтобы ты запомнила, — серьезно начала говорить Виолетта, — я влюбилась в твои глаза еще пару лет назад, когда мы встретились на набережной, сейчас мне двадцать и я по-прежнему люблю тебя. Люблю так сильно, так отчаянно, что готова душу продать лишь бы наше время не кончалось, наша любовь жила и цвела, как эти ромашки, — девушка коснулась пальцами ромашек и стала нервно смеяться. Со смешком, она вытерла катящуюся слезу счастья, — Хочу поклясться.. — Чувствую себя на церемонии в церкви, — счастливо улыбаясь шепнула Кира и ее глаза в ответ стали заливаться слезами. Виолетта посмеялась и снова приняв свою серьезность, дала наигранно угрожающим взглядом понять, что та перебила ее душевную речь. Сделав резкий вздох, она продолжила: — Я хочу поклясться в вечной любви. Молю забрать мое сердце, не скажу, что чистое, но мое, и владеть им до конца своих дней. Я всегда буду с тобой, любовь моя, всегда рядом, всегда близко, — снова показав все своих зубы, она потерла глаза, вытирая расплывчатую пелену соленной воды, которая застелила зеленые глаза. Кира не сдержавшись взяла теплыми ладонями за щеки ту и притянула к себе. Она раздумывала, за какие заслуги жизнь преподнесла ей это солнце с небес. Она так влюблена, что не в силах перестать лить слёзы от переполняющего счастья. — Ви.. — обратилась к любимой Кира, тяжело вдыхая этот летний воздух.

End of Flashback

— Ви.. — закричала от радости блондинка и побежала на встречу стоящей. Приблизившись, бледная картинка растворилась, распалась на молекулы. Это снова плод ее воображения. Поток слез хлынул снова, а сердце вырывалось из груди. Кира упала на колени и истерически смеялась от невыносимой жизни после тридцатого августа. Этот день оставил вместо солнышка на букву В черную пустошь, которая рвала на кусочки изнутри, впервые любящую Киру. Спустя пару минут в ушах зазвенел голос: — Медвежонок мой, хватит употреблять, меня больше нет. Не губи себя, лишь для того чтобы видеть меня. Солнце есть на небе, оно будет светить тебе вместо меня, — снова родной силуэт шептал истину. — Можешь считать меня ничтожеством, но, пожалуйста, не запрещай мне посещать это место с косячком. Я буду рядом с тобой до конца этого жаркого лето. Я буду любить тебя вечно, Малышенко, даже если кровожадный август забрал тебя из моих объятий.. Этим летом в воздухе чувствовался горький привкус безысходности.