главное в расследовании

      Стены окрашены в противный грязный салатовый цвет, от которого в голове Гоголя появляются не самые приятные ассоциации. Гадостный цвет. Он слишком светлый и прозрачный.       За столом рядом сидит Достоевский. Уж кому, но ему полицейская форма идёт намного больше, нежели Коле. На худом теле брюнета такая одежда висит как мешок, но в этом есть что-то словно манящее и привлекательное. У Гоголя же тело больше и мускулистее, форма делает из него, Коли, строгого дядю полицейского.       Утром к ним принесли новое весьма любопытное дело, о котором сообщили ещё вчера поздно вечером, но до Гоголя и Достоевского оно дошло лишь сейчас. Убийство. Неизвестный эспер пробрался к гражданину Ивану Гончарову и безжалостно убил его. Интересно, интересно… Уже ночью на место преступления выехал спецотряд.       Итак, что же они установили? Улик почти никаких нет, что усложняет расследование. По позе трупа и ранам можно сказать точно, что убийца - или убийцы - пользовались ножом или даже несколькими одновременно, скорее всего с коротким лезвием.       Нанесено пять ранений; все в разные точки. Самое простое и безобидное - в щёку. От него абсолютно точно нельзя было умереть. Лезвие даже зубов не коснулось, что свидетельствовало о том, что убивший либо не с большой силой нанёс этот удар, а так, побаловаться, либо рот жертвы на тот момент был раскрыт. Ещё одно ранение нанесено в шею, но артерию оно не зацепило, да и трахеи по сути не коснулось. Третье ранение - в плечо - опять же не зацепило ничего жизненно важного, как и четвёртое - в бок, чудом не ставшее смертельным.       И наконец, о том ранении, которое убило Гончарова. Удар прямо в сердце. Судя по тому, как умело оно нанесено, можно точно сказать, что первые четыре раны появились от желания убийцы побаловаться или поиздеваться.       Прочитав заключение экспертов, Коля внимательно смотрит на Фёдора, вкладывая в свой взгляд как можно больше своих эмоций и чувств; в свою очередь Достоевский читает в глазах своего коллеги интерес, некую насмешку и немой намёк, на что слегка улыбается в ответ. Их ждёт интересное расследование.       — Я сейчас вернусь, — тепло произносит Федя и, взяв свою кружку для кофе, выходит из кабинета в коридор и направляется к кофемашине, стоявшей неподалёку.       Оказывается, что она занята, так что придётся подождать.       — О, Фёдор Михайлович, тоже кофейку захотели, — нелепо усмехаясь, говорит молодой сотрудник Александр Пушкин, устроившийся на работу в отдел совсем недавно.       — Доброе утро, Александр Сергеевич, — отвечает Достоевский. — Да, хочу окончательно проснуться, чтобы мозг функционировал полноценно и смог выполнить всё, что требуется.       — А я вот наоборот, — произносит Пушкин, — хочу не уснуть. Полночи ездил туда-сюда по городу из-за того убийства… Слышал, его вам передали…       — Вы про дело с Гончаровым? Да, нам.       После этого на время устанавливается тишина, нарушаемая только работой кофемашины, выплёвывавшей взбитое молоко для капучино. Пушкин, не привыкший к молчанию и тишине в целом, решает заинтриговать и в какой-то степени обратить на себя внимание, но получается не в попад, нелепо.       — Знаете, мне кажется… Я знаю один ваш с Николаем Васильевичем весьма… неожиданный для многих секрет.       — Неужели? — Фёдор слегка настораживается; он внимательнее глядит на коллегу.       — Да… Заинтересованы?       — Конечно, — отвечает ему Достоевский, а сам думает, как же Пушкин мог узнать.. хотя вполне логично - был ведь ночью на месте преступления. Стоит ли что-то с ним делать?       — Вы ведь с Николаем Васильевичем?... — тянет. — Намного ближе, чем показываете? Вы, случайно, не вместе?       — Оу, так вы об этом… — стараясь скрыть облегчение, Фёдор ничуть не меняет выражение лица, в целом держит себя под контролем. — Ну что ж, если так заметно, думаю, не стоит скрывать это от вас, раз уж вам всё понятно.       — Так это правда? — переспрашивает Александр Сергеевич. — Ха-ха, вы поаккуратнее тогда, а то у нас в стране, как знаете, таких не очень любят, — и, сказав это, берет свой готовый кофе и идёт куда-то к себе.       Ничего он не знает.       Когда желанный американо готов, Достоевский направляется обратно в их с Гоголем кабинет. Упомянутый ранее, тем временем, как и часто делает, бездельничает. Скучающим взглядом он глядит на зашедшего брюнета и давит улыбку, выглядевшую совершенно неправдоподобно, выдавая усталость и скуку.       Начинается мучительная и надоедливая работа с документами, всякие другие очень важные дела. Ничего нового, разве только насторожённость и максимальная внимательность, которых обычно никогда во время работы не было.

***

      Время обеда подходит к концу. Достоевский с Гоголем стоят недалеко от участка, курят и обсуждают что-то своё. Неожиданно Коля переводит тему разговора совсем в другое русло...       — Мне кажется, — говорит он, — что Пушкин знает то, чего знать ему не нужно. Весь день как-то странно смотрит на меня... Может, участвуя в порученном нам деле, он о чём-то всё же догадался?... Как думаешь?       — Догадался, но не о том, о чём ты думаешь. Всего лишь понял, что мы вместе.       — А, получается, всё так... — усмехается блондин. — В таком случае, это не требует беспокойства... Мы ведь, вроде, и не скрываемся особо...       — Что есть, то есть, — соглашается Достоевский, а затем, аккуратно взяв подбородок Гоголя, касается губ напротив своими губами.