Корочка хлеба

      Лололошка и крошки во рту не держал аж со вчерашнего дня. Живот урчал почти беспрерывно, сосущее чувство внутри с каждым часом усиливалось, словно бы собственный желудок хотел втянуть в себя все остальные органы. И сил от этого определëнно не прибавлялось, отчего вариант поохотиться за стенами становился всë более нереальным. При том, что в его сундуках завалялось несколько внушительных пучков какой-то травы, которую так часто просит Сан-Фран, готовый заплатить за неë кругленькую сумму, но идти к нему после его странного условия совсем не хотелось. Не хватало ему ещë извращенца в этом странном месте! Но, видимо, особого выбора у Лололошки не было. Голод – не тëтка, пирожок в рот не положит, а иного способа заработать у него пока нет.       «Чëрт бы побрал эти странные закидоны…» — мысленно ворчал мироходец, подходя к лавке. Забитая доверху травой сумка совсем немного оттягивала плечо, и то потому что пришлось утрамбовать еë по максимуму, чтобы вместилось всë накопленное. — Ох, Лололошка, друг мой сердечный! Проходи, расскажи, что принëс, — встретил юношу энергичный возглас прямо с порога.       Лололошка не стал тянуть с расшаркиваниями и молча высыпал на прилавок крепко перевязанные бечëвкой пучки голубоватой травы. Образовавшуюся горку Фран быстренько разобрал, безмолвно шевеля губами – считал. А после, подражая клиенту, молча высыпал перед ним пригоршню скинтовой крошки. — И это… всë? — растерянно спросил новичок, вороша пальцем осколки и крупицы. — Но тут же должно быть больше хотя бы на два осколка…       В его голосе не было ни злости, ни холода, скорее разочарование и растерянность. Он не понимал. Травинки эти целые, не рассыпал ничего, даже бантики на них завязал, полвечера угробил! Заработанные только что деньги он ещë может потратить на ужин у Лиса, а вот за аренду комнаты уже не хватит. И на всë остальное, что он хотел, тоже. — Да ну? Даже не знаю, чем тебе помочь, новичок, — с притворным равнодушием ответил ныряльщик, перебирая на полке баночки с порошками и всякими жучиными запчастями. — Можешь принести ещë чего-нибудь, да только ты едва на ногах стоишь. Могу только посочувствовать. — Но Фран! — воскликнул Лолошка, жалобно сведя брови домиком. — У меня после похода в Эрессию совсем ничего не осталось, я всë потратил на портал! — И не думай, что я куплюсь на твою жалость, юнец! — жëстко осадил того визави, просматривая колбочку с мутной жидкостью на свет. — У меня на таких, как ты, попрошаек, уже иммунитет выработался. Даже не мечтай о дополнительном скинте без товара или услуги. И не скули! Ты человек, так неси это звание гордо. — Да какая тут гордость?! — досадливо всплеснул он руками, постепенно теряя надежду. – Второй день голодный хожу, я ж так долго не протяну! И Лису заплатить надо, и оружие получше купить, чтобы дальше тебе товар таскать, и вообще…       Лололошку разрывало от обиды и непонимания. То говорит, что новичок ему понравился, то не доплачивает, ещë и говорит так, словно видит должника, который пришëл просить отсрочку. Не зря, что ли, Павел говорил, что Фран – тот ещë мутный тип? Но другого обменщика тут нет! Все идут к Франу, и никто не жалуется. По крайней мере, так сильно, чтобы он что-то изменил в своей ценовой политике. — Какая гордость, говоришь? — задумчиво хмыкнул он, лукаво сверкая чернющими глазами. — Значит, ты уже не так против того моего предложения? — К-какого… предложения?       Лололошка на миг растерялся. А как вспомнил – жутко покраснел. Это было так заметно, судя по усмешке Франа, что играть дурачка стало поздно. — Скажи мне, что ты пошутил, — уже почти смирившись, взмолился юноша, но, когда Фран замотал головой так, что две передние белоснежные пряди, закачались, почти ударяясь бусинами на концах друг о друга, вздохнул снова, уже куда тяжелее. — Ну и куда тебя целовать?       Фран торжествующе улыбнулся, полностью игнорируя отсутствия энтузиазма в выражении лица клиента. — Вот если бы с первого раза согласился, то мог бы сам выбрать куда, а сейчас так уже не прокатит. Упустил ты свой шанс, голубчик.       Видеть ещë большее страдание на физиономии собеседника его как никогда забавляло. Наверное, думает: «Вот я дурак! Надо было сразу соглашаться, а не играть в гордого хозяина своей жизни». Ведь хозяева жизни тут, в Поэне, – это богатенькие торговцы пряностями, которые мало от кого тут зависят. Скорее, большинство населения зависит от них. А все остальные живут от скинта до скинта, каждый день борясь за своë существование.       Фран же указал пальцем на свои губы, растянутые в весëлой ухмылке. — Сюда. Не волнуйся, без языка. На этот раз.       Услышав последнее предложение, Лололошка побледнел пуще прежнего. Это только сейчас без языка, а потом что? Его пустят по кругу?!       «Ну нет, я передумал! Но, блин, это же мой единственный шанс… И ведь не уговоришь его на другое. Упрямый, зараза…»       Живот снова требовательно заурчал, не обращая вниманию на мысленную баталию мироходца с самим собой. Один раз можно уступить, так решил Лололошка. Исключительно ради денег. — Только попробуй мне не доплатить после этого… — мрачно предупредил он, медленно и неуверенно приближаясь к Франу, пытаясь как можно сильнее отсрочить свой позор. А вдруг их увидят?       Но торговец был спокоен, как гора, и терпелив, как буддийский монах. Он хочет видеть, как Лололошка преодолевает себя и делает всë сам наперекор внутреннему ощущению неправильности происходящего. Хочет увидеть его сомнение и смирение, его смущение, стыд и неловкость. Такой невинный малый. И откуда только этот одуванчик взялся?       Утонув в мыслях, он пропустил момент, когда юноша подошëл вплотную и наклонился. В последнюю секунду перед тем, как Лололошка робко коснëтся его губ, Фран подался навстречу: положил руку на затылок новичка, удерживая, чтобы не отстранился раньше времени, второй стянул солнцезащитные очки. Первые секунды поцелуй казался смазанным и не очень приятным, губы Лололошки – жесткими, а сам он был уж слишком напряжëн. Но у Франа не было цели сломать юнца и его волю, поэтому он сам мягко и, как мог, нежно целовал. Касался мягкими губами уголка рта, нежно прижимался, смакуя момент, параллельно перебирал кудряшки и гладил по загривку. — Расслабься, малыш, иначе ничего не получится, — прошептал он, даже не отстраняясь, отчего Лололошка вздрогнул и приоткрыл рот. Дело пошло проще.       Губы податливо сминались, неловко двигались, слабо пытаясь ответить на поцелуй, но и этим Фран был вполне доволен. Отпустил новичка, как только тот уже держался руками за стойку, чтобы не потерять равновесие из-за головокружения, и вложил в его руку три фрагмента скинта. — Ну всë, иди поешь.       Лололошка неверяще посмотрел на фрагменты и, смахнув всë остальное в сумку, на втором дыхании рванул на улицу, подальше от странного торговца, который лишь улыбался ему вслед.       Сейчас голову мироходца занимали лишь мысли о еде. Однако на периферии мельком проскочило, что ему, на самом деле, не было так противно, как он предполагал. И, на удивление, даже немного понравилось.