I'll say goodbye soon

      Еще никогда Тайлер так сильно не хотел наступления выходных. Еще никогда он так сильно не был не рад тому, что останется в общежитие почти один. Еще никогда он так не радовался тому, что Чайлд, оказывается, тоже не уезжает к родителям и что он в соседней комнате.       Хотя, может... Это все просто глупые розыгрыши? Все сумасшествие Тайлера просто подстроили?       Он даже не смотрел вокруг себя, будто пытался не замечать того беспокойства, что в нем сидит. Он по привычке избегал похода в ванную, сразу же, как он открыл глаза он направился к выходу из комнаты, оставляя дверь открытой, будто бы кто-то оттуда должен уйти и оставить Тайлера в покое.       Теперь тишина и пустота субботнего дня давит на мигрень. Он направляется на кухню, надеясь, что встретит Чайлда и тот во всем признается, но он встретился лишь с пустотой, которая теперь проходилась по его коже холодом. Он никогда не думал, что станет таким трусом.       Помимо ванной комнаты Тайлер будто начал избегать зеркал. Никогда в его жизни в его голову не заходила мысль, что в зеркале можно увидеть того, чего нет в реальности. Но когда эти мысли все-таки заходят, он пару раз электрическим разрядом из пальца бьет себе по попавшейся под руку коже. Может, он сможет сам себе сделать шокотерапию и стереть воспоминания?       Но он ведь смелый! Он залезал в такие жопы, которые никому и не снились. И теперь он стоит с баночкой редбула и косо смотрит на зеркало, висящие рядом с окном. Какого черта здесь на каждом шагу есть зеркала?       Он будто испытывал себя, когда подходил к этому зеркалу и смотрел прямо себе в глаза, отсчитывая секунды. Он пытался убедить себя, что ничего нет, что сейчас ничего не произойдет.       А на улице сегодня пасмурно - отвлекал сам себя Тайлер, слушая, как ветер гудит в окно. — Впервые за всю осень сегодня холоднее.       Он уже собирается развернуться и уйти, усмехнуться над самим собой и поставить точку в утверждение, что это все бред. Но прежде, чем он смог это сделать, сзади него кто-то прошел, и он ВИДЕЛ это в зеркале и чувствовал спиной.       Теперь он не замирал и не усмехался. На этот раз он был уверен, что его разыгрывают, и теперь слишком неумело. Потому что слишком очевидно, что если Тайлер встанет перед зеркалом, его снова начнут пугать.       Он развернулся с этой усмешкой, готовый показать, что его это ни капли не пугает и что все могут перестать прятаться. Но... Абсолютно никаких признаков присутствия. Никто бы не успел так быстро, а тем более бесшумно спрятаться. Никто бы не смог настолько тихо шагать, будто не касается пола. Его голодный живот скручивает от понимания того, кого именно он видел в зеркале секунду назад.       Окрашенные в белый волосы, голубая футболка с облаками, искренняя улыбка, как будто мертвец до безумия рад, что он умер.       Тайлер вылетает из кухни. Он вваливается в комнату, как подбитая птица падает в окно, снося все на пути, потому что уже было все равно на все ценности, кроме своей собственной жизни. Но его комната — это тоже тупик. Он начинает ходить взад и вперед, дергая себя за волосы.       Куда ему бежать и где прятаться? Комната тоже не излучала безопасность, было ощущение, что беда может настигнуть его везде, будто у неё совсем нет ограничений, даже если Тайлер внезапно придумает, как ему попасть в космос. Его скручивает, и критическое мышление со своими убеждениями, что это все галлюцинации и бред, не пробивается сквозь толстую и обжигающую ледяной водой корку страха.       — Тайлер, ты не сможешь всю жизнь ждать, чтобы кто-то зашел с тобой в комнату или в туалет... — он уже и не замечает, как начинает говорить сам с собой, как какой-то псих. — Это уже край, Тайлер. Может, все-таки нужно обратиться за помощью... Может, все-таки позвонить маме... Приди, блять, в себя.       Он уже был готов сорвать этот чертов оберег с потолка и забиться в угол, истерично отклоняясь от нечисти этой херней, как крестом. Но, прежде чем он поднимает взгляд на него, он на секунду думает, что умирает от сердечного приступа. Когда он видит на кровати фигуру, мозг не сразу распознает в этой фигуре самого Шипа, а нечто иное и опасное. Но проморгавшись он шокировано смотрит на такое же шокированное лицо своего соседа. Внезапно его истеричные порывы бегать туда-сюда закончились, он снова просто оцепенел.       — Ты же.. Ты же должен был уехать..       В горле пересохло, всю спину Тайлера колет. Он не заметил Шипа, когда просыпался?       — Родители заболели, не хотят, чтобы я заразился... — Шип говорит так, будто оправдывается перед судом, который готов выдать ему смертный приговор. — Извини, что не предупредил, я просто...       — Нет, ты извини... За это.       Кажется, у Тайлера нервный тик глаза. Но Шип начинает казаться еще более шокированным.       — Что?       В Тайлере что-то щелкает, и он снова хватается за волосы. Стремление быть с кем-то живым в одной комнате резко пропадает. Он просто должен куда-то уйти, чтобы никого не убить.       — Что, блять, впервые слышишь, чтобы я извинялся?! Неужели это настолько удивительно?!       Он рванул в ванную комнату, чуть не снимая дверь с петель, но снова это ебаное чувство испуга, от которого резко болит голова.       — КАКОГО ХУЯ ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?!       На момент Тайлеру кажется, что он и вправду сошел с ума, и теперь ему мерещится, что Чайлд стоит на их унитазе и сует свое лицо в вытяжку, отодрав от неё лист бумаги, который наклеил Тайлер. Потому что это абсурд! Но Тайлер не может говорить с пустотой, это слишком тупо для него.       — Подглядываю...       Ладно, кажется, Чайлд реальный.       — Подглядываешь за своей ванной комнатой?!       — ...и за своей соседкой.       Тайлер не то, чтобы очень святой, он очень злой, и каждая капля добивает его до безумия. Его вены настолько сильно пульсируют, что создается ощущение, что все до единой сейчас лопнут и из Тайлера поплещется кровь.       Он хватает Чайлда за шкиряк и тянет назад, да так, что он не просто слезает с туалета, он с него слетает, кажется, ударяясь головой об стенку.       Тайлер не дает ему шанса сказать и слова, он тащит его за его футболку, не смотря назад и не проверяя, не покалечил ли его вообще. Как какую-то шавку выбрасывает из комнаты и хлопает дверью так, что внутри комнаты некоторые легкие предметы покачиваются.       Он как разъяренный бык фыркает в эту дверь, выпуская весь пар. Совершенно не знает, что делать дальше. Что делать с этими галлюцинациями, что делать с Шипом, которому он нагрубил, что делать со страхом оставаться в помещениях одному. Он просто пару раз долбится головой о дверь, пока его тело само его не доносит до кровати, и рушится там.       Смятая и покоцанная банка рэдбула закатилась под кровать.

***

      Когда уже стемнело, Тайлер вышел из общежития через черный выход. Тут меньше всего людей, из-за угла здания мало кто увидит его из окна, хотя его не волновало, что его кто-то спалит. Сейчас ему больше не нравилось, что кто-то может наблюдать, не показывая своё лицо. И даже уперев своё тело в этот угол, спрятавшись под козырьком маленького крыльца, Тайлер чувствовал, что кто-то смотрит.       Он уже устал бросать себе вызовы и пытаться доказывать, что ему только кажется. Он выходит из угла и козырька, озираясь в вечернюю полутьму, слегка розовую от недавнего заката. От этого не стала легче, только колени затряслись.       — Ауч!       Что-то упало ему на голову. Недостаточно тяжелое, чтобы упасть без сознания, но все равно больно. Он резко поднимает свой взгляд на источник падения и его рот открывается от того, что он замечает на нём большую сидящую фигуру. То есть, вряд ли это птица, это человек.       — Какого...       Его язык останавливается, когда он видит в мужчине, сидящего на карточках, своего учителя. Но при этом его губы не обжигаются, когда он пытается это сказать, и теперь он вскидывал брови.       — Какого хрена? — но интонация уже не та. Тайлер как будто просто любопытно тестирует чужую реакцию. Снова ничего не происходит. — Какого хуя?       Он слышит сверху усмешку, а потом отходит чуть назад, чтобы освободить место для Джошуа, который слезает с торца.       — Ты смешон.       Он оказывается ближе, и Тайлер замечает между его пальцев сигарету, и теперь, увидев её, не прятал за спиной свою, будто получил разрешение продолжить курить при своем учителе.       — А разве курить не вредно для танцоров? — Тайлер нагибает свою голову в бок, будто изучающий щенок.       Его учитель танцев опирается об стену кирпичного здания, показательно затягиваясь.       — А я разве похож на танцора?       Тайлер хмурит брови. И вправду. Снова кудри не уложены и торчат в разные стороны, на нём обыкновенная чёрная толстовка и кусочек пирсинга, выглядывающий из носа, отблескивает на остатке заката.       — Сейчас должна быть шутка про то, что у вас есть брат близнец, живущий совсем другой жизнью?       По крайней мере, Тайлер не верит в такие сериальные клише в реальной жизни.       Джошуа смеется над слишком серьезным и не доверяющем лицом Тайлера.       — Нет, у меня нет брата близнеца.       — Тогда шутка про Ханну Монтану?       Джошуа снова смеется. Не такой уж он и старый, раз уж знает, кто такая Ханна Монтана. Хотя, их обоих можно считать старыми, если они оба знают Ханну Монтану.       — Так вы типа сейчас даете мне плохой пример?       Тайлер замечает, что эта ситуация действительно довольно странная. Хотя бы из-за того, что он впервые не чувствует напряжение со своим учителем и не норовит ему ужасно нагрубить. Наоборот, колкие словечки как будто дружеские и легкие.       — А меня сейчас и не должно это беспокоить. Мы не на учебе.       Тайлер фыркает, считая это ужасной глупостью.       — Но, когда я был в клубе, вы все-таки с меня спросили, что я там делал.       — Но я спросил это уже тогда, когда мы были на уроке.       Тайлер хмыкнул. Ладно, логично. Так значит тема его следующего диалога с чего учителем танцев уже на уроке танцев будет о курении Тайлера?       — То есть, если бы теоретически меня сейчас убивали или насиловали, то вы, не считая себя моим учителем сейчас, ничего бы не предприняли?       Снова эта тигриная усмешка. Тайлер даже начинал её подхватывать. Этот бредовый разговор отвлекал от серьёзной головной боли и всех ужасов.       — Даже когда я не твой учитель, я взрослый мужчина, который считает за свой долг помочь тому, кто оказался в беде. И если у тебя есть проблемы, то ты можешь сообщить о них мне и сейчас.       Тайлер фыркнул. Заладил он со своими проблемами. Даже сели Джошуа сейчас утверждает, что именно в эту минуту он не тот самый учитель танцев из консерватории, это не значит, что Тайлер должен доверять и быть уверен в том, что после этих жалоб его не вызовут к директору, чтобы стереть память или типа того...       Поэтому они оба молчат. Тайлер молчит, потому что и не знает, что сказать, чтобы не выдать себя, а Джошуа молча просекает сквозь молчание Тайлера, что у него и вправду есть проблемы.       Тайлер отвлеченно смотрел в сторону, пока не почувствовал, как закончившаяся сигарета обжигает пальцы. Он обернулся на шум слева от него и увидел, как фигура Джошуа поднимается по стене. То есть, он буквально шагает по стене, как по земле, вверх.       Проследив его траекторию, Тайлер заметил открытое окно на самом верхнем этаже, там, где располагается этаж с комнатами для преподавателей, у которых нет возможности каждый день уезжать домой. Ходят слухи, что музыканты в основном личности-одиночки, поэтому многим некуда возвращаться. У некоторых нет дома, семьи, жены или мужа.       Тайлер проглотил ком, почувствовав свою связь с этими словами. У Тайлера есть семья, но он совсем не желает возвращаться домой, даже если призраки будут кишить в его комнате.       Интересно, как выглядит комната учителя с двойной жизнью? Есть ли у него дом или семья, или он просто живет слишком далеко, и уезжает туда только на выходные?       Хотя именно сегодня и завтра выходной, а Джошуа здесь... Каким бы он мудаком ни был, его сложно представить одиноким мужчиной. Скажем так: в отличие от старых преподавателей в толстых очках на Джошуа готовы вешаться и девчонки, и мальчишки, но не вешаются лишь потому, что он учитель. Но это в стенах консеравтории. В городе же наверняка у него есть поклонники...       О чем только не начинаешь думать, когда пытаешься не думать о том, что пора возвращаться в здание, где чувствуешь себя чьей-то жертвой...

***

      На философии (как и на остальных предметах, на которых ему не нужно тыкать в клавиши и припевать "мимемамому") Тайлер старательно занимается чем-то другим, кроме урока. Окружив себя тетрадями, пеналом и учебником так, чтобы не было видно, что именно он черкает ручкой, он чувствовал себя как в какой-то крепости. Он пишет текст, чтобы после пар, на репетиции, попробовать вклинить в мелодию, которую он написал. Здесь море музыкальных кружков, но Тайлер выбрал один, потому что в нем участники по итогу не собирались в группу и не планировали выступления. Они все будто были сольными исполнителями, просто иногда помогали друг другу чему-то научиться или поддержать ритм. Все-таки, там в распоряжении Тайлера и синтезатор, и бас, и электрогитара, и барабаны. Барабанами Тайлер не слишком интересовался, но иногда другие находки в музыкальном кружке удивляли. Он не спешил запоминать, как называется эта круглая штука, издающая странные звуки если по ней чем-нибудь бить, или как называется квадратная деревянная коробка с дыркой и железками, поэтому он не сможет объяснить.       И на пятой строчке, с тремя зачеркнутыми до неё, Тайлер падает лбом на стол. Он подался в обычный панк-рок, хотя и сам не до конца понимает, как это в точности звучит. Он просто называл так свои песни, потому что они все звучали достаточно грубо, но не слишком. И тексты с такими песнями обычно не сложно писать, даже думать не нужно, просто вспоминать все клише и объединять под одну тему, но в последнее время у Тайлера не получается почти ничего.       Он никогда не писал о себе, о своей жизни и о том, что он чувствует, потому что это было бы признанием перед самим собой, что не такой уж он и жесткий парень. А сегодня рука так и норовит вылить все переживания о тишине, пустоте, зеркалах и признаках хотя бы на бумагу, не давая Тайлеру спокойно работать.       Да уж, если ты слишком эмоционально интеллектуальная личность, начав писать что-то жесткое, жуткое и хардкорное, то все равно скатишься к стеклу или милой истории, или все вместе.       А вот ломать четвертую стену это уже привычка. Серьезно, Даш, этим уже никого не удивить.       Тайлер так и валяется лицом в парте, что-то бурча и проклиная себя и весь мир, пока ему не прилетает что-то мягкое в голову. Он не реагирует, думая, что Бог просто послал ему мягкую пощечину, но со второго раза вскакивает, будто спал, и видит, как девушка сзади, чуть правее его, машет ему рукой. Аудитория ну совсем не заполнена учениками и среди такой пустоты учителю было бы не сложно заметить розовое пятно, размахивающее руками, но, кажется их препод и сам засыпает под свои лекции.       Это Хоуп. Лучшая подружка Фиона из консерватории. Она ходит с Тайлером в кружок, но они очень редко общались, зачастую, их диалоги строились на том, что им было скучно молчать в различных ситуациях. У нее ярко розовые волосы, постоянно какие-то заколочки, большие кофты, под которыми не видно края шорт и иногда очень странные ботинки. Она сама по себе, не очень обычная. Например, раньше Тайлер думал, что Хоуп одновременно два человека. Когда она с косметикой, она похожа на совсем старшекурсницу, у которой во дворе стоит дорогая машина. А без косметики, как сегодня, есть желание её выгнать отсюда и напомнить, что средняя школа в другой стороне. Если бы она не была с Тайлером в одном клубе, он бы относился к ней по-другому...       — Чего?       Когда она наконец перестала размахивать руками, она улыбнулась и попыталась нагнуться к Тайлеру поближе через стол, не обращая внимание на то, что ее сосед искривился от того, что её тело подвинуло все его принадлежности.       — Ты помнишь? Я обещала, что в понедельник притащу укулеле.       — Как? Акулеле?       При чем тут акула?       Лицо Хоуп скривилось, будто Тайлер произнёс проклятье, или будто начал скрипеть стекловатой по стеклу, настолько это больно для её ушей.       — Тебя ненавидит весь мир музыки, Тайлер Джозеф.       — А ты представитель мира музыки?       — Я королева музыки.       Тайлер смутно помнит, но, кажется, она была с ними в клубе в тот раз. Но лучше бы он не вспоминал, потому что отрывок памяти любезно предоставил ему картину, где он пьяный именно с ней пытался "отжечь" на танцполе.       — Ты ведь придешь сегодня?       Вопрос глупый, потому что Тайлер пропустил за все время только одну репетицию. По крайней мере, сейчас Тайлер точно не собирается пропускать даже пары физкультуры. Он как можно сильнее пытается оттянуть момент возвращения в общежитие, поэтому сегодня он не только планировал прийти на репетицию, но и остаться на ней как можно дольше.

***

      Тайлер ужасно ценит свою дружбу с Фионом, но сейчас он чувствует эту ценность как никогда хорошо. Их встречи на переменах, а иногда на некоторых парах дают хороший глоток воздуха. Он хорошо умеет обнадеживать и успокаивать, даже когда не знает, что у Тайлера происходит. Потому что он зачастую не рассказывает, а когда рассказывает, это лишь означает, что у него нет сил больше держать в себе и он стоит на пике. Такое случалось только пару раз в жизни, и Тайлер очень надеется, что не случится ещё раз, потому что он терпеть не может ныть.       Но каким-то образом Фион всегда просекал в Тайлере, что с ним что-то случилось, хотя он ведёт себя как обычно. И Тайлер благодарен за то, что Фион никогда не пытается выпытывать у него правду, просто мирно ждет, когда с Тайлером все снова станет хорошо или когда он будет готов рассказать сам.       И они снова о чем-то беседовали, сидев на подоконнике в коридоре консерватории, Тайлер погружался в это спокойствие, пока Фион не вытолкнул его из этого, резко дергая за локоть.       — Смотри!       Тайлер резко поднимает взгляд, теперь замечая, откуда был шум, который он успешно игнорировал. По коридору проходятся крики, а наблюдающие смотрят поодаль, боясь подходить. Девушка, абсолютно непримечательная и явно с младших курсов, с длинными волосами, в юбке и рубашке, уперлась в стенку, боязливо опуская взгляд. Вокруг неё, как стая собак, все абсолютно чёрные, склонились высокие парни, почти все побритые, с короткой щетиной волос на голове, с грубой одеждой и обувью, которой, наверное, можно было бы проломить голову как кирпичом. Он хмурится, не понимая, о чем они толкуют с этой девчонкой, но по блеску слез на чужих нежных щеках можно определить, что о чем-то нехорошем.       Ещё немного понаблюдав, Тайлер замечает Дрейка в стороне. Того самого, кто открывал им с Фионом окно, чтобы они попали в свои комнаты. Тайлер знает, что те парни его друзья, а если и не друзья, то по крайней мере его компания, потому что часто видел их всех вместе. Но почему он тогда стоит в стороне? Откуда в консерватории образовалась будто бы какая-то своя субкультура, если это такое приличное образование?       Рядом с Дрейком стоял сутулый и не такой громоздкий парень. Он отличался от всех своей белой футболкой, шапкой, из которой торчали рыжие волосы и обычными спортивными штанами. Он дергал Дрейка за локоть, активно двигая ртом и жестикулируя, будто пытался от чего-то отговорить, но Дрейк стоял неподвижно, будто не замечает его.       — Что они делают?       Не обращая внимание на лепет Фиона Тайлер понял, что знает этого парня с Дрейком. Он не знает его имени, но они разговаривали пару раз, когда Дрейк притаскивал его с собой покурить. Рыжий из этого города, поэтому у него нет комнаты в общежитие, и он не похож на того, кто участвовал бы в проделках всей этой компании.       Пока все испуганы, Тайлер лишь размышлял, ни разу не подумав о том, чтобы помочь. Он всегда был отстраненным и не считал, что должен ввязываться в чужие дела, даже если это насилие.       Но нос внезапно щиплет, когда он видит торопливую, но все равно ровную и расстановочную походку мистера Дана. Он устремляется прямо в центр событий, его нос гневно наморщен, а глаза сверкали, как у бешеного, но при этом тело... Будто оставалось в гармонии и сдержанности.       Забудьте. Как только он оказался посреди событий, его руки показали все свои кости и мышцы сквозь кожу, когда он оттаскивал эту стайку за шкуры от девушки. У Тайлера сжимались кулаки от чувства, что мистер Дан готов въебать всем, кто попадется под руку. Он ещё не видел людей, которые умеют злиться больше, чем Тайлер. Но теперь видел. В чужих глазах читается не просто злость, это высший уровень ненависти и презрения. Такие сильные эмоции, что Тайлер чувствует с ними связь. Тайлер понимает, что чувствует человек, пытающийся оставить свой пыл на подонках. Только Джошуа от Тайлер отличает то, что он применяет свой гнев во благо, а Тайлер просто садист, который может спокойно смотреть на то, что здесь происходит.       Но, наверное, слова Джошуа о том, что он как учитель должен вытаскивать учеников из проблем не пустые. Он действительно единственный, кто встал кирпичной стеной между жертвой и голодными воронами.       Собрав всех наглецов в кучку, учитель танцев повел их за собой, видимо, на верную казнь в кабинет педсовета. По пути он кидает в Тайлера короткий, острый взгляд. Будто это Тайлер во всем виноват.       Наверное, это случайность.

***

      В кабинет клуба солнце светит красным, ленивым светом. Здесь никого кроме Тайлера не осталось, и он стоит напротив окна, играя короткое соло на бас гитаре. Буквально несколько повторяющихся нот, такой грубый, скучающий мотив, который заставляет окрасить вид из окна будто в сценку из детектива, которая уже затянулась.       Он наблюдает, как единицы, оставшиеся в консерватории после пар, потихоньку выходят и направляются по короткой тропе к корпусу общежития. Вот и Мисс Мэри, преподаватель Тайлера по вокалу торопливо шагает следом. Чем меньше из здания выходит людей, тем более одиноко и некомфортно себя ощущает его тело. Кажется, теперь Тайлеру некомфортно не только в общежитие. Ему некомфортно везде, где мало людей, будто так у призраков, ходящих за ним следом больше шансов его настичь. Поэтому ритм бас гитары немного сбивается, и он взглатывает, решая, что все-таки пора вернуться в комнату.       Репетиция пошла не к черту. Он так и не отрепетировал текст к своей песне, потому что не смог его написать. Просто уперся в угол и все время тихо наигрывал что-то, пока остальные радовались дополнению к их музыкальному вооружению. Маленькая гитарка так и осталась лежать на столе, не тронутая Тайлером, потому что он все еще не понимает при чем здесь акула.       Тайлер передвигался плавно и медленно, как тень, будто пытался выглядеть как призрак, чтобы выдать себя за своего и его не трогали всякие потусторонние души. Но в общежитие теперь наоборот спокойнее, потому что из тихого кабинета музыки он попал в более оживлённый коридор, где из дверей слышны громкие голоса, иногда музыка, а иногда смех. Коридор освещается ярким, но раздражающим искусственным теплым светом. Переодевшись, Тайлер снова идет за последней баночкой энергетика, но сталкивается с большой компанией в темноте. Ребята собрались здесь и выключили свет, чтобы кто -о установил свой прожектор, и они посмотрели фильм, что-то приготовив к столу. Но на этот раз Тайлера это не раздражает. Он как будто бы даже хотел остаться. Хотя, было бы разумнее устроить это все в общей гостиной, чем на кухне.       Открывая холодильник, Тайлер краем глаза замечает Дрейка, который темный силуэтом стоит и окна. Они встретились взглядом и Тайлер прищурился, будто молча пытался узнать, что такого произошло сегодня в коридоре. Но ответа не последовало, потому что это не его дело.       А после Тайлер обнаружил, что его баночку редбула кто-то украл.

***

      Тайлер клевал носом в своей комнате в среду. Шипа не было, хотя не было ясно, куда он может пойти вечером, к ним в комнату ни разу не заходил кто-то похожий на его друзей. А Тайлер очень устал, ночью спится плохо, а нагрузки только увеличиваются, но и сейчас он почему-то не мог уснуть, хотя укутанный в одеяло не был ничем занят.       И... Чайлд его все еще раздражает, но Тайлер будто чувствует облегчение, когда без приглашения в комнату заходит снова он, и с улыбкой проскальзывает к Тайлеру. Видимо, ему снова стало скучно.       — Меня попросили передать тебе кое-что.       Тайлер хмурится. Кто может попросить Чайлда передать что-то Тайлеру? Это звучало бы легче, если бы с такой задачей к нему подошел Фион, но теперь Тайлер сосредоточен на своём госте.       — Кто..? Что?       Чайлд загадочно двигает плечами, доставая из карманы кофты сверток.       — Шип говорил, что тебя мучает бессонница...       Шип общается с Чайлдом?       — ...И этот слушок пошел дальше. Парень с третьего курса, — Чайлд тыкнул пальцем вверх, указывая на то, что большинство старшекурсников на этаже выше. — Шарит в таких вещах. Попросил передать тебе это и, если тебе это поможет, обратиться к нему ещё.       Тайлер взял крохотный кулек из газеты в руки, разворачиваясь и встречаясь с таблеткой, размером с аскорбинку. Такую разве можно глотать? Или её тоже нужно сосать?       Чайлд не выглядит как тот, кому можно доверять. Он странный сегодня. Слишком спокойный для самого себя и не говорит всякий бред. Как будто это и не он вовсе, но в сонную голову Тайлера просто прошло предположение, что у всех людей есть светлые стороны.       Мама говорила ему не брать конфетки у незнакомцев, но Тайлеру было все равно. Он ужасно хотел поспать, снова почувствовать себя ленивцем, который может спать часами даже днем, и чувствовать себя прекрасно.       Ему кажется, что белая таблетка приобретает черный цвет, пока Тайлер медленно тянет её в рот и кладет на язык. Сладкая, действительно как аскорбинка.       — Не глотай.       Но Тайлер итак понял, что её не нужно глотать. Она растворялась как шипучка, пощелкивая и нагреваясь, пока Тайлер падал на спину. Слишком моментальное действие. Слишком хорошо. Тайлер быстро чувствует слабость, облегчение и отсутствие давление на висках. Он почти улыбается, пока веки тяжелеют.       — Спасибо...       Это все, что он говорит, прежде чем потерять связь с внешним миром.

***

      Он просыпается, когда голубой закат становится красным. По затекшему телу ходит ощущение, что он проспал несколько дней. Он чувствовал себя не лучше, будто даже хуже. Будто во сне трудился больше, чем при бодрости. Мозги в пелене, он даже немного покачивается на ватных ногах, когда встает.       На языке горечь, и он подходит к зеркалу, чтобы рассмотреть свой язык. Поверхность языка будто покрыта черным мелком.       Он не воспринимает это как что-то страшное и странное. Он этого не может, будто находится во сне и ничего происходящего не осознает. Будто язык был черным всегда, а зеркало затягивает, так сильно, что его клонит вперёд, будто весь мир уменьшается и двигается, пытаясь втолкнуть его в это отражение. Его мутит, тело как будто тряпичное, куда-то тянется. Сначала его окунает звон в ушах, а после щелканье, будто помехи радио. Сквозь эти помехи он четко слышит. черная метка.       Слова скрашены помехами, а звучат так, будто кто-то переключал радиосигнал, и вырвал лишь два этих слова, которые снова съел белый шум.       Тайлер сплюнул наводнившую его рот от тошноты слюну, пытаясь дышать, потому что воздуха становилось всё меньше. Помехи становилось громче, комната вокруг будто всасывалась в черную дыру, все кружилось и плыло, ему казалось, что он падает.       Но когда он упал на пол, на затылке осталась болезненная боль, однако, открыв глаза, он стоял на ногах, перед этим зеркалом, будто вернулся во времени на пару секунд назад.       Тело замерзает, буквально леденеет, но Тайлер больше не слышит помех, звона, и комната больше не двигается, пол твердо ощущается под ногами.       — Тайлер?       И Тайлер поворачивается на незнакомый голос думая о том, что лучше бы он упал. На удивление, он невероятно спокоен, когда видит мальчика с белыми волосами и в голубой футболке с облаками в своей комнате, возле распахнутого окна. Когда Тайлер успел открыть окно? Неважно, даже с этим фактом ему все равно душно.       Рэй стоял, как мимо проходивший ангел и случайно застукавший Тайлера за грязным делом. Тайлер чувствовал свои глаза такими тяжелыми, что на призрака в своей комнате ему было тяжело смотреть. А Рэй действительно, как живой, сухой из воды. Вместо стеклянных глаз у него голубые и глубокие, как самое ясное небо, а вместо довольной от смерти улыбки мягкая взволнованность.       Рэй не знал имени Тайлера, это блеф. Рэй был второкурсником, а Тайлер только-только поступил, когда увидел Рэя. Его первое знакомство с мальчиком было именно тогда, когда он уже был мертв. До этого Тайлер ни разу не видел его живым.       Тайлер спрашивает "чего тебе?", и его губы даже двигаются, но он не слышит собственного голоса. Как же он устал... Ему уже похуй на мертвеца в его комнате, он хочет просто ввалиться обратно в кровать и уснуть, потому что ободок раковины — это единственное, что сейчас держит его на ногах.       — Неужели... Ты принял черную метку?       Голос у Рэя мягкий, как облака, или как колокольчики, или как арфа. Если Рэй пришёл, чтобы забрать Тайлера на небеса, то он совсем не против оказаться в руках такого ангельского существа и отдохнуть хотя бы на небе. Если он пришёл, чтобы помочь ему уснуть, Тайлер так же не против.       Но он болезненно сжимает челюсть. Нет, рановато ему умирать. Тем более он не планировал умирать от сумасшествия. Он понятия не имел, что с ним. Шизофрения? Биполярное расстройство? Раздвоение личности? Его не ебут эти термины, он просто хочет от этого избавиться и спокойно жить.       — Рэй.. — Тайлер отпирается от раковины, чтобы подойти ближе. Забавно, стоя перед мертвецом, Тайлер сейчас больше похож на мертвеца, чем Рэй. — Ты мертв... Уходи...       — Что?       На лице Рэя выходит бесподдельное удивление и страх, а Тайлер качает головой, пытаясь сдержать свою рвоту и качаясь из стороны в сторону без точки опоры.       — Ты мертв... — вдруг все тело Тайлер начинает нагреваться, и он сжал кулаки. — Ты мертв, блять! Умер в туалете заброшенного корпуса! Ты мертв, Рэй! Уходи и отстань от меня! ПРОСТО ОТПУСТИ МЕНЯ!       Последний душераздирающий крик Тайлер произносит на всхлипе и из последних сил. Он не чувствует, как щеки горячеют, потому что лицо ватное.       Рэй выглядит оскорбленным, он смотрит на свои руки, которые слишком реальные и живые для этой правды, и качает головой. Лицо искажается, будто ему безумно больно, и вдруг он кряхтит, хватаясь за живот.       — Я... Мертв...?       Воцаряется тишина, Рэй замирает. Замирает, пока не падает, развалившись на полу. Тайлера трясет, когда он видит, что Рэй собирается на полу в ту же позу, что и лежал в том туалете. Он подскакивает к чужому телу, когда видит, как глаза стекленеют, руки безжизненно замирают, а улыбка мягко накладывается на лицо.       — Нет... Нееет... Пожалуйста, прости... — Тайлер трясет чужое тело, но, кажется, делает только хуже, потому что чувствует под своими коленями что-то теплое. Лужа крови мягко и плавно распространяется по полу, впитываясь в штаны Тайлера. Он почти вскрикивает, начиная истерично только больше трясти. — Пожалуйста... Я не хотел...       Больше всего в своей жизни Тайлер и вправду не хотел увидеть Рэя мертвым снова.       Он слышит, как дверь открывается и сразу оборачивается к ней, не зная, что теперь и делать. Теперь все подумают, что Тайлер убийца? Теперь Тайлер убил Рэя своими руками?       Он еле-еле берёт своё зрение в контроль, чтобы увидеть, что в комнату заходит Шип и Фион, и они оба смотря на Тайлера, как на монстра, готовый их убить.       — Я не убийца! — это первое, что может выкрикнуть Тайлер, весь перепачканный в крови. — Это не я! Он сам упал! Он ведь ещё месяц назад...       Тайлер обратно поворачивается к телу Рэя и застывает. Его здесь нет. Здесь есть только пол, весь измазанный в чем-то черном, как и руки и одежда Тайлера. Что-то липкое и горячее, будто нефть.       — Тайлер, что это за краска...?       Но Тайлер уже не слышит. Он прожигает взглядом пол с застывшим лицом ужаса. Он не сможет никому объяснить, что тут произошло, и даже не понимает, к лучшему это или к худшему. Поднимая взгляд на окно, он видит стайку белых птиц, куда-то улетающих, будто именно Тайлер спугнул их своим взглядом.       Его еле удалось поднять его друзьям. Он сидел прямо под оберегом на потолке. Ему ничего не поможет.

***

      Тайлер, весь грязный в чем-то черном, под теплыми рыжими лучами заката бродил, как заблудившиеся душа. Он просто не мог оставаться в комнате, и теперь бесцельно бродил куда глаза глядят. Сначала он от корпуса общежития дошёл до главного корпуса консерватории, потом прошелся по всему спортивному стадиону, потом по зоне отдыха с качелями и столиками, и в итоге остановился возле заброшенного корпуса. Говорят, раньше это был второй корпус общежития, потому что это здание абсолютно параллельно стоит напротив общежития Тайлера с другого конца. Оба общежития имели закругленную форму, образуя из себя круг с высоты. Вся территория консерватория в принципе была архитектурно красивой, но сейчас Тайлер глазел в разбитые темные окна. Он просто брел без задней мысли и в итоге его ноги привели его к тому месту, где нашли мертвого мальчика. Может, его бы вообще никто не нашёл, если бы Тайлер не решил там покурить. Может, Тайлер не должен был его находить...       Он взглатывает под бормотания цикад, стоящий перед высоким зданием, не дающим никаких ответов. Большая, горбатая и мрачная постройка смотрит на Тайлера, как бог на таракана, утомившийся от его глупых вопросов.       Постояв так ещё немного, обретая даже какое-то спокойствие в этой тишине, после долгой истерики, Тайлер разворачивается, не боясь на этот раз, что за его спиной будет происходить что-то страшное. Он чувствует себя абсолютно пустым, и помехи, изредка появляющиеся в ушах, напоминающие о какой-то чёрной метке, полностью игнорируются.       Он готов хмуриться, врезаясь в твердую стену, пока засмотрелся на свои ноги. Но это не было больно, потому что он врезался не в стену, а в чью-то твердую грудь, пропахшую одеколоном, который на вкус напоминает что-то теплое.       Тайлер поднимает голову на такое же каменное лицо Джошуа, потом как робот отпускает и молча собирается обойти, но крепкая рука его останавливает. Пары давно закончились, а его учитель, почему-то, до сих пор в чёрной водолазке и не классическом пиджаке.       — В чем это ты?       Тайлер замычал, показывая, как сильно не хочет отвечать на этот вопрос. Этот вечер длится слишком долго, будто время замерло.       Он сдавил свою голову, потому что чей-то шепот и голоса радиоволн в голове усиливались рядом с мистером Даном. Он мотал головой, будто пытался от этого избавиться и наверняка выглядел как полнейший идиот.       Джошуа не вытерпел и схватил его за лицо, раздвигая его веки так, будто собирается вытащить его глаз, а Тайлер видит, как резко его каменное лицо принимает какое-то беспокойство.       — Ты под кайфом?       — Нет...       Тайлер как ребенок отталкивает от себя чужую руку, хотя он не мог знать точно, под кайфом он или нет, потому что после той таблетки все стало плохо. Но ведь, как оказалось, взявшаяся из неоткуда черная краска все-таки реальна не только для Тайлера, а значит, что это не галлюцинация.       Он снова мычал, когда теперь дико повторяющееся слово "чёрная метка" просто оккупировало его голову, и он не сдержался.       — Что такое черная метка? — Тайлер это чуть ли не выкрикнул, будто Джошуа обязан знать, будто он точно знал и виноват в этом, а Тайлер выдавливает из него правду. — Говорите.       И теперь он видел на чужом лице испуг. И испуг совсем не подходит к лицу Джошуа, который ко всему относился либо холодно, либо гневно, либо с усмешкой, когда он в своих странных толстовках.       Он оборачивается по сторонам, будто тут на каждом шагу уши, а они с Тайлером занимаются чем-то секретным. Тайлера бесит, что ему не отвечают.       — Что это?!       — Заткнись!       Джошуа кидает это резко, даже приставляя руку к его рту, а потом хватая за локоть, ускоренным шагом таща за собой, обратно в корпус общежития.       Они заходят через чёрный выход и поднимаются по лестнице, по которой обычно никто не ходит.       Тайлер впервые оказывается на этаже для комнат учителей, но сейчас его совсем не интересовал интерес. Он будто с суперсилой в скорости перемещается по пространству, все происходит слишком быстро, и не успевает он осмотреть коридор, как попадает в темную комнату и слышит щелчок двери.       Джошуа, либо ужасно злой, либо слишком испуганный, бросает какие-то папки на стол и включает слабую лампу. Тайлеру слишком сложно рассмотреть мелкие детали в комнате сейчас, но он успевает подметить, что тут далеко все не так идеально и аккуратно, как должно быть у такого учителя. Какие-то вещи даже валяются на полу, напоминая больше комнату подростка.       Он усаживает Тайлера на кровать и садится на корточки напротив него, снова оглядываясь, будто их даже тут могут услышать.       — Ты слышишь что-то странное?       Тайлер лишь коротко кивает. Кажется, Джош понимает, что именно Тайлер слышит.       Его учитель устало и нервно погружает голову в ладони, потом с напором этими ладонями потирает лицо и резко заставляет Тайлера повернуться спиной к себе. Рассмотрев что-то на его шее он психованно хихикнул.       — Пиздец...       Тайлер не в том состоянии, чтобы подметить мат с уст учителя. Но он не осознает, как устало, будто и вправду под наркотиками хихикает, щелкая пальцами, чтобы оставить секундный ожег на чужих губах, как это всегда делал Джошуа за сквернословие.       Но Джошуа не реагирует, тупо смотря в чужой затылок. На затылке Тайлера черное пятно и он кусает губу. Он не знает, что с этим делать. Когда-то знал, но сейчас блять не знает, он забыл, будто ему стерли память. Он ловил учеников с чёрной меткой одним за другим и каждый раз пытался вспомнить, но в итоге просто упускал их как песок сквозь пальцы, медленно и нервно. Последний, кто приходил к нему с жалобами и с просьбой о помощи был Рэй.       Они оба молчат, потому что оба не знают, что будут делать. Но через пару минут плечи Тайлера вдруг задрожали, и он звучал так, будто задыхается, будто воздух каждый раз выходит из него. Он просто не умеет плакать. Он делает это, как может.       — Я не должен был видеть его... — эти слова Тайлер почти пищит, заламывая пальцы. — Единственный, кто не может его отпустить это я... Я его здесь держу... Я не могу его забыть, и я его здесь держу... — он сгибается, потому что ненавидит чувствовать себя слабым. Он ненавидит плакать при других людях, особенно таких, как Джошуа, но он уже не мог держаться. Он долго шёл по тонкой зубной нити, но в итоге он упал. — Он даже не понимает, что он мертв... Ему так больно... Я чувствую, насколько ему больно...       Джошуа обреченно вздыхает, как-то невежественно опуская тяжелую руку на чужую плечо.       — Тайлер...       Он не умеет поддерживать ровно так же, как Тайлер не умеет плакать. Единственное, что он может, это стойко стоять перед проблемами и быть больше физической опорой, чем моральной.       Он отходит, нагибаясь, чтобы порыться в тумбочке и что-то найти.       По звуку это оказывается баночкой со звенящими об стекло таблетками.       Он поворачивает Тайлер обратно к себе лицом, не обращая внимание на то, что он пытается закрыть свои заплаканные глаза.       — Послушай меня внимательно, — он снова присаживается перед ним, протягивая баночку. — Постарайся забывать об этом, игнорировать, не обращать внимание, как только можешь. Очень важно не зайти ещё дальше, чем ты есть, потому что чем дальше ты зайдешь, тем сложнее тебе будет вернуться. Эти таблетки, — Джош трясет баночку, вздыхая. — Пей их каждый раз, когда на тебя будет накатывать все это. Просто постарайся забыть и... Это может пройти.       Тайлер слышал слова мистера Дана будто приглушенно, но все-таки согласно кивал и не говорил ничего против. Все это было до ужаса страшно и странно. Страшно, что это все происходит. Странно, что его учитель танцев не кажется сейчас твердым камнем. Но он не возражает. Одинокому, отказывающемуся от помощи людей Тайлеру все-таки понадобилась помощь именно сейчас. Но не значит, что он возьмет ее потом.

***

      Тайлер вернулся в общежитие поздно, когда кто-то уже улегся спать, но большая половина только заканчивала с ужином перед сном. Через час станет совсем тихо.       Он ушёл от Джошуа почти сразу же, как получил таблетки, не выдерживая на себе взгляда при слезах. Хотя уходить не хотелось. Потому что в комнате учителя танцев он был уверен, что был в полной безопасности. Будто любой человек старше Тайлера, пусть и на немного, но сможет защитить его даже от потусторонних сил. Будто бы никакой призрак не осмелится даже заглянуть в окно этой комнаты.       Наверное, это всего лишь стереотипы, что более опытный человек чем Тайлер справится с этим ужасом лучше него, хоть может быть и такое, что с такой силой не справится и сам учитель танцев. Все равно там было комфортнее, со всеми погрешностями.       Он плелся по коридору никакой. Ещё по пути сюда проглотил пару таблеток не запивая. Либо они и вправду помогли, либо Тайлер просто настолько устал, чтобы не слышать все свои галлюцинации.       Мистер Дан посоветовал забыть, но Тайлер не представляет, как можно игнорировать мертвого мальчика, приходящего к тебе в комнату. Многие могут задаться вопросом: как можно в это поверить, не мучиться от сомнений, реально все это или нет, как можно принять это как постфактум?       Легко. Другого не остаётся. Сложнее спорить, реально это или нет, чем просто принять, когда видишь все это. Неважно что это, главное, чтобы закончилось.       А ведь он даже не знает, отстираются ли эти чёрные пятна от одежды или нет? Наверное, он сильно напугал Шипа, даже не объяснив, что произошло. Как он теперь будет спать? Тайлер, кажется, поделился своей проблемой с соседом своей комнаты, где наверняка все еще есть эти чёрные пятна от лужи какой-то херни. Да и с каких пор Тайлер беспокоится о самочувствие других, когда ему самому хуево?       — Тайлер?       Его дергает от тона произношения его имени. То есть такого же, какой был у Рэя сегодня.       Но он даже как-то бесстрашно оборачивается, будто готов встретиться с ним в темном коридоре, но это всего лишь Фион, от чего Тайлер облегченно выдыхает. Он уже долго идет по этому коридору, наверное, пытаясь как можно дальше оттянуть свою встречу со своей комнатой, которая яро напоминает о всем произошедшем.       — Привет, — Тайлер нервно взглатывает, даже в таком состоянии делая вид, что с ним все хорошо, что выглядит глупо. Тайлер вообще редко когда здоровается, а сейчас он здоровается, хотя виделся с Фионом уже несколько раз сегодня.       Фион снова не спрашивает, какого черта произошло, и Тайлеру от этого легче.       — Я тут... Пробежал по этажу, — он подошёл ближе к остановившемуся Тайлеру, который выглядит все хуже. Более сутулый, как будто тело такое слабое и тяжелое. — И выпросил у знакомых пару баночек энергетиков. Знаю, ты их любишь, и знаю, что у тебя закончились. Это конечно не редбул, но хотел тебя порадовать. Я оставил их в холодильнике, мы можем вместе пройтись до кухни, а потом отойти и покурить в моей комнате. Я уже спросил, моя соседка не против.       Видно, как Фион переживает. Иногда Тайлеру казалось, что Фион послан ему как ангел хранитель, потому что как бы Тайлер его не пугал и не говорил ему гадостей, он всегда остаётся верным и хорошим другом, который о нём постоянно заботится.       Тайлер даже мягко улыбнулся. Не остро, хитро или колко, как обычно. Он улыбается мягко, как достойный для Фиона друг. Кажется, он делает это впервые, потому что Фион слегка меняется в лице от такой реакции Тайлера. Наверное, это знак, что все действительно плохо, раз уж его все это так выбило из привычной корки похуизма и эгоистичности.       — Спасибо. Я тебя не заслуживаю...       Фион удивляется только больше, но молчит, пока Тайлер, пытаясь сделать вид, что этих слов не было, плавно направился на кухню, откуда падал свет.       Здесь кто-то был за большим общим столом, смеясь над чем-то, но Тайлер не обращал внимания, видел силуэты лишь краем глаза. Он нагнулся к холодильнику, привязанному к его комнате, открывая замок отпечатком пальца и встречаясь с тремя различными баночками, вздыхая. Ладно, это действительно приятно.       В комнате Фиона был выключен свет, и они пошире открыли окно, пока в глубине комнаты молчаливая соседка показывала своё присутствие лишь светом экрана телефона в постели. Тайлер курил, будто курит последний раз в своей жизни, скидывая пепел в уже пустую баночку энергетика. Он спокойно втягивается и даже наслаждается этим, потому что после такого дня, в моменте, где все как будто как обычно, как было неделю назад, становится хорошо. Тайлер, кажется, начинает ценить что потерял, и неизвестно, когда обретет снова. Может, даже уже завтра, но об этом нет смысла думать. Он хочет забыться и лечь спать с пустой головой.       — Тайлер, я знаю, что ты... — Фион прерывает тишину, и по его словам понятно, что он все это время молчал, лишь потому что подбирал слова. — Знаю, что ты говоришь, если считаешь нужным, когда что-то случается. Но я хочу напомнить тебе на случай, если на этот раз ты хочешь сказать, но тебе что-то мешает, я... Никогда не осуждал тебя ни за что и не собираюсь, даже если ты кого-нибудь убил.       Тайлер перевел косой взгляд на Фиона, спрашивая, на что он намекает, и он резко дернулся, заламывая пальцы, которые еле-еле видно из больших рукавов домашнего свитера.       — Я не это имел в виду, я просто поставил самый ужасный исход в пример!       Тайлер кивнул, теперь поняв Фиона и отворачиваясь снова к окну.       Иногда ему жаль, что Фиону в лучшие друзья попался именно он. Он и вправду хреновый друг, которого сложно понять, потому что он постоянно об этом молчит. Да, Тайлер во всем готов помочь Фиону, что уже делает его особенным среди других людей, на которых Тайлеру крупно наплевать, но, наверное, в отношениях нужна не только помощь, но и доверие. Тайлер часто чувствовал за это укол вины, а особенно сейчас, когда Фион так сильно боится попытаться вытянуть из него правду, хотя на самом деле достоен знать гораздо больше о Тайлере, чем он знает.       — Когда-нибудь, Фион. Только не сегодня, но когда-нибудь я точно расскажу тебе все. Обещаю.       Фион улыбнулся, кажется, тая от такого большого количества нежных и искренних слов от Тайлера на этот вечер. Он действительно слишком обделяет Фиона своей искренностью, раз уж для него такая маленькая капля уже праздник...