I'll say goodbye soon

      — Когда в последний раз у тебя все было настолько плохо?       Этот вопрос теряет свою серьезность под доброй, уставшей улыбкой. После слишком шумных событий наслаждаться тишиной хочется вечно. И шум этих событий был даже не в громких звуках, криках и слезах, скорее так громко ощущался именно этот человеческий стресс и паника, свист в ушах, тяжелая голова, громкие удары собственного сердца.       — О чем ты говоришь? У меня все прекрасно, — Джош не мог сейчас улучшить и приправить чем-то хорошим свое положение чем-то другим кроме ответной, странно и криво выглядящей улыбкой. Встречая закат нового дня в больнице вместе с Алеком ему приходилось спасать свой организм всем, что есть под рукой, чтобы в конце концов все-таки не сойти с ума.       Сложно дать себе уснуть, расслабиться, упасть в обморок или позволить окружающим себя докторам оказать помощь, когда поводов для этого совсем не было. Оставаясь в крови, пачкая ею и свой телефон, отпихивая назойливые предложение принять успокоительное он чисто физически не мог себе позволить слабость, даже присесть на стул, пока все точно не закончится. И все закончилось для Джоша лишь тогда, когда врач объявил о стабильном состояние Тайлера и Фиона. В смысле, Фион итак был в порядке, просто пришлось предпринимать некоторые меры, чтобы заставить его уснуть и прекратить рыдать.       Но даже после того, как все закончилось, когда Джош позволил себе присесть и расслабиться, никакой сон, обморок или желание к отдыху к нему не приходили. Они лишь ощущались как дикое желание, но тонус по всему телу просто не давал уйти ни в какое из желаемых состояний. Ему оставалось только сидеть, терпеть розоватые лучи солнца на своём лице и ждать, когда между этой ночью и остальной жизнью встанет жирная черта, отделяющая все это и означающая, что все действительно закончилось и этому действительно можно радоваться. Но пока все, что было в голове — это вакуум. Как будто все так и должно быть. Как будто ничего удивительного нет.       Кажется, после всей этой истории с чёрными метками, от начала и до конца, Джошу все-таки понадобится психолог.       — Анаис подарила своё первое золотое сердце парню, который ей нравился, — Алек и сам не торопился куда-то уйти или уснуть даже сидя. Теперь Джош точно уверен, что он был полностью заинтересован в их с Тайлером проблеме и что тоже получил свою порцию шока. Как минимум, его некоторые перебинтованные части тела после магической схватки с Дрейком на это хорошенько указывали. — Он им пользовался, но вместо благодарности снова её унизил. Наверное, с этого и началось проклятье.       — Как это может быть связано? — Джош нахмурился. Он вообще все еще удивлен, что может мыслить хоть какой-то частью своего мозга и понимает речь Алека. Нет, правда, то, что у него до сих пор есть силы и ресурсы даже на осмысленный разговор можно назвать чудом. — Золотые сердца давно продаются по всему миру, но весь мир не страдает черными метками.       — Я думаю, что золотые сердца не разносчики болезни. Чёрные метки, скорее, пошли от неконтролируемой силы Анаис. А золотые сердца просто стали инструментом, которые смогли к этому применить.       — Какая же нужна сила, чтобы создать такое проклятье...       — О, у семейства Дрейка очень мощная наследственная магия, не просто так же они основали этот консерваторий... — Алек опустил взгляд на свои порванные джинсы на колене, через дыру которых было хорошенько видно замазанную рана. — На Анаис возлагались большие надежды.       — Но ты отделал одного из этого семейства.       — Дрейк не полнокровный. Я не знаю точно, но ходили слухи... То ли он приёмный, то ли его отец нагулял его с другой женщиной и все это замяли ради репутации... Он был ещё ребёнком, когда все это случилось с Анаис. И когда его отец умер, он, видимо, унаследовал весь этот... Уход за своей сестрой.       — Так в наше время мы встречались там с его отцом...       — Ага...       Джош поджал губы, потирая свой висок. Не очень понятно, чего именно они ждут, когда Тайлер очнется или когда ощущение о том, что все хорошо наконец окутает все тело. Это непонятно ровно столько же, сколько непонятна Джошу вся эта запутанная история, о которой, Алек, оказывается, знает совсем не немного, а полностью с каждой мелочью.       — Так как именно они использовали золотые сердца? Я понял, зачем они были Анаис, но всем проклятым...       — Думаю, они делали все, чтобы к каждой помеченной жертве попало золотое сердце. Как оно попало к Тайлеру?       — Ну... Я подарил ему его, потому что...       — Потому что я когда-то подарил тебе его. У тебя просто стоит ассоциация с тем, что золотое сердце хороший подарок для близкого человека, так?       — Но другим я его не дарил...       — Но абсолютно у каждого помеченного оно есть. Такую вещь несложно впихнуть, даже являясь незнакомцем, она дорогая, полезная и символичная, а самое главное, сложно усомниться в том, что она может нести вред.       — Так и какой же вред она несет?       Джошу просто хотелось знать, насколько его подарок для Тайлера был ужасен. Кажется, ему придется перед ним исправляться...       — Помню, ты был очень обеспокоен тем, что те, кто ответственен за черную метку могут везде наблюдать за жертвой, слышать ее и управлять. Но, скорее всего, они не могли этого делать, пока в руки к жертве не попадало золотое сердце. Большая часть твоих воспоминаний о времени, когда у тебя появилась чёрная метка стерты, а золотое сердце...       — А золотое сердце имело доступ ко всем моим воспоминаниям...       Джош вздохнул, чувствуя жар по телу от того, как все оказалось легко. Прячась от каждой мелочи, он и не заметил самую очевидную вещь внутри самого себя. Получается, все его попытки защитить собственную комнату были просто бесполезны...       — И... Что? Нам с Тайлером теперь избавляться от золотого сердца?       — Опять-таки, без существования чёрных меток и их культа оно больше никак не может навредить... Все это было связано, а связь, как ты понимаешь, разорвана.       — Но... — кажется, Джош забыл свой главный вопрос. — Но зачем вообще им было нужно все это?       — Это тоже просто, — Алек уронил свою голову на плечо, все-таки прикрывая глаза. — Анаис нужна была подпитка чтобы продолжать жить. Она жила благодаря золотым сердцам, которые копили для нее всю нужную энергию с живых людей... Видимо, её семья все надеялась, что они найдут способ её спасти и не позволяли этому прекратиться. Сколько жизней они отдали чтобы в итоге все равно потерять одну... Я думаю, единственное спасение для неё было как раз таки смертью.       Джош кивнул, не особо зная, что сказать на тему смерти Анаис. Алек сильно пропитался её историей и тратил все это время на её изучение. Ему должно стать легче после того, как он все завершил.       — А другие помеченные? Красные метки на подростках из клуба, чёрные метки на некоторых других людях, которых не торопились убивать? Зачем они?       — Наверное, изначально всего этого не было. Может быть, отец Анаис со временем просто начал пользоваться этим и в свою пользу, зарабатывать, иметь подчинённых, которые готовы сделать все, лишь бы не умереть. Просто бизнес...       — А я-то рассчитывал, что история, которой я занимался несколько лет своей жизни хоть где-то имеет более глубокий смысл...       Ну вот, все точки над "и" встали на свои места и в одиноком тихом коридоре снова повисла тишина. Лишь приходили новые вопросы на итак напряженный мозг, потому что, кажется, расслабляться и вправду было рано. Чем дольше Джош думал здесь и сидел, тем больше проблем он вспоминал. Допросы полиции, долгая рутина, возможно, участие в суде... А что будет с его работой? Если обвинения упадут на директрису консерватории, то будет ли вообще учеба продолжаться? Что делать с учебой Тайлера, который пропустил чуть ли не весь семестр? Что делать с остальными учениками, учебное место которых могут вообще временно закрыть? А "временно" понятие растяжимое, от месяца до нескольких лет...       — Алек... — Джош в итоге просто пытался отмахнуть от себя все переживания, пока он не столкнулся с ними снова. По крайней мере, все, что нужно ему сейчас, так это услышать голос Тайлера, удостовериться, что с ним теперь все будет хорошо и осознать, что он рад оставаться живым. — Если бы Тайлер не нашёл и не позвал тебя... Когда бы ты пришёл на помощь?       Да, это определенно самый сложный вопрос из всего их диалога, потому что он касался уже не сторонней и темной истории консерватории, а лично Алека, у которого есть личные проблемы.       — Я... Честно, не знаю... — он отвел взгляд, неловко почесывая затылок, где слипшееся кровью волосы больно отдирались друг от друга. — Я не уверенный в себе герой, уверенности во мне в принципе мало, особенно если это касается, практически, убийства человека... — он вздохнул, пытаясь слаженнее сформулировать свои мысли. — Может, я бы так никогда и не решился, если бы не увидел все, что здесь происходит снова. Даже когда я делал это... Я был совсем не уверен в том, что мои действия верные.       — И почему ты сейчас вместо того, чтобы со своими ранами лежать в своей палате сидишь сейчас со мной...       О, а Алек очень рад, что ему не дал ответить на этот вопрос подошедший к ним высокий силуэт человека. Джош знает этого парня, побрившего свои рыжие волосы и иногда появлявшегося рядом с Дрейком. Он выглядел комично со своим замученным лицом в наборе со связкой мандаринов. И как он только узнал о том, что случилось...? Неужели уже весь город знает о случившемся?       — А... Фион здесь...?

***

      Тайлер прикрывался своим одеялом так, будто он сейчас голый и ему срочно нужно было спрятаться. В его палате волной занесло так много людей буквально через секунду после того, как он смог разлепить глаза. Растерянно, даже как-то испуганно бегая глазами по всем пытающихся друг друга переговорить он мало чего осознавал, ему в принципе было просто плохо, больно и страшно. Еле двигая своим телом, он как слабоумный пытался прикрыть одеялом и голову, не зная какие ещё решения он может предпринять в этой ситуации. Он даже не особо успел осознать и вспомнить что конкретно произошло... Казалось, только вчера у него был большой приступ перед тем, как Джош уложил его в постель, а просыпается он в больнице, с болью по всему телу и кучкой галдящих и рыдающих людей, не дающих ему передышки. Он что, уже умирает? Ну почему его смерть такая шумная? Он был бы рад умереть незаметно для себя, а тут целые ебучие проводы...       — Келли, прошу... — Джош же среди всего этого был будто бы просто фоном, на который тоже еле обращали внимание. Разборки, вообще-то, можно было и оставить в коридоре, без участия Тайлера, который, кажется, даже не слышит этих громких и слезливых обращений своей матери к себе, которая ещё чуть-чуть и кинется то ли повторно убивать Тайлера, то ли рыдать ему в плечо и причитать о том, что её мальчик жив. — Тайлер первый раз очнулся всего пять часов назад и то на пару минут... Ему нужен покой...       Джошу и самому не помешал бы покой, лучше всего даже совместно с Тайлером. Он уже тысячу раз пожалел о том, что под дуновением своей совести решил позвонить семье Джозефа и хотя бы в трёх словах все объяснить. Было бы легче, если бы все произошло в момент, когда Тайлер пришёл в себя. Хотя... Являясь родителем сложновато пропустить целую мировую сенсацию о консерватории, где учиться твой сын. Особенно если он главная жертва происшествия...       — А ты, Джошуа, мерзавец, — тон голоса Келли не слишком оскорбительно звучал, по крайней мере, пока она пыталась выглядеть злой и разъяренной с целыми ручьями слез под глазами. Тыкая Джошу грудь, она, скорее, выглядела как умоляющая о чем-то, чем пытающаяся задеть и вызвать чувство чины. — Все это время мой сын умирал рядом с тобой, а ты мне об этом даже не намекнул!       Хуже того, Джозефы пришли вообще всей семьёй, захватив с собой даже детей, младшей из которых вообще вряд ли стоило бы знать о таких ужасах, творившихся с её братом. Так Мэдди сейчас вообще стоит посреди целой стрессовой ситуации, между своими ругающимися родителями, и смотрит на своего пострадавшего брата, больше походящего на измученного экспериментами человека.       — Я не мог пойти против Тайлера и сделать то, чего он сам делать не хотел, — Джош поднял руки в свою защиту. Серьезно, в сумме со своей усталостью он действительно хорошо сдерживал свой тоже достаточно злой и недовольный тон, пытался как мог не нарушать субординацию. — А Тайлер... Думаю, он просто хотел защитить вас от этого.       — Да вы бы просто упекли бы его домой, — подал свой голос угрюмый, опухший и бледный Зак, скрещивая свои руки на груди. Он всегда невозможно спокоен в отличие от своего брата, но сейчас по его трясущимся рукам бегали не усталость и шок, а скорее такое же раздражение на всех, которое не могло выйти. — И тогда бы Тайлер точно не смог спастись.       — Зак!       — Просто, пожалуйста, дайте нам время, и вы с ним пообщаетесь... Как раз все успокоитесь... Вы сможете снять себе номер? Я могу дать ключи от моего дома и...       — Да как я могу бросить своего ребенка, пока он в таком состояние в больнице?! — Келли уже размахивала руками, не зная, как ещё описать свои эмоции.       — Тайлер жив, у него стабильное состояние и он под наблюдением врачей и меня. Если вы хотите помочь, то лучше сначала привести себя в порядок...       — Мам, — Мэдди, что выглядела как замученный детьми, уставший и на удивление для неё тихий и спокойный котенок истратила свои последние силы на последнюю попытку быстрее закончить эту ситуацию, дергая Келли за руку и поднимая на неё глаза. — Ну правда...       Даже врач Тайлера и Чед, что сидел на кровати Фиона, давно перестали существовать для семейства Джозефов, и закончив свои попытки что-то предпринять, им оставалось только ждать, когда Джош, все еще без сна стоящий на своём посту ответственного за Тайлера разрулит все быстрее их.       В итоге разруливает все все-таки Мэдди, и после недолгого молчания, Келли все-таки вздыхает, опустив плечи.       — Ладно, они уйдут, но я останусь, — взгляд Джоша под словами миссис Джозеф лишь больше становился умоляющим, источая щедрую порцию и отчаяния, и усталости бонусом, поэтому Келли вздохнула повторно, даже прикрыв глаза и искоса после их открытия поглядывая на Тайлера, даже теперь с капелькой вины. — Останусь в коридоре, пока Тайлер не будет готов со мной увидеться.       Келли тоже можно понять, ведь она как мать желала быть на первом месте помощи, заботы и беспокойства вместо Джоша. Она мыслила, что её материнское сердце должно стоять на месте того человека, что в медицинском халате проводит с Тайлером в палате все дни, чуть ли не кормит с ложечки и поднимает настроение. Сложно было представить, что кто-то сможет справиться с этим вместо нее, доверить такую ответственность крайне тяжело, а уж совсем чудом и хаосом был бы факт, что кто-то справляется с этим даже лучше.       Но отступив лишь немного, она, скорее, пожелала понаблюдать и сделать выводы, а не сдаться совсем. Как бы там ни было, но любой матери нужно просто удостовериться в том, что кто-то там не совсем близко ей знакомый сможет заменить её присутствие. А уж тем более любой матери сложно принять свою собственную подмену, отпустить своего сына в руки кому-то другому. Сегодня для неё и вправду произошло открытие: только её помощь не всегда будет нужна повзрослевшему ребенку. Кажется, кто-то действительно собирается улетать из гнезда... Переломав перед этим все крылья.       Когда наполненная палата стала лишь обычной, даже полупустой: всего два пациента и два надзирателя, все, кто мог выдохнуть, выдохнули. Фион остался здесь на третий день с отговоркой на жалобы в головной боли и все еще не убежавшего стресса лишь ради того, чтобы в шкурке пациента так же наблюдать за Тайлером до тех пор, пока голова не будет спокойна за то, что он идет на поправку и нет никаких серьезных проблем. Абсолютно обессиленному Джошу же оставалось только опустив руки теперь снова оказаться в сложной ситуации только вынырнув из подобной прошлой. Перед ним закутанный не только в одеяло, но под ним еще и в бинты Тайлер, непонятно что мыслящий, чувствующий, напуганный или все-таки ничего не понимающий... От этого и тяжело в голову приходила идея о подходе к такому больному. Стоит ли оставить его до тех пор, пока он сам не высунется и не завалит Джоша вопросами, или насильно вытаскивать, чтобы потом зализать эту рану самостоятельно?       В конце концов Джош приходит к одному выводу: чем быстрее, тем лучше. Пока Тайлер мало что понимает мало какие факторы могут собрать для него пазл понимания о том, что все хорошо. Чтобы почувствовать себя лучше нужно за что-то цепляться, а особо слепым иногда приходится тыкать всем этим в лицо через "не хочу". По крайней мере, Джош боролся за чужую жизнь, а теперь, кажется, все еще продолжает за эту жизнь быть ответственным, и он уже этому безумно рад.       "Насильственный" метод оказывается не таким уж и жестоким, хоть и с напором, но аккуратно и плавно Джош пытается снять с лица Тайлера одеяло на его грудь, но Джозеф не так прост, потому что после первого слоя защиты от внешнего мира пошел следующий: руки Тайлера, крепко закрывающие его лицо. Вдруг наглый, юркий, громкий и издевающийся над всем Тайлер исчез, либо действительно умер еще там, оставляя за собой только оголенные чуть ли не до костей страхи и слабости. Трудно определить, о чем именно Тайлер сейчас думает, но только по его скомканной позе на кровати, выпирающим от напряженной защиты себя руками костяшкам, окровавленным бинтам можно было сделать вывод о том, что человек на этой кровати не очень то уж желает сейчас вылезать в реальную духоту своей жизни, знать правду, знать вообще все что угодно. Тайлеру понравилось спать, потому что больше всего на свете Тайлер любит неведенье.       — Тайлер, все ушли...       Джош даже и не знал особо, что ему сказать, чтобы вывлечь из этого комка упертого побега от жизни. Начать сходу сыпать все шокирующие факты? Самое главное, что Тайлеру нужно знать сейчас, так это то, что с ним все хорошо, но даже этот разговор ощущается тяжелым. Кажется, сейчас даже разговор о погоде просто сведет Тайлера с ума.       — Нам с тобой нужно, чтобы ты поел и принял лекарства, а потом можешь отдохнуть еще.       — Все равно в меня еда не лезет...       Хорошо, то, как Тайлер в итоге подал голос даёт подпитку для уставшего терпения Джоша и его вход в истерику и обреченный крики о том, что он понятия не имеет, что делать, откладываются еще на несколько неудачных попыток дальше.       — Думаю, на этот раз точно полезет, — Джош уже не замечает, как часто потирает высохшие глаза. Это уже стало привычкой, столько же незаметной, как моргание или дыхание. — С тобой все хорошо, Тайлер. Ты будешь жить.       Один из двух глаз Тайлера показывается в сгибе его локтя, расширенный, слегка покрасневший, но теперь точно заинтересованный глаз. Второй точно абсолютно такой же, и чтобы побыстрее подтвердить радостные догадки Тайлера, Джош улыбнулся, кивая ему и интересуясь, чего Тайлер пожелает в качестве первого завтрака в своей здоровой, долгой жизни.       И Тайлер запихивал в свою глотку еду сквозь россыпь слез по всему недавно бледному, а теперь даже слегка порозовевшему лицу. Джош видел, как его глаза действительно заблестели, обрели более живой и яркий образ, чем раньше. Раньше вообще казалось, что его глаза сплошь чёрные, не отражающие свет, постоянно опущенные к низу, будто он пытался их прятать. Сейчас же он бегал ими по всей палате, одновременно поглощая еду, одновременно слушая обмягченный и короткий рассказ Джоша о том, что случилось. И услышав будто цензурную, детскую версию происшествия, он даже нахмурился, сравнивая с этим свои раны и скептично прожигая Джоша немым вопросом. Но желание прорыдать все слезы и наполнить желудок оказалось сильнее разбирательств над историей, поэтому он просто молча продолжил жевать, чуть ли каждый раз не давясь, рефлекторно и торопливо глотая только что положенную ложку в рот.       Казалось, должны были быть разговоры о том, что Джош все-таки спас Тайлера, что у них все получилось, что это настоящая победа и спасение всех, у кого были метки в последний раз. Такие вещи люди вообще обычно отмечают, но стоило только Тайлеру захотеть начать все эти разговоры, как он встретился с... Буквально ничем. Джош потяжелел поверх его ног и теперь Тайлер разглядывал очень плохого собеседника. Он уснул, пока глазел на то, как Тайлер ест, и растерянно, с пустой тарелкой озираясь, Тайлер остался в тупике. Фион тоже мирно спал на соседней кровати, в палате была такая тишина, какая понадобилась бы Джошу, что выглядел так устало последние два месяца, а сейчас выглядел совсем никаким. Если оценивать состояние Джоша, то Тайлеру придется оставаться в том же положение, сидеть тихо, как мышка, примерно хотя бы пару дней, чтобы чужие силы восстановились. Но ведь Тайлер тоже не может пару дней сидеть голодным и неподвижным...       В таком положение себе можно было найти не слишком много интересных занятий. Повезло, если где-нибудь в интерьере есть маленькие детали, которые можно пересчитывать и разглядывать по несколько раз, чтобы хоть чем-то заполнить скучную пустоту в голове. Боль во всем теле вообще не шла на руку, потому что хотелось устроиться поудобнее, может, принять обезболивающее, любой вариант был лучше упертого желания и утрированного долга не мешать Джошу спать, даже тогда, когда в дело вошли капризные слезы и жалость к самому себе. Нет, Тайлер как ни крути должен хотя бы себе доказать, что он тоже хоть как-то может позаботиться о спасители своей жизни.       И он понятия не имеет, воспринимает ли зашедшего в палату Алека за спасение, или за угрозу чужому сну, даже его взгляд какой-то неопределенный, а Алек пока заходил глубже сначала даже не замечал всей соли происходящего, но как заметил даже улыбнулся, нагибаясь и пытаясь разглядеть эту картину получше.       — Либо Джош истратил все возможные силы, — после милой улыбки Алек теперь сдерживал язвительный и издевательский смешок над тем, как щека Джоша растянулась в такой позе. — либо он наконец уверен, что ты в порядке и за тобой не нужно следить в оба глаза.       — Тш! — Тайлер все-таки не сдержался, хотя, признаться честно, он специально не пытался заткнуть Алека активнее лишь для того, чтобы не быть виноватым в своём облегчении от чужой головы на своих ногах. С Джошем ведь все будет хорошо если он просто найдет другое место для сна, да...?       Да, кажется, даже угроза смерти ничему не научила Тайлера в этой жизни. Он все такой же хитрожопый мерзавец.       — Перестань, если он проспит в такой позе, то потом не уснет ещё дольше, — Алек не славился аккуратностью, особенно когда в его гуманных действиях была вложена маленькая язвительность, но не успел он всласть потормошить своего бывшего, как он уже от единственного касания пальцем встормошился, панически и параноидально быстро пытаясь оценить обстановку.       — Все хорошо? — будто ещё под бредом сна пробормотал Джош, вцепляясь в ноги Тайлера так, что он даже взвизгнул от вступающей боли от таких грубых касаний до глубоких ран, даже через одеяло.       Дан тут же начал выглядеть теперь панически-виноватым, вскакивая от Тайлера и хватаясь за свою грудь, понимая, что ничего критичного за время его отсутствия не произошло и пытаясь успокоиться.       — Иди-ка поспи нормально... — Алек оценивающе, все еще с потешной улыбкой оглядел Джоша, даже слегка подталкивая его к выходу. — Ничего не случится от того, что ты сомкнешь глаза.       — Но... — все еще не полностью погрузившись в реальное спокойствие и безопасность вокруг себя Джош внимательно прощупывал свои самый глубокие опасения и страхи, накопившиеся за все это время.       — Иди уже, — Алек закатил глаза, уже открывая дверь для Джоша, когда они подошли к ней ближе. — Тайлеру тоже не помешает отдыха от своей второй мамочки. К нему первая собирается идти...

***

      — Он знал, что у меня ничего не получится...       Тайлеру даже уже непривычно видеть Фиона с сигаретой и чувствовать себя рядом с ним в таком же духе. Давно они не курили вместе, обсуждая что-то. Хотя... Все равно все это по-другому. Обычно они обсуждали что-то повседневное, и ухом не водя о проклятьях и смерти, а сейчас обсуждали целый процесс убийства Тайлера, после которого на нём остались следы. Белые пушистые тапочки, еле сияющий свет фонаря в ночном режиме в ночном дворе больницы. Естественно, режимом лечебницы не разрешалось выходить в такой час, а уж тем более курить, но единственный надзиратель, которому на это не плевать был Джош, в то время как дежурная медсестра равнодушно глянула уходящему Тайлеру вслед. Хотя, скорее всего, если бы Тайлер хорошенько попросил, Джош бы и сам с ним вышел, но на то секретная вылазка и секретная, чтобы быть по-своему душевной и шепотливой.       Фион давно выписался из больницы и посещал Тайлера при любой возможности с новыми новостями и темами. Прекрасно, что сохранилась не только жизнь Тайлера, но и дружба с Фионом, которую Тайлер перед самой развязкой не сильно уж и поддерживал от бессилия и своего пугающего вида.       — Ему просто нужно было, чтобы кто-то смотрел. В смысле... Ему даже не нужно было физически тебя ранить, он просто смотрел на то, как я наблюдаю за этим... И получал удовольствие, — Фион прикрыл глаза со светлыми ресницами, выдыхая и жмурясь. До сих пор курит будто бы не по своему желанию. Святой. — Ему было достаточно щелкнуть пальцами, как он и сделал потом, чтобы ты просто бездыханно упал на пол. Но он резал, пока ему не надоело...       — Да уж... — Тайлер рефлекторно вытянул перед собой руку, разглядывая только малую часть швов, что остались после этого приключения. — Я ничего не помню, поэтому единственное, что меня сейчас волнует, так это то, как скоро меня выпишут отсюда... Хотя сразу же после этого, бля буду, мать утащит меня на пару недель домой.       — А где ты еще собирался быть? — Фион нахмурился. Он не припомнит, чтобы Тайлеру еще куда можно было идти. После происшествия консерваторию закрыли, никому не позволили остаться в общежитии.       — О, знаешь, — Тайлер вдруг самодовольно, хвастливо улыбнулся, даже приняв подходящую к этому позу и подмигивая. — Джош купил для нас с ним домик недалеко от консерватории.       — А...? — Фион удивленно разлепил глаза и это тешило самодовольство Тайлера, но лишь позже он понял, что Фион удивился совсем не этому и осознал лишь почувствовав дыхание на своей макушке.       — Когда тебе покупают дом нехорошо быть обманщиком, Тайлер.       — Джош!       Все хвастовство и пафос Тайлера разбежался, как стайка мышей, и вот он уже прячет за спиной сигарету, будто от своей настоящей матери, неловко притоптывая ногой.       — Я тебя искал по всему коридору, когда не обнаружил в своей палате.       Ладно, такой серьезный, обиженный и нахохленный вид Джоша и вправду вызывал вину. Даже когда все спокойно и хорошо он все еще выглядит уставшим. Или...       Блять. Точно. Он же еще давно не может уснуть один... Тайлер думал, что это связано с меткой, и когда проклятье перестало нести действие... Блять.       Теперь Тайлер чувствует себя полнейшим, эгоистичным уебком. Иногда ему нравится быть уебком, но не тогда, когда это касается Джоша.       — Пошли, — вместо "извини" для Джоша и "пока" для Фиона Тайлер потянул не сильно податливого под это Джоша обратно внутрь больницы. Он лишь кинул Фиону будто зашифрованный взгляд, будто секретный язык, который он моментально понял и без обид поднялся с лавочки, петляя обратно к машине Чеда.       — Тайлер, ты меня удивляешь, — Джош не смог позволить себе не усмехнуться даже сквозь свою злость. Он не был против курения Тайлера, но сам факт, что он от него скрывается... — Даже никак не будешь оправдываться?       — Я буду действовать.       Вместо курса в свою палату Тайлер сменился на палату, которую себе выплачивал Джош, чтобы постоянно быть рядом с Тайлером, но при этом не тесниться с ним. Под вопросительный взгляд Джоша и некоторые сопротивления, приговоры о том, что Тайлеру нужно лечь спать, ему все-таки удалось оказаться с Джошем в одной темной комнате наедине.       — Тайлер...       — Да буду я спать! — он, не выдержав, фыркнул, легонько тыкая Джоша в грудь. — Но с тобой.       — Но кровать...       — Я теснился с тобой на подобной кровати все время до этого и тебя это как-то не смущало, — Тайлер вдруг усмехнулся, что его хитрая улыбка даже блестела в темноте. — О, я могу тебя засмущать до ужаса, мой Дан...       — Тайлер... — Джош повторялся, отшатнувшись от Джозефа, который резко уменьшился в росте. Точнее... Оказался на коленях. — Ты в больнице, ты больной и тебе...       — ...нужен покой, — за Джоша продолжил Тайлер, между делом цепляясь за шнурки на его спальных штанах. О, ему нравится, это гораздо легче ремня и гораздо интереснее просто привычной с утра резинки боксеров. — И я буду очень успокоен, если успокою тебя.       — По-моему, ты добиваешься обратного... — Джош уже как собаку отталкивал Тайлера от себя за лоб, даже слегка скалясь на него. Ну что за дурак...       — Прежде чем станет хорошо должно стать хуже...       — Боже... — это выражение вышло на выдохе со всеми конфликтующими эмоциями, от недовольства до ебаного восхищения от Тайлера, который, на секундочку, был главным бунтарем на уроках танцев, посылал своего преподавателя нахуй, а потом нюхал украденную у него кофту по ночам, тяжело переживал свои предсмертные месяцы, перенес клиническую смерть и хнычит по ночам от плохих снов. А сейчас он просто...       — Джош... — Тайлер вытер губы, выглядя ужасно недовольным, после закатывая глаза, но не отпираясь от Джоша, просто поглядывая на него хмуро, будто пытаясь вызвать вину. Да, его взгляд иногда может хорошо разниться с его намерениями... — Сейчас все хорошо. Единственная опасность, которая мне сейчас грозит это то, что ты пытаешься меня отшить.       — Все равно встань, — ровно и холодно, непоколебимо отвечает потрепанный, все еще сонный Джош, который уже даже не пытался усмирить свои волосы, что торчали в разные стороны.       — Я не понимаю... — и Тайлер встает, уже начиная терять контроль над своей злостью, но при этом не позволяя себе... Слишком агрессировать. И когда это Джош получил сертификат на терпимость и нежность Тайлера к себе? Ах да... Когда Тайлер все-таки смирился со своими чувствами к нему. — Нет, ну серьезно, ты теперь будешь всю жизнь со мной нянчиться?       Джош вдруг усмехнулся, еле сдерживая полноценный умилительный смех над разгневанным Джозефом. Но пришлось действительно сдержаться лишь для того, чтобы Тайлер оказался поваленным на кровать. Со скрипом, его удивленным вздохом, а потом и гневным колотением по плечам.       Здесь Джош и раскололся.       — Ну и чего смешного? — Тайлер восклицает это, пока пытается выбраться из Джоша, полностью прижавшего его самим собой, утыкающегося в его плечо, настырно вкладывая туда свои смешки, подергиваясь.       — Ты сам портишь свои же желания, — слегка высунувшись протягивает Джош, щипая Тайлера за щеку, что наконец успокоился, заинтересованный чужими словами. — Мне очень сложно быть сексуальным, пока ты включаешь бунтаря.       — А может ты просто не умеешь таким быть? — Тайлер даже под Джошем умудрился обиженно сложить свои руки на груди.       — О, знаешь, с другими как-то получалось...       Тайлер на момент затихает, совсем ничегошеньки не отвечая, будто специально, чтобы показать свою позицию игнорирования и обиды. Он уже успел смириться, что умрет девственником, но продолжать жить девственником даже хуже. Он всего лишь хотел добиться от Джоша... Стоп.       — С другими?!       По коридору больницы раздались истеричные выкрики Тайлера вперемешку с громким смехом Джоша, что, честное слово, как мог пытался быстрее его усмирить, но и с другой стороны... Было сложно заканчивать такую расслабляющую обстановку. Она просто... Привычная. Как было раньше. До того, как Тайлер начинал все сильнее болеть и все планировали его смерть. Когда он все еще был ворчливым влюбленным идиотом.       — Ну как бы я научил тебя, не имея опыта сам, Тайлер, м? Конечно, у меня были кто-то до этого...       — Да ты...       Тайлер действительно держался. Поэтому все его фразы, которые должны были закончиться оскорблением так и не заканчивались, лишь нелепо начинались и следовали друг за другом. Но поток этих слов или... Звуков закончился, когда Джош, крепко обхватив колени Тайлера резковато их раздвинул. Кажется, он нашел действительно рабочий способ для угомонения Тайлера.       — О, если ты не расслабишься, Тайлер, тебе будет больно.       И Джош выглядел самодовольно, как победитель, играющий в игру. Он наблюдал за Тайлером, чтобы наслаждаться его реакцией, с довольной, кошачьей улыбочкой, и прищуренными, лисьими глазами. Господи, Тайлер действительно еще никогда не видел настолько довольного человека.       Вместо смущения, которого Джош ожидал от Тайлера, единственная эмоция, которая делает его из злюки милашкой, он получил книжкой в лицо, которая сползла по его теперь гудящему носу вниз. Ну вот, все довольство быстро ушло с лица Джоша.       — Ты сбил мою закладку, Тайлер, — теперь хмуро пробурчал Джош, отпуская ноги Тайлера.       И это была очередь Тайлера смеяться.

***

      — Д... Блять, аккуратнее...       Тайлер шипел, совсем не обращая внимание на то, как сильно вцепился в волосы Джоша, чуть ли не выдирая их. Ну вот, самое ужасная, неприятная Тайлеру процедура существует в его жизни каждый день, и эту самую процедуру делает его любимый человек. Тайлеру даже смотреть на все это сложно.       — Тай, пожалуйста... Ещё немного потерпеть.       — Да ладно если бы это было один раз! Но мы каждый день по часу обтираем абсолютно всего меня этой фигней! Тут не натерпишься...       Но, с другой стороны, Тайлер рад, что его все-таки выпустили из больницы. Полноценно отдохнуть от всего Тайлер мог только за её пределами. Но он и не с Джошем в их новом доме, ремонт которого хорошенько бы отвлёк все осадочные сомнения и страшные мысли, особенно пока он пялился на свои мокрые, воспалившиеся швы. Джош находился с Тайлером в его родном доме столько, сколько же это позволяла его мама. Так или иначе, пока приходится радоваться только этому, не было бы Джоша совсем то Тайлер бы сошел с ума, от скуки начал бы читать все новости о месте своей учёбы и сошел бы с ума дважды, если не трижды. Тяжело отпустить и забыть ситуацию, которая была сплошным кошмаром на протяжении полугода.       — Если будет инфекция и воспаление будет еще больнее, — будто утешения или обезболивающее Джош в завершение целует Тайлера в лоб, после даже в глаз, опухший от недосыпа. Да... Им обоим тяжело спать отдельно друг от друга. Как это вообще можно было бы вылечить?       Но поцелуй не действует волшебным образом, поэтому Тайлер все-таки тянется к обезболивающим таблеткам, просто чтобы не начать в конце концов выть.       — Затянуться, даже не заметишь, как время пройдет.       — Ну да, сам ведь через это прошёл... — Тайлер тяжело вздохнул, когда таблетка застряла поперек горла. Ему даже заняться особо нечем, все цели, интересы и планы сбились за это время самозахоронения, что Тайлер даже и не помнит, что хотел от своей жизни, когда не умирал. Потому что даже сейчас он боится умереть, хоть и нет угрозы. Это просто осталось как привычка, опаска и смирение со своей судьбой, хоть такой уже давно и нет... По крайней мере, одна цель у Тайлера все-таки есть. Хотя бы немного набрать веса и перестать выглядеть как приведение. Хорошо хоть лицо не в шрамах... — Сам понимаешь, что это не пролетает быстро... Я в четырёх стенах, а на улицу... Не хочу идти один.       — Я же всегда могу сходить с тобой.       — Джош, — Тайлер как-то забавляясь усмехнулся, будто его решил защитить ребенок, а не действительно взрослый мужчина. — Ты сам еле походишь на живого. Жаль, что мама выгоняет тебя ночью... Мне тоже сложно спать.       — Может, это действительно осложнение после чёрной метки... — Джош задумчиво опустил глаза.       — Ну эм... Наверное, все-таки это лучше, чем умереть.       — Ой, да заткнись.       — Да ладно тебе, ты же теперь герой, Дан! — Тайлер рассмеялся, пихая Джоша в плечо. — О боже, этот парень спас десятки будущих жертв чёрного проклятья! Удостоится ли мне встречаться с ним...       — Ну... Я подумаю, — и выдерживая серьезное лицо Джош встал, чтобы убрать всю свою безграничную аптечку обратно в комод Тайлера.       — Ой... Да ладно...       Развить ситуацию до того, чтобы Тайлер, который, итак, встречается с Джошем все-таки выпросил согласия не удалось. В комнату, даже без стука входит Келли, занося высохшую стиранную одежду Тайлера. Молча, напряженно и тихо. Она вряд л вкладывает в эту агрессию, но Тайлер чувствовал себя плохо, пока стоял между Джошем и своей мамой. Келли все никак не может смириться с тем, что все это произошло, что она не знала о всем этом происходящем и что бывший преподаватель её дочери оказался... Парнем Тайлера, который никогда и не намекал о том, что ему нравится его же пол. Может, было бы легче смириться с ровесником Тайлера, но Джош...       А Джош так же чувствовал себя некомфортно здесь, пока появлялся чуть ли не каждый день с утра до вечера, неприглашенный этой семьей гость, находящийся здесь как у себя дома.       И Тайлер будто взглядом пытался возмутиться невзрослым поведением двух взрослых людей - то есть игнорирование друг друга на полной возможности. Вообще-то Тайлер тут главный страдалец и ему было бы ебать как легче, если бы прямо на его глазах не велась холодная, хоть и неспециальная война.       — Может нам все-таки сесть ужинать и поговорить об этом обо всем?       Келли резко, не ожидая таких предложений от Тайлера обернулась, удивленно-вопросительно, все так же молча спрашивая, что он имеет в виду.       — О, ну знаете, обсудить ту самую ситуацию, где я типа чуть не умер и где мы все типа одинаково травмировались, — Тайлер почесался, после моментально зашипев, задев очередной шов, наблюдая, как Джош продолжает делать вид, что занят поиском чего-то в комоде. — У вас у обоих общая проблема, это типа должно объединять.       — Тайлер, я думаю не стоит указывать- — Джош уже разворачивался, чтобы мягко указать Тайлеру на то, что он достаточно резко пытается отчитать свою мать, но Келли прервала это.       — Тайлер прав, — она как-то обреченно откинула футболку, что была у неё в руках и вздохнула, пытаясь принять решение так быстро, чтобы не успеть самой от всего этого отказаться. — Но лучше не здесь. Думаю... Какой-нибудь ресторан. Завтра.       Джош замер с приоткрытым ртом. Кажется, он был готов к этому меньше, чем Келли, был пропитан решимостью меньше, чем она. Но в итоге сначала медленно кивнул, а потом активно, со всем уважением что должно было быть мимически указал на своё согласие.       — Да, конечно. Я подвезу всех... Нас. Завтра.

***

      — О, я решил, — Тайлер стоял, самодовольный и пропитанный умеренностью, складывая руки по бокам и любуясь своими итогами труда. — Теперь я поступлю на строителя.       — Тайлер, — Джош усмехнулся, вставая рядом. Это было смешно, потому что пока Тайлер планировал карьеру строителя оставаясь совсем чистым, Джош был весь испачкан. — Тебе понравилось только снимать обои.       — О, тогда мое призвание в жизни — это разрушение, — Тайлер обернулся на Джоша, что все это время работал в другой комнате и рассмеялся, щипая его за ребра. — Тебе бы помыться, Джош... Ты грязный.       — Я буду не против поменяться с тобой работой, — Джош уворачивался, с вызовом вскидывая брови.       — Все равно я всегда буду грязнее тебя, Дан.       — Я даже не буду пытаться доказать тебе обратное, — Джош в итоге закатил глаза, устало посматривая на комки обоев, разбросанные по всему полу. — Ты берешь меня на слабо, Тайлер, ты манипулятор.       — Это для меня только комплимент...

***

      Август и сентябрь, по мнению Тайлера, лучшие месяца года. Когда улица выглядит солнечно, но можно позволить себе надеть кофту и чувствовать прохладу. Сидя недалеко от ворот консерватории, поедая сэндвич, он смотрел на это одиночество незаполненного учениками места. Говорят, общежитие отремонтировали ещё лучше за лето, директория и управление полностью сменились, что означало, что и некоторые правила наверняка поменялись. Но ощущения от этого места... Возможно, у кого-то светлые, но Тайлер напряженно и уперто игнорировал свой дискомфорт. Но тут дело игры в контрастах. Внутри самого ужасного места в личном топе Тайлера существует самое лучшее место в его жизни. Комната, в которой он по правилам даже не должен был находится, однако находился большее количество времени. Джош приехал сюда, чтобы разобраться с некоторыми рабочими вопросами перед началом учебного года, а Тайлеру просто нетерпелось попасть в комнату, где наверняка так и осталась его любимая кружка, соколиные перья, ни один из которых Джош не использовал по назначению, дневники, колдовские книги и стойка для фамильяра Данов. Нервно и быстро поглощая в себя дурацкий сэндвич, который даже не хотел, скорее, использовал как антистресс, он широко раскрытыми от нервов глазами оглядывал тихий двор вдалеке и нависающие над ним здания общежитий и корпусов. Шорты не прикрывали затянувшиеся швы на ногах, и каждый раз опуская взгляд Тайлер проглатывал не прожеванную еду рефлекторно, ощущая боль по глотке. Это действительно выглядело уродливо. Тайлер пытался игнорировать это чувство собственной ущербности лишь для того, чтобы не позволить себе чувствовать себя слабым. Но от того, что он молчал об этом это чувство не уходило. Недавно истощенное тело хоть и приобрело цвет и перестало показывать сквозь себя все очертания скелета, но все еще оставалось ненавистно, как и раньше. Шрамы не улучшали ситуацию. Ухудшали на все сто процентов.       Тот самый Тайлер Джозеф, что так пытался добиться от Джоша интимной жизни, каждый раз, когда все вроде как склонялось к сексу просто закрывался и переводил все в шутку, лишь бы его вещи просто не сошли с его тела и оголило абсолютно все. Кажется, Джош начинает что-то подозревать после того, как Тайлер устраивает истерику о том, что не будет одевать шорты даже в ужасную жару. Он и сейчас ужасно жалеет об этом.       — Тайлер?       — А?       Он рыпнулся, не ожидая обращения к себе чьим-либо голосом кроме Джоша. Глаза не сразу поглощают информацию о человеке, на которого Тайлер поднимает глаза. Образ первые секунды кажется даже незнакомым какое-то время, а после того, как приходит озарение он инстинктивно начинает пытаться спрятать свои ноги руками, уже когда видит, как чужой взгляд уводится вниз.       — Шип! Давно не виделись... В прошлый раз даже не успели попрощаться...       — Думаю, никто из нас не успел попрощаться во всей этой шумихи, — Шип усмехнулся, по-своему, по-старому добро. Он действительно изменился за половину весны и целое лето. Как будто бы... Стал посмелее. И его кудряшки теперь были заложены в пышный, короткий, похожий на кроличий хвост хвостик. — Рад, что с тобой все в порядке. Правда. Когда это все произошло... Я все ждал подтверждения, что с тобой все нормально.       — О, ну... Не учитывая психологических травм и пожизненных следов... — Тайлер неловко посмеялся, готовый ударить себя за очередное повторение ошибки. Шутить про свои проблемы, когда они все еще не стали прошлыми и смешными не самый полезный метод...       — Я вот уже третью неделю пытаюсь забрать документы, но... — Шип зажевал губу, отводя взгляд. Ему тоже хорошо досталось с его красной меткой. Хорошо, что Тайлер предотвратил все те ужасы в стрип клубе до того, как с Шипом сделали что-то более плачевное, чем странные ритуалы с песнями. — Мама записала меня к психологу, и мы обговорили это. Я подумал, что убегать отсюда из-за страха действительно ни к чему. Так что сейчас я здесь чтобы сказать, что не буду отчисляться. А ты тут...?       — Джошу нужно обговорить все вопросы перед началом работы...       — Джошу...?       Упс, Тайлер совсем забыл, как сильно скрывал свои отношения с Джошем абсолютно перед всеми... И сейчас он прямо на чужом лице наблюдал яркую эмоцию медленного осознания. Шипа действительно накрыло, он даже не сразу смог что-то сказать, заикаясь.       — М-мистер Дан?! — Шип подскочил к Тайлеру, заглядывая в его глаза глубже и хватая его за руки. — Ты что, встречаешься с ним?! А я думал, что ты просто хулиганишь, пока воруешь его вещи и все... Такое...       — Шип, — Тайлер серьезно нахмурился, настойчиво пытаясь сделать такой вид, будто они обсуждают государственную тайну. — Это секрет.       — Конечно-конечно! — Шип активно закивал головой, громко взглатывая и ойкая. — Боже, у меня появился еще один повод не отчисляться...       Честно говоря, Тайлер и вправду частенько думал о том, чтобы отчислиться. Можно сказать, каждый второй час каждого дня. Но вот что его отличало от Шипа. Шип боролся со своим страхом и заставлял себя находиться в месте, в котором уже нет угрозы, чтобы ему стало легче. А Тайлер оставался в этом месте только для того, чтобы не показать своего страха. Не ради борьбы с ним, ради того, чтобы не казаться слабым.       — Джозеф!       Тайлер второй раз подскакивает от обращения к себе, хоть на этот раз это и был Джош.       — Здравствуйте, мистер Дан!       О да, Шип совсем не палится своим таким интересующимся взглядом и играющими бровями в сторону Тайлера. Боже, как можно было так проговориться...       — Здравствуй, Шип.       Но вот Джош непоколебим. С другими учениками он все так же оставался дистиллированным, пунктуальным преподавателем с добрым взглядом и улыбкой, когда это нужно. Никаких мимими, никаких шуток про секс, никаких играний в щекотку по рёбрам, которые Тайлер так ненавидит.       — Вы меня звали, — а вот Тайлер сделал максимально ироничное лицо, пока обращался к Джошу на "вы", показывая полностью, как ему это не нравится.       — Да, Тайлер. Помнится, ты из-за болезни пропустил все уроки по актёрскому мастерству и танцу, верно? — о боже, Джош еле держится, чтобы не проколоться. А вот Шип не слишком держится, чтобы не захихикать... — У тебя появился отличный шанс наверстать и исправить оценку.       — Какое благословение... — Тайлер закатил глаза, все-таки поднимаясь, делая шутливый поклон и махая рукой Шипу, следуя за Джошем, что все-таки тихо посмеялся, как только они немного отдалились от ученика.       Тайлер сразу понял, куда они направляются, как только они оказались в центральном коридоре. Ладно, зал для занятий танцами второе комфортное место в ужасном месте в топе Тайлера. Там... Не происходило ничего ужасно плохого, там всегда рядом был Джош, поэтому... Ощущалась какая-то безопасность и спокойствие.       Большая дверь с шумом закрылась, оставляя за собой эхо в хорошо осветленном через панорамные окна зале. Когда здесь мало людей эхом отражается каждый шаг, поэтому ощущение своей маленькости по сравнению с высокими стенами увеличивалось в разы. Те самые большие колонки для музыки и та самая опустошенность и свобода. Зеркала, отражающие две фигуры и иногда поскрипывающий пол в этой тишине.       — Ты ведь шутил про наверстывание, да?       — Ну, я бы был рад станцевать с тобой первым в этом учебном году, — Джош улыбнулся, осматриваясь здесь, как в родном доме, будто здесь ему становилось гораздо легче и милее. — Я ведь преподавал здесь только ради спасения чужих жизней... Но все равно привязался.       — Да... Я тоже успел. Немного. К некоторым местам, — Тайлер повел плечом, осматриваясь, пытаясь найти здесь такое же вдохновение, что находил здесь Джош. Вдохновение Тайлера в основном опиралось на первые неловкие танцы Тайлера с Джошем в партнерах. Ещё в те разы, когда Тайлер называл его по фамилии и краснел, огрызаясь на его слишком сладкие шутки и слишком частые предупреждения об аккуратности.       — Думаю, я уволюсь после твоего выпуска, — взгляд Джоша все-таки остановился на Тайлере, который избегал зрительных контактов во время таких сентиментальных бесед. — Пойдём дальше этого места. Пока не знаю куда, но... Мои полномочия здесь закончены.       — А какое ты хотел будущее до того, как все это случилось?       Достаточно логичный вопрос. Основной план Джоша на своё будущее было спасением учеников и поставленная точка на этом деле. Это свершилось. Должны же были быть другие планы...       — Оу, ну... — Джош почесал затылок, будто ему было затруднительно это вспомнить. — Мнимо подумывал о том, чтобы стать медийным музыкантом. Но даже тогда это не было четкой целью ведь все обучение было ещё впереди. А потом... Это.       — А что ты хочешь сейчас? — Тайлер нахмурился, даже начиная слегка волноваться насчет этой темы. — Ты же не думаешь... Всю жизнь мне посвятить?       — Оу, я... — Джош запнулся. Кажется, этот вопрос хорошенько поставил его в тупик. — Не знаю... Опять-таки, твоё обучение ещё впереди, много времени подумать.       — Так все-таки думаешь, — уверенно кивнул Тайлер, даже вздыхая. — Я тебе это не позволю сделать. Мне не нужен четвёртый родитель, знаешь...       — Четвёртый? — Джош озадачился, пытаясь быстрее распознать вложенный в эту фразу смысл, и вовремя вспомнил: Верн не кровный отец Тайлера. — А... — Кажется, Джозеф много чего не рассказывал. И в основном вещи, о которых он не говорит это что-то печальное или ужасное. Это и настораживает.       — Меня не покидает ощущение что за все это время мы о чем-то не поговорили.       Джош взглотнул, потому что это очень ответственный момент. Тайлер сам намекает на то, что нужно обсудить что-то важное. Не отворачивается от предложений Джоша, не убегает от того, как он начинает разговор. Сам.       — О том...       — О том, как я умирал, — Тайлер сжал губы, а Джош видел лишь его профиль и старающиеся не бегать глаза. — О том, что у нас все-таки получилось. Не верится, да?       — Не верится, — Джош соглашаясь кивнул, так же отводя от Тайлера взгляд и впервые рядом с ним чувствуя себя уязвимым. Тайлер очень редко бывает таким настойчивым в сторону разговоров о болезненных темах. — Но мне скорее не верится в то, что я счастлив. Я бы... Рано или поздно решил проблему с метками, но я был не уверен, что ты останешься со мной в будущем.       — Я могу только представить, как все это было со стороны... — Тайлер нахмурился и нахохлился, что так ярко показывало на то, как он пытается сдержать слезы. — Мне было страшно умирать. Но я не знаю, как ты жил, смотря на то, как я умираю. И я... Не знал, как помочь.       — Но ты помог, Тайлер, — Джош судорожно вздохнул, прежде чем аккуратно приобнять его за плечо, чтобы придать своим словам уверенности. — Не я один спас тебя. Ты многое вложил в то, чтобы жить. И этим ты сделал меня счастливым... Ты тоже спас всех будущих жертв. Ты тоже поставил точку в этом кошмаре.       Тайлер считает, что Джош знает все его слабые места. Ударяя по низкой самооценки Тайлера такими невероятными для него словами, он лишь делает его слабее. Заставляет все больше напрягаться для сдерживания шмыгов носом. Это слишком глубоко, особенно когда держишь все в себе.       — На самом деле... — в этот раз Тайлер решил все-таки взглянуть Джошу в глаза, пытаясь не бояться того, что через свои Джош видит всю сырость глазных яблок. Аккуратно и с недоверием, Тайлер даже спустя столько объединяющих их моментов все еще еле тянется в чужую голову. — Если бы тебя не было, у меня было бы намного меньше мотивации выжить. Не потому, что ты мне нужен. Потому что не хотелось делать тебе больно.       — Какая мерзость, Тайлер, — Джош, чтобы привести Тайлера в порядок усмехнулся, решая перейти в решение проблем с неловкостью в тактику Тайлера. Глупо шутить. — Что за розовые сопли?       Парадируя интонацию Тайлера, Джош вызвал у него смех в контрасте с все-таки покатившейся слезой. Вступая в объятия Джош и сам посмеялся, оставаясь сильным даже с учетом того, что и сам был на грани от того, чтобы разрыдаться.       — Неужели я сказал эти глупости...       — Ладно, можешь считать, что все-таки заслужил высший бал за год на этом уроке.       — Твой предмет даже в такой форме слишком сложный для меня...

***

      — О, так может Джош подвезет нас на выходных?       Фион так и оставался слишком розовым и слишком позитивным в контрасте Тайлера. Даже травмирующие ситуации не поменяли их абсолютную разницу в характерах. Вернувшись в консерваторию Тайлер так и оставался ворчливым черным комком из колкостей рядом с громким и припрыгивающем Фионом. Так отношения с Чедом сделали его только ещё более лучезарным дураком, который теперь возомнил, что имеет право врываться в комнату к Джошу, когда Тайлер там и когда Тайлера там нет. Серьезно, вчера вечером Тайлер почти лишился девственности. Ну, в комбо он почти убил Фиона, выпрыгивая на него полуголым.       — Мистер Дан, Фион, он Мистер Дан! — Тайлер даже дал легкий подзатыльник по мягкой и розоватой голове, фыркая. — Да и у меня с ним на выходных вечер кино...       — А, точно, ваш суперкрутой дом, в который нельзя попасть твоему лучшему другу... — Фион пихнул Тайлера в бок, из-за чего он чуть не врезался в проходящего мимо студента.       — Ты так и не попадешь, если продолжишь меня бесить...       — Спокойная университетская жизнь тебе к лицу, — Фион подавил смешок в ладони, заходя все-таки в столовую и сразу загораясь, глядя на свежую выпечку. — Ты стал только более пакостным. Привычный Тайлер Джозеф.       — О, а ты, я вижу, научился все-таки язвить?       Но Фион был прав. По сравнению с прошлым годом любая учебная жизнь будет в радость. Его радовал даже постоянно бесящий его Чайлд, радовал, потому что за ним можно было просто бегать и орать, а не мучаться от кошмаров и выпытывать у него черную информацию. Да что тут говорить, его радуют даже эти причуды Шипа с оберегами. Сейчас смотря на них Тайлер просто уверен, что их сила больше не пригодится. Они просто... Украшения.       Да и бонусом ко всему шёл учитель по танцам, который теперь на сто процентов принадлежал Тайлеру, потому что по выходным они уезжают в свой общий дом, чтобы Тайлер заставил Джоша готовить ужин, а потом, почувствовав укол совести, приготовил завтрак на утро. Да и начало года в зале для танцев навевало Тайлера на ностальгию к началу своей влюбленности. Смотря на первокурсников, заходя к Джошу, чтобы передать ему обед, он был спокоен, что никто из них не получит черную метку. А попадая на свои собственные занятия с Даном, он скучал по своему смущению во время разучения нового танца вместе с ним.       Сейчас все хорошо и просто. Уже даже привычно, хоть все началось заново совсем недавно.       И начало пятых по счёту выходных, в машине Джоша, на пути в их дом, ощущаются уже как возвращение действительно домой, а не два дня с ночевкой у Джоша. Там уже так много вещей Тайлера, и правое место на кровати подмято именно его задницей. На новой, ебануто мягкой и просторной кровати, двухместной, под заказ для ДВУХ. Наполненные в магазине пакеты только добавляли будто семейную атмосферу. А Тайлер все планирует позвать свою маму в гости в ближайшее время, чтобы она наконец успокоилась, увидев прекрасные условия для проживания своего сына.       Тайлер ни капли не жалеет, что в этой машине сегодня не отправляется вместе с Фионом в клуб. После всего ненависть Тайлера к клубам хорошенько увеличилась...       После душа он спешит сразу же завернуться в прохладном одеяле, прорезать темноту комнаты телевизором и прислушиваться больше к шипению сковородки на кухне, чем к тому, что говорят в шоу. Это ощущение чьего-то присутствия, итоги его действий, звуки от этих действий... Возможно, Тайлер ошибался в том, что предпочитает быть один. Хотя, возможно, раньше и предпочитал, но после привычки быть рядом с кем-то, лишь бы не видеть кошмарных галлюцинаций, самое лучшее — это слышать чьи-то шаги и быть уверенным, что их хозяин абсолютно не несет никакого зла и ужаса.       — Это нужно заканчивать, Тайлер.       — М? Чего? — Тайлер, уже успев облениться медленно повернул лицо в сторону Джоша, что стоял сначала в проеме двери, а после зашагал к кровати.       — Сегодня ты от меня не убежишь, вот что.       — Боже, перестань говорить загадками, Дан, просто скажи, чего-       Слова Тайлера прервал его собственный вскрик. Сначала он испугался, что Джош снова принялся его щекотать, но почувствовав свою грудь оголенной и не защищенной он испугался только больше, пытаясь отпихнуться. Если через футболку это так мучительно, что будет от пальцев на голых рёбрах...       — Ты что творишь?! — тон голоса Тайлера повышается на тот, каким можно разбивать стекло. Так происходит каждый раз, когда его собранность и хмурость в критических ситуациях выходит из контроля. И почему Джош так пытается быть человеком-сюрпризом...?       — Я просто хочу пройти этап, который мы должны были давно пройти.       Джош перекидывает ногу через Тайлера, чтобы он меньше рыпался, все еще не позволяя ему отпустить футболку. Боже, он так смотрит на ребра Тайлера, будто собирается их съесть... Это же еще хуже классической щекотки...       — Блять, скажи уже прямо, Дан!       Джош посмеялся, проводя свободной рукой по плоской груди. Она такая холодная...       — Ну, кажется, я собираюсь тебя насиловать.       — Чего? — голос Тайлера доходит до уровня Микки Мауса.       Вот, блять, Джош, со своими розовыми блестящими заколками, чтобы кудряшки не вылезали на глаза, в своей футболке с симпсонами и штанами в клеточку совсем не выглядит как сексуальный насильник.       — Ох, не кричи, Тайлер, тебя никто не услышит, — Джош усмехается, пока сквозь брыкания Тайлера, треща его футболкой, избавляется от неё полностью, теперь слегка нагибаясь к нему, все-таки пытаясь держать его руки, чтобы Тайлер не попал по его лицу. — На самом деле, это был мой успешный план.       — Какой план... — Тайлер уже выдыхался, пытаясь улизнуть своим лицом от чужого лица, что касался его лишь носом, немного щекоча.       — О, гениальный план, — Джош повторно хихикнул под ухо Тайлера, нетерпимо для него растягивая резину, так и не давая четкого ответа или четкого действия. — Влюбить в себя Тайлера Джозефа, чтобы потом, в загородном доме, где никто ничего не узнаёт и не услышит изнасиловать его.       — Да кто это тебе сказал, что я в тебя влюблен?!       — Ты, солнце.       Оу... С этим и не поспоришь.       Тайлеру бы хотелось продолжать воспринимать все это просто игрой и шуткой, когда поцелуи по рёбрам действительно такие щекотные без нужного настроя, но все, что теснилось в его голове это бегающие перед глазами картинки его шрамов, которые наверняка сейчас в прекрасном ракурсе может разглядывать Джош. Это разное... Другое дело, когда он обрабатывает их, и то, во многих местах Тайлер настаивал на том, что будет делать это сам, а теперь, с момента, как швы растворились и затянулись и их не нужно было больше обрабатывать прошло много времени, а по Тайлеру бегает синдром незнакомца - когда достаточно близкий в жизни человек смотрит на все, что есть под твоей одеждой будто впервые. Будто не было взаимных отсосов в прошлом, когда с телом Тайлера случалось кое-что и похуже оставшихся ран, будто Тайлер не был тем капризным юношей, который так спешил потерять девственность. Сейчас он думает, что распрощавшись с оральной девственностью он в принципе стал удовлетворенным...       — Тайлер, — Джош отвлекся, явно определяя по языку чужого тела и резкому молчанию, что что-то не так. Проблема была не в том, что Тайлер утыкан все еще не потерявшими фиолетовый оттенок полосками. Проблема была только в голове Тайлера. — Я знаю, что мои слова о том, что ты выглядишь хорошо ничего сейчас не изменят. Но ты не пожалеешь, если попытаешься начать... Привыкать и мириться.       Тайлер сначала супится, всем своим выражением лица пытаясь отрицать, что Джош догадался о том, что сейчас происходит внутри его собственного черепа, но после это лицо сменилось ещё и на привычное саркастическое - то выражение лица, которое чаще всего встречается в природе Тайлера.       — Что-то не слишком сексуально, Джош.       — Ты маленькая язвительная пакость, — в ответ меняясь в лице, будто накидывая на себя свою другую роль, больше похожую на строгого учителя танцев, что отчитывает за неправильное расположение ног, Джош возвращается на колени, перекатывая свою туловище назад.       Тайлер лицезрел лишь его темный, громаздный силуэт на контрасте со светящейся плазмой в темноте, что стояла сзади чужого тела. Белый квадрат, вмещая в себя передний план с Джошем не давал и шанса рассмотреть что-то кроме темноты в этом силуэте, но держать спокойное лицо все равно казалось все сложнее, когда как и без конкретных деталей и очертаний было четко понятно - руки Джоша задираются вверх лишь для того, чтобы с его груди пропала футболка.       — Неужели так сильно ненавидишь Симпсонов? — Тайлер изо всех сил все еще пытается стойко держаться, но скрыть в себе этого мерзкого, маленького внутреннего фанатика, что готов пищать и восхищаться тем, что итак видит практически каждый день был сложно. Опять таки, это другое... Когда твой парень с голым торсом с утра поправляет лохматые волосы и когда твой парень с голым торсом сидит на тебе верхом в темноте и в некой.... Атмосфере.       — Тайлер, — Джош усмехается, но эта усмешка лишь слышится, Тайлер буквально читает эмоции Джоша только своими покрасневшими ушами. — со мной у тебя уже давно не получается хитрить.       Тайлер бы поспорил об этом, если бы сразу после своих слов Джош не уложил свою ладонь ему на пах. Действительно - хитрить особо никто не в силах, когда голые факты в зоне доступности оппонента. Хотя, на самом деле, именно сейчас Тайлер рад, что его "факт" сейчас пока что не такой уж и оголенный.       — Джош... — уже как-то обреченно, будто сдаваясь поднимая руки вверх Тайлер пытается возразить, каждой клеточной тела чувствуя своё поражение, будто и вправду воспринимал все это за игру с победителем и проигравшим.       Джош поспешил остановить все, что мог вообще сказать Тайлер после произношения его имени. Он перехватил его ладонь за запястье, поднимая руку ближе к себе и целуя тыльную сторону.       — Я могу менять роли для тебя каждую секунду, — и ощутимая звучанием ухмылка стала ощущаться как просто мягкая, заботливая улыбка. — И могу остаться аккуратным и плавным для твоего первого раза. Сколько бы ты ни ворчал...       Тайлеру не нашлось что ответить. Джош действительно хорошо в нём разобрался за все это время и ловко обошел все возможные защитные механизмы и попытки отмазаться. Сейчас он лицом к лицу с Тайлером без скорлупы, тем самым, у которого практически ничего не осталось в свою защиту. С тем самым, что даже уже забыл, что такое говорить. Что такое говорить кроме чего-то, что не покажет его слабостей. Остался лишь утопленный взгляд и застывший в отсутствие слов шрам в виде рта на лице. тебе так повезло! ты с правильным человеком, тайлер! ты такой счастливчик!       Но все ведь не так просто, да...? Прежде чем станет хорошо станет намного хуже. Только вот Тайлер привык, что после "хорошо" он чувствует себя хуже, чем до этого "хорошо".       Поэтому, когда он окунается в ту грязь, которую он себе вообразил, он пытался прочувствовать её полностью. С Джошем все было не так. С Джошем никакие занятия не могли получиться грязными и извращенными, пока он хоть и легкомысленно, и слишком просто, но аккуратно сопровождая занимался Тайлером, утыкаясь носом в его живот и выдыхая туда. Он ведь даже смазку купил, а Тайлер... Тайлер все равно чувствовал себя по уши в грязи. Потому что ему было привычно. Потому что это была как среда обитания, которую он заслуживал целиком и полностью. Воображая сам себе несуществующую грязь, такой мерзавец как он чувствовал себя в ней лучше. Он закрывал глаза, пока кусал губы, что оставались единственным фильтром его стонов. Закрывал и вспоминал те несколько ситуацией, связывающие имя Тайлер и Дрейк. Тайлера не волновало, где он сейчас, что с ним стало после убийства его сестры. Тайлера волновали только воспоминания о том, как Дрейк обращался к нему. Это была та самая, натуральная грязь, которую Тайлер представлял себе ещё до встречи с Джошем. Которую Тайлер представлял себе именно с Джошем. Те ожидания от человека, которые он мог себе позволить. Даже когда он получает что-то хорошее и трофейное - Тайлер предпочитает маскировать это ощущение тем, что, по его мнению, он заслуживает.       Пока Джош делал это сейчас именно для Тайлера, Тайлеру было легче воображать, что им пользуются, не избавляясь от своих блох и продолжая ими же заражать самого себя.       — Как хорошо, что ты сейчас здесь...       После этой фразы, пока Тайлер входил во вкус и действительно ощущал себя хорошо, усевшись на Джоше верхом, ему стало по-настоящему мерзко от самого себя. Он здесь, он жив, рядом с ним человек, ему хорошо с этим человеком, этот человек его лечит, но Тайлер... Кажется, что он просто неизлечим.       Лучшей заглушкой от мыслей Тайлера становится резкий рывок, вместе с которым глаза Тайлера зажмуриваются, и он крепче цепляется за чужую шею, выдыхая громче. Больно не было за все это время, ни капли. Но Тайлер все равно растерян, утыкаясь лбом в лоб и делая ещё один вдох перед марафоном. с тобой так хорошо.       Мокрая спина падает обратно на постельное, холодное белье. Контраст жара и холода сильно вбивается в голову, а Джошу просто стало недостаточно. Теряя обе головы вместе, они превратились в комочек ритмичных движений. Откуда же у танцора не будет чувства ритма... Такого глубокого, четкого и откровенного.       Окончание больше описывается побелевшими, крепко сцепленными пальцами между двумя ладонями разного размера, чем чем-то горячим и кусающим на животе. Закусывая свой язык зубами, смотря вниз, Тайлер чувствовал себя хорошо с Джошем, но задумывался... Был ли он хотя бы когда-нибудь готов к этому так сильно, как он об этом думал?       Ужин забыт, окно открыто больше прежнего, единственный источник света - телевизор, выключен. Тайлер валялся в наблюдение за моментально уснувшем Джошем около часа, не в силах позволить себе вообще о чем-либо думать, замерев, будто так его мысли не обнаружат его и его голову, чтобы вернуться домой. Он хотел как можно дольше чувствовать себя хорошо, возможно, уснуть с этим ощущением, чтобы оно прижилось в груди и больше никогда не убегало.       Себя не обманешь. Вставая просто за стаканом воды, Тайлер не сдерживаясь смотрит на своё тело сверху вниз снова. Ему не удалось сохранить в себе ничего хорошего. Чувство отвращение накрывает с такой силой, что Тайлер не уверен, устоит ли он до следующего утра или устоял ли его разум прямо сейчас. Хорошие чувства не убежали. Их убили, расстрел на месте, никто, включая и Тайлера, не успел даже шага вперёд сделать. Жажда и сухость во рту увеличивались с бешеной скоростью.       Как и кому рассказать о том, что даже самые лучшие обстоятельства не лечат?       На своём наконец законном месте, за которое Тайлер бился головой об стенку, ради которого он выживал, по телу проходится лишь зуд. Иногда находится где-либо ему настолько невыносимо, что он готов исчесать себя до крови. В большей степени чешутся только его шрамы. И ощущение свободы, миролюбия и комфорта градиентом пляшут в сторону той самой черной дыры, которая любое место превращает в личную темницу.       Оказавшись на кухне, так и не добыв себе воды, Тайлер складывается в три раза за столом, запрещая себе выделять жидкость. Ощущая давление в груди, он вытаскивает из себя изливающийся золотым сердце, смотря на него больше с ненавистью, чем с влюбленностью и трепетом, как раньше.       Ему хотелось избавиться от него, как от груза, мешающий идти дальше быстрее. Все как один говорили о том, что Тайлер может сделать это. Просто вытащить из себя этот маленький механизм, может, даже не положить на полку, а сразу выкинуть. Но как можно быть уверенным в таком решение, если эта сфера, остановившись, убила Тайлера? Убегая в любом момент, когда в голову перла назойливая мысль, прячась где-нибудь, Тайлер каждый раз проверял свою грудь, своё золотое сердце, проверял, как настоящее, что может в любой момент остановится от любой мелочи. Они вообще могут ломаться? Его нужно время от времени чинить, смазывать?       Даже такое спросить Тайлер боялся... Боялся бояться ещё больше, чем мог, если услышит подтверждающие опасения ответы. Эта штука приросла к нему, как настоящий орган. Конечно, проблема только в голове Тайлера. Конечно...

***

      Хорошие, правильные поступки в голове Тайлера больше походят на план, чем на искренность. Он как будто должен был измениться, как будто другое даже обговариваться не может, следуя как по сценарию, Тайлер так же планирует поездку на кладбище, в день годовщины смерти отца. Он планировал простить его. Планировал отпустить, сделать все, чтобы это выглядело так.       На долго ли Тайлера могло хватить с такими темпами? Приходя на могилу, стоя перед ней пару минут, Тайлер ощущает, как что-то щелкнуло, хрустнуло, переломилось прямо внутри размякшего, расплывшегося, как сырая яичница, мозга. Все следующие недели проносились так, будто Тайлер стоял перед этой могилой все это время, втыкал в надписи и осознавал: надолго его точно не хватит быть хорошим.       В понедельник четвёртой недели его разум все-таки уходит с кладбища, унося за собой приросшую собственную плитку. Возвращаясь к самому себе в кровать, в утро общежития, Тайлер решает сбежать. И планирование этого побега уже точно сосредотачивает на себе все внимание Тайлера, отвлекая его паранойю и давление в груди, утешая и убаюкивая любые другие сомнения и противоречия. Если вовремя не уйти с пепелящего солнышка можно сжариться.       Если вовремя не перестать притворяться хорошим - станешь своей худшей версией.

***

      Тайлер прекрасно помнит, с какого дня появилась дверь, которую он начал избегать. Прежде этого, правда, он заходил туда.       К началу третьего курса заброшенное, всеми забытое, но так мозолящее глаза здание бывшего общежития реконструировали. Учеников и преподавателей грамотнее разделили теперь по двум корпусам, больше места для обоих единиц, больше... Возможностей? И ад для единицы Тайлера. Он должен был грустить из-за разделения себя от Джоша, из-за отсутствия возможности прибежать к нему ночью без лишних проблем, чтобы помочь уснуть друг другу, чтобы выпить чаю или похихикать со страшных историй, но в дальнейшем чувствовал лишь вину за то, что, на самом деле, его волновало только само здание, в которое переехали все ученики. Хуже того, что под этажами этого здания находится тот самый этаж, где с Тайлером случилось худшее, было только то, что и это место решили чем-то занять. В помещение, где умирали такие как Тайлер теперь буквально внушающий, а не истончающий комфорт и уют этаж для кружков по интересам, что значительно освободило классы внутри учебного корпуса. Здесь сделали все, чтобы никакая деталь не указывала на прошлые ужасы, но из всех учащихся по-настоящему представлять и чувствовать правду здесь, как бы ее не перекрывали, могли только Тайлер и Фион. И Тайлер познавал тогда ещё одно ужасное поселившееся чувство внутри. Зависть. Он завидовал тому, как Фион, несмотря на все, что он сам видел здесь, искренне радовался тому, что настало новое время, где плохое прошлое перекрывали хорошим.       Попав туда один раз, Тайлер не попадал туда больше ни разу, ощущая себя отяжеленным и сдавленным не то, что внизу, рядом с этой дверью, а даже в своей новой комнате, в своей новой кровати, со своим новым соседом.       Здесь не получилось быть слепым и незнающим. Здесь не получилось не видеть проблем. У Тайлера за всю жизнь мастерски получалось лишь скрывать эти проблемы.       Потому что, на самом деле, иногда он почти что понимал, что на самом деле самый глубокий трус. Что отчислиться отсюда, заняться чем-то другим не было бы слабостью. Что родители, Фион и Джош одобрили бы его решение. Что Джош пошел бы за ним следом... Но именно это и волновало больше всего. почему ты повторяешь каждый мой шаг?       Гадость, растущая и размножающаяся внутри Тайлера росла стремительно. Это начиналось с мелкой, ничтожной лжи о том, что его грудь не сдавливает, когда он чувствует панику. Потом это продолжилось ложью о том, что он в принципе никакую панику не чувствует и его ничего не беспокоит. В конце концов это стало вселенским пиздежем, потому что пока Тайлер отнекивался, из его ушей выливалась его серая масса.       Они гуляли с Джошем в местах, где их никто не увидит. В обед Тайлер притаскивался к нему попить чай, а когда Тайлер пропадал с уроков Джош сам вваливался к нему в комнату, и самые худшие дни были тогда, когда Джош застукивал Тайлера за очередной прокрастинацией в комке из одеяла.       Тайлер не тупой, чтобы не понимать, что Джошу было больно на это смотреть без его слов. И Джош не тупой, чтобы не понимать, как много Тайлер врет. Как много в Тайлере дерьма, когда он в очередной выходной отказывается возвращаться в (их) дом.       На четвёртом курсе это кажется молчаливым, обоюдным соглашением друг с другом. Перед началом учёбы, летом, они с Джошем виделись лишь, повезет, раз в неделю, и пока Тайлер все делал вид, что это в порядке вещей, Джош посматривал на него искоса и, кажется, приучался отпускать. Это было потихоньку, как собаку с поводка. Сначала, натянув на руку, держишь её около своей ноги, а потом, потихоньку, доверяя, удлиняешь её поводок, отпуская все дальше от себя, отдавая все больше свободы. я делал все это для того, чтобы ты был счастливым. я отпущу тебя для того, чтобы ты искал ещё что-то, что делает тебя счастливым. ты знаешь, насколько сильно я ужасен, поэтому не удивлен?       И Тайлер и сам не знает, чего он добивается, чего добивался и чего в принципе добился, когда чувствует укол глубоко в груди, осознавая, сидя в своей комнате общежития за столом, что уже вряд ли находится в отношениях. Скорее, он поддерживает их так же, как забытую могилу родственника, которого в живых никогда и не видел. Раз в год, и то, если вспомнить.       Насколько нужно погрузиться в вату, чтобы такое долгое время не понимать, к чему в итоге пришёл? Насколько это больно, когда эта вата сгорает, не выдержав, и наконец окатывает всего тебя ожогами этого осознания?       Беря в дополнительные уроки музыки скрипку, Тайлер думает, что добьет себя до конца, чтобы выстроить потом, когда-нибудь, по возможности заново. Чтобы в этот момент, когда трещина даст полный развал, он полностью ощутил потерю чужих рук, улыбки и слов.       А пока... Он просто отводит взгляд от чужого пристального и озадаченного на уроке танцев, оставаясь на этот раз без единого шанса на партнера на этот урок. Потому что единственным партнером Тайлера был Джош.       Больше всего злило то, что Джош не злился на Тайлера. То, что он лишь посматривал на него с пониманием и добрым спокойствием, когда на это приходил шанс. Что Джош не кричит на него, не называет эгоистом, не делает Тайлеру столько дерьма, сколько он заслужил. Прыгая со стоэтажного дома своего безумия Тайлер, ожидая, что закончит все свои страдания просто нервным срывом и выпусканием всей гадости из себя в итоге приземляется на пушистые облака, желая барабанить по ним кулаками и кричать, что не желал продолжать оставаться в своём призрачном порядке. Он хотел, чтобы ему выговорили все в лицо, хотел, чтобы его ударили так же, как он ударял всех окружающих все это время, хотел чувствовать вину, хотел понять, насколько сильно он уебок, чтобы набить синяков и ушибов, чтобы потом, уползая зализывать раны просто умереть и родиться заново.       А в итоге... Весной, ведя свой класс на футбольную площадку, Джош улыбается и молча вручает проходящему мимо Тайлеру нарванные где-то цветы. ты даже не понимаешь, что я все три года планировал сбежать от тебя, да? ты меня даже не ненавидишь? ты просто проглотишь мою омерзительность? ну почему ты такой святой...       За пару дней до выпускного, вручения дипломов, Тайлер снова оказывается на кладбище, чтобы попрощаться с тем, с кем это было сложнее всего. Истязав себя в долгих поисках нужной могилы, Тайлер устало свалился на корточки, проверяя надписи на надгробие по пять раз, не веря, что все-таки нашел.       Рэй обещал, что они с Тайлером обязательно встретятся ещё раз, последний, когда придет время. Джош говорил, что видел Рэя, когда он пытался забрать... Душу Тайлера...? Только вот сам Тайлер действительно не увидел его в тот последний раз, так и не узнал, что с ним стало дальше или, хотя бы, могло стать... Да и Джош очень долгое время чувствовал вину за то, что не обменялся даже и парочкой хороших, искренних слов с ним, пока полностью сосредоточился на Тайлере.       — Рэй, — Тайлер прикрыл лицо руками, чувствуя себя ещё более одиноко, чем мог, пока сидел напротив могилы человека, которого никогда не видел живым, но при этом чувствовал его самой понимающей душой. Смотря на фотографию на надгробие, Тайлер лишь мог назвать этого человека своим близнецом. Не внешне. Внутри головы. Тот, кто пережил то же самое, что и Тайлер, только вот... Не пережил свою смерть. И не дал советов о том, как жить после всего этого дерьма. — Это слишком много для меня...       Действительно ли на тот момент девятнадцатилетний Тайлер был достаточно сильный, чтобы пережить все травмирующие моменты так легко? Страшные видения, выходящие из него чёрные лужи, многовероятная смерть, постоянный стресс, страх, ощущение этой смерти на кончике языка, наблюдение за чужими черными судьбами, ввязывание во все это своего лучшего друга, страдания своего партнера, который под весну уже чуть ли не каждый день прощался с Тайлером, родители, которым он совершенно ничего не мог сказать, отказ от еды, голодание, истощение, насилие, наркотики, и во всем этом больше всех его мог понимать только призрачное ведение парня, что умер за пару недель до того, как следующей жертвой стал сам Тайлер.       Он чувствовал себя по-настоящему одиноким, чем-то обделенным и отдельным все последующее время после того, как все закончилось. Ощущение, когда рядом с тобой нет ни одного готового человека, казалось цветочками по сравнению с ощущением, когда рядом достаточно много людей готовых помочь, но при этом совершенно неспособных залезть руками в твой череп и все починить. Когда видишь перед собой возможность, но она такая обманчивая и бесполезная, когда тебя готовы даже носить на руках, но это совершенно ничего не меняет, и ты остаешься лишь неблагодарным отшельником, который... Блять, разговаривает с могилой.       Тайлер любит всех, кто рядом с ним, все еще любит Джоша, которого сам от себя отдалил, но этого было недостаточно. Недостаточно было быть человеком. Недостаточно было просто выжить и просто наслаждаться. Даже с учетом того, что Джош и Алек практически пережили все то же, что пережил Тайлер он все еще чувствует себя... Другим случаем. может, ты просто слишком слабый, по сравнению с другими?       Прежде чем решать ошибку её нужно принять, верно? Принять иногда не очень хорошо получается, даже если повторять оголенный факт каждый день. Втолкнуть в себя эту правду как влитую оказалось процессом более долгим, чем пару месяцев. Тайлер ушёл в тупик длинною в несколько лет.       Но он не смог соврать. Хоть и врал все это время, прямиком до конца своего обучения здесь, под конец, когда уже после точно не сможет сообщить, он решил хотя бы в последнем вагоне быть честным. В день выпускного, когда все подходило к концу, Тайлер, с трясущимися коленями, трясущимися пальцами в карманах сделал Джоша последним, кто узнал о том, что Тайлер уезжает из города.       И он чувствовал себя еще хуже, когда не увидел на чужом лице ни капли печали и расстройства. Получив от Джоша порцию пожеланий в удачи, Тайлер держался до самого первого угла, чтобы уже там вывести на своё лицо всю проекцию того, что он чувствовал от этого разговора. Он действительно больше всего сейчас хотел, чтобы Джош не разочаровывался, чтобы ему не было больно от этого, чтобы он жил дальше, ведь он действительно сильный и умный человек, чтобы легко отпустить и продолжить свой путь. Но добившись того, чего сам Тайлер хотел, он, наконец, разбился. Боялся, что слезы Джоша остановят его от уезда, оставят здесь, дальше самоистязаться, но теперь, когда этого не случилось, больше всего Тайлер боится того, что он уже давно не имеет веса ценности в чужих глазах.