Солнечный свет

***

К несчастью, недостатка в солнечном свете не было. Небо было ярким, хрупко-голубым, ни облачка не было видно. Свет ослепительно сиял на льду и снегу, которые укрывали сельскую местность, насколько хватало глаз. Насколько хватало глаз, когда мои глаза могли видеть. Они слезились от яркого света, даже когда ледяной воздух обжигал мой нос и горло, затрудняя дыхание. Я покачал головой и медленно направился обратно в дом священника. Нам повезло, что мы оказались так близко к нему, когда разразилась пурга. Извозчик, которого мы наняли, достаточно хорошо знал местность, чтобы доставить нас в укрытие до того, как мы заблудились бы из-за пурги. − Всё по-прежнему занесено снегом, − сказал я небольшой, но встревоженной группе, ожидавшей меня, как только вернулся в дом и достаточно расслабился, чтобы говорить. − Я не видел никаких признаков того, что кто-то пытался расчистить дороги в деревне, тем более ведущие к нам. Два джентльмена, которые ехали в нашем экипаже, что-то проворчали, а кучер покачал головой. Но жена пастора, миссис Кейсейл, мудро кивнула. − Я не удивлена. Снег слишком глубокий и жёсткий, чтобы можно было начать расчищать дороги, и слишком коварный, чтобы рисковать выводить лошадей, чтобы тащить сани. Вряд ли мы увидим какие-либо усилия, пока погода не изменится, и мои кости говорят мне, что этого не произойдёт по крайней мере в течение нескольких дней. Джентльмены застонали, и старший из двоих начал жаловаться младшему на задержку и на то, во что это ему обойдётся. Наш извозчик вернулся в гостиную, несомненно, чтобы снова свернуться калачиком в кресле, ближайшем к камину, как он делал большую часть времени с момента нашего неожиданного прибытия. Я посмотрел на миссис Кейсейл. − Он наверху, в кабинете с мистером Кейсейлом, − сказала она, предвосхищая мой вопрос. Я улыбнулся и поблагодарил её, прежде чем направиться в кабинет. Застрять в загородном доме священника по дороге на расследование было бы кошмаром для Холмса при большинстве обстоятельств, а следовательно, и для любого, кому не повезло оказаться с ним рядом. Однако я не удивился, не увидев Холмса среди взволнованной толпы, и не удивился, услышав низкий гул голосов, когда подошёл к двери. Я открыл дверь и окинул взглядом эту сцену. В камине весело пылал огонь, согревая заставленную полками комнату. Каждая полка была забита книгами, некоторые явно очень старые. На столе лежал фолиант, его пергаментные страницы поблескивали в свете из окон, дополненном несколькими лампами. Холмс поднял голову, когда я вошёл. Преподобный мистер Кейсейл по-прежнему сосредоточенно рассматривал фолиант через увеличительное стекло, но заговорил. − Обратите внимание на сквозняк из открытой двери, пожалуйста, − сказал он мягким, но приятным голосом. − Мы взвесили страницы, но это не относится к судебным случаям. − Дорога? − спросил Холмс, на мгновение сосредоточившись на настоящем. − Совершенно непроходимы, и никаких признаков того, что кто-то пытался их расчищать, − сказал я ему. − Скорее всего, мы застрянем здесь ещё на несколько дней. − Наш клиент будет разочарован, но погоду невозможно контролировать, − философски заметил Холмс. − Бог обеспечит, − добавил мистер Кейсейл. − Он всегда так делает. Как ещё это может быть, когда он провидчески отправил вас целым и невредимым подальше от пурги и прямо в мой маленький приходской дом? И не прошло и недели после того, как я нашёл этот фолиант с песнопениями в коллекции моего предшественника. Я ломал над этим голову в течение нескольких дней до вашего приезда, но у меня, вероятно, не было бы времени по-настоящему изучить это в течение нескольких месяцев, если не лет, если бы не эта пурга − и ваша компания. Приятно работать с ещё одним энтузиастом истинной ренессансной полифонии. − Он поднёс увеличительное стекло к одному углу страницы. − Теперь посмотрите на эту метку. Она ужасно выцвела, и на ней пятна плесени, но не кажется ли вам, что это ноты, ля-соль? Внимание Холмса немедленно вернулось к рассматриваемой рукописи, забыв обо всём остальном, включая меня самого. При других обстоятельствах я, возможно, почувствовал бы некоторое раздражение из-за того, что меня так быстро забыли, но я не испытывал ничего, кроме облегчения и счастья, видя, что мой друг так хорошо занят. Возможно, мы опоздали на одно дело, но тайна рукописи пастора, похоже, полностью поглотила Холмса, как бы надолго нам ни пришлось задержаться. Я оставил этих двоих наедине с их взаимным энтузиазмом. Им, конечно, не было скучно, и мне тоже. Я с нетерпением ждал возможности прочитать ещё одну главу своего романа, согреваясь у камина.