Make a Switch

Иногда, большую часть времени он забывает, что быть счастливым - нормально. Это нормально двигаться дальше, принять через что ты прошёл и не позволять этому определять тебя. И всё же, он слишком часто оказывается в плену воспоминаний о прошлом, о его сестре, о времени, когда его родители боялись, что он станет как Химико и пытались "дисциплинировать" его, чтобы поощрить хорошее поведение, о времени, когда его семья боялась его причуды - ну, они вероятно всё ещё боятся. Он не может сказать, он не разговаривал с родителями три года, а Химико умерла годы назад, когда они были детьми. Ему нравится думать, что она была бы взволнована его причудой. Что она бы поощряла его использовать её и становиться героем. Что она хотела бы, чтобы он был счастлив. Быть счастливым - сложно. Иногда, он думает, что понял всё, что он может улыбаться и смеяться и наслаждаться жизнью, не чувствуя как будто мир душит его. Это никогда не длится долго, счастье всегда ускользает через его пальцы, когда он начинает думать, что такое может быть постоянным. Он уже должен был знать, что не стоит так надеяться, это несправедливо. В конце концов, Химико не смогла вырасти и стать счастливой. Почему он должен? Мономе пятнадцать, почти шестнадцать и прошёл месяц первого семестра в Юэй, когда его вызывают в офис Незу. Он говорит сесть рядом с его учителем, королём Владом, пока руководитель 1-А стоит в сторонке, всё ещё обмотанный бинтами. Он слышит других, говорящих о инциденте в USJ,  как злодеи пробрались в школу и напали на класс первогодок. Нетрудно было узнать, что напали именно на 1-А, и почти слишком легко узнать, что произошло, подслушав несколько разговоров, которые ему, вероятно, не следовало подслушивать. Нет, это не его вина, что люди так легко разбрасываются информацией. Из того, что он слышал, люди хвалят 1-А за то, что они были такими храбрыми и держались до прибытия помощи. Он слышал, как люди сравнивали 1-А с 1-Б, щелкали языками и говорили, что его одноклассники слишком мягкие и что они, вероятно, не смогли бы справиться с инцидентом в USJ так же хорошо, как 1-А. Монома думает: люди забыли, что они всего лишь дети, что на них напали злодеи, которые могли убить их - почти убили их учителя. Он слышит похвалы по отношению к 1-А и чувствует тошноту. Он видит, как растёт неуверенность в себе его классного руководителя, и чувствует злобу. Он осматривает бинты, скрывающие Ластика, и чувствует грусть. В целом, он разочарован. Он не уверен почему здесь или что Ластик делает в офисе Незу вместо больницы. Очевидно, что подпольный герой не полностью вылечился. Ему нужны объяснения, но он решает остаться в тишине и позволить взрослым разговаривать вокруг него, пока он наблюдает. Ему нетрудно раствориться на заднем плане, ни один глаз не фокусируется на нем. По словам Незу, один из учеников класса Ластика решил бросить геройский курс, виноградный мальчик, который бросает свои липкие волосы, и родители мальчика решили забрать его из Юэй. Их основной причиной было то, что их сын не был в безопасности здесь, что, несмотря на то, что школа была заполнена героями в качестве сотрудников, злодеи все еще могли пробраться в кампус и подвергнуть их сына опасности. Это был риск, на который они не хотели идти. Монома не может их винить, он удивлен, что больше родителей не сделали ничего подобного, и он слышал сплетни о том, насколько... извращенный виноградный мальчик, поэтому он сомневается, что его хватятся. Что его удивило, так это то, как Незу сказал ему, что собирается перевести Моному в класс 1-А, чтобы занять место Минеты, так зовут виноградного мальчика. Влад-сенсей избегает смотреть на него, и, судя по тому, что видит Монома, учитель не выглядит довольным. Ластик выглядит так, будто предпочел бы быть где угодно, только не здесь. Неужели Незу принял это решение, не поговорив ни с одним из учителей? Они ожидали, что он просто согласится с этим? — Почему я? Почему не кто-то с другого курса? Кто-то, кто хотел бы перейти на геройский курс, но не имел возможности. В чём смысл переводить студента из 1-В в 1-А? Хрень, что выходит изо рта Незу настолько нелепа, что Монома не может сдержать фырканье, на что Влад-сенсей бросает на него взгляд и Монома быстро замолкает. Незу серьёзен. Он всерьез собирается перевести Монома в 1-А вместо того, чтобы какой-то студент был вынужден посещать один из других курсов в Юэй, поскольку на геройский курс принимают только сорок студентов. — Вы собираетесь хотя бы перевести кого-то нового в 1-В, раз уж вы избегаете поместить кого-то нового в класс Ластика? Хотя, он может понять, почему Незу хочет избежать перевода нового ученика, без какой-либо подготовки, в класс, который подвергся нападению злодеев. Итак, Незу считает, что есть вероятность того, что 1-А может стать будущей мишенью для злодеев. По сути, он просит Моному добровольно подвергнуть себя опасности. — Да, у нас есть студент из общеобразовательного курса. Общеобразовательный курс... Это должен быть кто-то, у кого есть причуда, подходящая для того, чтобы стать героем, или кто-то, кто привлек внимание Незу или другого учителя. В начале семестра Монома еще не успел познакомиться ни с кем из других курсов, кроме студентов поддержки, поскольку ему пришлось взаимодействовать с ними, чтобы получить свой костюм героя, а также любые вспомогательные предметы. По крайней мере, директор был готов позволить новому ученику присоединиться к 1-B.  Монома моргает, устремляя взгляд на Ластика. — И вы согласны с этим? Добавлять нового ученика в класс, когда вы так ранены и у вас уже 19, более чем вероятно травмированных, учеников, на которых нужно сосредоточиться? Он даже не видит выражения лица Ластика, чтобы попытаться понять, что он чувствует. — Я согласен, и я прекрасно справлюсь с обучением всех вас. ... Итак, он неправильно воспринял слова Мономы. Возможно, он подумал, что Монома критикует его методы преподавания, его способности или что-то еще. Монома поборол желание простонать вслух. — И вы хотите, чтобы я присоединился к 1-А, а не кто-то другой из 1-В. Это хорошо и все такое, но у меня есть просьба... Если вы все не против. Незу улыбнулся ему. - Конечно! Что это? — Я хочу, чтобы все в 1-А посетили психотерапевта. — Увидев три непонимающих взгляда, Монома пояснил. — Я понимаю, что они ученики, пытающиеся стать героями, но это не меняет факта, что они всё ещё дети. Всё ещё несовершеннолетние. Что случилось в USJ тем или иным способом травмировало их, и  основываясь на сплетнях вокруг, никто кажется не задумывался об этом. Вместо этого, они сосредотачиваются на том, как им удалось продержаться до тех пор, пока профессионалы не смогли добраться до них. И да, они проделали хорошую работу. Теперь, как насчёт предложить немного терапии или вроде того, чтобы удостовериться, что они на самом деле в порядке? У школы более чем достаточно денег. Вы можете нанять терапевта, потому что 19 детей для Гончего Пса слишком много и не все могут работать с одним и тем же терапевтом или даже говорить. К тому же, Гончий Пес не лицензированный терапевт, он консультант по стилю жизни. — Понятно. — Незу улыбнулся ему снова, только на этот раз улыбка казалась более резкой, натянутой. — Не волнуйся! Определенно организуем! Ему не нравится, что директор так пристально смотрит на него. Неважно, возможно... надеюсь... ничего страшного. Влад-сенсей выглядит забавным, но это, вероятно, потому что он ожидал, что Монома сделает что-то подобное. У Мономы может быть, а может и не быть привычки раздражать тех, кто в 1-В, пока они не сделают перерыв или не вспомнят, что нужно позаботиться о себе. Все это очень лицемерно с его стороны, и он может это признать, но он предпочел бы, чтобы следующее поколение Героев не сжигало себя, прежде чем они смогут стать Про. Он до сих пор не может сказать, что чувствует Ластик по поводу всего этого. Эти повязки скрывают все, кроме бесстрастного взгляда мужчины. Замечательно. Всё закончено и он надеется, что Незу не соврал про найм любого психотерапевта для учеников. Теперь, ему надо беспокоиться об учёбе и тренировках, потому что у Влад-сенсея и Ластика разные стили преподавания. Он не хочет стать последним в классе или рисковать вылететь. Также, в его разуме есть одна мысль. Он не прошёл через инцидент в USJ с другими учениками, они будут считать его изгоем, а ему будет сложно наладить с ними контакт. Он не стремится заводить друзей, у него есть свои друзья в 1-В, но будет трудно, если между ним и 1-А будет напряженность до конца их совместных школьных лет. Он был прав про изгоя. Все в 1-А, его одноклассники, приветствуют его разными способами, особенно самые дружелюбные из группы, но между ними есть дистанция, которую Монома не может не замечать. Вероятно, не помогает и то, что все они, в разные моменты в течение следующих нескольких дней, в той или иной степени жалуются на то, что им приходится посещать терапию из-за того, что произошло с ними в USJ. Видимо Незу держал в секрете, что это Монома попросил о терапии, что вероятно хорошо. Ему кажется, что они не обрадовались бы, если бы знали, что их одноклассник посмотрел на них и решил, что они нуждаются в терапии. Он был прав и про разные методы обучения Ластика тоже. Он не скрывает свою причуду. Если одноклассники злятся, что он копирует их причуды, тогда они могут смириться с этим и пережить. Он не позволит убеждениям о причудах встать на его пути становления героем. Не так трудно, как он думал, идти в ногу со всеми остальными во время тренировок, и кажется, что планы уроков Ластика следуют тому же расписанию, что и у Влада-сенсея. Монома старается избегать того, кто обращается с его костями, как с пустой банкой из-под газировки, ждущей, когда её раздавят. Мидория напряжен во многих отношениях, в основном в своей почти одержимости изучением чужих причуд. Монома не любит обсуждать свою причуду, дошло до того, что он позволил своему специалисту по причудам выработать свои собственные убеждения относительно его способностей в детстве, потому что часто он просто... он не мог говорить со специалистом. Не тогда, когда один или оба его родителя стояли в комнате со скрещенными руками и просто смотрели на него так, словно он стоил меньше, чем грязь на подошве их ботинок. Это было не специально, и ему потребовалось немало времени, чтобы понять это, но иногда его тело не всегда сотрудничает с ним. Например, он знает, что должен был поговорить со своим специалистом и рассказать ему все, что он заметил о своей причуде, но всякий раз, когда он пытался заговорить, его голос пропадал. Чаще всего это происходит только с его родителями, иногда с его специалистом, а иногда ни с того ни с сего. За последние несколько лет стало лучше, поскольку он совсем не видел своих родителей. Он не разговаривал со своим специалистом по причудам с тех пор, как они поняли, что он не хочет с ними разговаривать, когда ему было около девяти или десяти лет. Если честно, они, его специалист, почти пять лет пытались заставить его говорить. Была предложена терапия, но его отец быстро закрыл эту возможность. Ни один из его родителей не хотел, чтобы стало известно, что их сын, тот, кто носит их фамилию, нуждается в терапии. Они до сих пор делают вид, что Химико никогда не существовало. В школе Монома немного тихий, но у него не было проблем с тем, что он не может говорить с учителями или одноклассниками. Хотя с Ластиком все немного сложнее. Этот человек теперь его классный руководитель, но что-то в нем есть такое, что горло Мономы грозит закрыться, когда ему приходится с ним разговаривать. К счастью, этого не произошло, но это привело к тому, что он с трудом произносит фразы. По крайней мере, с этими повязками ему не нужно беспокоиться о том, что Ластик, без сомнения, будет смотреть на него осуждающим взглядом за то, что он даже не может говорить правильно.