Экзамен и истерики

Арсений остался один в кабинете в тишине, когда дверь за Антоном закрылась с негромким хлопком. Мужчина устало выдохнул, опустив голову и взгляд, и медленно прикрыл глаза, пытаясь отпустить напряжение. Ему не нравилась вся эта недосказанность в ситуациях с Антоном. Их частые ссоры в последнее время стали напрягать, а спокойного отдыха вдвоем давно уже не было. Оставлять это нельзя было так, и скоро должно все исправиться. — Спокойно… Так нужно было, Арсений, — медленно выдохнул мужчина, пытаясь успокоить сам себя. — Все будет хорошо… Он справится… — сказал мужчина, выставив раскрытые ладошки вперед. Экзамен уже закончен, хотя напряжение все еще витает где-то в кабинете, остались только документация и зачетки. Спустя полтора часа Арсений, открыв дверь в квартиру, привычно зашел домой и тяжело выдохнул. Антон уже дома, что подтверждали его слегка разбросанные зимние кроссовки. Это было очень хорошо, дома безопаснее, и не нужно было гадать, куда Антона могло занести с горя. День для Арсения тоже не показался слишком легким. Валить на экзамене собственного племянника, которого ты с самого детства воспитывал и которому рассказывал свои придуманные сказки про него же самого, ведь остальные слышать он не хотел, — это дело не из легких. Арсений спокойно переоделся в своей комнате в домашнюю одежду, замечая непривычную тишину в квартире. Он тихонько приоткрыл дверь в комнату подростка. Мальчишка спал на своей кровати, крепко закутавшись в одеяло. Воздух был слегка прохладным и свежим. Арсений уже хотел уйти, чтобы не мешать, но, заметив открытое окно, нахмурился. Он тихо прошел вглубь комнаты и закрыл окно. Его что-то привлекло, когда он взглянул на племянника поближе, поэтому Арсений подошел к спящему подростку, разглядывая его внимательнее. Антон выглядел очень помято. Он крепко спал, но его лицо было красноватым и немного припухшим. На щечках виднелись «тропинки» в виде соленых дорожек, а губы были чуть больше обычного. В груди мужчины что-то кольнуло, заставляя его поджать губы. Это все выдавало то, что мальчишка плакал и, видимо, очень долго. Заметив, как подросток изредка подрагивает, Арсений нахмурился снова и, не задумываясь, приложил ладонь ко лбу. Сквозь сон Антон понимал, что его кто-то ворочает и трогает, но проснуться полностью не получалось. Да и не хотелось Антону бороться со своим состоянием. Шастун чувствовал холод и головную боль даже во сне, так что приходить в себя полностью не было желания. Внутри таилась надежда, что скоро все это плохое самочувствие пройдет, но мальчишку кто-то время от времени трогал, не давая полностью провалиться в сон. Мальчик что-то недовольно промычал, когда почувствовал, как отгибается край одеяла, который так ему был нужен. Неприятная дрожь сразу пробила все тело, а следом под футболку скользнуло, по ощущениям, что-то ледяное. Антон недовольно хныкнул, словно капризный ребенок, и через силу попытался приоткрыть глаза. Все расплывалось, поэтому вяло мальчишка попытался руками нашурудить свое одеяло, чтобы замотаться полностью. — Тише, Антош, спокойненько, — мягко сказал мужчина, аккуратно прижав подростка и его руки, и заботливо сам укрыл мальчишку одеялом. — У тебя температура поднялась высокая… — вздохнул мужчина и ласково провел рукой по кудряшкам мальчика. Антон устало мыкнул, пытаясь уложить голову поудобнее. Чем больше он возвращался в реальность, тем ярче он ощущал свое состояние. К головной боли добавились легкая боль в горле, сильная жажда, недышащий нос и глаза, что слегка покалывало от света. Крепко заснуть не получалось, но и проснуться окончательно тоже. Все тело отказывалось нормально функционировать, а Антону больше всего хотелось просто пережить этот момент. — Попей, Антош… В таком состоянии нужно много пить… — сказал мужчина, аккуратненько помогая Антону приподнять голову и перевернуться на бок, несмотря на то, что подросток несогласно простонал. Старший аккуратно поднес стакан с трубочкой к губам Антона. — Это твой любимый морсик. Аккуратно, он горячеватый… — сказал Арсений, когда Антон невербально начал капризничать, недовольно морща лицо, и настойчиво всунул пластмассовую соломинку между губ. Конечно, ему в таком состоянии не хотелось ничего делать, но мужчина терпеливо дождался, пока тот сделал хотя бы один глоток. Теплый сладкий напиток мягко промыл горло, постепенно утоляя жажду и уменьшая боль, и Антон довольно присосался к трубочке. Это был его любимый сладкий и приятно горячий морс. Он выпил почти целый стакан без уговоров, а отстранился от стакана только после того, когда устал пить. — Умница… — Арсений убрал стакан на тумбочку и спокойно достал градусник, ненадолго залезая под футболку мальчишки. Антон недовольно скривился, пытаясь удержать одеяло вялыми слабыми пальцами. — Все-все, Антош… — вернул одеяло на место. — Наверное, лучше укол поставить… — задумчиво сказал Арсений, смотря на градусник и параллельно поглаживая подростка через одеяло. — Сейчас скоро лучше станет… Антон что-то неразборчиво промычал наподобие согласия и спокойно прикрыл глаза, расслабляясь. Он плохо понимал, что ему сказали, главное, что трогать вроде перестали и хорошо. Суть сказанного Арсением мельком пробивалась в подсознание, но вот до сознания доходила тусклыми погасшими угольками. Мужчина ушел, оставив Антона в покое, и Шастун стал снова постепенно погружаться в поверхностный, но тягучий сон. Спустя несколько минут Антон снова начал нехотя приходить в себя. Его стали медленно переворачивать зачем-то на живот. Антон пока не понимал, что происходит. Одеяло вскоре откинули, и неприятный холодный воздух проник к самым нагретым местам. Антону это не нравилось, и сквозь сон он пытался это показать, тихо мыча и хныкая, но действовал Арсений настойчиво, хоть и аккуратно. Приоткрыв глаза, Антон попытался оглядеться, но сонное сознание всю информацию пропускало с задержкой, а голова была настолько тяжелая, что приподнять ее казалось сложнейшей задачей. — Спокойно, Антош. Я знаю, неприятно. Сейчас я укол поставлю и снова тебя укрою. Будешь отдыхать, — мягким и успокаивающим тоном произнес Арсений и приспустил джинсы мальчика. Сразу к ним присоединилось и нижнее белье. — Не-ет, — спустя небольшую паузу вяло простонал Антон и попытался оглянуться. Сил не было дергаться и сопротивляться, даже голову приподнять не получилось: Антон просто упал и устало захныкал, прикрыв глаза. — Не нужно… — проныл парень и медленно попытался перевернуться. Арсений мягко уронил подростка обратно и, не слушая протесты, быстро прошелся по коже спиртовой ваткой. — Тише, мой хороший… Я помню, что ты у меня не очень любишь уколы, Тош. Потерпи, пожалуйста, чуть-чуть, и все, — ласково проворковал мужчина. Он не впервые ставил уколы, поэтому, аккуратно пощупав мышцу, уверенно ввел иглу. Антон начал хныкать сначала просто от бессилия. Он не мог сопротивляться, и его слова ничего бы не остановили. Он уже почти полностью пришел в себя, и ко всему добавились мысли о том, что было на экзамене. Несильная боль в месте укола стала распространяться в мышце, и мальчишка стал плакать громче, постепенно переходя на рев. Он громко всхлипывал, лежа с закрытыми глазами, но при этом никаких телодвижений не было, чтобы попытаться вырваться. Он просто плакал, мычал и пытался спрятать зарёванное лицо в ладонях. Арсений опустил свободную руку на напряженную спину мальчика и размеренно начал поглаживать. Он посмотрел на подростка с сожалением, поджал губы и медленно продолжил вводить лекарство. — Тише… — прошептал мужчина и вынул иглу. Антон продолжал плакать, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание, но всхлипы один за другим все продолжали выходить, утягивая и слезы вместе. Арсений продолжал молча гладить по спине трясущегося подростка и, приложив ватку, несколько секунд помассировал мышцу через нее. Он вернул нижнее белье на место, а, взявшись за джинсы, вовсе стянул их с мальчишки. Попов накрыл мальчика одеялом и присел рядом на кровать, умещая руку на золотистые волосы подростка. — Все хорошо, — тихо приговаривал Арсений, успокаивающе поглаживая по спине и голове. Антон пытался спрятать заплаканное лицо в руках, но, когда становилось душно, все равно приходилось отрывать их от лица. — Попей еще, — снова поднес стакан с морсом и трубочкой. Попив, Антон глубоко вздохнул и, улегшись на бок, как можно сильнее свернулся калачиком. Он бы с радостью спрятал лицо, но Арсений уже все видел, так какая разница? Ему было стыдно за такую истерику и ему было страшно смотреть Арсению в глаза после того экзамена. Чувства внутри были ужасными, Антону хотелось, чтобы Арсений ушел, но вместе с этим сейчас ему было так хорошо рядом со своим дядей. Но мужчина все равно продолжал сидеть рядом, пока Антон выхныкивал последние всхлипы, восстанавливая дыхание. — Антош, — позвал Арсений, — голова болит? — спросил мужчина, понимающе кивнув, и ласково погладил прохладной ладонью по лбу, а затем зарылся в золотые кудряшки. Антон тихонько кивнул, не поднимая взгляда. Он смотрел куда-то вбок, но заглянуть в глаза дяде боялся. — Тош? Что случилось? — спросил Арсений. — Я ни за что не поверю, что ты так ревел из-за укола… Ты, конечно, их не любишь, но даже в восемь лет ты у меня так не плакал… — Арсений говорил медленно и терпеливо смотрел на Антона, ожидая ответа и пытаясь заглянуть в глаза. — Что случилось? Расскажешь? — голос Арсения звучал очень добрым и понимающим. Антон вспомнил о своей проблеме и обиде на Арсения и на самого себя. Арсений же сам его отправил на пересдачу, что для Антона было очень большой катастрофой. С таким мягким голосом старшего, с его волнением и понимающим тоном в совокупности, в горле неожиданно образовался ком и чуть запершило. В глазах появились слезы, Антон закусил губу и попытался отвернуться, но Арсений вовремя ухватил его за плечо и вернул на место. — Что такое случилось? — взволнованно спросил мужчина, и Антон тихо всхлипнул, пытаясь свернуться так, чтобы спрятать голову. Арсения это не устраивало. Он пристроился с другой стороны, полулежа на подушках, и настойчиво переложил Антона к себе на грудь, обнимая руками. — М-м? — Арсений взволнованно заглянул в глаза мальчика, аккуратно приподняв голову за подбородок. Другой рукой мужчина поглаживал нежные кудряшки, массируя голову. — Мама меня убьет… — помолчав немного, отстраненно ответил Антон и шмыгнул. Антону было сложно признаться, что переживания все эти были полностью из-за предмета Арсения, поэтому мальчик зашел издалека. — Ты про экзамен? — уточнил Арсений, наклонив голову. Антон грустно кивнул. — Так ты просто не говори, — по-доброму усмехнулся Арсений. — Дак ты ей все равно расскажешь! — голос прозвучал тоньше обычного тона. Антон уже не плакал. Он просто лежал на Арсении, подложив одну ладонь под голову. — Я? — удивленно приподнял брови Арсений и указал пальцем себе в грудь. — Нет, Антош. Я не обязан ей ничего говорить. А тем более зачем ей это знать? Ты все равно скоро все выучишь и пересдашь… — Я никогда не смогу выучить всю историю! — эмоционально воскликнул Антон и еще более обреченно добавил, чуть ли не снова всхлипывая: — Тем более на четверку. Арсений несильно хлопнул рукой, что обнимала Антона, по бедру мальчика. — Не говори так! Антон, во-первых, тебе не нужно учить ВСЮ историю, а во-вторых, всё мы с тобой выучим! Я не оставлю тебя наедине с учебниками. Почему ты так плохо про себя думаешь? — Да потому что я уже сто раз пытался, и все вообще по нулям… А мне еще нужно к другим экзаменам готовиться. Я просто не успею! Мне по «С++» нужно еще со всеми сложными словами разобраться и выучить синтаксис, и в «Pascal» то же самое, а тут еще целая история! — эмоционально стал рассказывать Антон. — Скоро Новый год, хочется праздника, отдыха и новогоднего настроения… А пока мне хочется только… — Антон замолчал ненадолго, недоговорив, и намного тише прошептал: — сдохнуть… — от Арсения снова прилетел шлепок, но на этот раз он был чуть сильнее. — Спокойно, Антош… — вздохнул мужчина и легко похлопал подростка по спине. — Ты один сто раз пытался выучить. А в этот раз я тебе с историей помогу… Не беспокойся. Сейчас самая главная задача у тебя — это выздороветь! Несколько дней ты все равно на учебу ходить не будешь. Постарайся не переживать, пожалуйста. Если будешь переживать, температура поднимется опять, а тебе это не надо. Учи спокойно свои паскали и си плюсы, а за историю не волнуйся вообще. Я тебе помогу все понять. Мы выделим специальное время, и будем заниматься стабильно, и постепенно все выучим. Хорошо? — спросил Арсений и чуть крепче прижал Антона к себе. Шастун кивнул и устало вздохнул, смотря безэмоциональным взглядом на свои руки. — И как я вообще умудрился заболеть? — тихо спросил мальчик. — Ты очень сильно перенервничал, я думаю, — Арсений осмотрел мальчика придирчивым взглядом и переместил ладонь на его лоб, чтобы проверить температуру. — К тому же две ночи почти не спал. Конечно, в таких условиях иммунитет ослабнет. А на улице ты ходишь без шарфика, что горло голое, — Арсений перешел на недовольный тон, но в конце просто легонько щёлкнул мальчишку по носу. Арсений закончил говорить, и повисла спокойная тишина. Антон лежал головой на груди старшего, иногда шмыгал носом, а глаза потихоньку закрывались. Действие укола уже началось. Казалось, Антон вот-вот засопит, но он не спал. Температура уже стала спадать, о чем говорили слегка влажные у корней кудряшки. Арсений медленно поглаживал подростка по спине, благодаря чему мальчишка постепенно расслаблялся. После стольких эмоций дышать спокойно было не так просто. Антон периодически швыркал, глубоко вдыхая, а потом снова успокаивался. Спустя некоторое время мужчина снова заговорил: — Знаешь… С самого детства ты был очень эмоциональным ребенком… — сказал Арсений и, наклонившись, заглянул в глаза мальчика. Антон перевел заинтересованный взгляд на старшего. — Всегда. Что ни ситуация, сложность, ты всегда сильно переживал. Другие детки как-то проще относились ко многим вещам, а ты… — мужчина пожал плечами, думая. — Уже в колледже учишься, но так сильно беспокоишься об учебе, — вздохнул мужчина, с нежностью поглаживая по голове. — Иногда мне даже хочется купить пустышку и засунуть тебе в рот, чтобы как-то успокоить или хотя бы переключить внимание… — усмехнулся мужчина. — Я не ребенок… — Нет, конечно, Антош… Но твои эмоции… — вздохнул мужчина, — они очень сильные… Я каждый раз удивляюсь: где ты столько берешь? — Арсений по-доброму усмехнулся и с любовью посмотрел в глаза Антоше, специально задерживаясь ненадолго. Антон шмыгнул, прикрывая глаза. Арсений дотянулся до небольшой стопки салфеток на прикроватной тумбочке и взял одну из них. Антон удивленно и непонимающе устремил взгляд на нее, когда неожиданно этот белый квадратик начал приближаться к его лицу, а после коснулся носа. — Что ты делаешь? — недовольно и непонимающе спросил мальчишка, нахмурившись. — Давай как слоник, — кивнул мужчина и привычно, как, когда Антоша был маленький, зажал через салфетку одну ноздрю, будто не было последних десяти лет. — Эй! — Антон встрепенулся от неудобных ощущений. Давно он все-таки никому не сморкался, как маленький, и делать это сейчас не собирался. В голове всплыли несколько воспоминаний, которые в подростковом возрасте пересматривать немного стыдно, даже если именно в этих воспоминаниях была проявлена основная родительская любовь. Когда парень был маленьким, он никак не мог понять, что такое сморкаться, нет, он умел это делать, но просто не понимал, что от него хотят. А промывать нос он никогда не давался. Тогда мама Антона и придумала такое интересное обозначение: «как слоник», чтобы ребенок имел представление, и это сработало. — Антош… Ну хорошо, давай тогда сам, — сказал Арсений и протянул салфетку. — Нет… — Антош, ну у тебя нос забит. Тебе нормально разве? — спросил Арсений. — Или ты что, меня стесняешься? — Нет! — резковато ответил мальчишка, смущенно вжимая голову. — Нормально мне… — Ну ладно, — выдохнул Арсений. — Попей еще немного и поспи сколько сможешь, — Арсений аккуратно поднес стакан к мальчику, придерживая. — Если что, зови, ладно? Можешь позвонить, если трудно кричать, или смс сбрось, — мужчина переложил мальчика на подушку, аккуратно выбрался на пол и наклонился к мальчику, заботливо поправляя одеяло. Антон немного расстроился, ненадолго поджимая губы, когда остался в кровати один. Сразу стало как-то холодно, одиноко, но виду мальчишка не подал. — И никаких сейчас мыслей об учебе! Вообще никаких переживаний, хорошо? — наигранно строго сказал Арсений и легонько щелкнул мальчишку по носу. — Тебе сам Бог послал несколько выходных, намекая, что пора бы так-то и отдохнуть. Понял меня? — голос мужчины звучал строго, но нежность в глазах и любящая улыбка на лице говорили совершенно другое. Антон кивнул. — Какого высокого ты о себе мнения… — усмехнулся мальчишка и закатил глаза. Арсений тоже посмеялся и, выключив свет, вышел из комнаты.