Огонь, пылающий в груди

      Разумеется, Совет кланов не мог пройти спокойно. Пока есть те, кому не нравится тот факт, что "сын слуги" стал вторым по значимости в своём Ордене, конфликт рано или поздно случится. Особенно если группу недовольных возглавит тот, кому уже не посчастливилось не сойтись с тёмным заклинателем характерами. И отхватить за это не только непосредственно от оппонента, но и от кузена с его матерью, госпожой Цзинь. Да и невестка отчитала его, словно ребёнка, когда он упомянул о воспитании тёмного заклинателя. Собственно после этого инцидента жена Цзысюаня и занемогла.       Прибыв в Пристань Лотоса по распоряжению тётушки — чтобы передать Главе Цзинь несколько срочных донесений и принести извинения за свой вопиющий поступок — Цзинь Цзысюнь даже не думал, что станет свидетелем настолько скандальной сцены. Точнее такой она станет, если он кому-нибудь о ней расскажет.       Увидев спешащего куда-то тёмного заклинателя, Цзысюнь хотел было преградить ему дорогу, но восклицание "сына слуги" заставило его повременить: — Глава Ордена Цзян!       Цзян Ваньинь, который шёл со стороны города, поднял голову и нахмурился, глядя на приближающегося к нему шисюна. Ожидая услышать тираду о неподобающем поведении, Цзысюнь удивлённо вскинул брови, услышав иное: — Что случилось? Ты чем-то обеспокоен? — А-Чэн, мне надо в ту деревню. — Зачем? — щёлкнул языком Саньду Шэншоу, поморщившись. — Вэй Ян же здесь. И долг ты им уже отдал. Не вижу причины продолжать мотаться в то селение. — Прошу, шиди, — тут Цзысюнь шокировано открыл рот, глядя на то, как Вэй Усянь взял Цзян Ваньиня за руки, а тот даже не воспротивился. Только брови дрогнули. — Цин-Цин сообщила, что в лесу, где они с братом собирали травы, есть что-то тёмное. — Что это значит? — подался вперёд Глава Цзян, так и не вырвав своих рук из плена чужих пальцев. Наоборот, сжал в отместку. Хотя и не настолько сильно, чтобы заставить тёмного заклинателя поморщиться. — То-то и оно, что чтобы разобраться, я должен отправиться сам и посмотреть. Я понимаю, что время не совсем подходящее, но чутьё мне подсказывает, что промедление может быть опасным.       Цзян Ваньинь какое-то время молчал, вглядываясь в глаза напротив, а после вздохнул, опуская веки. Судя по реакции Вэй Усяня, это означало капитуляцию. — Ты же понимаешь, что сам я с тобой отправиться не смогу? — Конечно! Не волнуйся, А-Чэн, я справлюсь сам. Дотуда поеду на лошади, а обратно... — Обратно попросишь кого-нибудь из адептов с границы, пусть доставит тебя в резиденцию на мече, — перебил его Саньду Шэншоу, упрямо нахмурившись. — И без возражений. — Ладно. Пока в Пристани столько гостей, мне в самом деле лучше не задерживаться. — Рад, что ты это понимаешь, — вздохнул Глава Цзян, пока тёмный заклинатель оглядывался по сторонам. Чтобы потом улыбнуться и сделать ещё полшага вперёд. — Ты что делаешь?! Увидят! — Никого здесь нет...       Послышался какой-то шум и Цзысюнь пугливо огляделся, не желая, чтобы его застали за таким неблагородным занятием, как подглядывание, но никого рядом не оказалось. Когда же он вновь повернул голову, то растерянно моргнул, поняв, что пропустил момент ухода тёмного заклинателя. Ведь теперь на том месте стоял один только Саньду Шэншоу, сцепив руки за спиной.       Подслушанный разговор ещё долго не отпускал Цзысюня, и он, на следующий день после этого, заговорил о Вэй Усяне со своими приближёнными. Тем тоже не нравился "сын слуги", добившийся тех высот, которым им не достичь никогда, так что они не стали отказывать себе в возможности обсудить личность тёмного заклинателя, при этом не особо заботясь о вероятности быть услышанными. — Я вообще удивлён, почему Главы Орденов всё ещё не предприняли меры по искоренению этого злодея. Было бы лучше, если бы Вэй Усянь вернулся на Луанъцзан, забился в какую-нибудь пещеру и остался там навеки. В конце концов, там ему самое место. — Поговаривают, что он вот-вот развяжет новую войну. — Ха, пусть только попробует! Если он появится на пороге нашего Ордена, я... — И что же будет? — вопрос, озвученный вкрадчивым голосом, заставил присутствующих вздрогнуть и вцепиться в мечи.       Вэй Усянь стоял в пяти шагах от них, касаясь шеи правой рукой. Его поза казалась расслабленной, однако если приглядеться, всё тело было напряжённым, словно перед рывком. Облачённый в пурпурную мантию Ордена, с заколкой в волосах, он был совсем не похож на сына слуги, как его можно было назвать во времена обучения в Облачных Глубинах. Его чёрная флейта, Чэньцин, была заткнута за пояс с левой стороны, где должен находиться меч.       Лицо, и без того довольно симпатичное, преобразилось благодаря улыбке и мягкому выражению черт. Кроме того, его глаза, что и прежде были выразительными — хотя были и те, кто не замечал этого ни прежде, ни теперь — были подчёркнуты едва заметными "рамками" красноватого цвета. Всё это в совокупности придавало дополнительной таинственности и без того выделяющемуся тёмному заклинателю. Не зря он занимает четвёртое место в списке красивых молодых господ.       Неожиданно для самих себя заклинатели смутились этой мысли. — Если эти глупые побасенки вдруг станут правдой, что ты сделаешь? — Молодой господин Вэй! — вдруг послышалось откуда-то сверху. Там находился стоящий на мече адепт. Поскольку они находились не на территории Пристани Лотоса, летать на мече было разрешено. Если бы он попытался повторить этот же трюк поиска с воздуха в резиденции, шисюн с него три шкуры бы спустил. — Ваше присутствие требуется на тренировочной площадке. Вэй Ян... — Я уже иду! — крикнул адепту Вэй Усянь, и взглянул на стоящих перед ним заклинателей. Изобразил поклон, что выглядело настоящей насмешкой, а после рывком развернулся и быстрым шагом направился в резиденцию своего Ордена.       Окинув взглядом своих приближённых и увидев на их лицах облегчение, Цзысюнь чуть не сплюнул. Просто невероятно, как легко "сын слуги" смог перевернуть всё с ног на голову!       Получив от Главы разрешение, Цзысюнь покинул Пристань Лотоса. Но вовсе не для того, чтобы отправиться в Ланьлин.

***

      Какое-то странное предчувствие не давало Вэй Ину покоя. Даже пребывание в компании Цзян Чэна и побратимов не помогало. Что-то тревожило его душу. Какая-то мысль мелькала на грани сознания, дразнила, но отступала, когда он пытался ухватить её. И даже выходка подопечного — А-Ян сошёлся в борьбе с одним из шисюнов и победил, что не очень понравилось оппоненту и спарринг перерос в потасовку — не позволяла отвлечься. — Да что с тобой? — нахмурился Цзян Чэн, когда пробравшийся к нему под покровом ночи шисюн просто лёг рядом, причём одетым. — Дурное предчувствие. Тревожно, — потянувшись, Вэй Ин обхватил шиди руками, уткнулся лицом в изгиб шеи и закрыл глаза.       Его ответ был принят. И он был безмерно благодарен за отсутствие возни и расспросов. Ему позволили сжимать себя в объятиях, прижиматься к губам в частых долгих поцелуях без продолжения и просто молча вдыхать аромат лотосов. Это успокаивало, но всё так же не помогало с пониманием причин возникновения тревоги.       Это ощущение возникло вскоре после того, как Цзинь Как-его-там покинул Пристань Лотоса вместе со своими подпевалами. Сначала он думал, что Глава Цзинь и его вассалы что-нибудь выкинут, но как раз сегодня они покинули Юньмэн. Тихо, без шума и пыли. Казалось бы, это ведь хорошо, совсем скоро больше не нужно будет постоянно пребывать настороже, но почему-то выдохнуть с облегчением не получалось.       Последний день Совета остался позади, и Вэй Ин в компании братьев Не шёл к воротам, чтобы проводить заклинателей, покидающих резиденцию Ордена в числе последних, когда у него сгорел сигнальный талисман, ориентированный на деревню, в которой обитали Вэнь Цин с Вэнь Нином и родственниками. Возможно поспешно, но он связал это с дурным предчувствием, изнуряющим его до этого самого дня, и всё встало на свои места. Ему не давало покоя ощущение чужого взгляда, возникшее в момент разговора с А-Чэном о деревне с Вэнями. От мысли о том, что их кто-то слышал и видел, Вэй Ин внутренне похолодел.       Ничего не объясняя побратимам и не прощаясь, он свистом позвал свою лошадь и покинул резиденцию Ордена Юньмэн Цзян. Всё внутри рвалось туда, в удалённое поселение, где жили те, кто стал ему дорог. Почти так же сильно, как память о прошлом себе. И пусть со временем многое поблекло... прямо сейчас его сердце рвалось туда, где он был меньше недели назад.       Уже на подступах услышав знакомую смесь запахов — дерево, сено, одежда, волосы и плоть — Вэй Ин подхлестнул лошадь, забывая дышать. Не помня себя от беспокойства, он соскочил с лошади и рванул вперёд, чуть не путаясь в собственных ногах. — А-Юань! Цин-цзе! Нин-Нин!       Рыская по пепелищу, в которое обратилось селение за те два шичэня, которые ушли на дорогу, Усянь добрался до центра деревни и ошеломлённо замер. А потом пал на колени и закричал, практически утыкаясь лицом в землю. Из-под покрытой пеплом земли показалась рука скелета, и тёмный заклинатель склонился ещё ниже, занавешивая лицо волосами, при этом чутко прислушиваясь к шёпоту мертвеца. Слушая, он замотал головой, не в силах поверить в услышанное. Однако мертвецы не способны лгать.       По всему выходило, что сюда нагрянул отряд заклинателей. Одеты они были в тёмные одежды, без опознавательных знаков, мечи были обмотаны тряпками, имён никто не называл. Кто-то увидел деву Вэнь и захотел её взять. На её защиту встали все родственники, что вполне объяснимо. Наглец, что возомнил себя бессмертным, распустил руки и ударил бабулю Вэнь. За что получил иглами от Цин-цзе. И стрелу в мягкое место от Нин-Нина, что в это время вернулся с охоты. — Кто это был? Кто-кто-кто-кто? — словно в бреду шептал Вэй Ин, поднимаясь на ноги. Вокруг него вились тёмные эманации, а покрасневшие глаза налились кровью. — Кто?! —… нь-гэ..! У-у… а-а-а…       Дёрнувшись, словно от удара, тёмный заклинатель закрутился на месте, а после сорвался на бег. Спотыкаясь о разбросанные орудия труда и остатки урожая, Вэй Ин добрался до того, что осталось от его дома, и начал разгребать всё ещё тлеющие обломки. Раня и обжигая руки, он добрался до места, которое было создано как его тайник. Там было мало места, однако ребёнок трёх-четырёх лет вполне мог поместиться. Маленький ребёнок, который крайне редко может наесться досыта. Такой как... — А-Юань?! — У-у-у… кха-кха! — Сейчас, малыш, сейчас. Маленький, кроха...       Разбрасывая обломки, Усянь раскопал крышку и надавил на нужный камешек. Сунув пальцы в возникшую щель, он потянул деревяшку наверх, открывая тайник. В котором, сжавшись в комочек, находился А-Юань, надышавшийся дыма.       Вытащив ребёнка, Вэй Ин прижал его к груди, поглаживая по спинке и облегчённо вздыхая, когда послышался кашель. — Сянь-гэгэ! — заревел ребёнок во всю мощь лёгких, цепляясь за пурпурную мантию. — Я здесь, малыш. Всё закончилось. Ш-ш-ш, теперь ты в безопасности.       Баюкая на руках чудом выжившего ребёнка — это он знал точно, поскольку мертвец поведал о бойне и количестве тел, сожжённых в центре селения; ещё двух тел не хватало, что давало надежду на то, что кто-нибудь ещё выжил — Усянь быстрым шагом направился прочь из селения. Пока мальчик не опомнился и не спросил, где остальные, пока не поднял голову над плечом тёмного заклинателя и не увидел останки своих родственников.       Цзян Чэн провожал задержавшихся Ланей — кто-то из младших адептов по пути к выходу поскользнулся и упал в пруд, из-за чего пришлось потратить время на переодевание — когда ощутил знакомое присутствие. Повернув голову, он непроизвольно сделал шаг вперёд, не сводя глаз со скачущей лошади. Когда та приблизилась, взмыленная и хрипящая, Саньду Шэншоу не знал, что и думать, когда увидел седока. Его шисюн спешился, весь побелевший, прижимающий к груди горящего в лихорадке мальчика четырёх-пяти лет. И очень злой, что было видно по глазам. — Молодой господин Вэй, что случилось? — обеспокоенно глядя на тёмного заклинателя и его ношу, спросил Лань Сичэнь. А отметив дрожь рук Вэй Ина, что не жалел ни лошадь, ни себя, пока мчался сюда, шагнул ближе: — Вы устали, молодой господин Вэй. Позвольте позаботиться о ребёнке. — Я помогу, — Второй Нефрит, тоже заметив состояние, в котором пребывает главный помощник Главы Ордена Цзян, протянул руку, чтобы помочь.       ...И не ожидал, что по его ладони наотмашь ударят. — Не прикасайся! — яростно зашипел Усянь, посмотрев на окаменевшего Ванцзы с нескрываемым отвращением.       Его тело била дрожь, на лице горел нездоровый румянец, выделяясь на бледной коже. Он был похож на тёмного хищника, защищающего потомство от опасности. Его вены почернели и вздулись, в зрачках были заметны алые искры злобы и ненависти. Только вот на кого последняя эмоция была направлена, сказать не смог бы даже сам Вэй Ин. Потому что его чувства смешались с чувствами чужих душ, что отозвались на его настрой.       Цзян Чэн, беспрепятственно приблизившись, смог присмотреться к ноше шисюна. И всё понял, увидев лицо ребёнка. — Они все? — Потом, — каркнул Вэй Ин, и направился к лекарям. На бледном лице алые глаза горели яростным пламенем, обещающим отправить врагов прямиком в Диюй.       ~      ~      ~       Весть о скоропостижной кончине Цзинь Гуаншаня разлетелась по Поднебесной в считанные дни, нисколько не уступая слухам о Втором Нефрите. И если в последнее мало кто верил — ведь Ханьгуан-цзюнь был столь благостен и всегда оказывался там, где творилось зло и несправедливость; он просто не мог преследовать кого-то с не благими помыслами — то сплетню о смерти Хозяина Башни Кои охотно обсуждали. И говорили не столько о самой смерти, сколько о том, при каких обстоятельствах Глава Цзинь ушёл из жизни. — Его нашли в комнате, где он придавался любовным утехам. — Испустил свой последний вздох, будучи на шлюхе. — Говорят, он что-то решил отпраздновать и заказал сразу несколько работниц борделя. — Хотел удовлетворить столько шлюх, сколько сможет? — А он ещё мог кого-то удовлетворить? Я слышал, у него уже не вставал даже на самую опытную шлюху Красного Тёплого Павильона. А там работают мастерицы своего дела.       Заклинатели и простой люд шептались, посмеиваясь над самоуверенным Гуаншанем, что хотел войти в историю, как Верховный заклинатель, а в итоге прославился столь глупым образом. Распространение слухов уже было не остановить, хотя были те, кто пытался. В основном старейшины и выходцы из главной ветви клана, но особых успехов не добились. Во всеуслышание никто ничего не говорил, но по тавернам да постоялым дворам шептались о Главе Цзинь и его многочисленных детях на стороне, которые никогда не будут признаны, в отличие от Цзинь Гуанъяо, ранее носившего имя Мэн Яо. Да и то, последний был принят не своим отцом, а единокровным братом, что встал во главе Ордена Цзинь.       Обдумывая всё это, Цзян Ваньинь вздохнул, шагая к комнате шисюна. А не обнаружив его там, с раздражённым фырком идёт к лазарету. Там пока обретался мальчик по имени Юань. Говорить о фамилии не было нужды, ведь ребёнок её не помнил. Имени своего он тоже не помнил, когда открыл глаза после затянувшейся болезни. И всё это время рядом с ним был Вэй Усянь, который отправил адептов в лес, искать пропавших брата и сестру Вэнь. О том, что они могли умереть, или сбежать шисюн не желал ничего слышать, уверенный, что эти двое живы.       Переступив порог лазарета, Цзян Чэн столкнулся с взглядом ребёнка и ощутил странный укол в сердце. Желая разобраться, он сосредоточился на этом ощущении и задумчиво нахмурился, потеряв контроль над лицом. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы мальчишка испугался. Только Ваньинь не вздрогнул, размышляя о цвете глаз рыдающего ребёнка. Слишком редком и слишком знакомом. — А-Юань, ну что ты... О, А-Чэн, — проснувшийся Вэй Ин сонно моргал, и с оханьем поднялся с койки, на которой он с трудом умещался. Подняв на руки плачущего ребёнка, он посмотрел на шиди. Взгляд которого был прикован к спине А-Юаня. — Что-то случилось, А-Чэн? — Этот ребёнок... кто его родители? Он точно Вэнь? — Хм? Не знаю. Бабуля говорила, что его родители погибли ещё до войны. Она заботилась о нём сама. Вроде как, мать А-Юаня, её дочь, сгорела в послеродовой лихорадке, а отец... м-м. В общем, бабуля не знала, кто он. — Как это? — Ну что ты как маленький? — фыркнул Усянь, покачивая схватившего его за волосы ребёнка. Тот устроил голову на плече тёмного заклинателя, прижимая к груди сжатые в кулачках растрёпанные пряди волос своей "няньки". — Дочь ей не призналась, кто поучаствовал в зачатии этого чуда, только в её ханьфу был найден медный жетон с выдавленном на нём узором. Бабуля сказала, её А-Мэй не сказала имени отца, потому как не хотела, чтобы суженному сообщили о рождении малыша. — Этот жетон... ты его видел? — Нет. Но... смог зарисовать со слов бабули. Только вот он сгорел в моём домике. — Сможешь повторить рисунок?       Вэй Ин посмотрел на шиди, поразившись серьёзности и какой-то пылающей надежде в глазах цвета глицинии. Сделав шаг к койке, чтобы опустить на неё свою ношу, он замер и вновь посмотрел на лицо Цзян Чэна. До этого он как-то не задумывался, но... у А-Юаня цвет немного схож, только к краю радужка немного светлее.       Усадив успокоившегося ребёнка на койку, он дошёл до стола и вздохнул, услышав быстрый топот ног, а после ощутив появившуюся на ноге тяжесть. Не было нужды даже смотреть, что это такое, ведь он и так знал. А-Юань снова повис на его ноге, цепляясь за штаны и исподлобья глядя на стоящего почти в самых дверях Саньду Шэншоу.       Выводя одну линию за другой, Вэй Усянь понимал, что в итоге они образуют. Ранее, рисуя со слов бабули, он был растерян, ведь не знал ни единого ордена или клана заклинателей, у которого гербом бы выступало насекомое. А рисунок действительно напоминал жука, или какую-то страшную бабочку. Но если рисунок перевернуть, получится... — Лотос... это же... А-Чэн, это... — Герб Ордена Юньмэн Цзян. Одна из вариаций, если точнее.       Цзян Ваньинь доковылял до койки и плюхнулся на неё, уронив голову на руки. Его поведение обеспокоило Вэй Ина, и он, оставив А-Юаня поиграть — точнее погрызть и обслюнявить — Чэньцин, осторожно приблизился к шиди. Опустился на корточки, а после и вовсе сел на колени перед Главой Ордена, бережно касаясь плеча. — А-Чэн, я не думаю... — Отец показывал мне такой жетон, — заговорил Цзян Чэн, потерев лицо ладонями. Он немного сгорбился, глубоко вздохнув. Потом поднял голову, упёрся предплечьями в колени и посмотрел на шисюна, тревожно поджавшего губы. — Сказал, его брат даёт такие близким людям. — Брат... дяди Цзяна? — Да. Цзян Цинъюань. Ты его не видел, потому что он ушёл из Ордена до твоего появления. Причина мне неизвестна, но старейшины говорили, что он не хотел, чтобы его назначили Главой, если с отцом что-то вдруг случится. То есть, если бы он остался, то после падения Пристани дядя мог быть назначен на место Главы. — Но тогда... — Вероятно в жилах этого мальчика течёт кровь клана Цзян. Когда он немного подрастёт, можно проверить с помощью Цзыдяня. Если фамильный артефакт его примет... у нашего Ордена будет наследник. — Нашего? — растерянно моргнул Вэй Ин, видя улыбку на лице шиди, что недавно определённо был расстроен.       Цзян Чэн испустил смешок и потянулся к шисюну. Затащив его с пола к себе на колени, он посмотрел в лицо тёмного заклинателя, что всё ещё с тревогой заглядывал ему в глаза, нежно касаясь лица. В груди стало теплее от понимания, что А-Сянь, его А-Сянь, переживает за него. Так же тепло было при виде того, как Ланю было недозволенно даже приблизиться, а ему можно было даже коснуться, забрать ребёнка, или беспрепятственно поднять их обоих на руки. — Я не собираюсь жениться, если ты не понял. Когда Цзыдянь примет А-Юаня, у меня появится наследник. С чьим воспитанием мне определённо не управиться без Сянь-гэгэ. — О? О-о... — Дошло, наконец? — хмыкнул Ваньинь, засмотревшись на то, как румянец покрывает чужие щёки. — Ты вообще собираешься возвращаться в нашу комнату? — В свою, ты имеешь в виду? — В нашу. Или забыл, как перетащил ко мне часть своего бардака? — фыркнул Саньду Шэншоу, вспоминая, что пока шёл Совет, шисюн по вечерам чаще всего работал и ночевал именно у него в покоях, а к себе бегал только помыться и переодеться.       Вэй Ин улыбнулся, а после, быстро обернувшись на А-Юаня — тот вернулся на койку и засопел в обнимку с Чэньцин — подался вперёд, прижимаясь к изогнутым в ухмылке губам в поцелуе. На который незамедлительно ответили.       В этот момент не существовало внешнего мира, который вполне способен подождать, в отличие от не отличающегося терпением Главы Цзян. Которому, если верить ощущениям, очень нравилось происходящее. — Подожди, — перехватив руки, которые уже намеревались забраться под рубашку, фыркнул Вэй Ин. — Пойдём отсюда. Только я попрошу А-Яна побыть с А-Юанем. — Согласен. Лазарет не самое лучшее место. — То есть присутствие здесь ребёнка это не то, что тебя остановило бы? — хихикнул Усянь, вставая и набрасывая мантию Ордена. — Ты закончил с делами на сегодня? — Да. Хм, хотя есть кое-что, что не помешает сделать. Жду у себя.       Тёмный заклинатель проводил Саньду Шэншоу взглядом, а после хмыкнул и отправил к подопечному бабочку, сложенную из бумаги для талисманов. Пришлось потратить пару кэ на то, чтобы дождаться воспитанника и объяснить ему причину необходимости пребывания в лазарете вместе с А-Юанем. — Он может проснуться от кошмара, поэтому побудь с ним, ладно? Я оставлю с ним Чэньцин, не отбирай её, только если он не захочет её выкинуть в окно. — А ты куда, а-нян? — Помыться хочу. И переодеться. — Ты же был с ним с того дня? Да, от тебя действительно уже попахивает. Ладно, я побуду с малявкой, — с таким видом, словно делает великое одолжение, вздохнул Вэй Ян. А после улыбнулся и сказал: — Отдохни сегодня, а-нян. И завтра не спеши сюда, я буду с мелким. — Если что зови, взрослый ты мой, — хмыкнул Вэй Ин, и покинул лазарет.       Добраться до своих комнат, схватить сменную одежду — попросит А-Чэна уступить ему бочку с водой — и проникнуть через гостеприимно открытое окно дело трёх минут. А стоило ему закрыть окно и прилепить талисманы, как всем его вниманием завладел хозяин помещения, и это было абсолютно взаимно.