Ночное происшествие в Claude Monet

Виктор Петрович Баринов — светлейший человек из всех, кого вы когда-либо можете встретить на своем жизненном пути. С утра он трижды наорал на Огузка за то, что тот неправильно оторвал этикетки от бананов, днем несколько раз обозвал весь свой рабочий состав инвалидами, а вечером, конечно же, улыбающийся и бодрый, после всех этих криков уселся за телевизор. Одно событие — играет «Спартак». Повязав шарф на шею и хряпнув приличную дозу успокоительного, какого-то коньяка из канистры, он приготовился болеть и внимать каждому движению футболистов на «арене». Вот что, а футбол Виктор Петрович обожает больше всего на свете. И никогда, никому, даже бывшим женам, не позволял прерывать себя на самом интересном месте просмотра. Кондиция шефа подошла к такому состоянию, что он уже с трудом мог отличить пол от потолка, но его боевому духу это ничуть не помешало. Кое-как взяв в руки пульт и нажав заветную кнопку, он подобрался и вновь широко улыбнулся, закрутил усы и… — Здравствуйте дорогие телезрители, в эфире шоу «Дом 2». Я ваш ведущий Дмитрий Нагиев… Виктор Петрович нахмурился. Он не ожидал увидеть своего друга в футболе, ведь тот его на дух не переносил. Да и название какое-то странное. Тут экран начал демонстрировать драки между участниками шоу, из чего Виктор Петрович понял, что футбол нынче не тот, что раньше. — А скалылмалы, — что в данной кондиции означало: «Не понял, а где поле? Где мячик?» Виктор Петрович нахмурился и, вдруг увидев перед собой никого иного как Ольгу Бузову, прозрел, перед ним никакой не футбол, а самый что ни есть блядский цирк. Он расхохотался этой несуразице и вновь потянулся к пульту, подумав, что нажал не на ту кнопку. Щелк. — А сейчас мы собираемся на лобном месте… Виктор Петрович издал нечленораздельный звук. Хоть бы «Шайбу! Шайбу!» закричали, так нет же, говорят и говорят, причем с такими речевыми ошибками, которые даже Огузку и то будут понятны. Шеф влил в себя еще немного коньяка и вновь щелкнул пультом. — Ааааааааааааааааааааа!!! — орала навзрыд какая-то сивая бабенка, которая пыталась избежать ударов некого Должанского, что до этого стоял как цапля. — Дануяхуян… — раскрыв глаза шире, пробормотал Виктор Петрович, еле шевеля языком. Он щелкал пультом еще несколько раз, и глаза его округлялись — куда бы он ни переключил, какую бы кнопку ни нажал, везде был проклятущий «Дом 2». Уже готовый заорать, он влил в себя еще стакан, а потом перекрестился. После этого глаза его закатились, и он упал ничком на диван, раскидисто захрапев. Телевизор, будто бы смирившись, через какое-то время стал показывать только помехи. Завтра с утра, весьма недовольный жизнью, он скажет Нагиеву: «Все, Дима, бросаю пить», не сразу узнает, что проиграл две зарплаты на ставках, не заметит Огузка, который опоздает на пятнадцать минут, а уж тем более не услышит, как подленько будут хихикать Сеня с Федей.