Сказка для Химико

      Химико всё ещё сидела на кухне, держа в руках давно опустевшую чашу. Забывшая обо всём на свете, она в вечернем полумраке она напоминала унесённую с местного кладбища скульптуру скорбящего ангела, столь похож был висящий на спинке стула балахон на сложенные крылья. Перед глазами девушки всё сливалось в одно еле различимое серо-зеленоватое пятно. Словно губчатый заплесневелый камень откуда-то из Тайной Комнаты, разве что без сырости и отдалённого плеска воды. Впрочем, и без зловещей атмосферы Слизеринских подземелий иллюзионистку пронизывало какое-то знобящее ощущение, подступающее к горлу и пробирающее до костей. Сковавшая сердце тоска ни на секунду не отпускала девчушку, остатки настроения которой ежесекундно испарялись, как зелье из кипящего котла. В чуть ли не мёртвой тишине, в которой даже ход часов напоминал удары кузнечного молота, рыжая даже не заметила, как рядом со столом послышалось тихое, едва различимое мурчание, а под стулом промелькнула чёрная тень. Только странное ощущение мокрой кожи на лодыжке невзначай отвлекло иллюзионистку от переживаний. В лучах робко выглядывающей из-за туч луны сверкнули два огромных жёлтых глаза. Огромная пушистая кошка встала на задние лапки и упёрлась в ногу Химико пушистой макушкой, не переставая к ней ластиться. - Какая киса! – удивлённо воскликнула иллюзионистка. Именно так рыжая и представляла себе идеального ведьминого фамильяра. К тому же, Химико искренне любила животных и даже была готова признать, что они куда лучше людей. Осторожно потянулась она к пушистой гостье, но только что прижимавшаяся к незнакомке зверюшка остановилась перед Химико, как вкопанная и с крайним недоумением посмотрела на рыжеволосую, словно перед ней был не человек, а ожившая восковая фигура. Не дожидаясь, пока пушистое создание запрыгнет к ней на колени, иллюзионистка потянулась к кошке, и уже была готова её схватить, но не тут-то было. С негромким «мяу!» кошка, видимо, так и не увидевшая в Химико то, что ожидала, с гордым видом удалилась, пока у самого входа не упёрлась в новый предмет, который решила одарить своей милостью, вновь ударившись в громкое мурлыканье.       Химико обернулась. Позади стояли Анджи и Селестия, успевшие нарядиться в уютные домашние пижамы. Кошка, минутой ранее разбавившая одиночество Химико, тёрлась об облачённые в чёрный шёлк ножки готессы. - А у Гранд Буа Шерри определённо есть проблески любопытства к тебе, Химико-чан, - промолвила Селестия, осторожно поднимая на ручки любимую зверюшку. Вальяжно расположившись на хрупком плечике черноволосой, кошка замурчала ещё громче, упираясь мокрым носиком в ушко хозяйки. Стоявшая рядом Анджи с выражением непередаваемого удовольствия гладила Гранд Буа Шерри своими мягкими ладошками. - Не надоело сидеть в темноте, Химико? – спросила художница, склонившись над подругой. Рыжая, нехотя подняла голову и взглянула в глаза Анджи. В них не читалось ни капли того внезапно разгоревшегося гнева, с которым художница пару часов назад покинула кухню. - Ленно мне со стула вставать. Да и двигаться вообще, - всё тем же грустным тоном ответила иллюзионистка, явно желая вернуться в ставшее привычным одиночество. - Химико-чан, ну же, дорогая, что у тебя стряслось? Что тревожит твою душу так сильно, что ты рискнула объявить себя магглом? – иронично спросила Селестия, стараясь, однако, не вызвать негодования гостьи. Однако, расчёт не оправдался. - А что бы ты делала, если бы сама жизнь отрицала то, что ты – Королева Лжецов? – Химико по-прежнему была не в восторге от разговора и стремилась поскорее завершить его, но зная Селестину натуру, пыталась надолго отбить у любопытной готессы стремление допрашивать её дальше. - Раньше и так все вокруг отрицали, что ты – великий маг, однако же ты не верила ни единому их слову, да и вообще, если никто из наших однокурсников не видел Атуа – это не значит, что его не существует, - возразила Анджи, - неужели кто-то посмел развеять твою веру в волшебство? Назови мне его имя, и вскоре мы принесём его в жертву Атуа! - ДА НИКТО ЕЁ НЕ РАЗБИВАЛ! – схватившись за голову закричала Химико, - НИКТО! НЕУЖЕЛИ ТЫ СЧИТАЕШЬ МЕНЯ НАСТОЛЬКО ТУПОЙ, ЧТО УВЕРЕНА, БУДТО Я САМА ДО ЭТОГО ДОЙТИ НЕ МОГЛА!?       Селестия и Анджи были шокированы, пожалуй, ещё сильнее, чем тогда, когда рыжая пыталась играть в «наглого скептика». Вся буря эмоций, что накопилась в сердце иллюзионистки за время недопонимания, вырвалась наружу, словно разрушительный сгусток тёмной материи. - Я устала… Мне так часто говорили, что моя магия – всего лишь дешёвые трюки. Цыганские фокусы. И я злилась, обижалась, пыталась возражать… Каждому, кто меня упрекал… Каждому, кто пытался вернуть меня в реальность, я клялась утереть нос своим волшебством, а то и угостить непростительным заклятьем… И ждала, когда придёт тот час… А месяц назад мне приснился сон… - задыхающаяся от бессильной злобы и отчаяния Химико внезапно затихла, и в её голосе начали проступать слёзы, - один жуткий, кошмарный сон, который я и по сей день вспоминаю с ужасом. - И… что тебе приснилось? – спросила Селестия с неподдельным интересом. Готесса свято верила в вещие сны, а потому всерьёз расценивала сновидения Химико как некий знак свыше. - Представь… огромный стеклянный гроб, - то и дело падающим в шёпот голосом начала Химико, слегка успокоившись, - запаянный и закованный в цепи. И ты стоишь в нём, раздетая догола. Разве что, шляпу тебе оставили. Ты мало-помалу начинаешь различать место, в котором ты оказалась. Это огромный бассейн, глубокий, словно колодец, и зловещий, будто вход в подземную тюрьму. Две или три одинокие лампы под потолком, да полные ряды зрителей, словно на театре. Смотрят на тебя, словно ждут чего-то, фоткают на телефоны и свистят, да кричат что-то неразборчивое. А рядом с тобой на плавучей банкетке разлеглось существо. Жуткое, уродливое существо, похожее на паука с рыбьей головой и осьминожьим клювом, половина тела угольно-чёрная, а другая – белоснежная. Его будто сшили из двух половинок. Лежит, смотрит недобро своими восемью глазами. Словно съесть хочет. И вещает что-то голосом, противным таким – им обычно шуты говорят во всяких представлениях. У зрителей спрашивает что-то, а они руки вперёд вытягивают большим пальцем вниз. И вопят оглушительно так… И тут гроб покачивает так медленно – опускают его прямо в воду. Медленно так, словно нарочно, чтобы напугать. Страшный паук сидит, смотрит на тебя с нескрываемым удовольствием, да лапами своими машет – словно дирижирует. И тут-то я поняла, что меня ждёт. Ведьмино купание. Что же ещё, раз меня в стеклянный саркофаг упаковали? А вода такая тёмная, как нефть, холодная. И до конца хочется верить, что это лишь розыгрыш. Что сейчас тебя опустят в воду, подержат там немного, а потом поднимут, эти извращенцы на тебя полюбуются, да и разойдутся. А нет. Падаешь всё глубже и глубже, а цепь всё не кончается. Кислорода становится всё меньше, стекло запотело, как зимой, а вокруг – почти темень кромешная. Хочется уже молить о помощи, чтобы достали тебя из этого проклятого ящика, да голос от ужаса пропал. И вдруг слышишь, как хрустит что-то где-то внизу. Глаза слипающиеся через силу раздвигаешь – и видишь, как самом углу, у твоих ног трещина поблёскивает, а сквозь неё вода сочится. И тут всю сонливость как рукой снимает. Бьёшься о стенки, кричишь до хрипоты, а твоя стеклянная клетка водой заполняется. Уже почти наполовину в ней скрылась, и тут-то осознаёшь, что тебе не сбежать никуда, не выбраться из этой подводной тюрьмы. Похоронили тебя здесь навечно. И только в такой момент понимаешь, что вот бы трансгрессировать куда-нибудь подальше из этого кошмарного места, да только как? Если бы это было возможно в реальности, а не только в моих фантазиях… И ты думаешь об этом, цепенея, пока вода подбирается к твоему горлу, и ты не захлёбываешься… Чтобы потом проснуться и осознать, что сон не ошибся… - В чём… не ошибся, Химико? – вставила слово Анджи, изрядно ошарашенная рассказом рыжей о зловещем сновидении. - Во всём. Слова наших однокурсников меня убеждали, убеждали, переубеждали – а сон словно взял за шиворот, да с размаху приложил о зеркало и сказал: «Смотри! Что ты видишь!?». А видишь ты шарлатанку. Заигравшуюся дуру, что даже не додумалась трансгрессировать оттуда, как только очнулась, а зачем-то ожидала, пока её поднимут и освободят. Дуру, которая даже в свою магию в глубине души не верит, не говоря уже о том, что способности все эти она себе выдумала и верила в них, словно малолетка, навечно оставшаяся в детстве. Вот, кто я на самом деле. И все те «глупые магглы», слова которых я изо всех сил стремилась пропускать мимо ушей, говорили мне чистую правду. Правду о том, что я – бездарное ничтожество, способное быть чем-то значительным лишь в своих мечтах. Недостойная обучаться рядом с вами в одной академии. Пустое место. Тот самый «глупый магл». Вот и всё…       Было ясно, что Химико старается сдержать всхлипы, но эта попытка ни к чему не привела. Рыжеволосая иллюзионистка закрыла глаза ладошками и горько заплакала. Тихонько, словно боялась испугать девушек громкими рыданиями, но Анджи и Селестия всеми фибрами души чувствовали эту боль, которой, казалось, был пропитан воздух вокруг Химико, словно ядовитым газом. Особенно не по себе было Селестии, за свою не слишком радостную жизнь навидавшейся множества таких жутких сновидений, каждое из которых казалось ей зловещим предзнаменованием. Готесса ни одну ночь успела увидеть во сне собственную казнь и публичное поругание, жертвоприношение и издевательства, отвержение и унижение, и всякий раз, проснувшись в слезах, сжималась в комочек от осознания своей слабости и беззащитности перед этим жестоким и немилосердным миром. Плакала, запершись в комнате общежития и боясь выходить наружу, опасаясь, что сон обязательно сбудется, и замирала от страха, когда слышала стук в дверь. И каждый день, сталкиваясь с людьми, получавшими удовольствие от её травли и втаптывания в грязь её самых сокровенных мечтаний, которые она по детской наивности открыла людям, которые казались ей интересными и понимающими. - Мяу! Убитая печалью Химико почувствовала, как о её ножку снова трётся Селестина кошка. Словно забодать хочет своим пушистым лобиком. Мурлычет свою песенку, как будто хочет утешить. На плечи иллюзионистки легли нежные, тёплые объятия девчат. Анджи и Селестия не произнесли ни слова. Они лишь тихонько поглаживали Химико по головке и заплаканному личику. Рыжая на миг перестала плакать и открыла глаза. Девочки ласкали её с такой искренней любовью, что, похоже, ни капли обиды, ни разочарования после неудавшегося чаепития они к ней не испытывали. Словно утренней ссоры и не случилось. - Простите меня… - едва успокоившись, угрюмо произнесла Химико, - что я вам утро испортила… Чаепитие вам сорвала, а вы меня утешаете… Как-то это… неправильно, что ли… Анджи и Селес промолчали. Лишь только вытерли рыжеволосой красавице слёзы и поцеловали в обе щёчки. Химико было невероятно приятно, как всякому не привыкшему к ласке человеку, втайне о ней мечтавшему. И, всё же, получать их от Анджи, пару часов назад, со столь редкой для полинезийки праведной злобой грозившей карами Атуа, и от Селестии, этой нелюдимой и холодной Королевы Лжецов, никогда в памяти Химико не ассоциировавшейся с добротой и заботой об окружающих, было для иллюзионистки весьма неожиданно. Но в этот момент девушки были словно плюшевые – милые, заботливые и такие добрые. - Я… всё-таки не понимаю… Вы… точно не держите на меня зла? Анджи-чан… Селес-чан… Скажите честно, вы бы задумались о том, чтобы сейчас утешить ничтожество вроде меня? Селес-чан, ты же наверняка поместила меня на нижний уровень своей иерархии людей… Признайся, ты бы задумалась о том, чтобы испытать к такому человеку хотя бы каплю сочувствия? - Нет. Я бы и не задумалась… Просто ты – такая же, как и я, - тихонько промолвила Селес, опустив взгляд и продолжая ласки, - и мысли у нас с тобой одинаковые… На свете существовал во все времена лишь один человек, достойный моей заботы и любви. Он сейчас сидит рядом с тобой. И вскоре, я поняла, что её достойна и ты. Я просто не прощу себя, если эта жизнь, этот неласковый мир убьёт твою веру в счастье и чудо, как долгое время пытался убить мою, и чуть не убил, если бы не милосердная фортуна, впервые за мою жизнь повернувшаяся ко мне лицом. Ты и подавно недостойна той участи, которую напророчил тебе сон. - Атуа не позволит ему свершиться, Химико. Никогда не позволит. Я не знаю, сколько потребуется крови принести ему в жертву, чтобы оградить тебя от такой судьбы, но будь уверена – он её получит. Да и было бы чему препятствовать! Ведь ты избрала карьеру мага во имя благой цели. Может быть, ты и забыла, но я не раз слышала от тебя, что хочешь нести своей магией людям радость, видеть счастливые улыбки на их лицах. Ты нисколечко не должна отчаиваться, даже если и сейчас нечто искушает тебя сдаться и навсегда забыть ремесло волшебницы. - Но… ведь всё это мой вымысел… Чистой воды бредни, - впервые в жизни Химико покраснела от стыда, услышав, что её назвали волшебницей, - я всего лишь фокусница, и чудес на свете не бывает. Пора, наконец-то, вырасти и стать реалисткой. - Реализм – враг счастья, - неожиданно вставила Селестия. - К чему ты это? - К тому, что тебя бросает то в жар, то в холод, и вот уже клеймившая магглов волшебница отрекается от магии и хочет «повзрослеть». Чрезмерное взросление убивает. Это как заказывать дорогое колье не у именитого искусного ювелира, а в очередном интернет-магазине. Оно словно нещадные рамки стандартов, «срезает» с драгоценности все мелкие авторские дефекты, и превращая его в бездушную фабричную поделку, в которой не чувствуется никакого душевного трепета, что сполна испытал осторожно и терпеливо созидающий красоту мастер, - заключила готесса, - но эти так называемые «здравомыслящие люди» изящно выходят из положения – они называют индивидуальность инфантильностью, а на деле их тщательно отрепетированные «ритуалы взрослости» – лишь страх разгневать одного злого духа, что зовётся «приличным» обществом. И я знаю это, как никто другой. - Химико, неужели ты не заметила, что стала Абсолютной иллюзионисткой благодаря этой самой вере в волшебство? Благодаря тому, что всякий раз, когда очередной неверующий пытался спустить тебя с небес на землю, ты мигом переставала его слушать и с жаром защищала мир магического искусства от посягательств магглов, - влезла в диалог Анджи, - именно это стремление к чуду и сделало тебя уникальной, неповторимой, той самой прекрасной волшебницей Химико Юмено, которую мы знаем. Если бы Атуа не желал, чтобы ты ей стала, он бы ставил у тебя на пути препятствия, и ты бы их точно никогда не преодолела, помяни моё слово! – со значением подняла указательный палец полинезийка.       Мокрые щёчки Химико покрылись нежным румянцем, а на душе стало так легко и тепло, словно внутри девчушки из-за плотной пелены свинцовых туч выглянуло ласковое солнышко. Вновь из персиковых глаз в два горячих ручейка полились слёзы, только теперь вместо горя и отчаяния их наполняли счастье и надежда. - Спасибо. Спасибо вам за всё, - всхлипывая вымолвила Химико, обнимая девчат, - вы правда думаете, что это так? Только честно! – хотя последние сомнения уже выветривались из головы рыженькой девочки. Анджи и Селестия молча кивнули. Тихо и умиротворённо, словно подтверждая общеизвестный факт. В тот же момент Химико почувствовала на своих тонких пальчиках мокрый носик Гранд Буа Шерри. Кошка, еле слышно мурлыча, своими умными янтарными глазами смотрела на иллюзионистку, как бы подтверждая серьёзность слов своей хозяйки и её избранницы. Химико аккуратно взяла Гранд Буа Шерри и осторожно обняла пушистую зверюшку. Шерри, конечно, явно была недовольна, что Химико её так тискает, но отреагировала лишь подёргиванием хвоста. Руки у рыжей девчушки были такие нежные и мягкие, что вскоре даже столь капризное создание перестало сердиться и вновь громко замурлыкало, перевернувшись на спину. Селестия умильно наслаждалась этим зрелищем, хоть и не без капли зависти – впервые на её памяти нашёлся человек, что так быстро открыл путь к сердцу её далеко не простой кошки. - Тебя и киса любит. Хочешь, открою тебе тайну? Химико кивнула, хоть и была уверена, что никаких тайн ей узнать не светит. - Она очень любит необычных людей. Её словно тянет ко всему иномирному, необъяснимому, сверхъестественному… Ты читала «Сны в ведьмином доме»? - Нет… - призналась Химико. - Она желает, чтобы ты избрала её своим фамильяром. Наверняка она думает, можно ли было бы выскочить с тобой за пределы нашего измерения. Знаешь, у кошек вообще развито чувство потустороннего и необъяснимого. Кто знает, может быть, она бы захотела отправиться с тобой в путешествие по коридорам между мирами? - Селес-чан… ты правда веришь в это? В путешествия между мирами? - Полностью. Никогда, правда, не совершала их в жизни, но я более чем уверена, что это возможно. Особенно – с твоим талантом, который по определению должен притягивать всё сверхъестественное.       Химико зажмурилась в умилительной улыбке, представляя, что однажды она будет способна совершить такое чудесное путешествие на глазах у изумлённой публики – главное лишь освоить секреты этого мастерства, да обзавестись фамильяром.