Социальная сеть

Я – вампир Лестат. Забыть меня невозможно. Давно я не занимался своей автобиографией, но XXI век принес кое-что получше, чем периодические издания и написание книг, сейчас широко распространен интернет, и недооценить его влияние на умы обывателей попросту невозможно, потому я и открываю свой блог с целью снова всколыхнуть старые мировые порядки в обществе тех, что пьют кровь. Я обращаюсь сейчас ко всем себе подобным: come out, come out, wherever you are. Что бы ни произошло в прошлом, ныне группа «Вампир Лестат» снова поет о прошлом и будущем, снова на рок-эстраде царят ангелы и демоны. Я снова начинаю собственную комедию масок. Я решил, что никогда более не буду во тьме и забвении. Я оставляю позади себя холодную и черную пустыню вечности. Джесс так и не одобрила мою идею, оставшись с Мекаре и Маарет, а Хайман вообще грозит оторвать мне голову, но Мариус решительно высказался по этому поводу в том смысле, что стоит оставить меня в покое, сам сверну шею себе. Миль, Эрик, Пандора и Сантино соблюдают вежливый нейтралитет, но они давно уже потеряли вкус к жизни, так что их стоит либо встряхнуть, либо о них забыть. Зато Арман и Дэниел не пропускают ни одного концерта, фанатеют, орут на весь зал мои песни… дикари. Габриэль не появлялась уже давно, зато Дэвид меня не бросает, он настоящий друг. Второй, кто никогда не уйдет от меня, разумеется, мой Луи, мое самое прекрасное создание и самый близкий мне нечеловек. Без них двоих мне точно не выжить, как бы я не старался. Сидящая за компьютером девушка довольно-таки бальзаковского возраста усмехнулась: это блондинистое трепло в очередной раз в своем репертуаре! Да еще и профиль завел не как-нибудь, а «Лестат де Лионкур» с примечанием в скобках «принц Проклятых». За последние двадцать лет их весьма долгого знакомства он совершенно не изменился. Милая дама, некогда, еще в последние годы прошлого ныне ХХ века носившая вымышленное имя Натали де Лионкур (более известная поклонникам вновь собранной рок-группы «Вампир Лестат» как «сестричка, ма шер») знала принца-паршивца еще с тех безоблачных дней, что в мировой классической литературе принято называть отрочеством. Когда ей было двенадцать, Луи и Лестат каким-то чудом познакомились и подружились с ее родителями, причем свел из волей случая бизнес Луи по грузоперевозкам, потому что папка тогда был калькулятором в магазине (теперь говорят менеджер). Узнав о милой дочке, оба вампира, неравнодушные к белокурым девочкам – даже чуть было Клавдией ее не назвали по привычке, – стали порой заглядывать в гости непременно с подарками. Мама сразу согласилась с нею относительно того, что Лестат очень эффектный и красивый, особенно впечатляет его белоснежная кожа, густые золотые волосы и напоминающие июньское небо глаза (понятное дело, обе устали от небритых чернявых кавказцев, а тут такой джентльмен). Еще сильнее привязалась застенчивая школьница к доброму и красивому Луи, ей даже снились его прекрасные зеленые глаза, а в некоторых до неловкости ярких снах девочка даже порой расчесывала его густые блестящие волосы, дорогим шелком струящиеся сквозь зубцы расчески. Что делать, пора пришла, она влюбилась, и даже зачитываясь школьной классикой все равно представляла на месте тех же Онегина или Гринева своего Луи. Терпение у вампира было королевское, иначе он бы скорее кусанул девчонку, нежели водил бы ее на дискотеки в клуб, попутно научив делать красивые прически, просто обалденный макияж, а также привил безупречный вкус в одежде. Разумеется, тем же самым и маменька занималась, но то маменька, а то герой ее девичьих грез. Дама, что не была красавицей в классическом смысле, но пользовалась чарами уровня Скарлетт О`Хары, усмехнулась и принялась строчить на компьютере старую историю, произошедшую с ними ну очень давно, однако до сих пор вызывающую при воспоминании о ней самый настоящий гомерический хохот… …Выпускной вечер в школе юной подруги шери Натали должен был произойти на рубеже тысячелетий да еще и накануне Миллениума, ну чем же это не повод пойти с ней? Да, Луи был настроен изобразить кавалера свой милой мадемуазель, но тут, совершенно неожиданно для обоих, с ними вместе увязался Лестат, что наполнило трепетную душу бывшего плантатора ну очень нехорошими предчувствиями, которые его, надо сказать, ну совершенно не обманули. Однако все по порядку. Лестат в ту ночь явно был в ударе: он исполнил с эстрады свой мегахит «Искупитель», перетанцевал со всеми девочками из класса (а с некоторыми и не по разу), после чего удалился покурить. Дальнейшее совершенно неожиданно кануло в густой ночной туман, он помнил только, что решил сначала перекурить, а потом перекусить, и намерение, судя по всему, таки осуществил. Ныне, в предрассветных сумерках – а было, видимо, часа так три ночи, но на дворе все же июнь месяц, - у Лестата нещадно раскалывалась голова. - Луи, - простонал он, держась за оную, - где Луи? - В гробу я его видал! – рявкнул мужской голос, в котором он опознал своего друга Жана Мишеля, отца Натали. - Да я понимаю, - прокряхтел Лестат, - где конкретно? Иван Михайлович брезгливо поморщился и довольно резко пнул гроб. В ответ раздалось: «Ну, чего надо? Спать не даете!», - после чего весьма отчетливо защелкал ключ, явно поворачиваемый на три оборота. Смутно вспомнилось, что Луи повесил на свой гроб сейфовый замок, но код, на случай, если тот заклинит, процарапал на боку. Так, Луи спать собрался… а еще какие новости? Взгляд прекрасного белокурого вампира упал на зареванную девочку, у которой аж карандаш для ресниц потек, а смыть-то его не так и легко. Сколько ж она плакала? И дивные золотые кудряшки в беспорядке, а ведь вчера два часа мокрые волосы в косички заплетала, штук пять ведь наплела, чтобы потом красиво было… и, надо сказать, на торжественной линейке, а затем в актовом зале очень красиво было. Натали напоминала расстроенного и порядком помятого ангела, если бы те носили серые брючные костюмчики со стального цвета блузками (красивые светло-серые туфельки куда-то делись). - О, ма шери, почему ты плакала?! – в экзальтированном ужасе вскричал Лестат. – Кто посмел обидеть ма пти?!! - Издеваешься? – шмыгнула носом не спавшая всю ночь юная фея. – Ты что натворил-то? - Я? – Лестат аж вспотел от нехорошего предчувствия. – Когда? Юная подруга дней его суровых принялась довольно красочно живописать (она не умела употреблять бранные слова, но от этого стало еще хуже). Как оказалось, танцевал Лестат, танцевал, а потом есть захотел, и Натали из мести подсунула ему ненавистную училку, которая ей чуть было ни за что, ни про что в аттестат тройку не влепила, но была окорочена справедливой директрисой. Откуда девочка могла знать, что училка на радостях от того, что сплавила осточертевших ученичков, уже никакая? Пусть Лестат ее и не убил, но насосался знатно, и посему пошел в разнос, чуть не станцевав для всех девочек разом стриптиз. Одноклассницы аж забыли, кто кому подружка, и шумно передрались за право следующего танца с златоволосым проказником, который едва не полетел носом со сцены, когда трое все-таки дружных девушек рванули покрепче, а отбиться уже все равно не смог. На этом месте повествования вампир внимательно изучил собственный торс, с ужасом обнаружив большое количество синяков, царапин, гематом, укусов и – о, ужас! – явственных засосов. «Ну и молодежь пошла! – удрученно подумал бывший актер. – Куда мы катимся? Вот тебе и Миллениум, девки совсем обнаглели». Для усмирения толпы ревущих от восторга девиц, что моментально признали себя фанатками его группы, хотя до того делились на нанаек и поклонниц «Иванушек», а посему принялись раздирать костюм красавца-певца на сувениры. Лестат повторно окинул себя взглядом, не обнаружил пуговиц и пары лоскутков рубашки (о судьбе пиджака он предпочел вовсе не думать) и задал до крайности глупый вопрос: - Ну а девушки-то где? - В обезьянник замели! – пароходной сиреной взвыла его нежная и трепетная Натали. – Их же от тебя только милиция и оттащила! - И сразу в обезьянник? Девушек?! – возмутился Лестат. - Нет, после того, как они милиционеров побили. Ключ защелкал снова, Луи заинтересованно высунулся, незаметно похихикивая в рукав – на Лестата было приятно посмотреть. - А… как же они..? – белокурый вампир беспомощно моргнул. - Каблуками, конечно, - самое ведь женское оружие. Лестат кинул взгляд на свои ковбойские сапоги, каблук на которых был где-то сантиметров на пять, и поинтересовался у прелестной подружки, а что есть ныне мужское оружие. Получив в глаз хуком слева, да еще и от всего плеча, он дурацких вопросов больше не задавал, и так регенерация отчего-то прилично запаздывала. Со словами: «Тоже мне каблук, вот настоящий каблук» маменька Натали вскинула по-девичьи стройную ножку, предъявив роскошную шпильку дюйма на три – вампир поневоле ее зауважал, сам такие когда-то носил, пусть и не шпильки. На современных женщин в жутких убитых кроссовках он смотрел презрительно, и миной в стиле: «Фи, и это дамы? Даже на каблуках ходить не умеют!» Луи вылез из гроба и притянул к себе прежде зареванную, а ныне тихо кипящую гневом Натали, затем проникновенно произнес: - Лестат, ну как тебе не стыдно? - Мне? – опешил принц-паршивец. – За что? - Я тебя же просил не пить всякую гадость. Менторский тон Луи неожиданно возымел действие: Лестат притих и без возражений полез в свой гроб. Он еще не знал, что через сутки все восемь школ города предъявят ему претензии за отпечатки зубов на лебяжьих шейках выпускниц… …Аккаунт социальной сети не покраснев сохранил правдивый рассказ. Сидящая у монитора дама приятной наружности весело улыбнулась, обнажив свои прекрасные сахарные клыки.