Трамвай

      Базаров опаздывал. Это только полбеды — опоздание можно пережить, тем более есть допустимый запас в виде 15 минут, но это не обычная встреча. Он опаздывал на пару по анатомии, а значит, он был при смерти, и от него зависело, будет он сегодня жить (успеет) или умрёт мучительной смертью (опоздает). Быстро похватав книги и тетради, остановившись, чтобы сложить халат (из-за которого и опаздывал) как положено, Евгений кинул телефон в карман, проверив время и удостоверившись, что его по-прежнему нет, он выбежал из дома, перелетая лестничные пролёты. Вызывать такси слишком долго и дорого в час пик, а вот выловить автобус или трамвай можно. Вылетев из подъезда стрелой, Базаров помчался на остановку, параллельно кутая плотнее шарф — в последние дни стало заметно холоднее.       Зима вступает в свои права: пару дней назад выпал первый снег, тонким ковром покрывший все угодные ему поверхности, от дыхания собирались морозные облачка, щёки краснели, не хватало лишь новогодней рекламы наперебой с Дедом Морозом и Сантой-Клаусом. Базаров среди всего этого чувствовал себя оленем. Его Новый год обычно проходит в морге на практике, в клинике на практике или дома (уже хорошо) с учебниками.       Остановившись у остановки (как символично), Евгений не сдержал ликования: подъезжал трамвай, который останавливается прямо напротив его корпуса. Едва открылись двери, выпустившие поток пассажиров, Евгений, матерящийся и запыханный, (пора бросать курить) уже был внутри, с облегчением стряхивая снег с шарфа и вдыхая тепло. И плевать уже, что оно пахло потом, зато не холодно.       Не став садиться, ( не то чтобы для этого были места) Базаров стоял, чувствуя, как остальные полмиллиона человек в трамвае пытаются вызвать у него разрыв сосудов, задавив насмерть. Переведя дух, он огляделся, насколько это было возможно, и наткнулся на парня с лёгкой, понимающей улыбкой. Он казался таким изящным даже в своём огромном пальто, и мысленно Евгений посетовал, что тот так легко одет: ни шапки, ни шарфа, ни перчаток. Модник. Тем не менее, Базаров улыбнулся в ответ, и, наверное, это выглядело слегка жутко со стороны (он не брился уже вторую неделю, а парикмахерская тоскует по нему и того больше, но зато он может киношно зачёсывать волосы назад, корча из себя Доктора Секси), но одногруппницы говорят, что ему так даже лучше, а он не спорит с девушками, которые проводили вскрытие так, будто у входа в морг висит их фотография с подписью "Почётный работник". Парень напротив улыбнулся чуть шире, опустив карие с золотом глаза, и его розовые сначала от холода, а теперь от тепла скулы очаровательно дополняли образ.       Волшебство момента сорвала кондукторша, подошедшая к парню, и тот вынул купюру, получив свой билет, пока Базаров непонимающе глядел на них, нахмурившись от такой резкой перемены. Его будто разбудили в разгар восхитительного сна. Медленно, но верно, кондукторша подбиралась и к нему, по пути штрафуя других пассажиров, и Евгений потянулся к карману, чтобы достать деньги. Так, телефон, ключи, кошел-... Стоп.       Нахмурившись, он полез в другой карман. Он не мог забыть свою вечную связку, святую троицу, легендарное трио: ключи, телефон, кошелёк. Только так, только вместе. Но и в другом кармане было пусто. Прогнав в голове свой стремительный выход из дома, он понял, что и вправду забыл кошелёк в прихожей. Успокоившись, припоминает, что обычно всегда оставляет в карманах сотку на проезд-... которую он вчера потратил на энергетик в его сумке. Чертыхнувшись, Евгений проверяет время, понимая, что не успеет дойти на своих двух, и со скорбным огорчением принимает свою судьбу — придётся драться с кондукторшей, чтобы отвоевать своё право доехать до университета. Кажется, всё это отразилось у него на лице, так что, когда ничего не подозревающая кондукторша двинулась к нему, (враг Базарова номер два: на первом месте всегда будет напыщенный препод по культуре с первого курса — Павел Петрович) одновременно с ней подошёл и тот парень, опередивший староватую мадам с зелёными с блёстками стрелками. Базаров был бы в восторге от них, если бы они не напоминали о всех препарированных лягушках, так что это, скорее всего, знак: старушку тоже надо препарировать. Пока Базаров думал, как не остаться по ту сторону дверей трамвая, раздался щелчок терминала и кондукторша, глянув на парнишу с хитрой улыбкой, оторвала билет, отдав его Евгению (стало ли ему совестно за свои мысли? Может немного.). Секунда, и до Базарова доходит, что сейчас произошло. — Спасибо... — звучит немного глухо, и он всё ещё в шоке. Смущённая улыбка его спасителя прячется за воротником пальто. — Да не за что, — он улыбается так чертовски мило, что это должно быть незаконно. Базаров может поклясться, что у него случился мелкоочаговый инфаркт миокарда на эти три секунды, что он не мог оторвать глаз от этого восхитительного зрелища. Тёплые глаза так затягивают, что он сам смущается, но ничего не может поделать — остальной мир начинает звучать как-то тише, и время бежит не так быстро, в отличие от его сердца.       Евгения вдруг несильно толкают, скомкано извиняясь, и он возвращается в реальность, где он опаздывающий ординатор, которому как никогда поставили лекцию, вместо привычной практики в клинике, но его это, почему-то, больше не волнует. — Как насчёт кофе? — Мне и кофе вам купить? — хмыкает парень, но глаза его веселятся. Базаров усмехается: — Нет, это с меня. Так, что думаешь? Как зовут-то тебя? — Зовут Аркадий, а думаю я, что мне уже пора, — хитро сверкнул взглядом парнишка, и собрался было уже выйти на остановке у гуманитарного корпуса, как Базаров перехватил его за запястье, и, прежде чем он понял, что делает, стянул свой шарф, обмотав им открытую шею Аркадия. — Так-то лучше, — довольно улыбается Евгений, отпустив руку парня, — до встречи.       Аркадий остался на остановке, ошеломлённо хлопая глазами. Тихонько зарывшись кончиком носа в шарф и вдохнув аромат притягательного парфюма, он улыбнулся, и зашагал к университету.       Базаров запомнил гуманитарный корпус, номер трамвая и тёплые-тёплые глаза Аркадия.

***

      Всю последующую неделю судьба будто дразнит их: они всегда встречаются по разные стороны дверей трамвая. Пока в воскресенье, когда им обоим абсолютно точно никуда не надо, Базаров не вылавливает Аркадия в последний момент, цепляя его руку. — Так, как насчёт кофе? — спрашивает он, затаив дыхание, и Аркадий тихо смеётся. — От чашечки не откажусь.       Потом Евгений узнаёт, что кофе Аркадий любит безбожно, ему двадцать и учится он на филфаке. А ещё он замечательно смотрится в его квартире и в его сердце, так что Новый год он встречает в лучшей компании.