Разрушение

В Мондштадте творился сущий ужас. Люди, как муравьи, убирались из города и направлялись в соседние. Однако, уже после этого пошел слух, что разрушено будет все. Небо над головой было как назло самое яркое и голубое, а погода была очень даже благоприятной, в обычный день она бы подняла всем настроение. Но не сейчас. Десять часов до начала конца. Действующий магистр Ордо Фавониус собрала всех людей с глазами бога или владеющих боевыми искусствами, которые могли бы помочь в бою, то есть, все, кого она знала — Кэйа, Лиза, Рэйзор, Мика и так далее. Самые смелые, готовые пожертвовать собой, граждане построили бункер. Объединив силы, участники собрания создали сложный защитный барьер поверх него, позволявший видеть все, что происходит за его пределами. У Кэйи и Дилюка только налаживались отношения, они совсем недавно стали парой, но теперь были обречены на смерть. Или же нет? Дилюк высказывался пессимистично, на самом деле, призывая таким способом победу, а Кэйа напротив, разряжал обстановку позитивом, хотя просто мечтал погибнуть в этот день. Принц мела был создан и выращен искусственно. Выращен только во младенчестве, а начиная с трех лет учился жизни на Драконьем Хребте. На данный момент ему около двухсот. Он знал, что сойдёт когда-нибудь с ума. Знал, что захочет отомстить тем, кто не дал ему увидеть родину — Кхаэнри’ах. Он хотел в одиночку убить всех архонтов Тейвата. Само собой, это все совсем не так просто, как может показаться. Он делился своими целями с Сахарозой. Она обожала Альбедо и никогда бы его не предала. Теперь он даже отвечал ей взаимной симпатией, хотя на самом деле больше ничего не чувствовал, только не питал к Сахарозе ненависти, как ко всему остальному. За прошлые дни Сахароза получила море информации о Кхаэнри’ах и покраснела около сотни раз. — пять часов двенадцать минут. — Альбедо, что ты сделаешь первым? — она уже путалась во всех этих планах, как только ни пытаясь понять их, не смогла — они были доступным языком написаны только для самого Принца мела. — приду в Мондштадт лично и уничтожу каждого, кто имеет глаз бога, а потом и самого архонта. Ты ведь со мной? Альбедо протягивал ей руку. Она послушно положила на нее свою. Их пальцы сплелись, а вторая ледяная рука принца оказалась на шее Сахарозы. Все выглядело так, будто сейчас они должны были поцеловаться, да чего уж там, она сама этого ждала, но этого так и не произошло. Спустя несколько секунд он убрал руки и отошел, наблюдая Мондштадт с вершины Драконьего Хребта. — ты видишь это? — Принц смотрел на барьер, подсвечивавшийся красным цветом, которым был накрыт город. — Справиться с этим не составит мне никакого труда. — Он повернул телескоп, — а они ещё и собрали тех, кто мне нужен, в одном месте. — у них будет мало времени, чтобы пожалеть. По всему телу Сахарозы вены и капилляры окрасились в темно-фиолетовый цвет, а потом и кожа ее приобрела нездоровый синеватый оттенок. Сахароза взяла Принца мела за руку. Его рука была такой же синей, на ней были видны фиолетовые прожилки. Она безо всякого стеснения посмотрела ему в глаза. Тот посмотрел на нее в ответ и изобразил улыбку. — каково это — ничего больше не чувствовать, кроме негатива? — немного тяжело. — ничего, через десять минут ты уже привыкнешь. — Он сжал ее руку крепче. — я все ещё кое-что чувствую. Яд должен был подействовать мгновенно. — быть такого не может. Ты лишь пытаешься имитировать чув… — я люблю тебя, Принц мела. Он вздохнул, изображая озадаченность. — я тоже люблю тебя, Сахароза. Это и есть человечность. Мы останемся людьми, пока мы любим. И она сжимала руку ещё крепче, чем он мог вообще. Ему было больше нечего делать, кроме как поцеловать ее. Отросшие небольшие клыки поцарапали ее губу, а из царапины показалась фиолетовая кровь.