Приключения итальянцев в Берлине

       Коралайн наконец подняла свою тяжёлую голову. В глазах двоилось. Пахло какой-то гнилью или плесенью. Запах этот время от времени обострялся, отчего девушку мутило до ужаса. Проходило время, появлялись новые ощущения: ныли руки и ноги, позвоночник тоже пронизывало. — Доброе утро! Как вечерняя прогулка по сомнительным районам Берлина? Коралайн перекосило от мерзкого знакомого голоса. — Какого воровать людей, которые искали откуп? — она подняла гудящую голову, сузила голубые глаза. Единственной проблемой было то, что лица девушка не видела. Даже не распознавала, где находится. — Ах, это вы! Какая жалость. Я же видел вас вживую только один раз. Помните меня? — Нет. И не хочу. — Жаль. В общем, вы меня видели. И даже ничего не сообщили своему дружку. Теперь оба тут. Мне кажется данная ситуация очень комичной. — его поза напоминала позу официанта, которые выставляет руку, согнутую в локте. На запястье поблёскивали часы. — Мне противная такая манера разговора. Вы ведёте себя так любезно, а потом засовываете в газовую камеру. Хватит. Полно лицемерия. Коралайн отвернула голову. Плечи заныли. Помутнение в глазах уходило, показывая ужасное положение дела: девушка привязана к стулу за ноги и за руки. — Как вы угадали? Любительница детективов? — молодой человек подходил к ней с другой стороны, пытаясь попасть в поле зрения. Та не ответила. Уже думала, как бы выбраться. Незамеченным это не осталось. — Ой, простите мне мою грубость! — его рука дёрнулась, отчего появились крепкие мужчины. Верёвки перерезали в два счёта. Это отдалось во всех онемевших конечностях болезненным подрагиванием и режущей пульсацией. Но параллельно произошло непонятное девушке резкое движение. Спустя мгновение она была уже на бетонном ледяном полу. — Теперь мы на равных: оба на ногах. Ощущения сначала притупились, а потом нахлынули в полной мере. Девушка думала, что ей вонзили копьё в позвоночник. Болевой шок тем и характерен: сначала человек не понимает своей участи. Она закричала, как вне себя. Это усилие больно отдалось в затылке, снова вошло иглой в спину. Коралайн замолкла, не имея возможности даже сжаться от боли.  — Почему молчите? Кричите, если надо, помогает! В голове пронеслось болезненное воспоминание о словах Виктории. Сейчас Коралайн невероятно хотелось верить в то, что эти люди неискренние, лживые, алчные: ведь будь они таковыми, не волновались бы о её состоянии, не травмировали себя. Коралайн хотела вцепиться рукой в бетон, но раздалась мерзкая ломота. — Я очень люблю раскрывать людей. — он подошёл к лежащей. — Многие предают друг друга, обманывают, бросают. Интересно, как поведёте себя вы. На секунду всё затихло. Девушка успела испугаться. И неспроста. Она получила новый удар в спину. Размашистый, насыщенный. Острый нос ботинка, казалось, даже помялся. Этот урод наверняка ждал нового крика. Но Коралайн до агонии сжала челюсти. Едва пискнула. Потом всё равно отключиться. Так и произошло. Во сне ей покоя не было. Видимо, те прислужники её перетащили. Девушка раскрыла глаза. Ноги пронзила острая, словно при артралгии, боль. Было бы справедливо подумать о сломанном позвоночнике. Коралайн поморщилась от непонятного запаха. «Где-то здесь Итан…» — пронеслась мучительная мысль. Коралайн чуть опёрлась на руки. Вновь напряглась, поджала губы, сдвинула брови. Пришлось оглянуться, попытаться понять, куда ползти. Помещение напоминало цех, но не особо большой. Возможно, это был склад. Здесь стояли разнообразные игровые автоматы, холодильники, мебель и прочий хлам, который служил прикрытием, закрывал входы, выходы, окна. Из света была нероскошная лампочка, изредко гаснувшая. Коралайн опустила отяжелевшую голову. Куда приближаться, она не знала. «У меня сто процентов сломаны рёбра. И позвоночник. И ноги. Уроды.» Девушка вздохнула, что отдалось в грудной клетке чуть ли не с жжением. «Кого мне спасать?..» Тело полностью обмякло, лицо соприкоснулось с пыльным бетоном. Частое, но осторожное дыхание отражалось от стен. «Сначала себя.» Девушка опёрлась на менее пострадавшие конечности, начала потихоньку передвигаться. Каждый раз она сдерживалась, дабы не издать крика. Этим тварям нравится слушать её страдания — такой радости Коралайн им больше не доставит. Благо, глаза начали привыкать к мигающему свету. Ещё раз вздохнула, заранее предвидя боль в рёбрах, сжимая кисти в кулаки. Но последний ориентир пропал. Погасла чёртова лампочка. Лопнула. Коралайн больше ничего не видела. Проползя примерно полтора метра, девушка упала в обморок, распластавшись по пыльному и холодном полу. Время шло. Коралайн не поднималась, хотя возможно, ей подсознательно не хотелось это делать. Хотелось просто лежать на этом мерзком полу, а потом очнуться под тёплым пледом. С каждым мигом надежда на спасение угасала. Не то, чтобы она в принципе была. Коралайн подняла голову. Света не было. Боль, кажется, утихла. Или просто въелась? Девушка попробовала ползти — больно, но терпимо. Так она преодолела примерно два или даже три метра. Но руки устали, пришлось передохнуть. Почувствав, что утыкается лбом в холодную поверхность, Коралайн слегка приподнялась, чтобы рассмотреть препятствие. Ничего не удавалось увидеть, лишь небольшая визуальная схожесть со шкафом. Девушка чуть пригляделась, увидела небольшую щёлочку света. Ещё раз осмотрела. «Как бы я хотела — не передвину.» А что теперь делать — ползти назад слишком рискованно. Вопрос в другом: вдруг за щёлочкой сидит затаившая её сюда гадина и ждёт, пока Коралайн вломится туда. «Плевать, пусть наблюдает.» Скорее всего, Коралайн была в агонии, иначе её решение не объяснить. Злость подогревала все затаившиеся от боли возможности. Первым делом она постаралась оторваться от земли хотя бы на тридцать сантиметров. Медленно перемещала вес на ноги, которые каждый раз отдавали жалящей болью. Девушка скалилась, скрипела зубами, но крика не издавала. Потихоньку вставала на колени, впиваясь в бетон пальцами. Все кости, казалось, хрустят в унисон. И кровь неприятно приливает к голове, оставляя после себя противную пульсацию. Она проявляла присущее немцам безразличие к своим ощущениям. Она стоит, но на коленях. Стоять на коленях нельзя никому и ни при каких обстоятельствах. Нужно вставать дальше. Коралайн использовала своё препятствие, как помощь: вцепилась в ручку на дверце, повисла на ней, начала постепенно подниматься. Шкаф грозно покачивался под её весом. Коралайн в ответ лишь крепче вцеплялась в ненавистную ручку, закусывая губы до свода челюсти. Ведь она уже стоит на ногах. На полусогнутых, пронзаемых болью ногах, но стоит. Девушка осторожно выдыхала, маленькими порциями, лишь бы рёбра не чувствовать. Ноги вдруг подкосились, а девушка успела схватиться за верхнюю полку. Та скрипнула, но не подвела. Коралайн потянула на себя единственную дверцу, повиснув и на ней тоже. Шкаф звучно стукнулся о стену. Задрожало что-то, похожее на металл. «Сетка? Решетка? Где я вообще?» Догадаться невозможно, но можно выбраться. Девушка приподняла ноющую ногу, ударила ею в заднюю фанеру шкафа. Та задрожала, ударяясь о бетонную стену сзади. Металлическая ерунда тоже задребезжала. «Там есть пространство…» — подметила для себя девушка. Коралайн привыкла к болям. Сейчас у неё есть, чем заняться, поэтому некогда было страдать. Она решительно ударила по фанерке второй раз. Та, о счастье, треснула. Коралайн показалось, что она слышит шаги. Поэтому ускорилась. Отпустила дверцу шкафа и полку, опустилась на корточки. Движения были механическими, Коралайн всё же боялась вновь упасть в обморок из-за болевого шока. Дрожащими руками она выдрала отодранный кусок, чуть не упав на больную спину. Вторая часть, что располагался выше, упала вниз, издав эхо. Девушка не боялась уже стать замеченной, она хотела выбраться хоть куда-то. Улыбалась пересохшими и разбитыми губами, когда выкидывала несчастную древесину. Девушка предчувствовала небольшую победу. Шаги приближались, приближался и адреналин. В итоге где-то над ухом раздалось растерянно итальянское: — Кто здесь? Вновь этот крепкий аромат ириса и жасмина. «Итан живой…» — эта мысль заставила улыбнуться до боли в мышцах лица. Девушка поняла, что за шкафом действительно была решетка. Коралайн приподнялась, насколько смогла, просунула руку в ячейку, попыталась вспомнить этот чужой и ненавистный ей раньше язык: — Итан, это Коралайн. Она постаралась выдавить из себя бодрость, а получилась только глуховатая радость. Собственно, большего и не нужно было. Руку начинало резать из-за едва покрашенного металла. Девушка уже испугалась, что юноша её попросту не узнает. — Коралайн? — с нарастающей надеждой вздохнул Итан. Коралайн закивала, будто сама себе. — Коралайн, как вы… Не может быть… — девушка почувствовала, как он взял её за руку, — Как вы сюда вообще попали? — Отловили. Как и вас. Девушка чувствовала, как у Итана дрожит ладонь. Он осторожно отпустил её руку и отошёл, говоря каким-то заговорческим шёпотом: — Нужно хотя бы не отрываться друг от друга. Никто не знает, что у этих… На уме. — Да… — смогла лишь прошептать Коралайн. — Можете хоть немного описать, что стоит за решёткой? Девушка не видела его лица. Шкаф граничит с решёткой лишь наполовину. — Я сейчас нахожусь в шкафу, рядом. Не вижу, не знаю… Тоже мебель. — Выйдите, пожалуйста. Я сейчас что-нибудь сделаю. И отползите подальше. Коралайн вновь незаметно кивнула, в предвкушении отбежала. Долго стоять не смогла, опустилась на пол. Думал Итан недолго. Скорее всего, он начал выламывать решётку со стороны шкафа. Силы у Коралайн кончались, иногда она слышала тяжёлые вздохи Итана. Он, наверное, бился о неё. Больше выламывать было нечем. Это продолжалось достаточно долго. Девушка подошла к шкафу, новб повисла на полке, дабы не потерять сознание. Она также поняла, что следует хоть как-то его отодвинуть. На ватных ногах уже ослабевшая девушка поплелась к боковой стенке, начала тянуть на себя. С каждым рывком начинала кружиться голова. Коралайн настолько желала помочь спасавшему её человеку, что не могла вспомнить о своей ноющей ноге, о мигрени, о простреливающем позвоночнике. Чуть оттащив махину, она вновь повисла на полке. Итан провёл ещё пару махинаций, от повторяющегося звука которых девушку начало мутить. Раздался последний удар и треск. Посыпалась пыль. Но у Коралайн не было сил выкашлять эту смесь.  — Коралайн?.. — тревожно спросил Итан. Девушка тотчас отцепилась от единственной страховки. Она была уверена, что ноги её подведут, поэтому зашагала к Итану как можно быстрее. Парень выглядел не лучше неё. Прошло не больше пяти часов с его похищения. Видно, ему уже тоже досталось: пару мощных ссадин на ключице и синяки на предплечьях. Хотя при виде девушки глаза его немного зажглись, губы дрогнули в слабой улыбке. А Коралайн начало лихорадить. Попыталась улыбнуться, выставить руки для объятий. Но покачнулась, причём очень сильно. Слабыми и истощенными руками девушка чудом успела схватиться за Итана. Он тоже успел среагировать, успел схватить её. Но, к сожалению, за рёбра. Коралайн хотела закричать, уже забыв о своём обещании… В итоге, не смогла: крик получился немой. Она вновь в обморок от болевого шока. Теперь, хотя бы, не одна. ____________________________________ Виктория и Томас смотрели на тяжело дышащего Дамиано, которого они потом и кровью уложили спать. Наверное, он просто прикидывался. Но ребятам уже было в тягость думать о таком. Они уселись друг напротив друга, продолжая молчать. Первым голос подал Томас: — Как думаешь… Коралайн уже всё забрала?.. — Не знаю. — пожала плечами подруга. — Она бы позвонила. — черты лица вдруг напряглись, уголки рта опустились, — У неё нет нашего номера. — Вот же… — Томас раздражённо отвернулся. Оба продолжили думать. Они очень хотели спать. Но держались. — А вдруг Коралайн тоже похитили? — внезапно предположил Томас, странно выгнув руки. — Да ну тебя. Бред. — отмахнулась Виктория. — Они её даже не знают. Только если по голосу… — Как это — по голосу? — Она говорила с похитителем. — Виктория постаралась произнести это безразлично, но глаза её забегали. — Почему мы об этом не знаем? — Пить надо меньше. — У тебя одни отговорки, Вик! Это несправедливо, мы все участники группы, разве нет? — Я что, соврала? Томас уже приготовил новую ответную фразу, но его прервало сопение Дамиано. Парень замолк, стыдливо опустил глаза в пол. Вик смотрела некоторое время надменно, хотя в итоге смягчилась: — Прости. Я бываю неправа. И поступила безответственно. — Всё в норме. Не нужно ссориться. Это только всех разрушает. Томас устало улыбнулся, протянул выставленный мизинец: — Мир? Вик протянула свой мизинец в ответ, скрепила с пальцем друга. И заулыбалась. Разомкнув пальцы, она обняла Томаса, слегка укачивая, словно ребёнка. Тот крепко обвил девушку руками, упираясь носом в её плечо. Вскоре они даже поговорили. По-доброму, светлому, как в старые — добрые времена. Вик уже какой раз улыбалась за эту почти скорбную ночь. Томас почему-то встрепенулся, серьёзно посмотрел на неё: — Ты звонила в полицию? Виктория покачала головой. Её глаза расширились от ужаса. — Чёрт… — Звоним, давай! Девушка вскочила на ноги, побежала за телефоном. Срочно набрала номер. В этот раз ей было не страшно звонить. Виктория искренне надеялась, что им помогут, даже если это другая страна. Голос женщины был строгим, но наверняка справедливым. После звонка Вик чувствовала опустошение и лёгкость одновременно. Увидев за спиной Томаса, она спокойно кивнула: — Они помогут. Не отвернуться от нас. Не должны. — Это хорошо. Даже очень. Мы правильно сделали. Да и Коралайн бы не посоветовала нам ничего плохого. — Точно. Телефон под рукой Виктории зазвонил. Сначала она испуганно взглянула на Томаса, затем осторожно подняла трубку. — Ало?.. — Как вам там? Всё ещё хочется спать? Или ты ещё успокаиваешься? Виктория поменялась в лице. Каждая морщинка выражала презрение. Она озлобленно процедила: — Зачем звонишь? — Да так. Дело в том, что вы слишком безответственно относитесь к тем, кто вам помогает. Виктория побелела, догадываясь, о чём пойдёт речь. — Удивил? Да, Коралина у нас. Теперь осталось взять Томаса или Дамиано, чтобы собрать полную коллекцию. Девушка вцепилась в несчастный корпус. Её взгляд приварился к одной точке. Поджатые губы подрагивали от обиды и ярости. — Ало?.. Датская тварь ещё здесь?.. — Только попробуй. Я тебе голову отгрызу. — шипела она. Томас, как и Коралайн в прошлый раз, попытался поговорить вместо Вик. Но та отшатнулась от него, грозя пальцем. — Ну посмотрим, кто кого. Вернее, кто быстрее. — Ты пожалеешь. Очень скоро. Если мне никто не поможет, я сама тебе отомщу. — Ой, а девка-то тебе чем сдалась? А-а-а-а… Я кажется, начинаю понимать… А твои ребятки знают? — Закрой свой поганый рот, подонок, закрой и никогда не открывай его! — вопила Виктория, уже не сдерживаю слёз. Томас всё-таки отнял у неё телефон. Девушка закрыла рот руками и опустилась на пол, всхлипывая от страха. — Что вам опять надо? — твёрдо начал тот. — Ой, Томас. Знаешь, нам нужен ты. Будешь мне песенки на гитаре играть. О, как весело будет… Сказка. — Что. Тебе. Надо? — подбородок парня вздрагивал. Он не смотрел на Вик, на её мучения, делая сохранить спокойствие. — Выкуп. Понятно? Деньги. Двадцать пять тысяч. — Коралайн шла за деньгами. Вам придётся её выпустить, чтобы не упустить возможность. — Как это?.. Так вот про какие деньги она говорила… Ясно. А мне всё равно, кто принесёт. Главное, чтобы быстрее. Ко мне скоро рули новые придут… — Никого, кроме Коралайн, не пускают. Думайте, нужны ли вам деньги. — Так, щенок, ты меня шантажировать думаешь? Это только я могу делать, слышишь? — Это не шантаж. Я до такого не опущусь. — Томас выключил телефон, опустился к Вик, прижал к себе её дрожащее тело — Они их убьют… Томас, что мне… Что нам делать? — истерически вскрикивала девушка. — Тихо, тихо… Мы справимся… Пожалуйста, послушай, Вик… — Как, Томас? Коралайн… Они теперь её убьют… Чёртовы деньги, лучше бы они меня схватили… Зачем мы её отпустили?! — Вик… — Томас, я убийца! Что я наделала… Томас спрятал Викторию в своих объятиях. — Пожалуйста, Виктория. Послушай. Мы всё сделаем, как они просят. Не сдаваться — вот, что главное. Мы всех спасём… И Коралайн, и Итана, всех… — Коралайн?.. — хрипло произнёс появившийся Дамиано. Томас вздрогнул, обратил внимание на друга. Ему хотелось верить в ночные тени, но было видно, что друг просто убит. — Коралайн тоже похитили, да?.. — безжизненно переспросил Дамиано. — Не молчите, да? Виктория закатилась слезами. Маленькая Чили тыкалась в неё носом, но девушка даже не чувствовала её холодного носа у себя на коже. Томасу сейчас очень хотелось разорваться. Пусть это было и невозможно. А терпеть невозможность помочь всем — ещё хуже. Он сдвинул брови, стараясь остановить и свои слёзы, но стало только хуже. Одна хрустальная капля уже опустилась на макушку Вик.