Сломанные вещи

В большом, но уютном двухэтажном коттедже в Уорлингеме, мирном пригороде Лондона, было шумно. Две рыжеволосые девочки бегали по просторной гостиной, совмещенной с кухней, наворачивая круги вокруг длинного стола, заставленного блюдами с едой, и не обращали внимания на окрики красивой молодой женщины с такими же рыжими волосами. Высокий подтянутый старик и коренастый темноволосый мужчина что-то увлеченно обсуждали, лихо переворачивая мясо на портативном гриле в самом углу кухни, седая пухленькая женщина с волосами, собранными в пучок, колдовала над плитой. У дальней стены весело потрескивал красиво отделанный камнем камин. Эстер сидела на высоком стуле за кухонным островком и с мрачным видом резала помидоры. Нож то и дело громко клацал по широкой разделочной доске, заставляя старшую Аддингтон коситься в ее сторону. Наконец, Лаура оставила попытки угомонить дочерей, вздохнув, собрала волосы в хвост и подсела к сестре. С первого взгляда на двух девушек трудно было догадаться, что они родственницы. Лаура, высокая, тонкая, унаследовала от отца все типичные шотландские черты: огненно-рыжие волосы, яркие голубые глаза, очаровательную улыбку. Эстер больше походила на мать: кареглазая, среднего роста, она никогда не была худой, но была вполне гармонично сложена. Шотландские корни в ней выдавал только медный отлив темных волос. Но, несмотря на кажущуюся непохожесть, при ближайшем рассмотрении быстро становилось понятно, что они сестры: у обеих девушек были совершенно одинаковые острые, чуть вздернутые носы, тонкие губы и брови вразлет. - Эстер, - осторожно позвала Лаура. - М, - та не отрывалась от своего занятия. - Что произошло в Энфилде? Эстер вскинулась и бросила на нее настороженный взгляд. - Ничего, - ровно ответила она и вернулась было к помидорам. – Ай! Лаура ощутимо пнула ее под столом. - Не валяй дурака, - вполголоса посоветовала она младшей сестре. – Ты уже неделю выглядишь так, будто дядя Берни встал из могилы и забрал у тебя половину фирмы обратно, не иначе. Эстер угрюмо покосилась на нее и тяжело вздохнула. Еще одна помидора пала смертью храбрых. Какие-то время над кухонным островом висела тишина. - Лаура, сколько получают учителя в государственных школах? – вдруг выпалила младшая Аддингтон. - Тысячи три, я думаю, вряд ли меньше, - пожала плечами та. – Моя знакомая работает где-то в Ислингтоне, я могу спросить, если нужно. - Не нужно, - отмахнулась Эстер. – Съем жилья не отнимает даже половины этой суммы. И страховка... Зачем иметь частную страховку, если боишься ее использовать? – и она с силой воткнула нож в доску. Дерево жалобно крякнуло, и за спинами сестер послышался кашель, от которого обе подпрыгнули. - Осторожнее, пожалуйста, молодая леди, - миссис Аддингтон неодобрительно посмотрела на глубоко вошедший в доску клинок. – Это подарок от твоего отца на тридцатипятилетнюю годовщину свадьбы. - То есть мне нужно проявить уважение, потому что доска старше меня, - буркнула Эстер и поймала еще один укоряющий взгляд матери. – Прости, мам, я случайно. Лаура подождала, пока мать опять сосредоточится над кастрюлей, и снова наклонилась к сестре. - Ты с кем-то встретилась в Энфилде, - негромко констатировала она. - Почему это для тебя важно? Эстер еще раз вздохнула. - Почему человек, отчаянно нуждающийся в помощи, может ее отвергать? – ответила она вопросом на вопрос. Сталь в очередной раз громко клацнула о дерево. Старшая задумалась на несколько секунд, параллельно отбирая у нее нож и придвигая к себе многострадальную доску. - Вероятно, потому этому человеку уже предлагали помощь, а вместо этого навредили, - предположила наконец она. Несколько секунд Эстер смотрела на сестру широко распахнутыми глазами, а затем в противоположном конце комнаты с жутким грохотом упал стул. - Элис, Фрейя! – рявкнула Лаура, бросая нож и вскакивая. Близняшки молниеносно испарились, послышался только громкий топот по лестнице на второй этаж. Эстер забрала нож с доской обратно и вновь яростно принялась кромсать помидоры.

***

Лондонский Сити накрыла темно-серая пузатая туча. Некоторое время она просто висела на центром города, а затем разразилась таким ливнем, что зонты стали практически бесполезны. Серьезные дамы в деловых костюмах от Гуччи и представительные мужчины с ролексами на запястьях с неподобающими криками разбегались по ближайшим укрытиям, но дождь настигал их прежде, чем они оказывались под спасительными крышами или в машинах. Том медленно шел, тяжело переставляя костыли и чувствуя, как ледяная вода стекает по шее. Нога пульсировала, руки горели огнем, но он знал, что осталось немного: офис, адрес которого был указан на визитке, находился буквально за поворотом. Этой ночью он не смог заснуть. В комнате было холодно, он кутался в тонкое одеяло, но старался не шевелиться лишний раз: при неудачном повороте ногу простреливало болью до самого бедра. Обезболивающие почти закончились: он оставил две таблетки на утро. Конечно, можно было выпить их вечером и наконец немного поспать, но тогда сегодня он просто не смог бы дойти даже до автобусной остановки. Остальная пачка полностью ушла за прошедшие четыре дня на поездки в банки. Яков позвонил в субботу утром. Том знал, что так будет, еще в тот момент, когда со страховки списали деньги за больницу. Но приготовиться так и не смог. - Сумма неполная. Месяц истекает в следующую субботу, это последний день, когда ты можешь исправить ситуацию, - ничего не выражающий голос Чэнди походил на механический автоответчик. - Если же нет - ты знаешь, что будет. Сегодня была пятница. Пятый день он пытался найти требуемую сумму. Все банки находились ближе к центру города, а это означало долгий и непростой путь, облегчению которого костыли ничуть не способствовали. Первый день был самым успешным. Ему хватило сил зайти сразу в три банка: он хорошо поел, и обезболивающие все еще сильно действовали, да и за выходные он немного отлежался. Везде ему отказали. Недостаточный уровень заработной платы, незакрытый долг, что-то еще. Той ночью, когда эффект лекарств сошел на нет, в полной мере сказалось игнорирование рекомендаций врача: он едва не выл от боли. Вместе с болью в ноге и ушибленном при падении плече пришел очередной приступ артрита, прокатившийся от пальцев до запястий и заставивший вцепиться зубами в подушку. Тома кидало то в холод, то в жар, лихорадило, он едва забылся тяжелым сном к рассвету, но спустя пару часов все равно пришлось подняться. Во второй день он смог зайти только в один банк, все также безуспешно: кредитная история не удовлетворила сотрудницу за стеклом еще на подлете. На третий день Тому стало еще хуже: обезболивающие переставали действовать гораздо быстрее, и лишенная покоя нога непрерывно ныла. На четвертый день в дополнение к этому артрит разыгрался окончательно, и он не был уверен, отказали ли ему в очередном банке исключительно по объективным причинам или из-за непрезентабельного внешнего вида: трясущихся отекших рук и мертвенной бледности, делавшей его похожим на наркомана. Придя домой после новой неудачи, он рухнул, не раздеваясь, на кровать, и пролежал так до утра, то ненадолго засыпая, то снова вскидываясь со сдавленными стонами от прошибающей тело боли. Итак, сегодня был пятый день. Больше не было банков, которые могли выдать ему кредит. Была только визитка, одиноко лежащая на столе напротив кровати. В каждый из этих дней он ждал, что при возвращении домой обнаружит журналистов или папарацци, от каждой попадавшейся на глаза газеты внутри все обрывалось. Но то ли Эстер Аддингтон сдержала свое слово, то ли не успела еще накопать материал, то ли решила выждать: его никто не тревожил. Том не надеялся на первый вариант: вера в подобное благородство однажды уже обошлась ему слишком дорого. Ухоженная, красивая, мисс Аддингтон принадлежала к его старому миру, в котором существование искреннего сочувствия было крайне маловероятным, и Хиддлстон полагал, что это затишье перед бурей. Но выбора у него не было: все знакомые, у которых можно было попросить взаймы больше тысячи фунтов, растворились в воздухе несколько лет назад. Если бы это касалось только его самого, он никогда бы не решился обратиться к ней. Но теперь терять ему было нечего, и поэтому он медленно шел к офису Аддингтон, рассудив, что его поведение в день их знакомства не оставило ни малейшей надежды на то, что она станет разговаривать с ним по телефону. Эстер выходила с работы уставшей и очень злой. Такое бывало нечасто: свое дело она любила, но в этот день будто весь мир сговорился против нее. Первый клиент оказался выпускником РАДА и с энтузиазмом делился с ней своим опытом работы в театре. Второй рассказывал, что никак не может избавиться от недвижимости в Энфилде по приемлемой цене. Третьего клиента звали Томом, и Аддингтон потребовался весь ее профессионализм, чтобы не сорваться: Лаура, сидящая в соседнем кабинете, явно начала что-то подозревать после того, как на традиционном совместном обеде в ее младшую сестру влез только круассан с кофе. Автоматические двери выпустили ее в шумный вечерний Сити, и из невеселых размышлений вырвал, заставив поднять голову от телефона, громкий голос охранника: - Давай, иди отсюда, не мешайся под ногами у приличных людей, - он с крайне недовольным видом не давал пройти ко входу высокому человеку на костылях. Костылях? Эстер споткнулась о ступеньку и чуть было не скатилась по лестнице вниз, в обширную лужу сразу перед ступенями, которую еще не успели убрать, но тот же охранник вовремя обернулся и поддержал ее под локоть. - Осторожнее, мисс, сегодня скользко, - предостерег он ее совершенно другим вежливым тоном. - Благодарю, - ухватившись за предложенную руку, девушка не отрывала взгляда от второго мужчины. Слава Богу, Лаура уехала домой раньше. Не то что бы она удивилась после сегодняшних назойливых намеков Вселенной, но увидеть Тома Хиддлстона здесь и сейчас все-таки не ожидала. Развернувшись и не заметив ее, тот стал медленно спускаться на костылях по низким ступеням, но пластиковые насадки проехались по мокрому гладкому камню, и он, неловко взмахнув руками, упал на спину и съехал прямо в ту самую лужу, встречи с которой благополучно избежала Аддингтон. Эстер ахнула и бросилась к нему. - Сильно ударились? – она присела на корточки, помогая ему подняться, и длинные полы светлого пальто мгновенно намокли. – Черт. Она моментально забыла про свою обиду, только его увидев, до того Хиддлстон плохо выглядел. Белый как смерть, с закушенной до крови нижней губой и зажмурившийся от боли, он даже не сразу понял, кто его держит, полностью сосредоточившись на непростой задаче встать. Ошарашенно смотревший на эту картину охранник подобрал разлетевшиеся костыли и протянул их Эстер. - Том, Вы сможете идти? – ее обеспокоило долгое отсутствие реакции и то, что тонкая куртка, которой она касалась, была мокрой насквозь, но явно не из-за лужи. Хиддлстон наконец открыл глаза и сфокусировал на ней взгляд, а спустя несколько мгновений, очевидно, понял, кто перед ним. И тут он сделал то, что чего Эстер ожидала в последнюю очередь. - Мисс Аддингтон, - прошептал он, глядя на нее с таким отчаянием, что у той защемило сердце. – Помогите. Прошу Вас, мне нужна Ваша помощь.

***

До Энфилда по вечерним пробкам выходило больше часа, Эстер же жила в Кенсингтоне и в особо хорошую погоду ходила на работу пешком, поэтому спустя полчаса Том сидел на мягком уютном диванчике в ее квартире. Пострадавшая нога лежала на пуфике, а сам он был практически с головой замотан в несколько пледов: после того, как по ее настоянию он снял промокшую одежду и надел то, что она отыскала в шкафу, Эстер закутала его во все, что попалось под руку в нижнем ящике комода, лишь бы унять жестокую, бьющую его дрожь. Напряженный, натянутый как струна, он готовился к худшему, но был настолько измучен, что не мог сопротивляться. - Что случилось, Том? – заварив чай, она села в кресло напротив, стараясь соблюдать дистанцию. - Расскажите, чем я могу Вам помочь. У него почему-то забегали глаза, и он сжал сцепленные в замок руки так, что хрустнули кости. - В прошлую пятницу я Вас обидел, - у него дрогнул голос. – Простите, я был неправ. И Эстер вдруг поняла: он извиняется только потому, что боится. Не потому, что заметил ее искренность, а потому, что она – его последний шанс. Хиддлстон пришел к ней, потому что не осталось выбора, и теперь боялся, что она не поможет. Но не успела она открыть рот, чтобы возразить, как он торопливо заговорил, нервно ломая пальцы. - Мне нужны деньги для оплаты лечения моей сестры, - у него жутко дрожали руки, и заметив это, он спрятал их под стол, стоявший перед диваном. – Если я не найду их до конца недели, вероятнее всего, она умрет. Сказав это, Том замер, не поднимая на нее взгляд, неподвижно сидя с напряженно сведенными плечами и уставившись на живописную структуру гладкой поверхности стола. Его все так же трясло, и Эстер вдруг явственно осознала, что для того, чтобы оказаться сейчас перед ней, он натуральным образом ломал самого себя: отбросил остатки гордости, переборол страх быть использованным, страх оказаться под прицелом СМИ и, наконец, добровольно обрек себя на зависимость от незнакомого человека. А значит, это была критическая ситуация, когда обратиться за помощью было больше не к кому. С минуту Аддингтон не знала, что сказать, обдумывая новую информацию, которая обеспечила ее некоторыми ответами, но и вызвала новые вопросы. Какое лечение требует таких трат, что его не покрывает даже частная страховка? - Пожалуйста, - Том явно истолковал ее молчание по-своему, и голос у него опять упал до отчаянного шепота. – Мне отказали во всех банках, где я был. Пожалуйста, я сделаю все, что Вы скажете, только прошу, помогите. Аддингтон, которой стало совсем дурно от его умоляющего тона, мысленно отругала себя за несвоевременную задумчивость. - Для этого Вам не нужно было приезжать ко мне в офис, - севшим голосом наконец смогла выговорить она. Том вскинул на нее глаза, в которых на мгновенье полыхнуло абсолютное отчаяние, но почти сразу они потухли, и он обреченно кивнул, медленно поднимаясь с помощью спинки дивана. - Что?.. – Эстер было недоуменно нахмурилась, но тут же осеклась, потому что поняла, как именно прозвучали ее слова. Он покачнулся, и ее буквально выбросило из кресла. - Том, - Эстер в один прыжок обогнула стол и подхватила его под локоть, торопливо поясняя свою же фразу. - Том, сядьте, я не это имела в виду, Вы могли просто позвонить мне, на визитке был номер. У Вас же постельный режим. Ей показалось, что ее слов он практически не услышал и сел только потому, что боялся упасть – вид у него был полуобморочный, и она поспешила продолжить, сев рядом на диван: - Конечно, я займу Вам денег, - просто смотреть, как его колотит мелкая нервная дрожь было невыносимо, Эстер беспомощно заглянула ему в лицо - застывшее, белое – и робко накрыла ладонями его трясущиеся руки. – Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, я помогу. Все будет в порядке. Это была истерика. Безмолвная, загнанная во все возможные рамки и сдерживаемая всеми силами, и от того невыразимо страшная. Девушка успела тысячу раз послать проклятья на свою глупую голову за необдуманные слова прежде, чем ледяные пальцы под ее руками медленно, но верно стали согреваться, и по судорожному вздоху Аддингтон поняла, что ее все-таки услышали. Том наконец посмотрел на нее, и у девушки сжалось сердце от смеси эмоций, промелькнувших в растерянном взгляде серых глаз. Безысходность, неверие, надежда, страх и какая-то жуткая, неправильная затравленность, которая бывает, когда человек готовится к удару не для того, чтобы защититься, а потому, что удар привычен и неизбежен. - Все будет в порядке, – тихо повторила она, выдержав этот взгляд, и пальцы в ее руках дрогнули. – Я не причиню Вам вреда. Мне ничего от Вас не нужно, слышите? Я просто хочу помочь. Дайте мне реквизиты и назовите сумму. Спустя пару минут после того, как деньги были переведены, Тому пришла смс от Якова с коротким «принято», и у него перехватило горло. Даже когда Аддингтон торопливо стучала по экрану смартфона, вводя данные, даже когда показывала реквизиты ему для проверки, даже когда демонстрировала уведомление о списании средств, он не мог до конца поверить, что кто-то может взять и без колебаний решить его проблему. Сколько лет он бился один, словно рыба об лед, сколько раз вытягивал сам себя из пропасти в самый последний момент. И никого не было рядом, чтобы протянуть ему руку и помочь. Никогда. В тот единственный раз, когда Том понадеялся на нечто подобное и ошибся, он едва не свел счеты с жизнью. А сейчас Эстер Аддингтон заставила переодеться его в сухую одежду, укрыла его плечи мягким пледом, перевела деньги Якову, налила вкусный горячий чай, принесла обезболивающее и антибиотик. И даже если позже она передаст его рассказ прессе – а рассказать все ему в любом случае придется из-за взятого долга – это было настолько больше, чем кто-либо делал для него за прошедшие годы, что Том был готов заплатить за это очередной истерией в СМИ. Он поблагодарил ее уже несколько раз, но по ощущениям этого было недостаточно. Хиддлстон почувствовал, как отступает паника и вместе с ней уходят остатки сил, потраченных на сегодняшнюю поездку. Мучительная дрожь постепенно оставляла его. Нужно было уходить, пока он еще мог стоять на ногах. - Том, - он поднял голову и встретил внимательный взгляд Аддингтон. – Вы устали, прилягте ненадолго, отдохните. У меня есть небольшое дело, я его быстро закончу и отвезу Вас, хорошо? Том знал, что нужно отказаться и добраться до дома самому, но при мысли об общественном транспорте все конечности дружно заныли. Глаза слипались, но он убедил себя, что только немного полежит и встанет. Хозяйка дома помогла ему удобно устроить ногу и вытянуться на диване, вытащила из выдвижного ящика под ним подушку, один из пледов на плечах перекочевал на его ноги. Он заснул, едва голова коснулась подушки.