ЛОВЕЦ СТРАШНЫХ СНОВ

      Проливной дождь беспрестанно стучал по крыше, то и дело подпрыгивающей на кочках, кареты. Заставший врасплох раскат грома, заставил Беатрис испуганно прижаться к Питеру, что всю дорогу от самого Хэмпшира был молчалив и задумчиво смотрел в окно.       — Не бойся, сестрица, — улыбнулся он, заботливо гладя её по светлой макушке. — Осталось совсем немного, мы почти у цели.       — А что если тётушка окажется не рада нашему внезапному приезду? — Девушка подняла вверх голубые глаза и вопросительно посмотрела на брата. — Мы ведь не предупредили её о нашем визите.       — Беатрис, наша родственница, конечно, со странностями, но не выгонит же она собственных племянников на улицу в такую погоду, — хохотнул он, стараясь при этом выглядеть как можно беззаботнее и ничем не выказать собственных опасений — от их тётушки Марджори можно было ожидать чего угодно…       Одинокая затворница без детей и мужа, что несколько лет назад в собственной спальне пустил себе пулю в лоб, она распустила всех слуг и совсем перестала являться на семейные праздники. Обеспокоенность её здоровьем, а также опасения, что кто-то может увести у них из-под носа немалое наследство, заставили молодых Бишопов отложить все свои дела и пуститься в неблизкий путь.       Когда кучер остановил карету, чтобы открыть ворота, девушка бросила взор в окно и ощутила, как кожа покрывается мурашками. Прежде ей никогда не доводилось здесь бывать и, скорее всего, к лучшему. Стоящий на холме, старинный особняк чёрной громадиной возвышался за прутьями витого забора и не вызывал ничего, кроме чувства страха. Дом казался необитаемым, свет горел лишь в одном окне на втором этаже — вероятно, в спальне самой тётушки.       Получив обещанную плату, извозчик поспешил покинуть территорию поместья, не дождавшись даже момента, когда путешественников пустят внутрь.       Подхватив свой небольшой багаж, брат с сестрой двинулись к дому. Рядом с входной дверью не было звонка, но имелся специальный деревянный молоток. Питер постучал, затем ещё раз и ещё, однако никто не спешил их встречать — в этом доме явно не жаловали гостей.       Когда визитёры уже были уверены, что им не откроют, что придётся искать ночлега в любом ближайшем трактире, массивная дверь вдруг приоткрылась, и на пороге показалась знакомая статная фигура тётушки. Закрытое длинное чёрное платье и густые седые волосы, собранные в строгий тугой пучок — всегда являлись её визитной карточкой. Изогнутые брови были сдвинуты к переносице, а выразительные карие глаза смотрели на незваных гостей с явным недовольством.       — Зачем вы приехали? — Внезапный и несколько грубоватый вопрос в лоб застал их врасплох.       — Мы беспокоились о вас, тётушка, — после непродолжительной неловкой паузы наконец, нашёлся, что ответить братец. — Переживали, что вас настиг недуг, бушующий неподалёку, поговаривают, он выкашивает целые деревни.       — Как видите, помощь мне не требуется, — тут же прервала его складную речь женщина, по-прежнему преграждая путь. — Я в добром здравии и прекрасно себя чувствую.       Ливень и не думал прекращаться, а тётушка настойчиво продолжала стоять в дверях, явно не собираясь приглашать никого внутрь.       — Вы позволите нам войти? — наконец не выдержал молодой человек, по всей видимости, устав мёрзнуть под проливным дождём. — Мы очень устали с дороги и хотим отдохнуть.       После секундной заминки хозяйка, наконец, сдалась и отошла в сторону, пропуская племянников в дом. Холл встретил их полумраком и тишиной. Завешанное зеркало, что висело на дальней стене, вызвало у гостей недоумение, однако правила приличия диктовали, что не стоит обращать внимание на такие условности.       Старые скрипучие половицы, паутина по углам и недостаток освещения по всему дому создавали атмосферу хаоса и запустения. Однако всё лучше, чем мёрзнуть ночью на улице.       Разместившись в небольших комнатах, что располагались на втором этаже, Питер с Беатрис облачились в сухую одежду и, получив приглашение на ужин, спустились вниз.       Хозяйка дома уже ожидала их, сидя во главе большого обеденного стола. Зажженные свечи в старинных канделябрах наполняли комнату мягким светом, а у противоположной стены мерно потрескивал камин.       Стол, накрытый на троих человек, не отличался особым изобилием, однако и тут были свои странности… На их тарелках уже лежали куски бифштекса, коим было далеко до готовности, об этом кричала натёкшая вниз кровавая лужица.       «Просто немыслимо… Тётушка что, и правда собралась кормить их сырым мясом?»       Изо всех сил пытаясь сдержать рвотные позывы, девушка отодвинула от себя тошнотворное блюдо. Незаметно скосив взор на брата, к своему изумлению, она обнаружила, что столь необычная еда явно пришлась ему по вкусу.       — Что ж, вы здесь… Хоть я вас и не приглашала… — через некоторое время, завершив трапезу, изрекла Мардж. — И дело тут даже не в моем нежелании общаться, — пояснила она, откладывая в сторону серебряные столовые приборы.       — Нет, выставлять вас я не собираюсь… — добавила тётушка, по всей видимости, прочтя немой вопрос на лицах Питера и Беатрис. — Здесь не принято выгонять гостей, на свой страх и риск переступивших порог этого дома. Правда, гарантировать, что вы покинете его в том же составе, я могу лишь при условии, что вы неукоснительно будете придерживаться некоторых правил.       Её слова заставили брата и сестру заметно напрячься.       — О каких правилах речь, тётушка Мардж? — поинтересовалась девушка, удивлённо глядя на женщину.       — Итак, всего в доме тринадцать комнат: гостиная, столовая, кухня и два отсека для прислуги на первом этаже, четыре спальни на втором и столько же на третьем. Их все я вам покажу, — спокойно пояснила хозяйка особняка. — Если по какой-либо причине вы увидите комнату, которую я вам не показывала, заходить в неё ни в коем случае не следует. Вместо этого вы быстро закрываете дверь и ждёте несколько минут. Если комната всё та же, вновь закрываете её и зовёте меня…       Питер и Беатрис многозначительно переглянулись, оба ощущали нехорошее предчувствие и холодок, что вмиг прошёлся по их спинам.       — Как вы уже, скорее всего, успели заметить, по всему дому завешаны зеркала. И сделано это не просто так… Снимать ткань и смотреться в них я так же не рекомендую. — Тётушка Марджори сделала небольшую паузу, после чего продолжила: — Если вы всё же посмотрелись в зеркало, будьте готовы к последствиям…       К каким именно последствиям следует готовиться, никто из гостей спросить не решился — всему виной был пропавший дар речи.       — Теперь про ночь… — Хозяйка дома неторопливо разлила чай, после чего произнесла: — Менять место ночлега я настоятельно не советую. Покидать комнату тоже, однако случается всякое… Если ночью по пути в уборную вам встретится ваш двойник, постарайтесь не смотреть ему в глаза, и самое главное — запомнить, с какой стороны пришли именно вы…       Беатрис почувствовала, как рука Питера сжала её ладонь под столом. Она была ледяной…       — И ещё… — тётушка обвела всех присутствующих пристальным взглядом. — Если кто-то из вас ночью начнёт себя странно вести, просто закрываете глаза, отворачиваетесь к стене и стараетесь уснуть.       — Странно… Это как? — негромко уточнил Питер, с каждой секундой становясь всё бледней.       — Ну, к примеру, с него на ваших глазах начинает сползать кожа. Он пытается пробежать по стене, его конечности кажутся длиннее, чем должны быть, а тело отбрасывает странную ломаную тень, — спокойно пояснила женщина, делая небольшой глоток чая из фамильной фарфоровой кружки.       В столовой повисла гробовая тишина. Лишь негромко потрескивая, догорали дрова в камине.       — Кстати, совсем забыла… — Спустя несколько долгих минут Мардж театрально стукнула себя по лбу. — К несчастью, память уже не та, что раньше, — тётушка перевела немигающий взор с Питера на Беатрис. — В моём доме не принято подавать гостям сырое мясо. Даже тем, кого я не особо рада видеть… Если каким-то образом к вам в руки во время трапезы попало блюдо с сырым мясом, даже если вы уверены, что его вам подала я, следует незаметно отодвинуть тарелку на край стола и забыть о его существовании…       Шершавый ком, что сформировался в горле у обоих, с каждой секундой становился всё больше, грозя вылиться в исторгнутый наружу скудный ужин.       — Мы передумали оставаться на ночь, — пролепетала Беатрис, чувствуя, как от страха немеют конечности. — Можно ли нам уехать прямо сейчас?       — Боюсь, что нет, моя дорогая, — печально улыбнувшись, произнесла тётушка. — Входная дверь и окна уже исчезли…