The Color of Possibility

      — Балин, зачем ты прячешь от меня нашего Взломщика?       Бильбо поморщился под диваном. Осознавать, что, очевидно, Торин был такой же жертвой этого заговора, как и он сам, было большим утешением, но ему действительно не помешала бы капелька такта. Пожалуй, даже больше, чем капелька. Как он собирается быть королём, если до сих пор не может быть хоть немного дипломатичнее? Балин на секунду растерянно застыл на месте, затем сделал глубокий вдох.       — Снова тебе Даин всякую чепуху рассказывал?       — Даин не рассказывал мне ни о чём, кроме ремонта, и о том, какие приготовления необходимо предпринять, перед отправкой караванов из Эред Луин, — ответил Торин, приподнимая брови, — что из этого по-твоему чепуха?       Это удивило Бильбо. Оказалось, что Даина тоже не пустили за порог, несмотря на его намерение расставить всё по местам. Что такого мог сказать Балин, чтобы заставить отступить даже упрямого Даина?       Балин нахмурился.       — Что ж, отлично, — раздражённый вздох, — да, мы намеренно не давали вам встретиться.       — Кто «мы»? — Торин почти рычал. — И зачем?       — Некоторые из нас верят, будто твоё участие в битве, твои извинения — всё это — неоспоримое доказательство того, что драконий недуг ушёл раз и навсегда, — начал Балин, потирая виски, — и есть те, кто знает о твоём инстинкте бежать навстречу верной смерти.       Бильбо было сложно не согласится с этим утверждением, правда, он не понимал, как это связано с его персоной.       — Что ты пытаешься сказать? — спросил Торин, бросая быстрый взгляд в сторону хоббита.       — Что я сомневался, действительно ли ты поправился, и хотел в этом убедиться, — отводя взгляд, объяснился Балин. — Бильбо принял на себя всю тяжесть твоего помешательства, всем было ясно, что ты считаешь его частью своего «клада». Вдали от золота, вдали от Бильбо, стало бы тебе лучше? Хуже? И первое, и второе значило бы, что ты не совсем здоров.       Торин медленно кивнул. Бильбо в таких обстоятельствах не смог бы держаться настолько спокойно. Получалось, вся Компания короля простила, но половина пока не до конца доверяла ему, а Бильбо не повезло оказаться между сторонами. Ну, возможно, они пытались защитить его тоже, но это не было первоочередной целью. Раз уж всё зашло так далеко, неужели для выводов о стабильности состояния Торина им не хватило недели? И почему они не сочли нужным посвятить в свой секрет Бильбо? Или Балин считал, что от короля надо спрятать каждую часть его сокровищ, просто из осторожности?       — Так это была проверка? — подытожил Торин, опустив взгляд на руки и вспоминая, какие ужасы он ими натворил.       — Да, — признал Балин, — ещё мы хотели обезопасить Бильбо от… от твоего собственничества. Сейчас может показаться, что мы были неправы, однако, если тебе понадобится оказаться подальше от этого места, подальше от золота, я бы не хотел, чтобы тебя здесь что-либо держало. Ты и так сделал многое для нашего народа, вернул наш дом, когда-то отданный дракону. Ты заслужил право на отдых, если он тебе нужен. Пускай твоё состояние не меняется, я всё равно настаиваю на этом.       Торин слабо улыбнулся.       — Есть работа, которую необходимо сделать прежде, чем расслабляться, — заметил он, проводя рукой по волосам. — Это всё будет куда легче сделать, если Бильбо будет помогать.       Даже из-под дивана Бильбо видел, как сильно Торин вымотан. Как у него раньше получалось выглядеть расслабленно? Было ли это притворством? Или было невозможно накопить энергию на беспокойство или гнев при свете дня, когда ночь была отдана чувству вины и страха?       — Справедливо, — Балин позволил себе мягкий смешок, — Но в роли кого? Он до сих пор не знает, что значила подаренная тобой мифриловая кольчужка, если только ему не рассказал Даин.       Румянец Торина только усилил замешательство Бильбо.       — Если мне наконец-то разрешено, — взгляд Торина не оставлял сомнений, что теперь это именно так, — то я сам ему всё объясню при личной встрече.       — Не смею мешать, — согласился Балин, — и, подозреваю, уже поздно, — добавил гном, оглядываясь на диванчик и заставляя Бильбо отодвинуться ещё дальше в тёмный угол, пускай тот и был совершенно невидимым.       — Меньше чем через час у тебя назначена встреча, не трать время попусту, — с этими словами седовласый гном развернулся и вышел из комнаты.       Шаги Балина удалялись, однако Бильбо подождал, пока они не стихнут полностью, и только тогда снял кольцо и выполз из-под своего укрытия.       После ухода Балина воцарилось неловкое молчание. Несмотря на то, что им многое нужно было сказать друг другу, Бильбо не мог подобрать слова. Торин стоял рядом, глядя на него с выражением, которое он не мог понять. Должен ли он сначала извиниться? Было ли что-то, за что ему действительно нужно было извиняться? В конце концов, Торин не избегал его. Но означало ли это, что он не злился?       Бильбо приоткрыл рот, не представляя, что он скажет, когда Торин опередил его.       — Много раз я представлял слова, которые скажу тебе, если у меня появится шанс, но все они сейчас кажутся неподходящими, — Торин выглядел необычайно уязвимым, прерывая тишину. — Я врал, я оскорблял тебя, я навлёк на тебя ужасную опасность… и искренне сожалею о содеянном. Я никак не пойму, почему ты остался сражаться вместо того, чтобы скрыться при первой возможности, особенно после того, как я с тобой обошёлся, — он склонил голову, словно ожидая удара палача.       — Не будь смешным, — настаивал Бильбо, пересекая комнату по направлению к Торину, как будто его тянули за невидимую ниточку, и Торин тут же снова посмотрел на него. — Я был рад разделить с вами опасности похода, и мне нечего прощать. Ты был не в себе, — раскаяние в голосе Торина помогло успокоиться, — ты не сердишься на меня?       Торин издал сдавленный смешок.       — На что мне сердиться? На спасение моей жизни? На то, что пытался привести меня в чувство? Нет, ты ничего не сделал, чтобы заслужить моё недовольство. Если кто-то и имеет право сердиться, так это ты.       — И тебя не задевает то, что Даин тебя называет Торин Бэггинсщит? — окончательно расслабился Бильбо.       Торин усмехнулся на это.       — Для меня большая честь носить имя Бэггинс, пускай я этого не заслуживаю.       Бильбо внезапно почувствовал, что ему трудно дышать. Ему пришлось напомнить себе, что у гномов не было настоящих фамилий или, по крайней мере, тех, которыми они делились с окружающими. Торин просто не понимал, о чём говорит.       — Это напомнило мне, — начал Бильбо, чувствуя, как заливается румянцем. — Балин сказал что-то насчёт твоего подарка, — он потянул за часть мифриловой кольчуги, выглядывающей из-под воротника. — Что он имел в виду?       Теперь пришла очередь Торина отчаянно краснеть и отворачиваться.       — Что ты знаешь о мифриле?       — Немного, только то, что, по-видимому, он на самом деле усложняет оркам задачу проткнуть тебя, — пошутил Бильбо, но Торин не засмеялся.       — Это был источник процветания Кхазад-Дума — великого королевства Дурина. После того, как Мория была захвачена Проклятьем Дурина, в Средиземье не осталось другого места, где его можно было бы добыть. А ведь, даже когда мифрила было достаточно, он ценился превыше всего остального. Так что после Аркенстона эта кольчуга, пожалуй, самое ценное, что есть в Горе.       — И ты отдал её мне…       Бильбо смущённо потёр почти заживший синяк. Торин кивнул.       — И я отдал её тебе в то время, когда боялся быть ограбленным собственной семьёй. Балин и остальные знают, что это значило, а я растерял всё мужество, чтобы объяснить тебе. И я уверен, что Даин уже обо всём услышал, включая то, как ты меня спас, и сделал собственные выводы.       — Торин, — Бильбо произнёс, чувствуя, как ускоряется сердце. То, что он собирался сказать далее, звучало нелепо, но Торин всё ходил вокруг да около. Какое ещё значение может иметь такой подарок на самом деле? — Ты что, согласно какому-нибудь очередному древнему гномьему обычаю, сделал мне предложение?       — Да, — Торин отозвался, наконец-то снова поднимая голову и встречаясь глазами с Бильбо. Его взгляд был спокойный и в то же время — нечитаемый. Он не был переполненным любовью или страдающим от сожаления. Торин просто наблюдал и ждал, что сделает Бильбо, с осторожностью человека, пытающегося приблизиться к дикому животному.       — И я, приняв дар, согласился?       — Да, но я никогда не стал бы заставлять тебя… — подтвердил Торин, но Бильбо его перебил:       — А потом, приняв на себя удар, предназначавшийся тебе, и продемонстрировав кольчугу, всем, кто ещё о ней не слышал, раструбил каждому гному о том, что я согласился? — его голос надломился ближе к концу предложения. Что бы он не чувствовал, это было совсем не то, как он предпочёл бы провести свою помолвку. Где сейчас были их проклятые контракты, в которых каждая деталь была прописана и пронумерована? Или это гномы берегли для брачной ночи?       — Ты дал всем это понять, но я не делал официального объявления, — Торин твёрдо ответил. — Я сказал Дайну проследить, чтобы с тобой обращались как с родственником, но я не вдавался в подробности. Это не более, чем пикантный слух. Тот, который я не ожидаю, что ты претворишь в жизнь, и тот, который не хотел допустить до тебя Балин. Ты бы смог покинуть Гору без лишних осложнений.       — Он не хотел, чтобы я узнал, что помолвлен?! — Что еще хуже, Торин выглядел на удивление согласным с этим. По крайней мере, смирившемся, между тем выражение его лица все ещё было слишком настороженным. Это выходило за все рамки терпения хоббита!       — Как я сказал…       — Торин! — в какой-то момент гном вышел из-за своего стола и теперь между ними почти не осталось расстояния, ибо Бильбо сопровождал каждое слово небольшим шажком. Это немного сбивало с мысли, в приятном смысле фразы, но, прежде, чем решить, нормально ли позволять близости Торина отвлекать его от дела, Бильбо должен был знать одну вещь. — Ты это серьезно?       — Что?       — Ты это серьёзно? — повторил хоббит чуть медленнее. — Ты бы сделал это снова?       — Конечно, — ответил Торин, широко раскрыв глаза, как будто удивленный тем, что Бильбо усомнился в его намерениях, — я же люблю тебя. И я буду просить твоей руки столько раз, сколько потребуется, правда, сомневаюсь, что смогу найти ещё что-нибудь столь же ценное в качестве подарка для второй помолвки, — он виновато улыбнулся.       У Бильбо перехватило дыхание, сердце едва не выскакивало из груди. Он так легко это сказал, будь проклята эта прямолинейность гномов. Ему не приходилось бороться внутри себя с годами, проведёнными среди благовоспитанного хоббитского общества, ему не приходилось каждый раз убеждать самого себя, что эти чувства нормальны и что не стоит бояться порицания соседей. И хотя Торин теперь тоже носил фамилию Бэггинс, она не ложилась на его плечи грузом, каким было прозвище «Дубощит». Всё это заставляло Бильбо хотеть быть таким же открытым и честным, чего бы ему это не стоило. Его респектабельность уже была разорвана в клочья, так что вряд ли сейчас имело значение, что говорить или делать. Последовать зову своего сердца и бежать из Бэг-Энда было верным решением. Очевидно, что ему следует почаще прислушиваться к своему сердцу.       — В таком случае, я не вижу причин менять свой ответ, — сказал ему Бильбо как ни в чем не бывало, хотя и почувствовал, как запылали щеки. — Только с этого момента тебе придется своевременно объяснять мне такие вещи. Я не хочу узнавать от Даина, что свадьба уже прошла, а я и не заметил.       — О Бильбо… — Торин смотрел на него с таким удивлением, как будто не верил своим глазам и ушам. Может и вправду не верил, они уже подводили его однажды.       — Я… я тоже люблю тебя, Торин, — Бильбо наконец смог произнести ответ. — Если бы ты не захотел меня тут видеть, я бы просто был счастлив, что ты жив и здоров…       — Только благодаря тебе, мой храбрый верный хоббит, — тепло улыбнулся Торин.       Бильбо всегда чувствовал себя смотрящим на ласковое солнце, когда Торин вот так вот ярко улыбался. Невозможно отвернуться, плевать, что смотреть прямо было почти больно. Так что неудивительно, что его глаза, такие пронзительно-сапфировые, напоминали хоббиту небо. «Цвет возможности» написал неизвестный поэт, и Бильбо поймал себя на том, что согласен. Эти глаза предлагали тысячи возможностей, каждая из которых — отдельное Приключение. Именно за таким Приключением он и сбежал из Бэг-Энда, если быть до конца честным.       — Ты совсем погрузился в мысли, — заметил Торин, не прекращая улыбаться.       — Вспомнил одно стихотвореньице из книги, которую мне дал Балин. Вторая строфа как будто про тебя написана, — поделился Бильбо.       — Расскажи, — сказал Торин, почти приказал, но после взгляда Бильбо добавил, — пожалуйста.       — Неизвестное безоблачное небо,        Как светлые сапфиры        Цвет возможности.       Торин коротко рассмеялся.       — Оно действительно про меня. Мой отец написал стихотворение на моё рождение, — признался гном, — он всегда говорил, что мои глаза ‘mingalaz’ — это значит ‘небесный’. Необычно для гнома.       — Твой отец написал это? — Бильбо в шоке уставился на возлюбленного. — Подожди-ка, Торин, ты меня сейчас Кхуздулу учишь?       — Не может же мой супруг не знать нашего языка? — Торин ответил вопросом на вопрос, занятый игрой с завитками волос Бильбо. — И я знаю, ты тайно сгораешь от желания его выучить.       Бильбо кое-что вспомнил, и мысленно заикал. У него совсем вылетело из головы, что выходить за Торина означало выйти замуж за короля. Корона Эребора — обычное зрелище во время драконьего недуга — сейчас одиноко покоилась на столе, Торин не носил её ни сейчас, ни ранее, когда они с Бильбо встретились в коридоре. Должно быть, она слишком давила, была постоянным напоминанием о безумии, которое Торин разделил со своим дедом. В таком случае, быть супругом Торина означало просто поддерживать и помогать ему нести этот груз. Он мог с этим справиться, правда?       — Бильбо? — Торин с любопытством наблюдал за ним, слегка наклонив голову.       Бильбо слегка встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли. Он сможет. Им придётся разобраться с такой кучей вещей, однако с ними можно было повременить.       — Ты ведь собираешься поручить мне вести дела с эльфами, не так ли?       — Как пожелаешь, — Торин лукаво подмигнул, притворяясь, что это было идея Бильбо.       — Ну, не перепоручать же это тебе, верно? — Бильбо аккуратно потянул за косички Торина, заставляя того наклонить голову, и соприкасаясь с ним лбами, как это делали другие гномы. Он заметил, что у Торина перехватило дыхание от такого жеста. — Я видел, как ты бил баклуши по пути на совещание с Трандуилом, не забывай.       — Только потому, что услышал, как ругаются Даин и Балин, а после ни один из них не рассказал мне об этом. И я заподозрил грязную игру, — оправдывался Торин, прижимаясь ещё чуток, чтобы их носы тоже соприкасались. Это оказалось определённо интимнее, чем предполагал Бильбо, только сейчас осознав, что он, вероятно, повёл себя невероятно нагло. Не то чтобы Торин имел какие-либо возражения.       — И какое это имеет отношение к тому, что ты совершенно не спешил на встречу с Трандуилом? — Бильбо вдыхал запах Торина, из-за чего мысли в голове ворочались с всё большей неохотой. Может быть, ему не следовало подходить так близко. Было трудно мыслить здраво, особенно теперь, когда все маски были сорваны и признания сказаны.       — Я надеялся увидеть тебя, — Торин прикрыл глаза и наслаждался моментом, — и потом решить, правду ли говорит Балин о тебе.       И они увидели друг друга на пару мгновений. Мгновений, изменивших всё: заставивших Бильбо действовать, приведших к тому, что было у них теперь. Бильбо всегда завораживали косы короля, поэтому сейчас он их ласково перебирал и наматывал на пальцы, а Торин ничего не имел против.       — И что ты решил? — во рту пересохло. Действительно ли он хочет это знать? Ему было так тепло, его кожа казалась слишком чувствительной. Даже лёгкое прикосновение дыхания Торина к его лицу вызывало жар, разливающийся по всему телу.       — Что Балин ошибся, — Торин ответил тихо, почти шёпотом. — Я подкупил Нори, чтобы он расчистил путь, и Двалина, чтобы он пустил тебя, если попытаешься пройти.       Даже с спутанными мыслями Бильбо без труда поверил, что Нори переиграл всех и умудрился усидеть на трёх стульях за раз. Он был просто рад, что хитрый вор не заставил заплатить и его самого. В конце концов, Взломщик был единственным, у кого не было доли в сокровищах. Что он мог предложить?       Грохот колоколов донёсся откуда-то из глубин, извещая о начале нового часа и напоминая Бильбо о необходимости проведать Фили и Кили, а Торину — о позабытых обязанностях короля. Но под пристальным взором Торина двигаться совсем не хотелось. Разве, после всего случившегося, не могли они позволить себе небольшие поблажки?       — Мне надо проверить как там Фили и Кили, — победить Бэггинса внутри себя было сложно. Бильбо слегка отстранился, разматывая намотанные на кулаки косы Торина, но всё ещё не в состоянии полностью оторваться от широкой груди гнома.       На лице Торина не промелькнуло ни капли огорчения, только глаза слегка прищурились.       — Тогда позволь мне сопровождать тебя, — предложил он, — я ещё не видел их до наступления темноты.       — Раньше, когда я заметил тебя, ты выглядел так… спокойно. Я тогда был поражён, ведь твои племянники едва живы.       — Я знал, ты о них хорошо позаботишься, ты не сдашься и будешь делать всё возможное для их выздоровления. Я боюсь за них и навещаю их сразу по окончании рабочего дня. Но что могут сделать мои переживания, чего не можешь сделать ты? Чтобы выполнить свой долг перед моим народом, я должен верить, что ты сделаешь всё, что в твоих силах.       Им потребовалось некоторое время, чтобы окончательно расцепить объятия, особенно после этого маленького признания. Ни один из них на самом деле не хотел этого делать, успев привыкнуть к уютному присутствию друг друга, но ведь не могли они выйти в холл чуть ли не склеившись. Или могли? Бильбо насвистывал лёгкую мелодию, идя впереди, Торин же следовал за ним, отстав на шаг. Их совместное присутствие само по себе привлекало внимание, и не раз целью поклонов Торину было спрятать шёптание слова «Бэггинсщит». Хоббит подозревал, что если бы они открыто проявляли нежность, гномы Железных Холмов не стали бы утруждать себя перешёптыванием и говорили бы в полный голос. А уж Даин и подавно.       Тауриэль уже ждала в лазарете и немного опешила, когда они вошли вместе. Торин напрягся за спиной у Бильбо, он не думал, что его племянников регулярно навещают эльфы, хотя чего он ожидал? Не бросит же Тауриэль всё как есть после того, как она защищала раненого Кили. Именно Тауриэль была той, кто обнаружил, что младший принц ещё дышит, и на руках отнесла его обратно в Гору.       — Есть новости? — слегка веселее, чем нужно, спросил Бильбо, легонько ткнув Торина в рёбра.       — Мне кажется… — Тауриэль сомневалась, — Фили приоткрыл глаза на долю секунды.       — Правда? — Бильбо тут же подскочил к Фили, однако гном лежал как всегда — тихо и неподвижно. Торин уже наполнил чашу для своего племянника, хотя тот пил не энергичнее обычного.       Эльфийка кивнула.       — Кили что-то промычал во сне, и Фили повернулся к нему. Его глаза на мгновение открылись, прежде чем он отвернулся и снова закрыл их.       Торин фыркнул, поправляя прядь волос Фили.       — Так похоже на него — бросаться на помощь брату, даже когда сам лежит без сознания.       Но это было хоть что-то. Возможно, что-то маленькое, но Бильбо был не из тех, кто сбрасывает со счетов ценность маленьких вещей. И он умел их замечать. Бильбо улыбнулся, почувствовав руку Торина на своей.