Мячик из клейкой ленты

Сейчас уже и не вспомнить, кому пришла в голову идея скатывать в шар разноцветную клейкую ленту, используемую на площадке для маркировки мест актеров. Шутников и затейников в касте всегда хватало, хоть постоянных, хоть залетных, так что и вычислить, если бы кому взбрело это в голову, пожалуй, тоже бы не вышло. Теперь уже и не важно. Поначалу крохотный, размером с мелкий грецкий орех мячик не вызывал никаких эмоций, но ему все равно продолжали наращивать обороты просто ради интереса, и со временем, замечая его неизменное присутствие поблизости отыгрываемых сцен, после окончания съёмок каждый стал приносить в дар пару своих полосок. Мячик набирал вес и поклонников, обрастал разнообразием цветов, вниманием и даже уважением, и в какой-то момент ему удалось достичь критической массы, которой оказалось достаточно, чтобы с ним захотели сфотографироваться. Эта популярность разрослась, как пожар, и вскорости с ним устраивали целые фотосессии, угощали коктейлями, делились новостями и отводили почетное место. Теперь он мог себе позволить прокатиться у кого-то на руках, заглянуть в чужой трейлер или квартиру, побывать на вечеринке. Шумные веселые компании не оставляли его одного в темноте реквизитной, а разделяли с ним всеобщую радость. Мячик гордился своей важностью и открывшимися возможностями, все чаще оказываясь в центре внимания. Долгий насыщенный съёмочный день принес шарику целый слой разноцветных лент. Уставший каст разбился на маленькие группки, разбредаясь по трейлерному городку. Мячик надеялся оказаться в компании дам, послушать сплетни, шутки, пообниматься и даже, быть может, сделать пару новых фотографий, но попал в руки Джареду. Тот устроил бедняге головокружительные взлеты и падения, попытался отшкрябать новехонький слой — не безуспешно, а потом расклеил оторванные ленты на манер волос и пролил на них пиво, после чего, измученного и мокрого, его забрал Миша, а мячик выдохнул с облегчением. Теперь он ехал у Миши в ладони, радуясь избавлению от экзекуций, и ему было даже все равно, куда его несут и что будет дальше: все что угодно точно будет лучше того, что случилось с ним в гостях у Падалеки. Спустя несколько минут стало понятно, что Миша принес его в трейлер к Дженсену. Обрадованный расширяющейся компании, мячик кокетливо разложил по Мишиному предплечью свои новые косы, приклеиваясь ими к рукаву неизменного плаща. Встречающий их Дженсен держал в руках зеркальный фотоаппарат, выбирая нужные настройки, и воодушевление мячика возросло до небес — его снова будут фотографировать! Он деловито качнулся в ладони, повыше вздернув импровизированный нос — выглядывающее из-под предыдущего слоя ярко-красное почти идеально круглое пятнышко. — Ну что, готов? — спрашивает Миша, пронося его мимо все ещё увлеченного техникой Дженсена, наклоняется к нему, вместе с мячиком заглядывая в экран и, не дожидаясь ответа, уходит вглубь трейлера, поворачивая в спальню. Буквально вслед за ними идёт и Дженсен, глядя в спину Мише через камеру. — Готов. Давай, Миш, раздевайся. Фраза настолько ошеломляет бедный шарик, что он даже не замечает, как лишается всех своих новообретенных волос, которые отклеиваются от него самого, но даже не думают отпускать рукав Мишиного плаща, да так там и остаются. Шарик во все свои разноцветные глаза пялится на Дженсена, который смотрит на них с Мишей сквозь объектив, пока сам Миша, положив его на постель перед собой, укладывается на бок... принимая ну очень расслабленную позу. — Миш, давай-ка погорячей, м? — просит Дженсен, и несчастный мячик всерьёз думает, что у Джареда было лучше... пока не видит, как Миша небрежно выпрастывает из брюк полу рубашки, расстёгивает пуговицы так, что ткань прикрывает ему живот, держась лишь на оставшихся двух, как он перекручивает галстук, а потом, отрывая ленты с рукава плаща, клеит их на себя. И вот тогда мячик уже не сомневается, Джаред со своим пивом точно был лучшим вариантом. Но все, что ему остаётся — это наблюдать... ...Тонкие изящные пальцы прижимают цветастые полоски по всему Мишиному телу, попадающему в кадр. Яркие ленты замечательно видны на черном фоне брюк и пиджака. Миша разглаживает одну из них вдоль внутренней поверхности бедра, клеит парочку себе на плечо, а ещё одной пересекает грудь, стягивая сосок, скрытый за белой тканью рубашки, и зажимая его между пальцев. — Отлично, — Дженсен увлеченно работает за камерой, как на съёмочной площадке. — А теперь расклей по голой коже. Миша улыбается и запутывает несколько лент у себя в волосах, одной из них оборачивая ухо, другую цепляет на щеку, пристраивает яркую алую полоску в вырез рубашки на груди, а жёлтую ладонью расправляет у себя на шее, слегка откидывая голову на плечо. Последнюю он зажимает в уголке губ, продолжая наблюдать за Дженсеном и принимая выражение лица застигнутого врасплох любовника. — Тебя ничто не заставит покинуть режиссерское кресло, м? Простой вопрос оказывается точно просчитанным триггером. Внезапно Дженсен видит перед собой совершенно ту же картину, но теперь все нужные для камеры эмоции не запутываются с концами в хитросплетениях зеркал и призм, а бьют прямо по нему самому. Да так, что руки едва успевают безопасно опустить камеру на пол. Безобразно развратный, непростительно соблазнительный Миша, у которого из открытых участков только голова, кисти и немного груди, обклеенный этими полосками так, будто и правда только что занимался жарким сексом с чертовым мячиком, поднимает внутри настоящее цунами, уже ударившееся о берег Мишиного вопроса, а теперь растущее ввысь и вот-вот готовое погрести его под собой. Поэтому все, что Дженсену остаётся, это успеть до мутной пелены желания сдернуть через голову рубашку вместе с футболкой одним отчаянным движением и хотя бы расстегнуть джинсы. Потому что уже в следующий миг, вместе с приходящим в движение Мишей, затаскивающим его к себе на кровать, Дженсена затапливает с головой. Миша подминает его под себя, накрывая, и Дженс чувствует, как все волоски на теле встают дыбом, а член сильно дергается, все ещё зажатый в ширинке и стеснённый бельем. По телу прокатывается долгая волна дрожи, которую Миша жадно сцеловывает с груди и ключиц, напоследок прихватывая зубами сосок. Дженсен всегда возбуждается быстро, но сейчас это происходит почти мгновенно. Миша бедром чувствует твердый подрагивающий член и смещается, прижимаясь к нему своим таким же, но все ещё через слои одежды. Нетерпеливо-недовольный полурык Миши смешивается с жалобно-хнычущим стоном Дженса. — Смотри на меня, — хрипло говорит Миша, прикусывая Дженсена за губу и резко вставая с него. Присаживаясь на корточки, он шустро разбирается со своей и Дженсеновой обувью, а потом снова нависает над ним, впиваясь голодным взглядом в зелёные, затопленные напряжённым ожиданием глаза. Миша пробирается ладонями под ягодицы Дженса, обхватывая пояс штанов вместе с боксерами и одним движением стаскивает их с него. Дженсен стонет от облегчения и пытается потянулся за вновь уходящим от контакта Мишей, но тот опрокидывает его обратно, и на этот раз голос звучит ещё ниже, вибрирует в самой груди: — Смотри на меня, Дженс. Не в силах удержаться, Дженсен протяжно стонет, неотрывно глядя, как Миша раздевается для него, и обхватывает ладонью вытянувшийся вдоль живота член. Он сжимает пальцы под головкой и чувствует, как по ним стекает капля смазки в ответ на обнажившиеся Мишины плечи. Ощущает, как ствол очередной раз дергается, когда становятся видны крепкие бедра и стоящий колом Мишин член с выглядывающей наружу головкой, прижатый к животу широкой резинкой боксеров. Рот наполняется слюной, и Дженсен громко сглатывает, выстанывая Мишино имя, пока тот продолжает неумолимо дразнить. Миша расставляет ноги и одновременно ныряет средним и указательным левой руки себе в рот, пока пальцы правой скользят под белье, медленно оттягивая его все ниже вдоль члена по всей его немаленькой длине, в конце прихватывая в пригоршню мошонку. Дженсен видит, как по левой Мишиной руке уже стекает слюна, пока пальцы скользят по языку, видит такую же блестящую ниточку предсемени, скатывающуюся по головке, и его скручивает сильная дрожь, заставляющая напрячься каждую мышцу в теле, пальцы свободной руки — вцепиться в покрывало, а те, что охватывают член — сжать его до боли. — Миша-а... — имя выходит так жалобно, что Миша почти готов уступить, но когда Дженсен инстинктивно разводит колени, приподнимая их, открывая вид и доступ, — сдается окончательно. Крадущимися хищными движениями он снова оказывается на кровати, накрывая Дженса собой и с силой вжимаясь в податливое тело от бедер до груди, прихватывая зубами открытое горло. Мокрые от слюны пальцы безошибочно находят дрогнувшую от первого прикосновения дырочку и, покружив, плавно входят на всю возможную длину... — Ах, ты ж мой сладкий... — ...почти не встретив сопротивления. — Ты ждал меня. Дженсен застывает, вновь охваченный дрожью, с приоткрытым ртом, пальцами, едва не сведенными судорогой на Мишиных ягодицах, и Миша знает, что Дженсен в полувздохе от крика. Поэтому, отводя бедра назад, ловя скользнувший ему в ладонь ствол и приставив головку к анусу, он накрывает подрагивающие губы своими, одновременно толкаясь внутрь языком и членом. Дженсен весь исходит дрожью, ключицы и ладони его покрываются потом, ведь Миша первым же толчком безжалостно точно давит в простату... и едва не кусает Дженсена за губу, потому что самого его тоже пробивает дрожью, когда колечко ануса судорожно охватывает основание члена. — Да, Дженс, давай, сделай так ещё раз, — Миша ждёт, пока Дженс хоть слегка его отпустит и снова приподнимает бедра, ловя внезапно проясняющийся взгляд, и, не успевая понять перемены, чувствует, как Дженсен буквально загоняет в себя его член, резко дергая Мишу за ягодицы. И с этого отчаянного рывка они борются, то забирая контроль, то втрахивая его друг в друга. Они ловят зубами губы, кусают пальцы, горло и плечи, перекатываясь по постели, скользя языками по влажной коже. Оказываясь снова сверху, Миша запрокидывает Дженсену голову, собственнически слизывая вкус с беззащитной шеи, продолжая резко толкаться, с каждым разом выходя до головки и каждый же раз ударяясь в простату. Он на пределе и готов кончить в любую секунду, но он жаждет сначала насладиться оргазмом любимого. Он просовывает ладонь к совершенно мокрому от их пота и смазки члену Дженса, и тот, наконец, целиком отдается в Мишину власть, позволяя позаботиться о себе. — Какой же ты... — Миша утопает во взгляде полностью отпустившего себя Дженсена, ребром ладони с зажатым в ней членом касаясь подобравшихся яичек. И больше нет сил сдерживаться, он отпускает и себя, кончая одновременно с Дженсом, чувствуя, как тот содрогается всем телом, перестав дышать. — Миш, — с первым же вдохом выдыхает Дженсен, зарывая откровенно дрожащие пальцы Мише в волосы и нежно притягивая в поцелуй. Миша с трепетом отвечает, пытается привстать, не разорвав поцелуй, но Дженсен не пускает, сильней прижимая к себе такими же дрожащими ногами. — Останься во мне. Миша снова целует его, подтягивает ближайшую подушку, подсовывая ее Дженсу под ягодицы, чтобы тот мог расслабиться, и обмякает у него на груди, прикрыв глаза и слушая, как заполошно стучит родное сердце... А позабытый мячик, неожиданно получивший эксклюзивный билет в первый ряд на самое откровенное шоу в его жизни, даром, что рассказать не сможет, теперь уверен, что видел в этой жизни абсолютно все.