Гаптофобия

У Тенко Шимуры не было шанса. С самого начала его жизнь была похожа на вульгарный анекдот из дешевой книжонки. Не задалось с самого детства, Томура ощущает дрожь в коленях, когда картинки того времени предательски всплывают в голове. От воспоминаний хочется блевать, хочется сжать череп ладонями, прижать все пальцы, испариться, исчезнуть, лишь бы не чувствовать. То время наполнено детскими слезами, страхом и бесконечной тревогой, пропитавшей каждую клетку худого непропорционального тела. Тогда он много ревел, вытирал текущие сопли тыльной стороной ладони в надежде, что кто-то обратит на него внимание. Дети всегда плачут для взрослых, хороших мальчиков утешают, кутают в родительские объятия, а таких, как он — тыкают носом в грязь, больно отбивая конечности. Все За Одного научил сохранять внешнее равнодушие. Выросший Шигараки ощущает, переживает эмоции ничуть не хуже других, ненавидит себя больше всех героев вместе взятых. Он ведь просто человек, сломанный, пережеванный и выплюнутый социумом, неспособным принять его. У Тенко Шимуры не было шанса. В идеальном мире причуд, способных творить лишь альтруистические и всегда правильные вещи во имя мира во всем мире, эта способность была отвратительна, аморальна. Никто никогда не осмеливался тронуть его ладони, маленький Тенко уничтожил слишком многих людей, желающих проявить к нему мало-мальскую нежность. Тогда мальчик кидался в мягкие взрослые руки, упивался в редкой нежности, сжимал широкие спины мужчин и женщин всеми маленькими детскими пальцами. Наверное, некоторые дети просто рождены стать первоклассными убийцами, только никто не знает, как проходит эта жестокая жеребьевка. Томура не помнит, что было после этого, слезы высохли на глазах, но чувство покинутости и одиночества с годами никуда не исчезли. Ладони у Шигараки покрыты шрамами разной глубины и давности, пальцы холодные, кутикула сгрызена, кое-где виднеется засохшая кровь. Кожа обтягивает кости и суставы, подчеркивая изломанность, худобу. При Мидории руки хочется спрятать, завести за спину, запихнуть в карман объемного черного худи, отрезать, испепелить, лишь бы предотвратить возможность навредить этому улыбчивому ребенку. Его ладони — инструмент, оружие для уничтожения и запугивания, способные лишь покалечить. Нет, только не с Изуку, не теперь. Шигараки не трогает его, боится, впервые во взрослой жизни он не хочет навредить. Мидория каждый вечер появляется на пороге маленькой квартиры, улыбается, проносит пакет с продуктами на кухню и что-то рассказывает про все на свете: экзамены, занятия, мама, Каччан, нудные уроки английского. Его хочется слушать, упиваться этой обычной счастливой жизнью. Раньше Шигараки ненавидел всех, кто обошел страдания, но этот лохматый подросток стал исключением из правил во многих моральных дилеммах. Томура давно не против таких визитов, он почти не чувствует себя брошенным, внутренний скулящий ребенок замолкает и восторженно смотрит на гостя, будь у Тенко хвост — завилял. У Тенко Шимуры не было шанса. Две одинаковых пары кроссовок в коридоре выглядят слишком правильно, домашний Изуку на кухне в свободной футболке и с чаем в руках — тоже. Мидория улыбается, обкусанные губы Шигараки растягиваются в кривой улыбке в ответ. Его сложно не любить, ему сложно не отвечать. Томура горбится, скукоживается на стуле перед столом, ожидая свой чай. Он паршивый хозяин, но Мидория никогда и не требовал от него гостеприимства, он вообще первый человек, который ничего от него не требует. Шигараки не знает, как назвать их связь, Изуку появляется каждый вечер, пьет с ним чай, разговаривает, иногда целует на прощанье, когда психическое состояние Тенко стабильно. Он не любит, когда его касаются, панически боится этого, одна мысль о прикосновении бросает в холод, заставляет зубы скрипеть. Мидория умрет, быть с Томурой физически опасно, он только навредит, нет-нет-нет. — Все в порядке? — взгляд у Изуку взволнованный, ладонь ласково придерживает Шигараки за запястье, скрытое рукавом худи. — Ты странно в стену смотрел и трусился, я переживаю. Хочется дернуть рукой, сбросить с себя слишком нежную ладонь, он не заслуживает такого правильного мальчика, Мидории следовало бы уйти. Ради самого себя Изуку должен покинуть этот дом, найти хорошую девчонку, с отличием окончить академию и стать первоклассным героем. Тереться рядом с психически нестабильным злодеем неправильно, тянуть ладонь этого злодея к своему лицу, чтобы легонько коснуться губами чужого запястья через слой одежды — неправильно вдвойне. От ласки хочется всхлипнуть, Томура не привык, ему страшно и одновременно хорошо с этим мальчишкой. Изуку смотрит слишком осознанно для своего возраста, наклоняется ближе, повторно целует чужое запястье, губы слегка касаются участка с обнаженной кожей. Проверяет, узнает границы дозволенного. Шигараки кажется все это настолько интимным, откровенным, его никогда так не трогали. Хочется спрятать взгляд и одновременно нервно откашляться. Мидория предельно аккуратен, наверняка ночами читает литературу о психических расстройствах, лишь бы сделать все правильно, лишь бы не навредить Шигараки еще больше. Облизнув губы, он касается ими костяшки указательного пальца, издавая грязный звук, похожий на “чмок”. Двоих ведет от этого, щеки Изуку краснеют, он слегка отстраняется, снова проводя языком по губам. Хочется знать, какая на вкус кожа у Томуры. — Чай остынет, — Томура внешне спокоен, но внутри готов скулить, умолять отпустить, понимает, что самостоятельно никогда не сможет отказать Мидории. Он дал ему так много, позволил почувствовать себя востребованным, нужным, если Изуку хочет его касаться — пусть, пусть Тенко будет срываться на истерики и параноидальную тревожность вперемешку с глухим мокрым аханьем, но не оттолкнет. — А, да, прости, пожалуйста! — прейдя в себя, Мидория только и может, что извиняться, поспешно отпуская чужую ладонь. Отступать не хочется, к черту чай. Так хочется запустить ладони под толстовку, ощупать все выпирающие ребра, коснуться ртом везде-везде, а не только ладоней. Но нельзя, это навредит их отношениям, после такого Шигараки его не подпустит. Мидория клянется себе, что сделает все правильно, когда будет подходящий момент. Изуку скрывает собственное смущение за кружкой с ароматным чаем, громко треща ложкой и хлюпая при глотке. В такие моменты Томура вспоминает, что тот всего лишь ребенок. Позднее они возвращаются к обычным диалогам ни о чем, будто бы игнорируя сам факт произошедшего, Шигараки лишь иногда одним пальцем касается костяшки там, где с час назад были горячие и влажные губы Мидории. С Изуку Мидорией у Тенко Шимуры не было шанса, но они попробуют.