Любить ночь и курить в полночь

      Сигаретный пепел кружит с балкона и подхватываемый ветром, улетает подальше от «места высадки». Какая это была сигарета по счёту Йоэль не помнит. Да и зачем помнить о такой мелочи, как номер никотиновой палочки? Очередная затяжка. Очередной клубок дыма. Очередной сброшенный пепел. И очередной поток ненавязчивых мыслей.       Отчего то взяться за зажигалку и помятую пачку «Malboro», хочется ближе к полуночи. Выдыхаемый дым, смешивается с тёмным небом, растворяясь в нём, словно пламя, в комнате без воздуха.       Голубые глаза пронзают ночную гладь, всматриваясь в самые крохотные места безлюдного района. Взгляд натыкается на уже такую дорогую и привычную макушку, обтянутую капюшоном чёрной толстовки. Фигура сидит на скамейке, по-ребячески качает ногами и обнимает сама себя, пытаясь сохранить хоть мизерную долю тепла.       Сигарета тушиться, так и не успев начаться, а Йоэль, попутно надевая куртку, вспоминает, что курить в полночь и любить ночь, его научил один маленький, но упорный парень, который сейчас ждёт Хокка внизу.

***

      Музыка била по ушам, намереваясь окончательно выбить покалеченные наушниками барабанные перепонки. В ночном клубе, название которого и произносить страшно, множество людей отрывались на всю катушку. Одни танцевали, другие приносили нехилую выручку бару, а некоторые и вовсе видели десятый сон, скрючившись в три погибели.       По углам помещения расположились менее шумные и тактильные посетители, но и здесь встречались парочки, зажавшиеся в укромных местах. В середине зала, в общем, как обычно отжигал никто иной, как Йоонас Порко собственной персоной. Именно этот кучерявых вихрь, затащил всю их компанию в клуб, отпраздновать что-то, а что именно, Порко сам уже давно забыл. Специально или нет, но попал он именно в тот день, когда народу в помещении было больше чем на «Чёрной пятнице». Благополучно выполнив свою «пакость», взрыв на макаронной фабрике, отправился покорять танцпол, где находился и в данный момент.       Олли с Томми сидели на диванах, попивая пиво и проклиная Йоонаса за его неспособность сидеть ровно на одном месте. Проклинаемый старался не смотреть в сторону друзей, дабы не скончаться от убийственных взглядов, вместе с этим, отходя всё ближе к бару.       Вдали от всей этой клубной суеты, в самом углу зала сидел Йоэль. Отгоняя от себя девушек, намеривавшихся с ним познакомиться и салютуя им вслед бутылкой пива, он пристально наблюдал за тем, чтобы никто из его товарищей не пострадал. Как и стоило ожидать, глаза бегали только за уже изрядно выпившим Йоонасом.       Вот он подходит к бару. Залпом выпивает какой-то шот. В голове проносится мысль о том, что на следующее утро Порко с кровати не встанет. А если ему всё-таки удастся совершить этот подвиг, то слава будет недолгой: ноги подкосятся, роняя гитариста в лучшем случае обратно в постель. Валяться так он будет от силы день-два, ноя про то, что никто его вовремя не остановил, а теперь, цитируя «Пожинайте свои плоды, изверги».       Кому-то придётся быть с ним в это время. Вызовется Матела. Он всегда вызывается. А затем жалуется Йоэлю, рассказывая, как Порко, в очередной раз лез к нему с поцелуями. Хокка знает, что Олли не против таких попыток со стороны Йоонаса. Возможно, Матела тоже хотел напиться до беспамятства, лезть к кому-то, нести всякую ересь, но пока Олли держится и до Йоэля никак не доходит почему. То ли из-за выдержки, полученной в консерватории, то ли из-за кучерявой головы под боком. Но после таких дней, они всё также шуточно дерутся друг с другом, слушают музыку, часто репетируют вдвоём и стараются быть как можно ближе, как можно вместе. Йоэль уже готов сам лично рассказать этим дуралеям, о их чувствах, но пока молчит, авось когда-нибудь его мольбы будут услышаны и эти двое разберутся в своих отношениях.       Вынырнув из своих дум, Хокка не увидел Порко там, где тот был пару минут назад. Около бара всклокоченной макушки нет, на танцполе тоже, Порко нет даже около Олли. Вот тут Йоэль заволновался. Йоонас всегда приходит к Матела, когда неслабо напьётся и натанцуется до боли в ногах. Хокка привстал с насиженного места, оглядываясь по сторонам. Слава Томми, который увидев обеспокоенный взгляд друга, кивнул в сторону нахождения восьмого чуда света.       Порко оказался на диванах в компании какого-то парня. Рядом с Йоонасом сидел человек с длинными, слегка волнистыми волосами, кажется, он был даже меньше Порко, который не отличался большой комплекцией. Парни оживлённо о чём-то беседовали и длинноволосый постоянно смешно жестикулировал. На губах солиста образовалась лёгкая улыбка, переходившая в смешки от каждого нового жеста парня. Ди-джей поставил более лёгкую музыку, от которой глаза Хокка закрывались сами собой. Сказываются две бессонные ночки в попытках написать текст для новой песни. Поборовшись ещё несколько минут, Йоэль устроился как можно удобнее и попытался заснуть.

***

      Дверь подъезда со скрипом открывается и Йоэля обдаёт свежим ночным воздухом. На лавочке никого нет, и блондину думается, что он сходит с ума. Может шатена здесь и не было, а фигура внизу ему просто померещилась? Ведь парень не будет приходить во двор к Хокка каждую полночь, чтобы просто поговорить по душам? У него ведь тоже есть дела, обязанности. В конце концов, он может просто лечь спать. Но тогда, он бы обязательно позвонил и сказал бы что сегодня встретится никак не получится.       Пройдя чуть вперёд, Йоэль смотрит на пустой двор. Утром здесь только и слышны крики детей, прохожих, лай собак, гудки машин. А сейчас ничего. Полнейшая тишина. Она не убивающая, нет, наоборот, успокаивающая и родная что ли. Сзади раздаются шаги, а затем звук падающего предмета и недовольное бурчание. Йоэль оборачивается и видит сгорбившуюся тень, подбирающую что-то с земли и при этом успевающую проклинать свои кривые руки. Парень поднимается, в ладонях он держит коробочку с разноцветными медиаторами. На лице сияет ярчайшая улыбка, а изумрудно-зелёные глаза полны радости встречи.       — Нико, — на одном дыхании произносит Йоэль, обгоняя зеленоглазого в соревновании «самая искренняя улыбка ночи».

***

      — Эй, Йоэль, открой свои глазки. Сейчас я буду знакомить тебя с моим новым другом. — лепетал Йоонас на своём языке, понятном только таким же пропахнувшим спиртом личностям. Йоэлю пришлось разлепить свои глаза, иначе бы Порко, в этом Хокка был уверен, сделал бы это сам. Пару секунд в них мерцало от яркого света различных цветов, а затем они смогли лицезреть перед собой розоватое лицо Йоонаса. Он по-дурацки улыбался, а его глаза, цвета северного моря, заволокло пеленой пьяной дымки.       — Йоонас, ты же в сопли, — вставая с места и немного покачиваясь сказал Хокка, разминая затёкшие от неудобной позы мышцы.       — С этим я бы поспорил. Заметь мой милый друг, качаешься как ива на ветру, здесь только ты, — тыкая пальцем в грудь блондина, протестовал Порко.       — Хорошо, — отодвигая палец гитариста от себя, вместе с ним, отодвигая самого гитариста ответил Йоэль, — ты трезв как стёклышко. Надеюсь, бедный Олли дотащит тебя до кровати. Я бы на его месте, кинул тебя в прихожей.       — Ну так это ты, Йоэль, а Олли никогда так не сделает. Я тебе больше скажу, он мне даже тазик ставит около кровати. — сказал Порко, поворачиваясь обратно к солисту и подмигивая ему двумя глазами.       — Я всегда знал, что Матела-святой человек, напоролся на тебя только, репейник ты наш. Где же твои новый друг? — переводя тему на ту, с которой всё началось, спросил блондин.       — Хокка, сходи к окулисту, дальше своего носа ничего не видишь, вот же он! — повернувшись назад, пролепетал гитарист. — Стоп, а где он?       — М-да Порко, судя по всему, тебе пора к психиатру, ну ничего вдвоём платить легче, — улыбаясь, ответил Йоэль.       — Да ну тебя, это ты его спугнул своей кислой миной.       — А может ты, своей дюже весёлой?       — Нет, я никого не пугаю. Меня все любят. — отчеканил Йоонас, ища глазами своего новоиспечённого товарища. — Так вон же он, около бара, пошли. — показывая пальцем в сторону обители спиртного, подытожил Порко.       — Ну пошли, пошли.       Подходя к бару, Йоэль мельком увидел человека, сидевшего на высоком стуле. Это был тот самый парень, который до этого сидел на диване и о чём-то болтал с Йоонасом. Заметив подходивших к нему музыкантов, шатен привстал со стула и в глаза Хокка бросились руки длинноволосого, нервно теребящие бумажную салфетку. «Неужели волнуется?» пронеслось в голове Йоэля, но мысль пришлось быстро отвести в сторону. До незнакомца оставалось всего пара шагов.       — Нико, вот ты где, я тебя потерял. — прокричал Йоонас, стараясь перекинуть музыку, которая, казалось, исходила даже из-под пола. — Ты чего ушёл?       — Я решил не мешать вам, — ответил Нико.       — Ой, да ладно тебе, ты никому не мешаешь-кладя руку на плечо шатена, уверял того Порко. — Так, что же это я, вы же друг друга не знаете. Йоэль, это Нико Моиланен. Нико, это Йоэль Хокка.       — Я Нико Вильхельм, — поправил гитариста Моиланен, смотря тому в глаза.       — Что, правда? — удивлённо спросил Йоонас, а получив удовлетворительный кивок, загадочно улыбнулся.       — Очень приятно, я Йоэль Хокка, — протягивая руку и хватая чужую кисть, представился солист.       По сравнению с мёртвенно-холодными руками Хокка, ладонь Вильхельма была горячей. Подняв голову и вытащив на показ свою самую дружелюбную улыбку, Йоэль заглянул в глаза Нико. Взгляд напротив был мягким и тёплым, словно пуховое одеяло, в которое хочется закутаться во время промёрзлых ночей. Блондину же, хотелось, чтобы этот взор укрыл его и дал хоть малейшую часть своей нежности.

***

      На кухне Йоэля место было крайне мало. Парень толком ничего не готовил, только пил утренний кофе, поэтому данная комната использовалась крайне редко, но с приходом в жизнь Хокка Нико, она потихоньку начинала оживать. Моиланен часто приходил к Йоэлю с разными подарочками и вкусняшками. Сегодняшняя ночь не стала исключением. Подарок-новые медиаторы, уже лежал на тумбочке, ожидая своего часа, а кулёк конфет покоился на столе рядом с дымящимися чашками.       Нико всегда приходил в полночь, а если прийти не получалось, обязательно звонил и сообщал об этом. На следующую ночь, он притаскивал торт, в качестве извинения. Йоэль всё время твердит, что извиняться не за что, но упрямого Нико не переубедишь, поэтому приходится принимать кондитерское изделие в руки и тащить его на кухню.       Ночные приходы Нико объясняет очень просто, мол «Мне так спокойнее и дышится легче». Хокка не нравилось, что Моиланен ходит по городу в такое позднее время, мало ли кого он может встретить на пути. Но лишь с одним аргументом Йоэль был согласен. По ночам дышать и правда становится проще, воздух такой свежий, он так приятно холодит лёгкие. Кажется Хокка сам того не зная, привил себе новую любовь, в лице ночной тишины и прохлады. А может, её ему привили?

***

      После скомканного знакомства, Йоонас, как и следовало ожидать, упорхнул в согревающие объятья Матела, оставив Нико на пару с Йоэлем. На барных стульях вести разговор было крайне неудобно: туда-сюда сновали посетители, за очередной порцией выпивки, а деловитый бармен далеко от гостей не отходил. Недолго думая, Хокка предложил Моиланену переместиться на диваны в дальнем углу, где он несколько часов назад караулил Порко. Нико согласился и через минуту парни уже сидели на мягких подушках, обтянутых махровой тканью.       Нико тоже оказался музыкантом. Йоэль так обрадовался этому, что подсел к Моиланену слишком близко, слегка нависая над шатеном. Нико чуток сжался от такой близости и заметивший это Хокка встрепенулся, отсаживаясь подальше.       Парни разговаривали обо всём и одновременно ни о чём. Йоэль узнал, что Нико понемногу пишет тексты для собственного рэпа, любит клубничное мороженое, терпеть не может долгие поездки, до жути боится грозы и имеет пушистую белую морду на руках. Нико оповестили о том, что Йоэль пьёт кофе без сахара, о том, что подводки для глаз у него разбросаны по всей квартире, он до одури любит запах скошенной травы, может часами смотреть «Титаник», а на руках у него только своё одиночество.       Хокка никогда не мог подумать, что с малознакомым человеком, он так быстро найдёт общий язык. Нико казался ему старым приятелем и от этого чувства, в районе грудной клетки развивалось тепло, отогревающее замёрзшие пальцы и душу.       Моиланен был эмпатом. Он чувствовал эмоции Йоэля быстрее, чем тот успевал их выдавать. Мастерски менял темы разговоров, перепрыгивая с одной на другую, выбирая для себя более удобную, при этом невинно улыбаясь. Про себя Хокка сравнил его с котом, который подставит тебе своё пузо для порции ласки, а затем вцепиться в твою руку, не намереваясь её отпускать. Казалось, Нико был тем самым человеком, которого Йоэлю так не хватало, а теперь, найдя Моиланена, отпускать его совсем не хотелось.

***

      В сегодняшнюю ночь, Нико задержался дольше чем обычно. Он до последнего оттягивал момент, когда придётся оказаться в прихожей, зашнуровать ботинки, обняться на прощание и исчезнуть в темноте улиц.       Йоэль наблюдал, как Моиланен долго и упорно тёр чашки, прибирал оставшиеся конфеты и делал всё как-то грустно и нарочито медленно. Хокка собрался было помочь, но Нико молниеносно отказался от помощи и смотрел в глаза солиста с надеждой и мольбой. Пазл в голове сложился так же быстро, как Йоэль притянул к себе Моиланена. Положив голову на макушку шатена, Хокка начал медленно водить пальцами по выпирающим лопаткам.       — Отец? — вопрос вырвался сам собой и поймать его в воздухе, увы, у Йоэля не получилось.       Хокка почувствовал, как хлопковая ткань футболки пропитывается солёными слезами. Нико угукнул в знак согласия и прижался к Йоэлю ближе. Блондин слышал прерывистое дыхание, ощущал, как Моиланен дрожит и держится из последних сил, чтобы не впасть в истерику.       Стоило бы пойти и принести хотя бы стакан воды, но Хокка с места не двигался. Он просто не мог оставить Нико, даже на несчастную минуту. Младшему нужна была поддержка, нужна была опора и Хокка будет ей всю жизнь. Для себя он уже давно это понял, а если Нико будет против, Йоэль всё равно останется стоять за его спиной, словно волк, защищающий свою родную душу.       — Он опять ударил мать, а я сбежал как последний трус, я всегда сбегаю, всю свою чёртову жизнь! — тараторил Моиланен, периодически заикаясь, всхлипывая и утыкаясь в грудь Йоэля. — Я не хочу туда возвращаться, я не хочу Йоэль, мне страшно!       Нико поднимает красные от слёз глаза и смотрит на Хокка, как на последнюю ниточку надежды и будущего счастья. Йоэль только притягивает Моиланена ещё ближе, продолжает бережно прикасаться к спине и ощущает, как собственное сердце захлёбывается в боли и отчаянии любимого человека.       — Нико, всё будет хорошо, ты меня слышишь. Мы справимся с этим, я буду рядом, всё будет хорошо. — глядя в глаза Вильхельма, уверял того Йоэль. — Почему ты молчал пол ночи? Он трогал тебя?       Казалось бы, такой обычный вопрос, но Нико содрогнулся, а мягкий взор резко стал колючим и тёмным.       — Нико, ты слышишь? Он трогал тебя? — потряхивая Моиланена за плечи спрашивал Хокка. У него уже нервы ни к чёрту.       Надрывное «нет», произносится в район ключицы, а с плеч Йоэля спадает гигантский булыжник. Вспоминать тот самый день не хотелось совсем…

***

      Нико как обычно пришёл в полночь. В руках целлофановый пакет с мандаринами, на ногах потёртые кроссовки, а в глазах страх и отголоски неприкрытой ненависти. Моиланен смотрел в пол, содрогался от любых резких движений и громких звуков. В ту ночь он впервые остался у Йоэля, а когда выходил из душа, на бледной коже Вильхельма, Хокка увидел тёмно-синие дорожки следов…       Тогда, лёжа на кровати и ища в Йоэле защиту, Нико рассказал, что отец периодически избивает его мать, а в сегодняшний день, этот монстр добрался и до собственного сына.       Кулаки Хокка непроизвольно сжимались и отреставрировать лицо этому «папаше», хотелось прямо сейчас. Остановил нарастающий гнев блондина Нико. Он сел Йоэлю на колени, уткнувшись носом в плечо Хокка, взял в свои тёплые ладони его кулаки. Рука сама собой разжалась, цепляя своими длинными пальцами кисть Нико. Они просидели так под утро, а затем уснули в обнимку, держась за руки и чувствуя поддержку с обоих сторон.

***

      Йоэль оставил Нико у себя, намеревавшись завтра же пойти в полицию. Сегодня Моиланену повезло, но в другой раз… О том что может быть в другой раз думать не хотелось совсем и Хокка запихнул навязчивую мысль куда подальше. Сейчас Нико в безопасности. Это самое главное. Сейчас он сидит на кухне в растянутой футболке и пьёт чай с мятой. Ему нужно успокоиться. Им всем нужно успокоиться.       Рука тянется к зажигалке и красной пачке сигарет. Йоэль проскальзывает на балкон, делая первую затяжку. Едкий дым быстро отрезвляет голову и на минуту прикрыв глаза Хокка слушает белый шум в своей голове.       — Ты слишком много куришь.       Тихий голос раздаётся за спиной, а топот босых ног слышится всё ближе и ближе. Через долю секунды Йоэль чувствует, как сзади его обнимают. На душе становится слишком тепло, хоть зефир жарь. Потушив сигарету и аккуратно развернувшись, Хокка приподнимает Нико, дабы тот поставил свои пятки на ноги блондина.       — Тебе нервных срывов мало, ты ещё и заболеть решил? — слегка улыбаясь, спрашивает Йоэль.       — Не заболею. Но если вдруг что, то у меня есть лучший доктор.       — Не подлизывайся котяра, — запустив пятерню в шелковистые волосы светло-коричневого оттенка, ответил Йоэль.       — Йоэль, может хватит так часто курить? — смотрев в глаза Хокка, спросил Нико, надеясь услышать положительный ответ.       — Это ты меня научил.       -Я?       — Да, ты. Знаешь, как трудно ждать тебя. Я каждую ночь на нервах. А если с тобой что-то случиться, а если тебя кто-то тронет? Меня не будет рядом. Я могу не успеть. Ты можешь пострадать. — на одном дыхании проговорили Йоэль. Эти мысли слишком долго томились в сетях отговорок. Сети порвались, мысли вырвались, а на душе стало немного легче.       Несколько минут Йоэль слушал непрерывное дыхание и ругал себя за то, что накинулся на Нико. У него и так проблем хватает, а тут ещё и неуравновешенный Хокка добавляется в список, который уже давно нужно сжечь.       — Прости. Я не думал, что ты будешь так волноваться. — в зрачках Нико промелькнули искры сожаления и волнения.       — Ничего, ты не виноват, это я себя накрутил. Тебе стало легче?       — Да, — уткнувшись носом в грудь блондина, уверил Нико, -намного легче.

***

      На заправленной кровати лежали двое: один служил для второго своеобразной подушкой, а второй не стесняясь пользовался этим, закинув обе ноги на своего оппонента.       Нико наматывал на палец прядь блондинистых волос и смешно морщил нос, когда те, выскальзывали из его рук. Йоэль лежал рядом, прикрыв глаза и вырисовывая причудливые и понятные только ему узоры, на плече и ключице младшего.       — Йоэль? — сонно спросил Нико.        — М?       — А где твой дом?       Хокка медленно открыл глаза. А правда, где его дом? Раньше Йоэль не задумываясь ответил бы, что это Оулу, или эта квартира на четвёртом этаже. Но сейчас машинального ответа не последовало. Сейчас Хокка кажется, что его дом — Нико.       — Мой дом — это ты, Нико, — нисколечки не смутившись, ответил Йоэль.       На лице Моиланена расцвела улыбка. Для Хокка она была самая красивая.       — Йоэль?       — М?       — А можешь принести мне завтра букет цветов? — по-детски спросил Нико.       — Конечно, мог и не просить.

***

      Проснувшись, Нико заметил перед своим носом огромный букет полевых цветов. Здесь были ромашки и васильки, колокольчики и крокусы. За всей этой красотой, можно было различить довольное лицо Йоэля. Он улыбался как Чеширский Кот и глаза его светились неподдельной нежностью и заботой. Нико подорвался с нагретого покрывала и кинулся на Хокка с распростёртыми объятиями. Казалось, от этих двоих исходит самый настоящий, живой свет. Он не обжигает, а наоборот успокаивает, согревает, даёт чувство защищённости и комфорта. За объятиями последовали поцелуи и Йоэль мысленно благодарил Порко за то, что тогда, он всё-таки затащил их в клуб потусоваться.       — Йоэль, спасибо большое, — радостно попискивал Моиланен, обвивая шею Хокка руками.       — Это тебе спасибо.       — За что?       — За то, что научил любить ночь и курить в полночь…