У скалы, где камни мылит водопад

У скалы, где камни мылит водопад, послав врагу Выстрел, раненный навылет, я упал на берегу… Да. Всё как в том стихотворении Александра Грина, которое я так любил мальчишкой. Жизнь — отражение искусства… А это, кажется, сказал Оскар Уайльд. Его творчество я не особо любил, но эта фраза мне всегда нравилась. Хотя, почему «жизнь — отражение искусства»? Грин ведь ещё даже не родился… Впрочем, не всё как в стихотворении. Водопада я здесь не видел… А вот речка есть. Быстрая. Если бы у меня только были силы доползти до берега — проклятье, так хочется пить… Но я не могу даже пошевелиться. Подойди ко мне, убийца, если ты остался цел, Палец мой лежит на спуске; точно выверен прицел… А вот это совсем как у Грина — на то, чтобы держать револьвер, силы ещё остались… И умолк лиса-убийца; воровских его шагов Я не слышу в знойной чаше водопадных берегов… Да. Похоже, мёртв. Ублюдок. Я, наверное, скоро тоже… Всё справедливо, а? С детства влюблённый в старые вестерны — как в фильмы, так и в книги, — я всем сердцем мечтал попасть в то… в это… время. На Дикий Запад. К двадцати пяти годам я обучился, как мне тогда казалось, всему, что должен знать «настоящий ковбой» — всему, чему мог меня обучить мой просвещённый век. А так как моё желание попасть в прошлое не только не пропало, но и ничуть не уменьшилось, то в возрасте двадцати пяти лет я экипировался как мог — и совершил преступление. Проник в сверхсекретную Обсерваторию Времени — благодаря своей должности я мог это сделать — и отправил себя в прошлое, предварительно стерев из памяти Машины Времени координаты пункта назначения. Безумие, верно? Я сознательно лишил себя возможности вернуться — у меня не было прибора, способного вернуть меня в будущее, и я знал, что никто не сможет последовать за мной. Благо, к моменту своего прибытия в прошлое я был уже не так наивен, как в детстве, да и умел хоть что-то — возможно, это и помогло мне выжить. Здесь, на Диком Западе. Со временем я даже заслужил славу ганфайтера, о которой когда-то мечтал — и хотя реальный Дикий Запад оказался далеко не так романтичен, как мои о нём представления, я ни разу не пожалел о том, что променял на него свою сытую и благополучную жизнь в будущем. Те три года, что я прожил здесь, стоили всего, что было у меня раньше, и в последнее время былая жизнь даже начала казаться мне давним сном. Только чертовски обидно… вот так, в двадцать восемь лет… Ну, да. А чего ты хотел, Джек, — чтобы всё было как в твоих любимых фильмах? Так ты и не повзрослел. И, похоже, повзрослеть тебе уже не суждено. Да, я и сам не заметил, как начал называть себя Джеком даже мысленно. Так я назвался, когда прибыл сюда: Джек Хантер. Когда-то я читал, что так звали реальное историческое лицо, одного из тех героев, которые послужили прототипами для многочисленных вестернов; я предполагал, что он должен был жить примерно в то время, куда я отправился, и был весьма разочарован, когда, прибыв сюда, обнаружил, что о моём знаменитом тёзке никому ничего не известно. Что ж — жаль, что Джек Хантер, на которого я когда-то так стремился походить, оказался всего лишь выдумкой из будущего. Боль в груди разгорается сильнее, огнём распространяется по телу… Чёрт, да скорей бы уже — всё равно ведь… Держу ли я до сих пор револьвер — или уже нет? Совсем не чувствую пальцев… А, неважно. Этот ублюдок мёртв — и я скоро тоже… Каждый, жизнь целуя в губы, должен должное платить, И без жалоб, стиснув зубы, молча, твёрдо уходить… Солнце всё немилосерднее палит обращённое к небу лицо. Не в силах даже повернуть голову, я обессиленно закрываю глаза и проваливаюсь в чёрное забытье… — Джек, ты живой? — чей-то голос возвращает меня к реальности. Я огромным усилием воли заставляю себя разлепить распухшие, обожжёные солнцем веки, и смутно вижу склонившееся надо мной знакомое лицо. — Билл, — разомкнуть губы оказывается ещё труднее, чем веки, но в итоге мне всё же удаётся произнести это коротенькое слово. Пить хочется просто смертельно, но на то, чтобы произнести ещё одно слово, я уже неспособен. Впрочем, Билл понимает без слов — и подносит к моим запёкшимся губам флягу с водой. Я жадно пью; затем он осторожно приподнимает меня. — Навылет, — констатирует Билл. — Это хорошо. — Тот… — Мёртв. Ты его одной пулей уложил. Сейчас я тебя перевяжу, Джек… на-ка вот — чтобы меньше чувствовать… Моих губ касается другая фляга; резкий запах спирта ударяет в нос. Я покорно глотаю обжигающую влагу; виски проливается в горло, разносит приятное тепло по всему телу… Я снова закрываю глаза, но на сей раз точно знаю, что выживу. Всё-таки в будущем снимали правильные фильмы… Я еду бок о бок с Биллом; наши кони бредут шагом по пыльной равнине. — Я тебе жизнью обязан, — чертовски банальная фраза, но я чувствую, что обязан её сказать. — Не мог же я тебя бросить, — усмехается Билл. — Только знаешь что, Джек Хантер? — Что? — Пообещай мне одну вещь. — Что угодно, — опрометчиво соглашаюсь я. Лицо Билла становится жёстким. — Больше ты без меня никуда не сунешься, ясно? В этот раз тебе чертовски повезло, но иногда удача оставляет даже таких, как ты. — Ладно уж… обещаю. Некоторое время мы молчим, а затем я не выдерживаю: — Хороший ты парень, Билл. Когда-нибудь про таких, как ты, будут… — я чуть было не ляпнул «снимать фильмы», но вовремя опомнился: — …писать книги. Вопреки обыкновению, Билл не отшучивается, а отвечает серьёзно: — Скорее уж про таких, как ты. Тот парень ведь по всем городам прославился — никому проходу не давал, — а ты его одним выстрелом… И тут я застываю в седле, оглушённый внезапным пониманием. Джек Хантер действительно существовал… существует. Мои сведения не лгали. Но немудрено, что, когда я появился на Диком Западе, никто здесь и слыхом о нём не слыхивал… …Потому что Джек Хантер — это я. И я только сейчас вспомнил, что в той статье о нём, которую я тогда с восторгом читал, упоминался его лучший друг по имени Билл. — Джек, ты в седле уснул, что ли? Я отгоняю от себя мысли о шутках, которые играет с нами Время, и нагоняю друга. — Про нас обоих напишут, — уверенно заявляю я. Разумеется, Билл не принимает мои слова всерьёз — и смеётся, оскаливая белые зубы на загорелом лице. — А что — было бы неплохо. Хотя я всё же предпочёл бы найти золотую жилу. Я смеюсь в ответ. И мы едем дальше.