Пари

— Сейчас…скоро уже начнется. Держи-ка пока, попробуй наш, местный. Локи озадаченно разглядывает внушительных размеров красно-белое ведро, которое Мобиус всунул ему в руки. — Может стоило заказать сюда весь ужин? Почему только…что это вообще? — Это же попкорн… А, ты не… — Мобиус слегка озадаченно почесывает лоб, — Соленые зерна кукурузы, полопавшиеся от нагревания. Это как бы такой перекус — на время просмотра. Локи закидывает жменю «зерен» в рот и сосредоточенно жуёт. Эксперимент проходит успешно — с некоторым облегчением Мобиус наблюдает как в ладонь быстро набирается вторая жменя. — Почему тогда не весь ужин? — продолжает свой допрос Локи, — В Асгарде, когда мы смотрели представления, то столы ломились от снеди — пища телесная помогает насладиться пищей духовной, способствует раскрытию практически всех центров удовольствия. Говорит он уверенно и с явным знанием дела — Мобиус на секунду задумывается, какие же именно «центры удовольствия» не открываются снедью под асгардских мольеров и ибсенов…и что именно надо сделать, чтобы центры эти открыть? — Ну…в кинотеатре не ужинают, — наконец подбирает он слова для объяснения, — Просто не принято. Здесь едят попкорн и запивают его газировкой. Или виски, подлитым в газировку — если пришел на свидание, а денег кот наплакал, и после вести девушку выпить совсем не на что. Будешь колу? — А в ней есть виски? Вопрос звучит невинно, с точно рассчитанной ноткой ироничного любопытства — такой иначе как за шутку и воспринимать нельзя, но при желании именно он способен утянуть в диалоги совершенно не нужные и крайне бессмысленные. Можно было бы подыграть, поупражняться в остроумии и словоблудии, но Мобиус в ответ лишь слегка ухмыляется. — Нет, — спокойно говорит он, — Обычная диет-кола. Если хочешь, то могу спуститься вниз и принести бутылку чего-нибудь покрепче. — Обойдусь, — так же спокойно парирует Локи, чуть сползая по креслу и бегая глазами по массивной лепнине на потолке кинотеатральной залы. — Хранителей Времени в недостатке скромности обвинить трудно, верно? — С чего такие выводы? Вместо ответа Локи указывает на огромную цветную мозаику прямо над округлым белым экраном — три космических лица грубой лепки пристально вглядываются в пару десятков кресел темной кожи, разделенных то тут, то там небольшими круглыми столиками с каплевидными синими фонарями на них. — Ты о них… Мне нравится думать, что это своего рода метафора, — улыбается Мобиус, — Мы смотрим кино, то есть вроде как смотрим сквозь время, но время даже в такие моменты все равно приглядывает за нами, дает нам опыт, эмоции и размышления. — Тебе и впрямь нравится думать, — произносит Локи, вдруг вперившись взглядом в Мобиуса, — Вот только кино — удовольствие сомнительное, и даже ваши временные всеотцы со скуки бы повесились на своих временных нитях, если бы им пришлось коротать десяток жизней, педантично просматривая все то, что напридумывали люди за столько веков своих попыток хоть мизинцем прикоснуться к самой сути творчества. — Какая великолепная предвзятость, — Мобиус насмешливо смотрит на своего собеседника, отпивая из банки с колой, — Не ты ли мне сам сказал, что ещё ни разу не смотрел фильмов? И разве тебе не нравится театр? — Театр — это чувство, которым артист делится со зрителем. Здесь и сейчас, без фальши и вранья. Кино — иллюзия, абстракция, чувство, замороженное во времени, словно… Лёгкий взмах руки, секундная заминка — и ничего, лишь недовольный, слегка смущенный взгляд. Локи порой забывает, что магия в TVA не работает, и свои цветастые рассуждения подкреплять приходится только словами. — Что здесь должно было быть? — интересуется Мобиус. — Бабочка, — с лёгкой досадой трясет ладонью Локи, — Живая, а после — в стекле. Это бы значило… — Я понял, что это значит. Мне…честно говоря, мне каждый раз жаль, что я не могу на это посмотреть. — На бабочек? — На твою магию. — Ну…думаю, что посмотришь когда-нибудь, — с ленцой отзывается Локи, вновь набивая рот попкорном. — Мне стоит бояться этого момента или радоваться ему? — Здесь нет неверных вариантов. Мобиус делает ещё один глоток из своей банки. — И все же странно, что богу обмана не нравятся иллюзии и…как ты говорил? «замороженные во времени абстракции»? Мне казалось, что это ровно то, чем ты промышляешь — рассказываешь истории, не всегда правдивые… — А хочешь пари? — в глазах Локи вдруг вспыхивает озорной огонек. — Не уверен, — с улыбкой качает головой Мобиус. — Давай поспорим. Ни на что — на кону лишь наша гордость, — Локи забавно щурится, вновь оказавшись в своей любимейшей стихии плутовства и подстрекательства, — Выиграю я — ты признаешь, что я прав. И, конечно, наоборот. — Прав в чем? — Спорим, что моя история сможет нас впечатлить куда больше, чем та, которую мы увидим на экране? — Так а прав ты будешь в чем? — О, свет погас — это уже начинается, верно? — суетится Локи, будто бы пытаясь устроиться поудобнее, — Тшш. Держи свой… попкорн, я наелся. — Его не так надо было... ладно, к черту. Как твоя история сможет тебя же и удивить? — Это уже моя забота. Смотри, не шуми. Смотрели «Касабланку» — Мобиус выбирал ее инстинктивно, как на полке выбирают пачку чипсов, которую минуты три назад уже видел на огромном билборде у входа в супермаркет. «Касабланка» не подводит — пусть даже показывать ее будут тысячелетнему, насмотренному всяким разным богу. Сам Мобиус, возможно, с куда большим увлечением нырнул бы в бунтарские миры Нового Голливуда 70х или туповатых боевичков 80х, но с уважением относился к тому, что сами люди считали киноклассикой — и в выборе, судя по всему, не ошибся, так как Локи, казалось, в экран погрузился всей своей темноволосой головой. — Вторая мир… — Я знаю что это, я даже там бывал. Зачем ты шепчешь? Мы здесь одни. — Так принято…наверное, — Мобиус косится на Локи, чей профиль в экранном бледном свету выглядит погруженным в себя, отсутствующим, далеким. Когда фильм заканчивается, резкие всполохи включившихся синих ламп остро бьют им по мыслям и чувствам. — Терпеть не могу, — щурится Мобиус, потирая сначала левый, а после правый глаз, — Как тебе зрелище? — Куда лучше, чем можно было ожидать от выдумок людей, — отвечает Локи, и Мобиус понимает, что он не лукавит — в голосе нет оценки, лишь только констатация факта. — Это классика, с ней спорить бессмысленно. А что насчёт твоей истории? — тут же весело подначивает Мобиус, — Рискнешь теперь переплюнуть Богарта и Бергман или все же сдаешься? Локи в ответ косо улыбается — не говоря ни единого слова он наклоняется к Мобиусу и мягко прикасается губами к его губам. Полный любопытства и удовольствия, ничего не требующий взамен поцелуй, который, однако, на полувдохе не обрывается — время в TVA, кажется, течет по-своему именно для таких моментов. Секунда, минута, вечность… — Это было…нестандартно, — слегка вскидывает подбородок Мобиус после того как Локи наконец его отпускает — лицо агента безукоризненно вежливо и ничем не выражает ни удивления, ни смущения, что как раз более всего намекает на внутреннее замешательство, — Это и есть твой ход против «Касабланки»? Локи наигранно сильно кивает головой — словно бы кланяется перед благодарной публикой. — Мой ход — сокрушительный и беспощадный, победный и до самого конца. Думаю, я мог бы быть добрее — фильм мне и впрямь пришелся по душе — но ты уж слишком раззадорил меня своим неверием. — И в чем же кроется твоя победа? Локи смотрит на него снисходительно, как на годовалого ребенка — но все же начинает пояснять. — На самом деле это своего рода пат — я ведь тоже заложник сложившейся ситуации. А замысел таков — теперь каждый раз думая о «Касабланке» ты будешь вспоминать то, что случилось после «Касабланки». Какие эмоции в тебе будут сильнее — от экранных событий или от событий реальных — оставлю выяснять тебе самому. Так ведь работает спор на гордость — нужно просто верить своему оппоненту? — Да, так и работает спор на гордость, — подтверждает Мобиус, что-то безуспешно пытаясь выискать глазами в его лице, — Но, позволю заметить, выиграл ты только в том случае, если и сам впечатлился своей…историей. Такое было условие. Локи с какой-то туристической внимательностью смотрит поверх пустого экрана на мозаики Хранителей. — Знаешь, Мобиус…думаю, что это начало прекрасной дружбы.