My Life Would Suck Without You

      Фрэнк Айеро, журналист «New York Teen Romance», чувствовал себя героем Ченнинга Татума из фильма «Она — мужчина». Айеро делал обзор подростковых романтических комедий для прошлого номера и пересмотрел их целую кучу. И теперь, кроме «Ты любишь сыр?», в голове не вертелось ничего, что бы он мог сказать девушке напротив.       Они сидели на веранде мексиканского кафе. Дама, кажется, откусила лишь кусочек от своего буррито, а Фрэнк уже за десять минут этого бестолкового свидания успел слопать целиком свою порцию и почти допить пол-литровый стакан прохладного лимонада.       Молчание становилось угрозой.       А девушка была нужна.       Фрэнк вовсе не хотел писать милые романтические рассказики, слушать попсовые песенки для обзоров, смотреть «Спеши любить», чтобы опустить себе настроение, а потом писать про «светлую грусть».       Но волею судьбы после колледжа он устроился на работу в «New York Teen Romance», потому что молодой человек со свеженьким дипломом журналиста вдохновлён писать, а не подносить лет десять кофе в крупных изданиях для бизнеса и политиков.       В романтическом молодёжном журнальчике, в основном для юных девушек, обрадовались мальчику. Отдали ему страницу для обзоров в еженедельнике и разворот в толстом ежемесячном выпуске.       Не прогадали. Служба маркетинга знала своё дело. Только один портрет двадцатилетнего мальчишки, как автора статей по девичьи души, вызвал увеличение тиража и поток положительных отзывов.       Фрэнк мечтал об авральной работе, когда надо срочно сдавать статьи, давать консультации, искать материал… И, собственно, получил.       Потому что вскоре посыпались вопросы, на которые Фрэнк, вообще-то ответа не знал. Но девочки почему-то решили, что у симпатичного мальчика, который написал про лирику в творчестве бойс-бэндов, определённо можно спросить совет. И на Айеро повесили дополнительно соцсети.       Однажды вопрос девушки, сомневающейся по поводу замужества в двадцать и отношений с будущей свекровью, заставил Фрэнка подумать о том, для чего он учился, и сделать целый репортаж. Он составил вопросы, дистанционно, по Интернету, взял небольшие интервью у случайных обычных женщин и мужчин, которые согласились. Собрал статистику, пообщался с семейным психологом и выдал серьёзный разворот три месяца назад.       Статья понравилась какому-то важному критику и цитировалась. И тогда главный редактор, Джамия, дала задание написать что-то подобное для аудитории с не такими серьёзными намерениями, как свадьба. Что-то про сложность отношений, проблему общения.       И вот эту проблему Фрэнк сейчас и испытывал. А ещё думал о том, что зря решил не пойти проторенной дорожкой и попросту не собрать данные со случайных людей в Интернете. Видите ли, в этом случае ему захотелось полевой работы. Описать трудности, с которыми можно столкнуться, только притираясь друг к другу. Ну ещё, может быть, девушку себе найти…       С Мией он познакомился в сети. Она была красивая, высокая, фигуристая, с кудрявыми локонами. И Фрэнк засмущался. Все слова и шутки, которые он заготовил, не лезли из горла. Он просто не знал, как начать.       — Как тебе… — чуть не ляпнул «сыр». — Как тебе буррито? — выдавил из себя Фрэнк.       — Неплохо.       — Мне тоже понравилось.       — Это заметно, — ответила Мия, намекая на его пустую тарелку.       А должен был начать с «Итак, Мия, чем ты занимаешься?» и послушать про её род занятий неважно в каком ключе — жалоб ли на начальство, или, наоборот, желанием радостно торопиться на работу. Но это вдруг показалось таким официальным и неискренним. Совсем не то, о чём бы он хотел действительно говорить. А о чём он хотел и сам не знал. В фантазиях разговор сам собой клеился. О музыке, мультиках, кино, разных глупостях. Он отпускал шутки, а Мия смеялась…       И ведь Мия не была первой. Эрика сказала, что Фрэнк скучный, как только он начал нудеть всё по своему плану, а Мелинда — «задолбали парни, которые сразу интересуются моим пирсингом».       У Фрэнка набрался материал на первую часть статьи о стеснении, невозможности предсказать реакцию, как не нужно себя вести, пытаться перебороть смущение (и это ему мало удалось). Он отправил несколько вопросов уже знакомому психологу. И дальше не продвинулся ни на йоту.       Он ничего не мог написать про дальнейшее развитие отношений, потому что этого развития попросту не было.       — Джамия, ну дай мне ещё два месяца, а не один, — состроив жалобное выражение лица, проговорил Фрэнк, сидя напротив главного редактора.       — Кажется, я уже давала отсрочку.       — Ну… да.       — Фрэнк, не секрет, что ты у нас в издательстве на особом положении. Главная звезда журнала как-никак. Без тебя о нас мало кто знал. А та серьёзная статья подняла нас немножко выше. Теперь мы точно идём перед комиксами про диснеевских принцесс. И даже привлекли аудиторию постарше. Поэтому руководство хочет ещё одну такую же…       — Но, если они хотят качество… — начал Фрэнк, но Джамия продолжила свою мысль:       — … и поскорее. Прости, Фрэнк. Месяц.       Фрэнк вздохнул и вышел из кабинета.       Другой бы отправился в бар выпить. Но у Фрэнка была своя методика. С ноткой ностальгии. Квартира бабушки Майки Уэя. На Статен-Айлэнд в Мидлэнд Бич.       Самые лучшие друзья навсегда — Фрэнк и Майки.       Именно так подписана их детская фотография, где им по восемь, и с которой Фрэнк не расставался. Казалось, мальчишки дружили всю жизнь, одному всегда было интересно то, чем занимается другой. Наверное, именно эту модель отношений Фрэнк и вынес в то, как должно быть в идеале со своей половинкой. Он настолько был вовлечён в семью Уэев и не расставался с Майки (что работало и в обратную сторону с семьёй Айеро), что миссис Айеро запросто отпускала сына на ночёвки к бабушке Уэев.       Уэев — потому что у Майки был брат Джерард. Старше его на четыре года, и ему была не особенно любопытна возня малышни.       Да, он тоже ездил с ними на Статен-Айленд и жил в одной спальне (потому что другой не было), но был погружен только в свои дела и часто уходил из дома посидеть где-нибудь в одиночестве. Фрэнк помнил, как полненький мальчишка сидел на раскладушке (оттого, что единственную двуспальную кровать отдали младшеньким) и усердно, ни на что не отвлекаясь, смотрел в выпуск комиксов и срисовывал оттуда персонажей в блокнот. Ничто его не брало, даже заговор малышей по швырянию в него подушками.       Два года назад бабушка Майки умерла. И Майки отдал другу комплект ключей. Он сказал, что для него это место — сосредоточение силы и покоя.       — Я не особенно верю во всю эту эзотерику, — сказал Майки. Он выглядел солидно в белой рубашке и черных брюках, как того требовала работа в инвестиционной компании. — Но я прихожу, открываю окна, слушаю волны, как в детстве, успокаиваюсь от окружающих проблем, людей и суеты. И, если тебе, Фрэнк, тоже нужно будет убежище, ты можешь приезжать в любое время. Я знаю, что для тебя этот дом тоже много значит.       Бывало, они зависали тут вместе с Майки, встречи с которым стали редки сперва из-за учёбы в разных колледжах, а потом - работы. Иногда им было нечего рассказывать. Но даже молчание с лучшим другом детства — многозначительно.       Вот Фрэнк появился и сейчас. Он получил от Майки разрешение с указанием полить бабулины орхидеи, которые цвели, несмотря ни на что, круглогодично.       Крайняя правая часть маленького таунхауса из красного кирпича. Два этажа. На первом — миниатюрная прихожая, гостиная, совмещенная с кухней, душ и туалет, на втором — одна спальня.       Фрэнк отворил входную дверь. Вошёл внутрь, повесил ключи на специальный крючок (они всегда здесь висели), медленно прошёл в гостиную. Выложил на журнальный столик принесённые вкусности — набор миниатюрных цветных пирожных и большущий стакан ледяного кофе.       И со стоном повалился на диван, откидываясь на спинку. Схватил пульт от телевизора и нажал красную кнопку. Сразу включился музыкальный канал. Наверное, здесь был Майки недавно. Он рассказывал, что делает уборку в доме под музыку.       Вдруг Фрэнк осознал, он здесь один. Совсем один. Никто не увидит, если он сотворит что-то такое, от чего хотелось бы выплеснуть негативную энергию. Энергию проблем на работе, на которой он и не ожидал, что они могут появиться.       Певица Келли Кларксон затянула пронзительную «Breakaway». Фильм «Дневники принцессы -2», саундтреком к которому являлась эта песня, он, кстати, тоже обозревал.       Фрэнк скинул с себя футболку, расстегнул ширинку и снял летние лёгкие джинсовые шорты, предварительно скинув с ног кеды.       Оставшись в красных боксерах, он схватил пульт для имитации микрофона и стал во всю глотку подпевать Келли. При этом двигаясь по гостиной и странно танцуя. Он вытягивал руки, приседал, кружился, обходя диван, прыгал, жмурясь, но не забывая орать «I'll spread my wings». Посыл у песни был жизнеутверждающий, и Фрэнку внутри становилось легче и появлялась мотивация. Горечь от того, что ему приходится работать в девчачьем журнале, писать о поцелуйчиках вместо серьёзных общественно полезных статей уходила.       Он резко повернулся и…       И отпрянув, повалился на диван, оступившись от испуга. На диван не попал. Опустился на пол. Моментально вскочил и уселся на подушки. В дверях стоял красноволосый парень и наблюдал за представлением. На нём была надета мятая огромная, не по размеру, футболка, пижамные штаны. Заспанный вид говорил, что молодой человек только что с постели. Однако глаза озорно смотрели на Фрэнка, а уголки губ держались на честном слове, чтобы не расплыться.       Фрэнк, как застигнутая в раздевалке девочка, схватил свою майку и прикрыл грудь, а ещё положил ногу на ногу. Понял, что это глупо, и вернул ногу на место.       Почему Майки не сказал, что они кому-то сдали квартиру? Но тут парень сказал:       — Привет, Фрэнк, — и улыбнулся.       Брата Майки Фрэнк не видел толком, кажется, с его восемнадцати, с тех пор, как тот уехал в колледж. Он слыхал от друга, что Джерард с отличием закончил университет по художественному направлению, потом уехал в Европу получать дополнительное образование, рисовал, даже где-то выставлялся… Фрэнк не следил за его жизнью, поэтому подробностей не знал. То, что он помнил — Джерард был полнее, волосы короче с дурацкой стрижкой, улыбка на лице появлялась вообще редко… Но сейчас перед ним стоял привлекательный мужчина, которому шло то гнездо на голове, которое образовалось из-за подушки.       — Я… — начал Фрэнк. И молчание накрыло его так же, как и перед всеми девушками, с которыми он встречался. — Я… — Фрэнк сглотнул. — Майки не говорил, что ты здесь.       — Майки не знает, — ответил Джерард.       Он поднял валяющиеся у его ног шорты, подошёл к Фрэнку и протянул их ему. Тот ещё крепче прижал к груди футболку. Тогда Джерард, снисходительно улыбнувшись, положил штаны рядом.       — Я выйду, — сказал он. — Одевайся.       Как только Фрэнк заслышал шаги поднимающегося по лестнице, он спешно натянул шорты, футболку и засунул ноги в кеды. Ужас, какой стыд. Можно добавить в статью пункт, чего не следует делать при знакомстве. Танцевать, блин. И в пульт петь песни Келли Кларксон.       Фрэнк почувствовал, как краснота и жар стыда окутывает не только щёки, но и всё тело.       Забыв про пирожные, он поспешил в прихожую, чтобы поскорее убраться.       — Подожди! — услышал он сверху.       Фрэнк машинально повернулся. Джерард Уэй стоял на лестнице в чёрных плащевых шортах и рубашке в клетку с коротким рукавом.       — Подожди, — повторил Джерард, спускаясь. — Я только как пару часов прилетел, не ел нормально. Составь мне компанию?       Небольшой ресторанчик специализировался на блюдах, приготовленных на гриле. Это было скромное место, провинциальное, напоминающее больше столовую, нежели ресторан. Но Фрэнк помнил домашнюю атмосферу и вкус, потому что…       — С бабушкой сюда ходили, — сказал Джерард, оглядываясь. — Она устраивала банкет в честь своего дня рождения. Для нас троих и двух соседок. По-моему, то музыкальное оборудование здесь ещё с тех времен. И с тех времён на нём так никто и не заиграл… У вас ещё подают такие огромные куриные котлеты с грибным соусом? — спросил Уэй подошедшую официантку. Та подтвердила. — Как здорово. Тогда мне это блюдо, а… — Джерард посмотрел на Фрэнка. — Я помню, ты был вегетарианцем.       При этом Джерард почему-то опустил глаза в стол.       — И продолжаю им быть, — ответил Фрэнк. — Мне, пожалуйста, спагетти с помидорами и острым перцем. Спасибо.       Забрав меню, официантка удалилась. Глотнув воды, Фрэнк, всё ещё смущённый произошедшим, начал разговор. Джерард — не девушка, с ним было как-то проще.       — Я слышал, ты рисуешь.       — Да, — Уэй вскинул голову. — Я художник. У меня, конечно, уже есть выставки, но я постоянно учусь чему-то новому. Вот сейчас я прилетел из Японии. Изучал их традиционное художественное искусство. А ты чем занимаешься?       Фрэнк сделал ещё глоток. Сейчас он расскажет художнику, возможно, с мировым признанием, что пишет статейки в журнал для девчонок.       Вдруг резко заиграли электрогитары. Джерард встрепенулся и полез в карман. Это звонил его мобильный телефон.       — Конничева, — ответил Джерард.       Ну что ж, это слово Фрэнк понял, «здравствуйте» по-японски, но вот чего не ожидал, так это того, что Джерард пустится в беседу на этом языке. Внутри стало ещё хуже.       — Извини, — сказал Джерард, положил трубку. — Так на чём мы остановились?       — Я журналист, — произнёс Фрэнк. — Ты спрашивал, чем я занимаюсь. Я журналист.       Господи, пусть этого ему будет достаточно!       — И о чём ты пишешь?       — О рок-музыке, — выпалил Фрэнк.       — Ооо, — удивился Уэй. — Потрясающе. И интервью берёшь?       — Ммм, — промычал Фрэнк, поднеся стакан рту, чтобы по интонации было непонятно «ммм» — это нет, или «ммм» — угу. Одновременно Фрэнк молился всем богам на свете, чтобы официантка принесла заказ.       — Могу я тебя позвать кое-куда завтра вечером? — спросил Джерард, когда они с Фрэнком после обеда прогуливались вдоль пляжа. — Мне кажется, тебе понравится.       Это солнце нагрело голову, или брат Майки только что пригласил его на свидание? И тут вдобавок к солнцу по голове ударило обухом. Вот, что сделает статью заметнее и интереснее — однополые отношения.       Фрэнку нравились и девочки, и мальчики. Он не делал различий в своих чувствах. Если ему нравился человек, то речь вообще не шла о его поле. Да, больше западал на девчонок. Но это было похоже на пережитки того, что вопросы от друзей и знакомых ему по поводу его личной занятости задавались именно в ключе «У тебя есть девушка?», или «О, у тебя свидание с девушкой?», «Тебе нравится эта девчонка?».       А Джерард Уэй, как говорится, сильно изменился за лето. И Фрэнк не имел в виду внешность. Он стал общительнее. Фрэнку помнилось, что он был вечно угрюм, почти ни с кем не общался, сидел и рисовал в уголочке. Был безразличен к фразе «Сходи поиграй с друзьями». У него вообще были друзья? Джерард был домоседом в отличие от своего брата и его гиперактивного дружка, которые облазили все закоулки в местах, где бывали. Видимо, необходимость общаться с людьми, учиться, представлять себя выработали в нём уверенность.       — Ну так… — произнёс Джерард, сложив руки в карманы и отвернувшись в сторону залива. Кажется, он был немного смущён и испуган потенциальным отказом.       — Да, — ответил Фрэнк. — Да, я согласен.       — Я надеялся, — Джерард повернулся, улыбаясь. — Приезжай сюда к восьми.       — Не думал я, что мы начнём с издевательства, — вырвалось у Фрэнка, когда они с Джерардом оказались в караоке-баре.       — Начнём что? — прищурился Джерард.       Фрэнк замер.       — Я не издеваюсь, — прошептал Джерард на ухо, потому что громко заиграла композиция. — Это культовое место. Рок-караоке-бар. Ты очень здорово пел.       — Поэтому ты решил напомнить о моём позоре?       — Поэтому я хочу послушать ещё раз. Пойдём.       Ладонь Джерарда коснулась талии Фрэнка, подталкивая.       Они устроились за одним из деревянных столиков. Фрэнк осмотрелся. В мигающем свете он заметил, что стены в этом заведении украшены постерами с рок-музыкантами с автографами, висели гитары, в граффити угадывались эмблемы групп. Мужчина на сцене с хрипотцой выводил что-то, кажется, из AC/DC, на танцполе двигались люди.       На деревянной столешнице тоже были вырезаны логотипы, стояло приспособление с двумя кнопками: «официант» и «хочу спеть».       — Выпьем что-нибудь? — спросил Уэй. — Рекомендую их фирменный коктейль. Называется смешно — «Рок на пляже» по аналогии… Обычный «Секс на пляже» у них тоже есть.       — Рок или секс… — в задумчивости проговорил Фрэнк.       — Выбирай оба, — Джерард подмигнул, а потом нажал кнопку.       «Хочу спеть».       — Я не… — начал Фрэнк, но с места поднялся сам Джерард, когда к нему подошёл администратор.       Музыка Келли Кларксон снова вошла в чат с Фрэнком Айеро. Он закрыл лицо руками, но потом открыл и с улыбкой «за что?» посмотрел на сцену.       Это была роковая композиция о несчастной любви, электрогитары и ударные давали жару. Но ещё более горячо становилось от вида Джерарда Уэя на сцене. Этого персонажа легко можно было представить зажигающим целый стадион.       — Behind these hazel eyes, — пропел Джерард и указал на Фрэнка. Тот непроизвольно улыбнулся. Да, песня была о горечи обиды, боли и расставании. Не про первое свидание. Но Фрэнк понял, зачем Уэй её выбрал. Во-первых, потому что это Келли, а во-вторых, потому что в ней есть упоминание карих глаз. Рассмотрел.       Джерард, слегка взмокший, вернулся за столик.       — Ты зажёг, — высказал свою реакцию Фрэнк.       — Когда поёшь для кого-то, это всегда зажигательно.       — Аммм, — Фрэнк замялся и уставился в меню. — Ты знаешь, что существует коктейль «Между простынями»?       — И «Восходящее солнце». Получается цепочка событий одной ночи, когда двое остались вместе.       — Аммм…       Ну всё, теперь это популярное мычание вечера.       — Шикарно, Фрэнк! — вдруг воскликнул Джерард. Он быстро нажал кнопку «официант». — Это же какая задумка для картины! Ведь у каждого коктейля свой бокал, свой цвет, своё оформление. Представь… — Джерард на секунду прервался, тыкая в меню пальцем, показывая официанту, что нужно принести. — Каждого по два, будьте добры. Так вот. Представь: картину поделить на две части. Вверху — бокалы полные, внизу — выпитые… Или нет. На пять частей, на каждом из которых опустошается по бокалу. И таким образом мы следим за страстным свиданием, начатым с рок-концерта. Или рок-бара. Или рок-караоке-бара.       — Аммм… — да уйди ты нахер, это «Аммм»! — Я думаю, должен спеть «Miss Independent».       — Во-первых, это не рок.       — А ты припев помнишь? Да он по всем роковым заветам!       — Окей. Но разве песня не о том, как Мисс Независимость влюбилась и послала свои принципы?       — Ты спел про карие глаза только для того, что сделать отсылку к моей внешности. Да и вообще, откуда ты такой знаток текстов Келли Кларксон?       Джерард засмеялся. А Фрэнк осознал, как ему просто болтать с Джерардом. Он никогда не имел с ним дружбы, а сейчас чувствовал, будто знает его долго-долго. Как Майки, например. Такого эффекта он хотел достичь на тех неудавшихся свиданиях с девушками.       Принесли их заказ.       — Боже, я это всё не выпью без последствий, — пролепетал Фрэнк, заранее прикрыв рот ладонью.       — А эти последствия какого плана? — поинтересовался Джерард. — Типа, выйдешь на сцену и споёшь весь альбом Cannibal Corpse?       — Если бы. Скорее, будет физиологическая реакция.       — От четырёх бокалов? Рассказать тебе, как я напился в баре в Японии? Очень хотелось попробовать саке. Но, видимо, попалось мне что-то некачественное.       — Не стоит, — произнёс Фрэнк. Он, проигнорировав соломинку, отхлебнул персиковой жидкости из высокого стакана на ножке. А потом обратил внимание, что бокалов пять. — А что пятое? Речь же шла о четырёх?       — «Поцелуй на танцполе».       — Что-то я не помню такого названия… — Фрэнк уставился в заламинированное меню на столе. Начал вести пальцем по списку.       Тогда Джерард схватил его ладонь, посмотрел в глаза и произнёс:       — Пойдём потанцуем.       «Я тупой», — подумал Фрэнк. Он отставил бокал и поднялся с места.       — Танцую я плохо, ты же видел.       — Да мы не будем танцевать.       — Я должен был это сказать ещё лет пять назад, — проговорил Джерард на ухо Фрэнку. Очередной исполнитель-любитель тянул «From Yesterday» 30 Seconds to Mars. — Ну до чего ж песня неподходящая… Да ещё и поёт фальшиво… Фрэнк, хочу с тобой встречаться.       Фрэнк стоял молча, уведя взгляд куда-то за правое плечо Джерарда. Он осознавал, что Джерард ему нужен. Но осознавал с ужасом и то, что для статьи. Или отчасти для статьи? Он не мог понять, чувствует ли он хоть малость что-то серьёзное? Наверное… Но ведь одно другому не мешает? Будет статья с намёком на «мою историю отношений».       — Эй, — Джерард приподнял лицо Фрэнк за подбородок. — Ты задумался… Я сказал что-то не то? Если так, то извини…       Фрэнк отрицательно покачал головой. И получил первый поцелуй от Джерарда Уэя.       Они сидели на ступеньках возле входа в квартирку бабушки Уэев. Ели пирожные, которые Джерард вчера положил в холодильник. Пили чай, зелёный, привезённый из Японии, заваренный в расписном бабушкином чайнике.       Луна, сегодня особенно яркая, розоватая светила над заливом.       — Такую луну называют клубничной, — сказал Джерард. — Как тот «Дайкири», который отныне зовётся «Поцелуем на танцполе».       Фрэнк усмехнулся. Джерард поцеловал его в щёку.       — Ты был такой весёлый, забавный. А я не мог ничего поделать, — Джерард пожал плечами. — А потом и вовсе пропал, уехав в колледж, затеял с Европой это всё… А Майки присылал фотографии, видео. В том числе и с тобой. И я смотрел, смотрел в эти глазки… Но, когда приезжал домой, понимал, что ни за что не подойду. А потом завертелось, закружилось… Выставки, поездки, заказы… Я стал смелее. Научился говорить не только «нет», но и «да». Принял решение: найду тебя и во всём признаюсь. А ты нашёл меня сам.       Некоторое время сидели молча и пили чай.       — Напиши про этот бар, — произнёс Джерард. — Вдруг твоему издателю понравится. По-моему, это хорошая тема.       — Вряд ли туда пускают до двадцати одного, — вырвалось у Фрэнка, и он тут же заткнулся, вспомнив, что соврал о направлении журнала, в котором работает. Джерард посмотрел на него в непонимании, но ничего не сказал.       — Точно не хочешь остаться? — спросил он.       — Нет, лучше нет.       — Я бы на диване поспал.       — Я всё-таки домой.       — Как хочешь, я вызову для тебя такси.       Домой, домой надо срочно, пока не пропали мысли.       «Не появится проблемы первого поцелуя на свидании, если вы оба этого хотите. Это заметно по партнёру, как он реагирует на ваше приближение. Если вы чувствуете напряжение, то лучше остановиться, принуждение к поцелую может заставить появиться страх, что и большего вы потом будете требовать силой. Поэтому не отдавайтесь чувству полностью, пытайтесь ощутить настроение партнёра.       Дж. поцеловал Ф. на танцполе, среди толпы людей. Инициатива исходила именно от Дж., но Ф. ожидал этого, он получил намёк. И, если бы не хотел, то не дал бы себя увести.       Не будьте безвольны, не позволяйте делать с собой что-либо насильно, даже если это обычный поцелуй».       — Концепция интересная, — произнесла Джамия, сняв очки и отложив листки с напечатанным началом статьи. — Ты описываешь проблемы, с которыми можно столкнуться, и блоками идёт история персонажей. Только ты буквы имён бы поменял, — улыбнулась Джамия. — А лучше вообще другие имена придумал.       Фрэнк открыл рот, но тут же закрыл. Он забыл просто.       — Подберём фотографии, — продолжала Джамия. — Или ты свои принесёшь?       Фрэнк собрал свои листочки со стола главного редактора и вышел. Звякнул сигнал смс.       >«Что делаешь? :)»       >>«На работе, пытаюсь писать статью. А ты?»       >«Думал о том, что хотел бы остаться в бабушкиной квартире и устроить постоянную студию. Но шастают тут всякие…;)»       >>«Привыкай»       «Да. Опять буду писать об ощущении. Хотя, знаете, здесь дело не в нём. Дело в разговоре. Не бойтесь обидеть и сказать о том, что вам неприятна шутка.       Но, если у вас есть общие шутки, основанным на пережитом вместе опыте, и вообще вы позитивная личность, то общение будет проходить легко».       Конечно, всё это надо ещё будет показать психологу. А то личный опыт не каждому подходит.       «Встречаясь с партнёром того же пола, что и вы, будьте готовы, что можете стать объектом нападок со стороны негативно настроенных людей. Помните, что в нашем обществе всё ещё сохраняются мысли о неправильности гомосексуальных или бисексуальных людей. И не все пары готовы открыться миру. Может статься, что ваш партнёр один из тех, кто стесняется признаваться своему окружению, что у него есть вы, и он вас любит…»       Хм, есть ли такие проблемы у Ф. и Дж.? Не возьмёшь же Джерарда за ручку и не потащишь в какую-нибудь деревню амишей провоцировать людей. Но можно же узнать мнение родственников…       >«Джерард, а Майки о нас рассказать можно?»       >>«Не знаю… Увы, но мне кажется, ты его знаешь лучше»       >«Ну не побьёт же он меня за l'amour с его братом! Ты же не младшенькая белокурая сестрёнка»       >>«Вот если бы ты встречался с Майки, то я бы поругался с ним»       >«???»       >>«Потому что ты можешь встречаться только со мной))»       Фрэнк вернулся к абзацу про шутки.       «Шутки могут быть любого плана. Вы либо принимаете их, либо нет. Не обязательно считать, что, если ваш партнёр пошутил про, например, полное владение вами или подчинение ему, то он сразу абьюзер. Иногда шутка — это просто шутка. Что-то между вами. Но что лучше не выносить на общество, которое может понять неправильно.       Конечно, если вам такое неприятно, лучше оговорить сразу».       Фрэнк перепечатал последнюю переписку между Дж. и Ф. А потом написал маме.       >«У меня появился молодой человек»       Вот так, мать он тоже использовал для получения результатов.       >«Приезжай, Фрэнки. Мне тут скучно и жарко», — написал Уэй.       >>«А я что — дуть на тебя буду?»       >«))) Я проверил духовку. Она работает. А ещё обнаружил бабулину поваренную книгу. Помнишь её яблочный пирог?»       >>«Не может быть»       >«Да! Я его уже пеку. Это шантаж, ты правильно понял»       И следом:       >«Так, значит, у нас l'amour? ;)»       Фрэнк улыбнулся, схватил блокнот с заметками и вырвался из душного офиса.       — Я за вдохновением! — он заглянул в кабинет Джамии, которая разрешала сотрудникам удаляться писать в парки и прочие места отдыха. Главное, чтобы статья была готова вовремя.       — На букву Дж? — приподняла брови Джамия.       — Ай, — махнул рукой Фрэнк и бросился из студии.       С Джерардом было классно. Некогда замкнутый мальчишка раскрепостился под силой обстоятельств и показывал себя настоящего: умного, талантливого, с юмором. Чувства, наконец-то высказанные, и полученная взаимность давали возможность выражать открыто свою многолетнюю скрытую влюблённость. Он хотел заботиться, поддерживать, касаться, целовать, просто быть рядом.       Фрэнку было… приятно. И он забыл, что, вообще-то, Джерарда он обманул.       Уэй обосновался в бабушкиной квартире. Освободил себе место у окна в гостиной, поставил мольберты, разместил полки для красок.       Джерард расставлял бокалы на высоком столике, чтобы начать рисовать, а Фрэнк был у него в гостях, пытаясь писать раздел о гомофобии. Мама не помогла. В ответ на смс посыпались вопросы о том, как зовут молодого человека, где он живёт, кем работает, сколько зарабатывает, прилично ли одевается. Нехорошо игнорировать мать, но Фрэнк уже пару недель ей не отвечал.       И Фрэнк написал Майки.       >«Я встречаюсь с твоим братом»       >>«Зачем?»       >«Он мне нравится»       >>«Через час в мой кабинет. Оба»       Нет, Майки не был каким-то большим начальником. Через год после колледжа в огромной фирме такого можно добиться, если только уволятся все те, кто выше. Но каждому менеджеру-юристу для приёма клиентов в тишине и покое был выделен скромный кабинетик.       Но Фрэнк с Джерардом чувствовали себя как на приёме у генерального директора. Потому что Майки, сплетя пальцы и приложив их к подбородку, переводил прямой пронзительный взгляд с одного на другого. Кондиционер дул Фрэнку прямо в ухо, поэтому он часто поправлял щекочущие волосы, оттого могло показаться, что он волнуется.       — Майки, — начал Джерард, прерывая это десятиминутное молчание.       — Молчи, — Майки указал на брата пальцем. — Фрэнки, я вообще-то был бы очень рад с тобой породниться, но это же…       — Да мы не вступаем в брак! — воскликнул Фрэнк. — Мы встречаемся пару недель.       — А вот мне бы хотелось слышать о более серьёзных намерениях по отношению к моему брату.       Джерард издал высокий смешок. И тогда Майки тоже улыбнулся.       — Фрэнк, неужели ты думал, что я как-то расстроюсь? — спросил Майки, откидываясь в кресле. — Такая любопытная пара получается. Художник, известный больше в Европе, чем на родине, и парень, пишущий для подросткового журнала. Даже не знаю, что у вас общего?       И тут Фрэнк вспомнил, что, по мнению Джерада, которое он сам и помог сформировать, он пишет про рок-музыкантов. Но Джерард не подал вида. Фрэнк так подумал, потому что взглянуть на него не смел. Но, по крайней мере, Уэй ничего не сказал по этому поводу.       — Необязательно должно быть что-то общее, — произнёс Джерард. — Он может просто нравиться и всё. Со всеми своими заморочками.       Такси довезло их до Мидлэнд Бич. Ехали молча. Фрэнк боялся что-либо произнести, а Джерард с кем-то переписывался.       Машина остановилась, Уэй выбрался. Фрэнк уж было хотел назвать свой адрес, но тут в салоне появилась голова Джерарда.       — Ты чего? — спросил он.       — Мне… домой, — виновато сказал Фрэнк.       — Да брось. Выходи, пойдём в гости.       — Джерард, я…       — Выходи! — и Джерард потянул его за руку.       — Да, я не крутой автор, — произнёс Фрэнк, когда оказался в маленькой прихожей. — А сказал так, потому что ты выглядел таким… как звезда, да ещё и разговаривал по-японски. Я почувствовал себя ничтожным. Ну… то есть… как я после этого всего должен был сказать, что пишу обзоры подростковых книжек для девочек?       — А чем плохи девочки? — пожал плечами Джерард. — Подростки — творческая аудитория, они интересные, со своим мнением. Фрэнк, детские книги написаны взрослыми. И они этого не стыдятся. Рассказывать тинэйджерам про фильмы, книги, писать про их проблемы, которые ты можешь анализировать со стороны уже прошедшего этапы взросления человека — разве это плохо? Мальчик мой, — Джерард протянул руку и схватил ладонь Фрэнка, — ты себя принизил. Любовь юной аудитории заслужить сложнее. Я поспрашивал у Майки. Он сказал, что у тебя даже есть какая-то награда.       — Она не очень известная, от Интернет-издания за статью про замужество. Думаю, кроме аудитории сетевого портала про неё никто и не знает.       — Не принижай себя. Где тот мальчишка, который радовался картонной грамоте за участие в школьных дебатах?       Фрэнк виновато улыбнулся, уставившись в пол. Джерард потянул его на себя и обнял.       — Ты самый лучший, — прошептал он ему на ухо. — Самый красивый, самый желанный.       И Джерард поцеловал его под ухом, потом ниже, ещё, в плечо. Фрэнк выдохнул.       — Пойдём наверх, — прошептал Джерард. И Фрэнк пошёл за ним.       «Никто и никогда не должен принуждать вас к сексу, — напишет Фрэнк для своей статьи. — Вы должны это сделать тогда и только тогда, когда будете готовы, будете уверены. И, если ваш партнёр этого не понимает и настаивает — хлопайте дверью. Да, хороший секс может случиться внезапно и без предварительных разговоров. Но только если вы точно знаете, что делаете. Если уверены, что вас не соблазнили.       У Ф. и Дж. было всё взаимно. Медленно, с предварительными ласками. Да, случилось спонтанно, но разрешение всё же было спрошено…»       — Можно, Фрэнк? — они стояли возле кровати близко друг напротив друга.       Фрэнк кивнул.       Джерард нежно обнял Фрэнка за талию. Приблизил лицо, сначала потёрся своим носом о нос Фрэнка, тот улыбнулся. Джерард чуть наклонил свою голову и, приоткрыв рот, прикоснулся губами к губам Фрэнка.       Фрэнк поддался и разомкнул губы. Сперва Джерард медленно обхватывал губы Фрэнки, потом начал прижиматься настойчивее. Фрэнк схватил его за затылок и запустил руку в волосы.       Кончик языка Джерарда проскользнул в его рот и коснулся нёба. Фрэнк «поймал» его своим языком, лизнул. Почувствовал вкус «Колы», которую Джерард пил по пути домой из-за жары. Джерард обвёл своим языком язык Фрэнка.       — Чёрт, — выдохнул Фрэнк, когда Уэй ненадолго отстранился, чтобы взять дыхание.       — Что? — испугался Джерард.       — Почему мы всё время до этого момента целовались, как два застенчивых семиклассника? — возмутился Фрэнк и притянул голову Джерарда к себе.       Через некоторое время Фрэнк почувствовал, как руки Джерарда проникают под футболку.       — Всё хорошо? — спросил Джерард. — Я могу снять с тебя футболку?       — И с себя, — произнёс Фрэнк.       Когда Джерард стягивал с него майку, то не отнимал рук от тела. Несмотря на теплоту в помещении, по коже Фрэнка пробежал мороз.       Они уже видели тела друг друга в плавках, когда ходили на пляж через дорогу. Но сейчас был совсем иной момент, и складывалось другое восприятие. Теперь это тело можно было трогать.       Джерард хотел уложить Фрэнка на кровать осторожно. Но не вышло. Матрас был слишком низок и со звуком «Ох!» Фрэнк просто рухнул в постель, потянув Джерарда на себя.       Они посмотрели в лица друг друга и посмеялись.       — Ты не ушибся? — Джерард погладил Фрэнка по щеке. — Я тебя не придавил?       — Нет, — отрицательно покачал головой Фрэнк. — Не волнуйся так, Джи. Мне приятно всё, что ты делаешь.       — Даже когда роняю? — растерялся Джерард.       — Даже так, — прищурился Фрэнк. — Немножко БДСМ не повредит.       Джерард прыснул и уткнулся Фрэнку в плечо. Фрэнк прошёлся пальцами по позвоночнику Джерарда сверху вниз, коснулся кромки пояса шорт.       Уэй приподнялся над ним.       — Фрэнки, у тебя это в первый раз с мужчиной?       — Да, — не стал выдумать Фрэнк. — Только не думай поэтому отказываться.       — Я не буду. Но… прости, ничего же страшного, что мы обговариваем это прямо в процессе? Может, ты рассчитывал на романтичность, непрерывность действия, как в кино, а тут я влез. Но это важно. Секс между мужчинами таков, что я должен знать, как быть с тобой.       Фрэнк провёл рукой по груди Джерарда, по его животу, добрался до пуговицы на шортах и расстегнул её. Потянул вниз молнию.       — Я хочу тебя, — произнёс Фрэнк. — И уверен, что ты знаешь, как поступать.       — Я покажу тебе, — произнёс Джерард, наклоняясь.       Джерард поцеловал Фрэнка в шею, перешёл к ключицам, проводя губами по коже, не отрывая их от тела. Он поднял руки партнёра вверх, раздвинул их в стороны. Провёл кончиками пальцев по всей длине рук, начиная от ладоней, вызывая у Фрэнка лёгкую приятную щекотку. Пальцы Джерарда соединились на груди молодого человека. Он стал чертить спирали, пробираясь ниже. Потянул завязки брюк. Фрэнк приподнял таз, давая партнёру возможность стянуть с него штаны.       Когда Джерард погладил ладонью бугорок под его плавками, Фрэнк ухватился за край кровати, поперёк которой лежал, потому что это вызвало в нём всплеск страсти и желания, влечения и похоти (нефиг здесь быть красивым сантиментам, если так и есть).       Джерард поднялся с кровати, чтобы снять свои шорты и бельё. Фрэнк воспользовался этой минуткой, чтобы сменить положение и улечься на подушки. Он прекрасно чувствовал, что с его телом что-то происходит, а особенно с той частью внизу живота. Но вдруг одолело стеснение снять с себя плавки и повернуться в сторону обнажённого Джерарда.       «Прекрасно, — подумал он и мысленно заскулил. — В тот самый момент, когда уже вот-вот».       Фрэнк засунул руки под подушки и сжал ткань.       — Я сниму их? — услышал он голос Джерарда.       Речь явно сейчас шла не о наволочках, и почему Фрэнк вообще подумал такую глупость? Закусив губу, он кивнул, всё ещё глядя на потолок. Куда стала улетучиваться та смелость, он не понимал. Он ведь хотел этого, очень хотел. И вот лежит и краснеет, хотя какую-то минуту назад предлагал учинить БДСМ.       Джерард деликатно снял с него плавки, а потом уселся на его бёдра. И заметил взгляд своего мальчика.       — Малыш, что случилось?       Фрэнк не ответил.       — Ты стесняешься? — догадался Джерард. — Вот только сейчас?       Фрэнк не ответил снова. Он сейчас вообще не в той позе, чтобы стесняться, но почему-то его стала одолевать скованность.       — Погоди, — сказал Джерард.       Он потянулся к тумбочке. Вытащил оттуда какой-то тюбик, открыл колпачок и выдавил на руки прозрачный гель. Растёр между ладонями. До Фрэнка донёсся свежий морской запах соли и водорослей.       Джерард, несильно нажимая, провёл руками по груди Фрэнка, добрался до плеч, помял их пальцами и снова вернулся к груди. Он осторожно водил руками по коже Фрэнка, растирая приятный тёплый бальзам.       — Расслабься, — приговаривал Джерард, делая массаж. — Тебе будет хорошо.       Джерард наклонился и оставил на губах Фрэнка поцелуй. Затем он продолжил растирать торс Фрэнка. Так нежно, бережно, мягко. И Фрэнк поплыл. Пальцы отпустили многострадальные наволочки. Он размяк, прикрыл глаза.       Массаж прекратился, оставив после себя эфир морского побережья. Фрэнк услышал шелест упаковки. Через несколько секунд почувствовал, как пальцы Джерарда деликатно, но уверенно натянули на его пенис презерватив. Сквозь тонкую резину он почувствовал прохладную смазку, которую Джерард наносил сверху.       Потом Джерард приподнялся.       А через секунду ткани наволочки снова не поздоровилось — Фрэнк с силой смял её.       Сердцебиение Фрэнка участилось, сознание улетучилось, оставив после себя лёгкое головокружение и ощущение эйфории. Стоны, которые издавал Джерард, сквозь них вырывающееся «Фрэнки», шумное дыхание подстёгивали его возбуждение. Казалось, какие-то импульсы, разряды исходят из области их соединения и разливаются по всему телу, проносятся по каждой клетке и, наконец, возвращаются обратно, собираются одним большим сгустком энергии и взрываются, заставляя Фрэнка выгнуться в спине, ощущая покалывание по всему телу. А потом напряжение резко спало, и Фрэнк будто бы опустился в тёплую ванну с головой. Но даже заложенные уши и полное расслабление позволили ему почувствовать, как через несколько секунд Джерард сильно сжал его бёдра, и волну прошедшую по его телу. Напряжение отпустило, и ладони Уэя опустились на грудь Фрэнка.       Отдышавшись, Джерард аккуратно поднялся, разрывая их интимный контакт.       Фрэнк открыл глаза. Тело Джерарда, его лоб были покрыты маленькими капельками пота. Живот был испачкан спермой. Фрэнку захотелось обтереть его, но кроме подушки под рукой ничего не было. Но не бросаться же на парня с подушкой! Он вытащил руки и положил ладони поверх ладоней Джерарда, улыбнулся ему. Потом приподнял одну руку, хотел поцеловать эти длинные пальцы. Но Джерард потерял равновесия и плашмя упал на Фрэнка, охнув.       — Ну вот, испачкал тебя, — произнёс он.       — Значит, пойдём в душ вместе.       — Уже не стесняешься?       — Отчего же? — Фрэнк потянул уголки одеяла и накрыл их с Джерардом. — Пойдём так.       Фрэнк открыл глаза. Джерард удобно устроился на его груди и сопел. Оставшееся время вчерашнего дня они провели спокойно и уютно: смотрели ТВ-шоу, попивая лимонад, заказали суши на ужин, совершили променад по ближайшему парку, Джерард рисовал, Фрэнк писал… Мечталось о таких вечерах в постоянном ключе.       Джерард открыл глаза и пробормотал:       — Ты хочешь встать, а я мешаю?       Он приподнялся, поцеловал грудь своего молодого человека, и лёг рядом.       — Кофеек мне тоже сделай, — сонно проговорил Джерард и снова уснул.       Фрэнк спустился, посетил туалет. Насыпал зерна в кофеварку, нажал на кнопку, зевая. А потом сказал себе «Ой, да ну нафиг». Снова поднялся наверх и бросился в кровать. Обнял своего Джерарда и задремал.       Проснулся он уже один. Снизу доносилось скворчание масла, запах кофе. Фрэнк потёр глаза, поднялся и спустился вниз.       — Доброе утро, — поздоровался Джерард. — Тебе яичницу из скольких яиц? Из двух? — Фрэнк кивнул. — Если приправлю луком-пореем, нормально будет? — Фрэнк кивнул снова.       Он подошёл и вытащил ещё тёплую чашку из кофеварки.       — Ты не опаздываешь? — поинтересовался Джерард.       Фрэнк посмотрел на старые часы на стене. Ну, может немножко и опаздывал… Он сейчас просто позвонит Джамии и скажет, что выполняет эксперимент для статьи. Фрэнк поднял глаза на этот «эксперимент». Он пританцовывал, орудуя лопаточкой на сковородке, и что-то напевал. Фрэнк положил щёку на ладонь и мечтательно улыбнулся.       — Фрэнк, аврал, — Джамия вылетела из своего кабинета в офис, где работали журналисты. — Ты на каком этапе?       — Процентов восемьдесят, наверное, — ответил Фрэнк. — Джил уже подбирает дизайн и картинки.       — Завтра должно быть сто. И у Джил тоже. Скажешь, чтобы не копалась в базах картинок, выбирая подешевле, как ей было велено, а пусть берёт, что хочет. Лишь бы скорее. И ещё. Пиши про секс подробнее. Это будет первый выпуск «восемнадцать плюс», и я обещаю тебе, разойдётся весь тираж. И дополнительный. Тебе ведь есть про что написать, да? Ты опоздал сегодня, — лицо Джамии сделалось ехидным. Фрэнк продолжал безразлично вертеть канцелярскую ручку. — Точно есть. Это не моё желание, Фрэнк, чтобы выпуск вышел на месяц раньше. Завтра макет статьи мне на стол. Потом дам выходной. Чтобы ты получил вдохновение для будущих работ.       Фрэнк, сжав губы, сделал вид, что сейчас запустит в главного редактора всё, что лежит рядом, потянувшись рукой за степлером. Посмеиваясь, Джамия удалилась.       Ладно, Джерард всё равно читать это не будет. Он читал журналы по искусству, в том числе европейские. И названия журнала он не спрашивал у Фрэнка. Не то чтобы у него было на это время… Так-то после этого случайного признания они думали вообще о другом…       Но Фрэнки даже в голову не пришло, что Джерард мог спросить у Майки.       Он просидел до поздней ночи, описывая горячность секса, ведая о том, что стесняться — нормально, что понимание партнёра — обязательное условие. Но в то же время не стоит бросаться в половые отношения, вдохновившись кино или книгой. Тем более, в однополые. Они отличаются от традиционных анатомически, и, как бы ни казалось это неуместным, но поговорить перед сексом стоит.       Про Ф. и Дж. Фрэнк писал правду, иначе статья не выйдет искренней, а ведь он писал на такую тему, в которой важно рассказать о реальном опыте. Да, он у них с Джерардом был светлым и хорошим. Но это клише романтических историй подростковых журналов — там всё всегда заканчивается прекрасно. Так пишут все. Если это история не о том, как не надо поступать. И, раз уж это клише случается у него в жизни, то пусть.       Фрэнк рассказал и об обмане, о том, что не надо бояться говорить правду, выставлять себя лучше, чем ты есть. Особенно, если ты планируешь быть с объектом своей влюблённости долго-долго.       Фрэнк добавил комментарии психолога и отправился помогать Джил. Он очень надеялся, что эта впопыхах написанная статья не будет перегруженной или нечитанной. Джамия в любом случае сама прочтёт статью для разворота после редакторов.       — Мы с Джил уже засыпали, когда отправляли эту несчастную статью, — жаловался Фрэнк Джерарду.       Они лежали на пляже. Джерард, пропуская песок сквозь пальцы, сыпал его тонкой струйкой на спину Фрэнка.       Фрэнк поёжился от мурашек.       — Вы молодцы, — сказал Джерард. — И сегодня ты весь день со мной?       — Ну почти. Еженедельники никто не отменял. Надо посмотреть новый фильм и написать рецензию.       — Так пригласи меня в кино на последний ряд.       — Мне смотреть надо, знаешь ли, а не…       — А не..? — Джерард провёл носом по плечу Фрэнка.       — Бейсболку надень, жара такая.       — Мне козырёк мешает, — проворчал Джерард и потянулся за поцелуем.       Фрэнк схватил шапку и нахлобучил на голову Джерарда. Поцелуя не вышло.       — Последний ряд, Фрэнки, — проговорил Джерард. — Я не буду тебе мешать.       Ну да, конечно. Фрэнк вообще не помнил, о чём был фильм. На следующий день пошёл на утренний сеанс.       Он наслаждался отношениями с Джерардом. Он не ехал, он внутренне летел к нему на Статен-Айленд. Был рад видеть, смотреть на него каждую секунду. Он и представить не мог, что может скучать по кому-то так сильно. Что может так желать человека.       Ожидал ли Фрэнк тогда, в детстве, что однажды будет засыпать с хмурым братом Майки Уэя в одной постели. Что парень, не реагирующий на шутки младшего брата и его друга, вечно сидящий в своём личном мирке, однажды займёт в его жизни важное место.       А потом вышел выпуск «New York Teen Romance» за июль.       Когда Фрэнк зашёл в квартиру в Мидлэнд Бич, Джерард сидел на нижней ступеньке. Он стучал по ладони свёрнутым в трубочку журналом.       — Ты бы хоть имена поменял, — вместо приветствия сказал Джерард.       И тут Фрэнк моментально вспомнил, что он забыл. Джамия это тоже пропустила. Или посчитала, что Фрэнк оставил реальные инициалы намеренно, или в спешке не обратила внимания.       Джерард открыл журнал на середине.       — Фрэнк с Джерардом счастливы друг с другом, — прочитал Джерард.       Фрэнк понял, что дело тут было не в счастье. Дело было в том, что в конце он, неосознанно, не сократил имена до первых букв.       — Все наши с тобой стремительные недели, такие подробные, — Джерард бегал глазами по статье. — А почему же реальных фотографий нет? Кто эти два слащавых паренька?       — Из Shutterstock… — моргая глазами, пробормотал Фрэнк.       Джерард усмехнулся.       — Ты правда вот это всё чувствовал, что описал? Теплоту от поцелуя, ощущение будто бы мы остались одни на танцполе… это ж так банально.       — Правда, — тихо ответил Фрэнк.       — А звучит, будто бы из женского романа. Ты со мной встречался и на секс согласился только для того, чтобы в статье описать гомосексуальную любовь?       — Джерард, может, не будем устраивать кинофильм? В котором герой узнаёт что-то наподобие, очень обижается и разрывает отношения. Это глупо. Я просто воспользовался своим опытом. Не буду говорить, типа, может, первоначально всё было и так, именно для статьи, а потом я влюбился… Потому что всё было не так!       — А я устрою кинофильм. Выход у тебя за спиной.       Джерард сказал это таким спокойным тоном, что Фрэнк реально испугался. Он замер на месте.       Тогда Джерард поднялся и пошёл вверх по лестнице. Хлопнула дверь.       Фрэнк сидел на пляже у кромки воды и рисовал на мокром песке инициалы Джерарда. И с каждой волной, лизавшей его кеды, Дж.У. стиралось. Фрэнк написал «Дж + Ф = ❤». На этот раз волна добежала лишь до знака «равно» и стёрла только сердечко. Фрэнку стало грустно.       — Боже, Фрэнк, я реально не заметила, — Джамия смотрела на статью. — Мне пришлось прочитать всё, что есть в журнале, потому что это первый срочный ежемесячник в моей карьере. Ты в отзывы в Интернете заглядывал?       Фрэнк с плаксивым выражением лица отрицательно покачал головой. Джамия загрузила страничку журнала. Потом улыбнулась.       — Фрэнк, ничего страшного. Почти всем понравилось. Шлют тебе лучики поддержки и счастья.       — То есть, все поняли, что это про меня?       — Такое вышло позиционирование… Критики могут написать так: сперва скрывая имена за инициалами, автор через статью ведёт нас к тому, что иметь нетрадиционную ориентацию — абсолютно нормально, и в конце происходит его личный каминг-аут с раскрытием имён.       — Аааа, — застонал Фрэнк и закрыл лицо руками.       — Я думала, ты не стесняешься этого, — удивилась Джамия.       — Не стыжусь, нет. Но вот кое-кому не понравилось, что я описал личный опыт с подробностями. Да ещё и засветил его имя. Напиши я какой-нибудь «Джон» и вопросов бы не возникло. Но кто такой Джерард — всплывёт сразу. Я не жил затворником, у меня были одноклассники, друзья, соседи. Они знают его. Я не разговаривал с ним, я не знаю, говорил ли он кому-то, что встречается со мной. Да, он мог поцеловать меня на публике. Но на незнакомой публике. Может, для него это большой шаг — рассказать всем. Не знаю, мы не разговаривали об этом. А я вот так сделал.       — Когда ты начинал писать, такие мысли не приходили? Или когда сдавал статью в печать?       — Я дурак, Джамия. И не думаю наперёд. Может, исправь я имена, он бы не обиделся.       — Тогда вот тебе новое задание. Завоюй его доверие обратно и не пиши об этом ничего. Нарисуй сегодня парочку обзоров, одну историю (вообще какую-нибудь левую, на популярный мотив «Золушки», например) и бери отпуск. Я разрешаю.       Фрэнк не стал открывать дверь своим ключами. Он расправил бумажную упаковку на букете и позвонил в звонок.       Когда Джерард, в белой футболке, заляпанной краской, распахнул дверь, то увидел сперва жёлтые подсолнухи, обёрнутые в бежевую бумагу, расписанную сонетами Пабло Неруды.       Потом из-за этих подсолнухов несмело выглянуло розоватое лицо Фрэнка.       — Ты перепутал меня с Ван Гогом, — отрезал Джерард и захлопнул дверь.       Фрэнк вздохнул, опустил руки и, всхлипнув, посмотрел на цветы. Даже сказать ничего не успел.       Вдруг дверь резко отворилась, Джерард выдернул из рук Фрэнка букет.       — Ты ещё выбросишь куда-нибудь, цветы жалко.       И дверь закрылась. Фрэнк улыбнулся. Постоял ещё немного на пороге. Но, наверное, глупо было ожидать, что дверь распахнётся снова, и на этот раз Джерард схватит в охапку самого Фрэнка и утащит внутрь.       Фрэнк медленно повернулся и ушёл.       >«Пойдём в кино?»       >«На бейсбол?»       >«Футбол?»       >«На концерт Келли Кларксон?»       С последнего он хоть посмеётся. Джерард не ответил ни на одно сообщение. А Фрэнк бомбардировал его смс-ками как влюблённый подросток. Но таким он и был.       >«Джи, клянусь, в той статье ни слова неправды»       >«Я скучаю»       >«Дж + Ф = ❤»       >«❤❤❤»       Ой, да пошёл бы этот игнорщик! Фрэнк вместо очередной смс-ки вызвал такси. На этот раз он не стал стесняться и отворил дверь. На всю квартиру гремел рок, и Джерард даже не заметил, что кто-то вошёл. Продолжал рисовать.       — Давай поговорим, — сказал Фрэнк. Конечно же, не был услышан.       Тогда Фрэнк смело подошёл и выключил телевизор. Джерард резко обернулся.       Фрэнк быстро подбежал и крепко обнял его, прижимаясь к груди. Да, возможно он обляпался сейчас в краске, но и хрен с этим.       — Фрэнк, — недовольно проворчал Джерард. Он попытался отцепить молодого человека, но хватка Фрэнки была сильной. Джерард отступил несколько шагов назад и упёрся в стену. — Ну что за ребячество?       Фрэнк молчал. Он почувствовал биение сердца Джерарда и заслушался.       — Ладно, Фрэнк, — сдался Джерард. — Пойдём хотя бы сядем.       Но Фрэнк и не думал отцепляться, Джерард просто тащил его.       — Есть у тебя хоть какое-то самоуважение? — проговорил Джерард, заваливаясь на диван.       О, отлично, так обнимать его, полулежащего, ещё удобнее. Он пах льняным маслом, немножко потом и тем самым морским бальзамом.       — В общем, — Джерард вздохнул, его рука упала на спину Фрэнка. — В средней школе, классе в восьмом, я признался лучшему школьному другу, который таскал меня подглядывать в раздевалку для девчонок, что мне не так уж и интересно за ними наблюдать. И что смотреть, как Мэттью Дэвидсон из команды по софтболу тренируется на поле, мне приятнее. Я доверял своему другу, мы делились не только футболками и видеоиграми, но и секретами. Но после этого моего признания друг понял, что может повысить свой статус в негласной школьной иерархии за счёт гнобления меня. Что он может перестать быть задротом. Задротом, как Джерард Уэй. И пошли слухи. А хуже всего то, что он рассказал Мэттью Дэвидсону. В тот же день команда по софтболу меня отдубасила в раздевалке. А больнее всех бил Мэттью. Я еле дожил до старшей школы среди всех этих постоянных насмешек и оскорблений.       — Бедняжка, — пробормотал Фрэнк.       — Судьба мне немножко улыбнулась, и мой бывший друг вместе с семьёй переехали. Поэтому в старшую школу все перешли без заводилы, подросли в своих мнениях, и всё как-то сошло на нет. Слухи ходили, да. Но больше никто не орал «педик» на весь коридор. Но я замкнулся. Я боялся испытывать что-либо. Я становился незаметным, одевался в чёрное, не выделялся. Старался учиться не плохо, но и не отлично. Только бы не выделили, только бы не показали на всю школу. Мне было страшно. Ни о каких друзьях больше и речи быть не могло.       В открытое окно залетел ветерок, прошёлся по парочке, лежащей на диване. Джерард продолжил:       — В колледже было свободнее. Там все за себя, за свои художественные работы. Все разные, творческие, открытые новому, исключающие из жизни предрассудки. Дышать стало легче, но я не знакомился близко ни с кем, не выдавал себя. К тому же, тайно был влюблён в одного придурка.       — Ай, — взвизгнул Фрэнк, когда Джерард замахнулся и стукнул его по спине. Не сильно и не больно, но повизжать надо было для приличия.       — Уже в Европе я встретил парня.       Фрэнк нахмурился. Так был влюблён или нет? Даже как-то обидно.       — Акайо был японцем, и, так же, как и я, приехал повышать свой уровень, участвовать в выставках. Фрэнки, может, я поступил не очень, когда, всё ещё думая о тебе, согласился на ничего не обязывающую сексуальную связь. Мне это было нужно. Нужно, чтобы я понимал, что это нормально, что меня хочет кто-то, такой же, как я. И он показал мне это. Знакомил с уже состоявшимися, даже вступившими в брак, имеющими детей, геями. Я слушал их истории, убеждался, что я обычный человек, не дефективный. Я становился проще, замкнутость уходила. Я поменял свой мрачный образ, сделал яркую причёску и почувствовал себя легче. И для справки, меня с Акайо любовь никогда не связывала. А теперь уже и секс тоже. Мы, кстати, оба нашли своих партнёров. Ну, то есть, он нашёл.       — Мне сейчас обидно, — сказал Фрэнк.       — Ой, правда? Хочешь, ещё что-нибудь обидное скажу? Чтоб почувствовал.       — Не надо, — просто ответил Фрэнк. Ему представилось, что Джерард сейчас улыбнулся.       — К чему я всё это рассказал, Фрэнк. К тому, что пусть Акайо и показал мне, что я прекрасен в том, кем являюсь, но тот забитый мальчуган ещё сидит где-то внутри. И я не давал право трубить по всему миру обо мне. Я проглотил, когда ты без моего ведома рассказал всё Майки, я понял тебя, когда ты обманул с родом деятельности журнала. Но сейчас ты даже со мной не посоветовался, не дал почитать черновики. А ведь это меня касается напрямую.       — Я тупой эгоист.       — Именно. А теперь отпусти меня и уходи, — твёрдо и строго сказал Джерард.       — Майки, помоги.       Фрэнк сидел в кабинете друга и снова поправлял волосы от дующего кондиционера. Как это Майки ещё не продуло?       — Нет, — ответил друг.       — Я ещё не сказал, в чём дело.       — По твоей несчастной физиономии вижу, что дело не очень.       — Позови Джерарда сюда, — Фрэнк протянул Майки листочек с названием. — Скажи, мол, слышал от Фрэнка, что вы поссорились, давай куда-нибудь сходим. Знаю (тоже от Фрэнка пусть), что ты любишь это место.       — Вы поссорились?! Ненадолго же вас хватило. А можно, я не буду лезть?       — Нельзя.       — Ну пожалуйста. Я не хочу влезать в чужие отношения, — плаксивым голосом произнёс Майки. — У меня своих нет. Вдруг так расстроюсь на вас глядя, что и не захочется?       Дверь отворилась. Миловидная девушка в такой же чёрно-белой одежде, как и Майки, заглянула в кабинет. Майки поправил голос и громко сказал Фрэнку:       — Мистер Айеро, финансовые риски при вложении средств в ценные бумаги… простите, — и, улыбнувшись, поднял глаза на девушку.       — Я прошу прощения, — произнесла девушка. — Майкл, я принесла тебе то постановление, о котором ты просил.       — Секунду, — Майки посмотрел на Фрэнка и поднялся из-за стола. Он подошёл к девушке и забрал бумаги. — Спасибо, Кристин.       Кристин ушла, а он вернулся к Фрэнку.       — Майкл, ты покраснел, — улыбнулся Фрэнк.       — Иди к чёрту. Она, кстати, твой журнальчик почитывает, видел на её столе.       — Экземпляр с автографами всех, кто писал в нём статьи. Обещаю, если приведёшь брата в бар.       — Шантажист. А почему поссорились-то?       — А ты попроси у Кристин последний выпуск.       Стоя у невысокой сцены бара, готовясь опозориться на всю аудиторию, Фрэнк осматривал зал. Он нашёл их столик — Майки и Джерард сидели вдалеке, о чём-то разговаривали. Майки что-то спросил, положив свою ладонь на руку брата. Джерард ответил, наверное, «Я не знаю» и пожал плечами.       Подошла администратор и пригласила Фрэнка на сцену. Уже оттуда он увидел, как официантка выставляет с подноса на стол братьев Уэев пиво для Майки и клубничный «Дайкири» для Джерарда. Джерард замер на секунду, глядя в яркую жидкость в бокале. Потом перевёл взгляд на брата, а затем на сцену. Фрэнк улыбнулся и дал сигнал включить фонограмму.       Композиция Келли Кларксон наполнила зал. Он видел, как Джерард смотрел на него, прикрывая рот. Явно не хотел, чтобы Фрэнк видел, как он смеётся.       — My life would suck without you, — тянул Фрэнк изо всех сил.       Он закончил и опустил микрофон. Посмотрел в зал. Джерард смотрел прямо на него.       — Только не уходи, пожалуйста, — беззвучно пробормотал Фрэнк.       Джерард не ушёл, он приложил ко рту сложенные, как в молитве, ладони, и думал. Фрэнк спрыгнул со сцены и поспешил за столик. Он придвинул стул и сел близко к Джерарду.       — Прости ты меня наконец, — жалобно произнёс он.       — Дело не в прощении… — начал Джерард.       — Не философствуй, — протянул Фрэнк. Он схватил Джерада за затылок и поцеловал.       — Думаешь, — когда Фрэнк перестал его целовать, сказал Джерард. — Я вот сейчас проникнусь этим жестом, как в тех подростковых комедиях, которые ты обозреваешь, и сразу весь твой?       — Я пойду потанцую, окей? — отставив стакан с пивом, Майки, чтобы не мешать, поднялся из-за стола и ушёл.       — Ты обиделся на меня, как в тех фильмах. Так почему бы так же не простить? — ответил Фрэнк Джерарду. — Перейди к следующему этапу. Не так страшно признаться, что ты влюблён в парня. Что ты влюблён в… меня. Я понимаю, что, наверное, такого не заслуживаю, но… Хочешь, я опровергну на своей страничке в соцсетях, что всё это правда? Напишу, что просто придумал, имена взял знакомые. Или скажу, что это моя фантазия по поводу тебя.       — А много у тебя их?       Фрэнк вопросительно посмотрел на Джерарда.       — Фантазий, — уточнил Джерард. — Много?       — Достаточно, — прищурился Фрэнк.       Джерард рассмеялся, Фрэнк вслед за ним.       — Не надо ничего никому объяснять, Фрэнки, — произнёс Джерард и сжал руку своего молодого человека. — Ты прав, малыш. Я влюблён в тебя. И стыдно это скрывать. Потому что я не стыжусь того, что ты рядом со мной. Но надо было сказать мне про эту чёртову статью!       — Я думал, ты не прочитаешь.       — Вот не делай лучше таких заявлений.       Фрэнк схватился за руку Джерарда и уткнулся лбом в его плечо. Джерард прислонил свою голову к макушке Фрэнка.       — Больше не будешь так делать? — спросил Джерард.       — А ты не будешь больше мне рассказывать про более крутых парней, которые у тебя были? — проныл Фрэнк.       — У меня больше никого не было.       — Тогда договорились.       — Хочешь «Дайкири»? — Джерард подвинул к Фрэнку бокал на тонкой высокой ножке.       — Хочу к тебе в Мидлэнд Бич, — сказал Фрэнк.       — Мы не можем бросить Майки. Где он там… Божечки… я понял, почему вы так подружились. Танцуете ужасно оба.       Солнце опускалось за залив, окрашивая небо в оттенки розового. Джерард сидел на ступеньках и смешивал акварельные краски, чтобы добиться точно такого же цвета заката, который он сейчас наблюдал. На коленях он держал белый лист на планшете. Фрэнк находился рядом и в большом блокноте накидывал абзацы для статьи.       «Кажется, что пойти на примирение первым, даже если вы виноваты, страшно. Страшно просить извинений, страшно получить непрощение в ответ, отказ от дальнейшего общения. Но гораздо ужаснее этого не сделать. На душе будет тяжесть, которая может проявить себя даже через некоторое время. И тогда, опоздав с извинениями, придётся пронести это через всю жизнь.       Подойдите, если считаете, что не можете потерять свою любовь.       Подойдите, даже если смирились с потерей.       Подойдите и настаивайте, если считаете, что ваша жизнь будет отстоем без этого человека».