SwapFell: Мир минувшего ужаса

      Опустив капюшон на глаза, Чара почти стремглав мчалась к магазинчику миссис Сьюзи. Дурное предчувствие не отпускало её — смерть Догго ещё ничего не решала, а стоило только узнать обо всём остальным гвардейцам и вся спешка могла оказаться напрасной. Большой Пёс ещё мог бы поколебаться, но вот Догамий и Догаресса...       В память врезались налившиеся яростью глаза. Чёрное дуло. Кровавые когти. Девочку передёрнуло изнутри — нет, эти двое не оставили бы от лавки крольчихи и камня на камне.       А время всё неумолимо шло, ускользая сквозь пальцы и проносясь мимо порывами ледяного ветра. Девочка лишь заклинала судьбу, чтобы с ними всё было хорошо, но не выпускала из рук спрятанное от чужих глаз оружие. Плевать, от схватки сегодня уже не уйти — так какая разница, когда начинать? После того, что случилось на пристани, после выстрела, после погони, после смерти Догго страх словно выдохся, уступив место тупой, ноющей тревоге. Красный плащ развевался за спиной, лезвие алело в ножнах, и глаза с блеском смотрели вперёд из-под тени капюшона.       — Вижу, ты впечатлена, — вплелся в её мысли озорной голос Ви. — целых две смерти за четверть часа, к тому же такие жестокие... Как там чувствует себя наш маленький и упрямый пацифист?       — Я не говорила, что не готова драться, — тихо отозвалась Чара, круто огибая небольшую кучку монстров по дороге. — но драться ради того, чтобы защитить их! Бить и отбиваться — разные вещи, Ви!       — А как же бедняга Рольд? Вряд ли он нападал, не находишь? И ты всё равно решила сговориться с этой паучихой! Чудесно, где ещё припрятать драгоценных друзей, как не за пазухой у каннибалки и убийцы?       Ноги девочки едва не запнулись в рыхлом снегу. Она остановилась и молча взглянула вперёд, вдоль уходящей к окраине дороги. Почти безмятежная насмешка спутницы прозвучала в свистящем ветре, как ледяная угроза. Жуткая улыбка Рольда, выскользнувшая из памяти, над которым с голодным видом вытянула шею Маффет, бросила её в дрожь. Чара привыкла пропускать колкие шуточки Ви мимо ушей, но сейчас на языке не вертелось ни одного вразумительного ответа. В голове звучала совсем иная, куда более пугающая мысль: «А почему я действительно согласилась на такое?»       — Забавно, вытащить их из лап одних убийц и с чистым сердцем передать в руки другим! — как ни в чем не бывало продолжала девушка, но явно подбодренная смятением Чары. — Не знаю, как ты, но мне кажется, что уж лучше потерять голову от топора, чем быть съеденным заживо, не находишь?       — Но ведь они ничего ей не сделали! — запальчиво возразила девочка. — Она не тронет их, я...       — Уверена? — Ви только рассмеялась. — Надежда — хороший завтрак, конечно, ровно до тех пор, только ужин из неё выходит отвратительный. Не привирай, ты не настолько глуп, партнёр, неужели, ты ей доверяешь?       Чара замялась, но поняла, что отпираться бессмысленно, и только молча кивнула головой.       — Правильно, а если сомневалась в ней, тогда зачем же доверилась сейчас?       — Потому что, потому что она спасла меня...       — Нет, милая, — пропела девушка, — не играй со мной в наивного ребёнка. Я знаю правду, но хочу услышать её именно из твоих уст.       — Хорошо... потому что, — девочка вздохнула. — у меня нет другого выбора. Из двух зол нужно выбрать меньшее, Ви. И я подумала, что если стражники начнут их искать, то тот бар будет последним местом, куда они посмеют заглянуть. Ты права, я хочу, чтобы они прятались там, откуда любой другой бы с радостью унёс ноги. Я не доверяю Маффет, но что ещё остаётся делать?       — Значит, ты готова рискнуть?       — Я уверена, у неё есть свои принципы. — твёрдо ответила Чара. — Иначе бы она скорее вырвала мою душу, чем позволила уйти так просто. Пока наш уговор в силе — им нечего бояться.       — Но если провалишь его, Маффет может и пересмотреть свои приоритеты. — заметила Ви. — Получается, тебе всё равно придётся столкнуться с её врагом. — девушка сокрушённо вздохнула. — И ты снова лезешь на рожон, рискуя жизнью ради первых встречных. Впрочем, услуга за услугу, будем считать это исключительно деловым подходом. Ох, кстати, мы немного заболтались, у тебя осталось всего семнадцать минут до того, как наш главный привереда закатит опасный каприз!       — И это тоже была услуга? — съехидничала Чара.       — Разумеется, — ответила Ви, — но для тебя — всё, что угодно. Не волнуйся, ты не останешься в долгу, если тебя это вдруг тревожит.       — Надеюсь, ты не заставишь меня сворачивать горы! — улыбнулась Чара и вновь зашагала к городской окраине. — Или забирать чью-то душу.       — Нет, конечно, я же не настолько чудовище! — звонко рассмеялась Ви. — Из чудовищного во мне только занудство, от которого не излечила даже смерть. А многого я никогда не требую, особенно, от моей драгоценной напарницы.       Девочка усмехнулась про себя и прибавила шагу. Ещё за сотню шагов до магазинчика миссис Сьюзи она увидела, что входная дверь была закрыта, а рядом с ней топтался незнакомец. Невысокий монстр, почти с головы до пят закутанный в полосатый зелёный шарф, из-под которого виднелись лишь носки сапог и выглядывала верхняя половина лица с встопорщенной лиловой шерстью и парой янтарных глаз, мрачно снующих по сторонам под широким козырьком кепи. Судя по всему, это был почтальон, о чём говорила внушительных размеров форменная сумка, болтающаяся на его плече набитая настолько плотно, что помятые кипы конвертов высовывались наружу. Завидев постороннего, Чара едва не свернула за ближайший угол, дабы затаиться и переждать, но времени оставалось слишком мало, ей необходимо было именно сейчас передать предупреждение для Мальды и близнецов, прежде чем могло произойти что-то непоправимое. Поэтому старательно натянув капюшон на глаза, сунув руки под плащ, девочка уверенной походкой приблизилась к порогу магазинчика. Монстр на крыльце несколько встрепенулся при её появлении, чуть посторонился и недоверчиво протянул:       — Неужели, смена? По моим подсчётам до неё ещё добрых десять минут.       — Десять минут? — Чара смущённо опустила взгляд. — Прошу прощения, я... я несколько поторопилась       — Что же, точность — вежливость разведчиков. — монстр неожиданно вытащил из-под шарфа раскрытую ладонь с гвардейским талером. — Вот, как условились.       Девочка почти машинально вынула из кармана свою медную монету, отнятую Папирусом у Капа, и повертела в руках перед незнакомцем. Чужое имя красным отливом блеснуло сначала перед её глазами, затем перед пристальным взглядом собеседника. Но тот, видимо завидев заветный знак, сразу расслабился, придвинулся поближе, посторонившись вместе с девочкой подальше от двери, и вполголоса прогнусавил:       — До сих пор никакого шороху. Либо затаились, как мыши, либо заблаговременно дали дёру с тонущего корабля. Догаресса сказала, что вломятся, как только разберутся с другими проблемами. Кстати, а что там у них стряслось? — он наклонился поближе. — Это всё из-за человека, да?       — Возможно, — отмахнулась Чара. — значит, они скоро будут здесь? А что насчёт Догго?       — Как раз осматривает город на тот случай, если они решили сбежать. Погоди, — монстр прищурился, — да разве он тебе сам не рассказывал?       — Рассказывал, конечно, — она прикусила губу, — просто я... давно его не видела. Думала, может, хоть ты знаешь больше. — девочка выдавила смутную улыбку. — Зато хорошо, что не придётся тут долго мёрзнуть.       — Хорошенького понемножку, — угрюмо отозвался тот, — каждый из нас должен бы зарубить это на носу. Ты, видно, новичок, раз находишь время радоваться чему-то вместе с остальными. А я тебе вот что скажу — за радостью не видно возни по углам и тех, кто притаился и только ждёт, когда пробьёт его час. Если и дальше думать о пустяках, вместо работы, то очень скоро увидим, как эти мыши погребают кота. Поэтому наша задача поймать их за хвост любой ценой, чтобы они, — он приподнял взгляд куда-то кверху, — им его хорошенько укоротили. Твоих клиентов трое — якобы простая семейка, безобидная на вид, но...       —...вооружённая до зубов и крайне опасная, я знаю.       Монстр удивлённо приподнял взгляд, затем усмехнулся, чуть толкнул Чару плечом и ответил:       — А ты быстро схватываешь. Значит, не пропадёшь. Что же, ни пуха, ни пера, салага, держи оружие под рукой, а я пока пробегусь по другим адресам. — он хлопнул рукой по сумке, затем надвинул козырёк на глаза и, сбежав по ступенькам, зашагал на противоположную сторону улицы.       Как только монстр юркнул за ближайший поворот, Чара спрыгнула с крыльца и прокралась к заднему двору, откуда всего пару часов назад спускалась к реке с злосчастным письмом от Догго. Оглядевшись по сторонам, она перебралась через изгородь, и, убедившись, что за ней не следили, отступила за дом. Здесь, посреди небольшого квадратного пустыря, не было ни души. Её собственные следы, протоптанные раннее, одинокой цепью тянулись по снегу.       Девочка приблизилась к чёрному входу и потянула железную ручку на себя. Заперто. Чара осторожно постучала по косяку, а затем внимательно прислушалась, пытаясь уловить хоть малейшее движение изнутри. Но неугомонный ветер и шум реки, доносившийся снизу, безнадёжно портили эту затею, не оставляя иного выбора, кроме как настойчиво звать или пытаться проникнуть внутрь самостоятельно.       — Миссис Сьюзи!.. — слабо воскликнула девочка, прислонившись к двери. — Дуглас, Ральф, это я, Чара, откройте!       Она снова постучала и замерла. Налетевший порыв сорвал капюшон с её головы, но Чара не обратила на него ни малейшего внимания — гробовая тишина, сгустившаяся за дверью, сдавила её мысли со всех сторон.       — Одиннадцать минут, — напряжённо напомнила Ви. — даже если поторопишься, то доберешься до окраины не менее, чем за три. Послушай, похоже, что там и правда никого нет, нам лучше не тянуть...       — Н-нет!.. — Чара сжала кулаки, с дрожью вглядываясь в запертую дверь. Страх только подстёгивал самые необдуманные решения, хотелось просто закричать, замахнуться и от отчаяния ударить изо всех сил.       И вдруг откуда-то сверху раздался глухой стук, что-то кубарем скатилось по лестнице, а затем налетело на дверь с внутренней стороны. Чара только успела отскочить назад, как щёлкнул замок и на порог с горящими глазами вылетел Ральф. Каких-то пару секунд он растерянно разглядывал гостью, а потом его лицо просияло от восхищения. Радостно вскрикнув, кролик метнулся к девочке и крепко стиснул её в объятиях, как старого друга. Чара удивлённо взглянула на него, но затем осторожно опустила ладони на подрагивающие плечи и спросила:       — Что случилось, Ральф? Где Дуглас и миссис Сьюзи?       — Ох, прости-прости, что так вышло, я этого не хотел, честное слово! — виновато затараторил кролик. — Мы отговаривали, я отговаривал, я говорил, что будет ужасно несправедливо, если ты не сумеешь это попробовать! Но мама всё равно не согласилась и в итоге они... они её разобрали! — он отчаянно взвыл, выдавая себя всей округе. — Ну почему она меня не послушала? Почему Дуг меня не поддержал?       — Тише, Ральф, тише! — испуганно прошипела Чара. — Нас не должны услышать, понимаешь? Давай лучше зайдем в дом, у меня сейчас совсем немного времени!       Ральф захлопнул рукой рот, испуганно поджав уши, повертел головой по сторонам, а затем схватил девочку за руку и поскорее потащил за порог. Крепко затворив дверь, он методично защёлкнул до упора все три замка. Вспыхнул свет и Чара сразу увидела Дугласа и миссис Сьюзи, стоящих посреди коридора. Страх в их глазах улетучился в одно мгновение, сменившись искрящейся радостью. Ральф проскочил мимо девочки, протиснувшись вперёд, и с важностью заявил:       — Я же говорил, что любая ловушка будет по плечу тому, кто утрёт нос стражникам! А теперь мы так и не увидим, как ловко умеют люди выбираться из смертельных передряг!       — Ох, Ральф, — вздохнула крольчиха и взглянула на Чару, — мы страшно беспокоились из-за того, что случилось на пристани. Папирус позвонил через час, я чуть не бросила трубку, н-но он сказал, что наши дела плохи — гвардейцы обо всём узнали и с-скоро нагрянут в наш дом. Пришлось затаиться и ждать, несколько раз кто-то топтался у двери и стучал, наверное, они явно подослали их проведать обстановку. Я не знаю, что на меня нашло, возможно, я слишком отчаялась и была готова уже на всё, но я вдруг вспомнила про ловушку на городском мосту, которую капитан построил как раз для человека, и тебе бы пришлось пройти через неё, встреться ты с ним. К-конечно, глупо было надеяться, но когда звонила, то пристав неожиданно ответил, что разберётся со всем немедленно. — она горько усмехнулась. — И даже поблагодарил за бдительность.       — А Ральф хотел это остановить, чуть не устроил переполох, из-за которого нас бы в два счёта раскрыли! — вставил Дуглас, строго взглянув на младшего. — Разве ты не видишь теперь, что мама была права? Сейчас не время для шуток.       Брат насупился, от обиды на его глазах блеснули слёзы. Он поджал губы и отвернулся, промолчав, вместо того, чтобы парировать колкостью слова брата. Чара мягко положила ему руку на плечо и сказала:       — Не расстраивайся, Ральф, мне всё равно пришлось пройти две ловушки. Не знаю, смогла бы ли я пережить третью, но раз человек здесь такая сенсация, думаю, скоро обо мне узнаёт всё Подземелье. И кто-нибудь обязательно решит последовать примеру Санса.       — Я даже знаю, кто! — с загадочной улыбкой ответил Дуглас, — Угадайте, чему будет посвящён вечерний эфир Напстатона сегодня. — он с предвкушением растёр ладони. — «Дамы и господа, поздравляю, вы дожили до очередного вечера...»       — «...А это значит, настало время наградить вас парочкой чудесных новостей!» — нарочито пафосно продолжил Ральф. — «Итак, начнём с уникальных кадров вторжения людей в Подземелье!..»       И оба рассмеялись. Чара тоже невольно улыбнулась, взглянув на них. Даже лицо миссис Сьюзи потеплело, тревожные льдинки, схватившие её взгляд, растаяли вместе с звонким смехом близнецов. На несколько мгновений все заботы и страхи куда-то исчезли, уступив место крошечному моменту беззаботной радости.       — Шесть минут, партнёр. — голос Ви прозвучал куда тише обычного, но заставил девочку вздрогнуть. Время всё ещё неумолимо шло.       Она медленно кивнула, затем окинула взглядом близнецов и их мать, и с вновь вернувшейся к ней серьёзностью в тоне, проговорила:       — Я должна вам кое-что сказать. За домом действительно следят, стражники будут здесь с минуты на минуту, чтобы схватить вас. Уходите скорее, доберитесь до главной площади, укройтесь у Маффет, я уже сумела с ней договориться. Там вы будете в безопасности, пока всё не закончится. Если получится, я сумею уговорить Санса остановить гвардейцев, но вы должны оставаться в укрытии как можно дольше!       — У Маффет?.. — крольчиха с испугом взглянула на девочку. — Н-но... дитя, ты уверена, что это...       — Не бойтесь, вас никто не тронет! — с готовностью ответила Чара. — Всё будет в порядке, я обещаю. Только, пожалуйста, поторопитесь!       Всё семейство молча переглянулось. Глаза Ральфа светились с ещё большим ликованием, Дуглас выглядел куда беспокойнее, но едва ли в глубине души не разделял настрой брата. Миссис Сьюзи лихорадочно скользнула взглядом по лицам детей, затем задержала его на лице девочки, будто пытаясь отыскать в неё какую-то недоговорку или подвох. Но Чара смотрела на крольчиху с полной серьёзностью, выдавая всё волнение лишь гулкими ударами сердца, в которых таяли в тишине драгоценные мгновения. Дуг, как будто почувствовав это, шагнул к матери и крепко стиснул в руке её дрожащую ладонь.       — Пойдем, мам, — настойчиво сказал кролик. — нам надо торопиться.       Потянув её за собой, он прошёл к двери, молча повертел замки и шагнул на порог. Миссис Сьюзи покорно вышла за ним. Ральф с каким-то потаенным изумлением проводил брата глазами, а затем вздрогнул, рванулся следом и крепко ухватился за свободную руку. Они отошли к самому порога, когда крольчиха вдруг встрепенулась и взглянула на девочку.       — А как же ты?.. — робко спросила она.       — Мне нужно быть на окраине с минуты на минуту. — Чара нашла в себе силы улыбнуться как можно увереннее. — Это как раз касается Санса.       Миссис Сьюзи судорожно вздохнула. Братья молча взглянули друг на друга и Дуглас хотел что-то сказать, но девочка только замотала головой и нетерпеливо воскликнула:       — Ну же, идите, идите, времени почти не осталось!       Старший только кивнул ей, после чего взглянул вдоль уходящей к берегу тропинке и зашагал вперёд, увлекая за собой брата и мать. Только почти спустившись вниз, Ральф неожиданно обернулся через плечо и взмахнул кулаком.       — Задай этому нытику как следует! — звонко воскликнул он и Чаре на секунду показалось, что даже его маленькие чёрные глаза блеснули алым огнём.       Она вздрогнула — внутри словно разорвалась огненная вспышка. Кровь потеплела, и заструилась сильнее, вскормленная силой, что пробуждалась теперь от недолгого сна. Вытащив из ножен кинжал, девочка косо взглянула на его холодное лезвие. Красное. Чара всмотрелась в зеркальную гладь металла и из сумрачных глаз на неё сверкнули две крохотные красные звёздочки. Красным зажигалась её душа, красное разливалось в жилах, сияло в глазах, трепетало за плечами и раскаляло острую сталь. Тень безжалостного охотника на людей поджидала её где-то на горизонте.       Бросив последний взгляд на опустевшую тропинку, Чара напоследок подошла к замершей над пустырем ели и ударила рукоятью кинжала по стволу. Рыхлые комья снега бесшумно сорвались вниз, осыпав её плечи и голову. Серебристая пыль заклубилась в воздухе и медленно улеглась на снег свежим покровом.

***

      Время продолжало биться против неё. Минуты, быстро таящий круговорот мгновений перед глазами, превращающийся в ничто с каждым новым шагом. Время снова заставляло её мчаться со всех ног, взбивая подошвами стоптанный снег под ногами. Похоже, время в этом городе означало слишком многое. Ни сила оружия, ни богатство, ни статус, ничто не пугало любого оказавшегося здесь, как бой часов и перестук стрелок — в карманах, на столе, в высокой башне, даже внутри собственной груди. Сноудин словно смотрел на время, как на единственный смысл жизни. Время повелевало им и от него не ускользал ни один, кто однажды вступал в его снежные владения.       Как поразительно — вечные снега, покой, умиротворение, ни восходов, ни закатов, место, где время не должно ощущаться, было почти пропитано животным страхом перед ним. Не подчинишься ему и оно призовёт все силы города, чтобы стереть тебя в порошок. Дважды время угрожало ей смертью — сейчас она всё ещё висело на волоске, поэтому бежала изо всех сил, лишь бы успеть, лишь бы снова успеть в срок. Потому что здесь такой порядок. Десять чёртовых лет, шесть дней в неделю, как говорил Догго.       Главная площадь пронеслась перед глазами смазанным калейдоскопом красок. Кое-кто из монстров ещё толпился перед баром, удивлённо перебрасываясь друг с другом, насчёт того, куда запропастились гвардейцы и отчего вокруг такой переполох. Из ветра доносились робкие догадки, из которых нельзя было разобрать ни одного слова, кроме одного: «человек». Они шептались о ней, ещё не зная ничего, кроме первых, принесённых ветром слухов. Но они беспокоились, озирались, приглядывались, словно чувствуя приближение чего-то важного. Да, хотела она этого или нет, но теперь для них и она была ещё одной прислужницей времени, из-за которой часы и дни Подземелья поставлены на счёт, ради которых монстры будут охотиться за ней. Только бы ей хватило времени. Только бы Майку хватило его...       Дорога резко ушла в спуск, оставив улицы Сноудина позади, и утонула в длинном лесистом коридоре. Слева, за узкой полосой деревьев, бушевала ледяная река, по правую руку раскинулась заснеженная опушка. Чара сбавила шаг, пристально озираясь по сторонам. Тропа напрямик убегала вперёд, теряясь где-то у сумрачных стен скал, выглядывающих из-за кромки лес. А за ними, поднимаясь над белыми шапками камней, проглядывалось странное лазурное свечение, отражающееся бледной тенью на чёрных сводах почти до самого горизонта, где замыкалось тонкой, змеистой огненной лентой. Похоже, где-то там раскинулись те пылающие земли, что видел Азгор с высоких стен Столицы. С которыми её разделяли ещё тысячи тернистых шагов.       Промёрзлая земля у её ног неожиданно затрещала. Чара замерла, прислушавшись на секунду, а затем отпрянула назад в тот самый момент, когда частокол костей с хрустом вырвался из-под снега, разрезав надвое тропу высоким забором. Девочка выхватила кинжал и повернулась, резко выбросив руку вперёд.       Санс только мрачно ухмыльнулся.       — У тебя есть одна мерзкая привычка, — простодушно ответил он, закинув древко косы на плечо. — ты любишь приходить вовремя!       — Почитаю местные обычаи, — ответила Чара, сбросив с головы капюшон. Теперь маскировка была уже ни к чему. — и не хочу терять время напрасно.       — Согласен насчёт последнего, — Санс крепко сжал кулак, который вмиг объяло синее пламя. — поэтому уладим наши дела как можно скорее. Пришла пора исполнить тебе последнюю часть уговора.       — Лучше не забывай и о своей! — парировала девочка, отступив на несколько шагов назад. — Если победа будет за мной, ты расскажешь мне всё, что знаешь о брате.       — Непременно, — хрипло рассмеялся скелет. — выложу прямо на блюдечке! Я монстр слова, в чём убеждать других не имеет смысла. Вот только победу ещё нужно заслужить. И можешь не сомневаться, ты не из числа достойных!       Санс растопырил пылающую ладонь и невидимым ударом рассёк морозный воздух. Страшный треск пробежал по деревьям, снег с сухих веток рухнул вниз, земля дрогнула и раскололась. Чёрная расщелина опоясала тропу чётким кругом, замкнув противников внутри. Ревущие столпы синего пламени взметнулись в воздух, надёжной стеной сковав намертво все пути к отступлению. Снежная арена озарилась искрящейся иллюминацией, сияющей над головами Санса и Чары. Ветер вскружился в огненном кольце, языки пламени с шипением схлестнулись к центру, едва не зацепив девочку своей леденящей рукой. Чара вздрогнула и прижалась ближе к центру, почти поравнявшись со скелетом лицом к лицу.       — Великолепно, правда? Это мой круг почёта! — объяснил Санс, с трепетной гордостью разглядывая синеющую стену пламени, окружившую их. — Я долго тренировался для того, чтобы суметь заставить продержаться его ровно четыре минуты и четырнадцать секунд. Почему такой неровный счёт, конечно, спросишь ты? Всё просто, именно столько длилась самая короткая схватка Альфис против человека. Я зарёкся, что однажды непременно побью этот рекорд. И сегодня чертовски хороший день для исполнения мечты!       — А если не успеешь? — нарочно усмехнулась Чара, исподлобья взглянув на него. — Сразу сдашься без боя?       Санс слегка опешил, удивление вместе с дрожащими искрами ярости сверкнули в его глазницах, прежде чем он пришёл в себя. Перехватив косу обеими руками, он уже сделал резкий шаг к ней, как вдруг остановился, скользнул коротким взглядом до сверкающему лезвию кинжала, и с мрачной усмешкой в глазах поднял взгляд на Чару.       — Сдамся расстроенным чувствам. — хрипло протянул он. — А потом разорву тебя на части!       Чара едва успела среагировать на его молниеносный выпад, пригнувшись к земле и одновременно отпрянув в сторону. Лезвие косы просвистело над её головой, чудом не зацепив кончик капюшона. Она успела повернуться к нему, чтобы заметить, как паутина трещин расползлась у её ног, и мгновением позже стена острых костей вырвалась из-под земли перед самым лицом. Шаг назад, но Санс, даже утратив зрительный контакт в эти несколько секунд, дожидался именно этого. Новый треск вырвался уже под самыми подошвами. Справа дышала стена огня, слева оставался лишь миг для спасительного прыжка. Чара оттолкнулась от земли, когда изломанные пики костей уже прогрызлись сквозь мерзлоту, и отлетела в сторону... угодив прямиком на третью атаку. Споткнувшись, она упала на землю, когда та уже затрещала под ней неминуемой угрозой. Растерянность, а затем холодный ужас, успевший промелькнуть в душе, заставили её вскрикнуть, прежде чем частокол костей вонзился ей в живот.       Мощный удар вздёрнул тело над землей, невыносимо жгучая боль продралась через плоть и Чара была готова поклясться, как услышала хруст собственного позвоночника, раздробленного вместе с телом напополам. Она не почувствовала, как упала обратно на землю, страшные мучения полностью поглотили её, заставляя только с хрипящим стоном судорожно биться в короткой агонии. Белая стена костей дрожала перед её затухающим взглядом, и свежая кровь ещё струилась по ней, как разлитая краска. Она успела разглядеть только это. Последние крохи жизни остыли в разорванном теле.       Один.       Всплеск тьмы похоронил её на несколько секунд, прежде чем рассеяться в золотистом свете. Боль исчезла, утопая в жгучем приливе решительности. Когда Чара открыла глаза, то Санс снова оказался перед ней — полный азарта и сосредоточенности. Интересно, что было на его лице, когда кости разорвали её?..       Размышлять не было времени — скелет атаковал первым и Чара вновь увернулась от удара. Костяная стена впереди, затем сзади и слева, он явно пытался быть на шаг впереди неё. Но на сей раз девочка решила рискнуть. Вместо прыжка назад, она оттолкнулась от земли и бросилась вперёд, к своему противнику. Санс на мгновение растерялся, не ожидая атаки, но его отчаянный удар косой оказался смертельно удачным. Чара не успела парировать его даже рукой — лезвие огнём чиркнуло по её горлу. Подрубленное тело девочки упала на землю, руки, обронив кинжал, рефлекторно потянулись, пытаясь схватиться за рассечённую шею. Но вместо раны зияло кровавое месиво, брызжущее яркой кровью. Голова Чары откатилась в сторону, застыв в снегу с посмертным испугом, успевшим проскочить на её лице.       Два.       Опасное отступление лучше смертельной атаки — по крайне мере, в этот раз так ей показалось разумнее. Но теперь временная «слепота» Санса должна была сыграть на руку. Как только первая стена костей вынырнула перед ней, Чара развернулась и крепко прижалась к ней спиной, не давая второй атаке зацепить себя. Скелет не заметил промаха и третий ряд вырвался точно по прежнему плану. Девочка не сдержала улыбку, услышав озлобленный возглас Санса, как только он понял, что эта уловка не сработала.       Земля вздрогнула и затрещала снова. Чара зорко пригляделась к снегу и отскочила в сторону, почти вплотную оттеснившись к кольцу огня. Несколько костяных стен хаотично вырвались рядом, усеяв половину арены каким-то подобием лабиринта. Тем хуже оказалось для её противника, ведь теперь он запутался окончательно. Скелет не мог ни видеть её, ни знать наверняка: жива ли она, а если и жива, то где притаилась от него?       — Ладно, так и быть, сыграем, раз ты настаиваешь! — воскликнул он с той стороны. — Три-четыре-пять, я иду искать!       Не шевелится — самое верное, что ей приходило в голову сейчас. Две стены костей, закрывающие её, имели удачный зазор, через который можно было протиснуться и застать скелета врасплох, если тот решит изначально исследовать противоположную сторону. В противном случае ближний бой против Санса оказывался совершенно безнадёжен, с кинжалом против косы к нему было бы невозможно подобраться в лобовой атаке. Поэтому девочка опустилась на корточки, прижимая оружие к груди, и с замиранием сердца смотрела в просвет, ожидая, когда в нём вот-вот мелькнёт знакомая фигура. Со стороны послышались хрустящие шаги — Санс неуверенно приблизился к лабиринту. Похоже, заходить сразу боялся даже он, по крайней мере, ей хотелось верить, что его мысли заняты сомнением, а не с очередной костяной атакой, которая на сей раз могла оказаться фатальной.       Жуткий треск вместе с визжащим лязгом разрезал воздух у самого уха. Скрывающая её стена переломилась пополам и обрушилась на землю, открывая самодовольное лицо скелета, застывшего с занесённой косой.       — Нашёл! — с улыбкой проскрипел он, вращая треугольными зрачками.       Девочка вскрикнула, ярость и отчаяние смешались в сорвавшемся проклятии вместе с резким ударом. Она метила точно в незащищенное плечо Санса, но гвардеец вновь оказался проворнее и в мгновение ока блокировал атаку древком косы, и, не давая и секунды передышки, рубящим ударом пригвоздил руку Чары к излому стены. Новая волна обжигающей боли пробежала по её телу, заставив инстинктивно дёрнуться назад, лишь бы освободиться из западни. Мягкий хруп вырвал из груди ещё один крик боли, когда лезвие рассекло руку, оставив на свободе лишь кровавый обрубок.       Чара бессильно упала на колени, с судорожным плачем и мольбами, прижимая искалеченную руку к груди. Боль не угасала, она становилась только злее и настойчивее, расползаясь от раны, как гангрена, и поражая своими страданиями каждый нерв в её теле. Воздух врывался и вырывался из её лёгких, сердце выбивалось, то замедляясь, то почти замирая, то колотясь с невиданной силой. А Чара только зажимала окровавленными пальцами рану, не в силах думать ни о чём, кроме собственной боли. Как же невыносимо. Неужели... неужели, такое можно пережить? Когда это закончится? Она больше не сможет, больше не сумеет сдерживать...       Смерть... смерть! О, почему же она не является за ней в эту минуту? Почему мрак не прекращает эти жуткие мучения?       Синяя стена пламени с рёвом блеснула в её слезах. Чара подняла голову и жадно взглянула на огонь, бушующий всего в нескольких шагах от неё. Иного выхода попросту не было. Она повернула побледневшее лицо к Сансу. Скелет стоял за сломанной стеной, как громом поражённый, приковав ошеломленный взглядом к ней. Ужасался ли он содеянному или просто не верил в столь быструю победу — теперь было безразлично. Алый блеск ярко сверкнул в её карих глазах, заставив его содрогнуться.       — С-сыграем ещё раз. — одними губами произнесла она, вскочила на ноги и с последними силами бросилась в объятия огню.       Жгучий холод вонзился в её тело, прогрызая его до самых костей. Это было сродни падению в ледяную воду, только гораздо больнее, гораздо хуже. И гораздо быстрее. Пламя насмерть сковало девочку, сжав лёгкие и одним холодным прикосновением остановив отчаянно бьющееся за жизнь сердце. Мутная корочка льда, закрывшая взгляд, наконец утонула в спасительной темноте.       Три-четыре пять!..       Три.       Двигаться, двигаться, двигаться! Нельзя оставаться на месте, иначе не избежать безнадёжного ближнего боя было не миновать. Как только костяной лабиринт расчертил стенами половину арены, Чара осторожно выбралась из своего укромного уголка, и закрываясь стенами, отбежала на несколько шагов в сторону. Когда Санс мощным ударом рассёк частокол костей, за которым она схоронилась в прошлый раз, его победоносный возглас резко сменился разочарованным рычанием. Скелет перемахнул за разрушенный ряд и приблизился к следующему, занеся оружие для второго удара. С грохотом обломки костей разлетелись в стороны, но недовольство стражника только взыграло с новой силой — снова просчёт.       Как можно мягче ступая по земле, Чара проскользнула в глубь лабиринта, бесшумно протиснувшись между несколькими стенами, и остановилась здесь, выжидая удобного момента. Третий удар раздался уже значительно ближе. Девочка ясно увидела, как блеснуло в воздухе лезвие косы, вместе с взметнувшимися в сторону осколками. Санс осторожничал, но приближался куда быстрее, чем ей того хотелось.       — Вечно прятаться не сможешь! — вскричал он, разнося вдребезги четвёртую стену. — Это твоё испытание или ты уже забыла? Чем дольше тянешь время, тем больше выводишь меня из себя! От твоих ничтожных шансов на победу скоро не останется и следа!       Чара со злостью стиснула зубы. Времени и вправду было в обрез, ещё минута и он загонит её в угол, а затем всё повторится снова. Щекотливый страх пробежал по позвоночнику, как только лезвие косы, вонзившееся в её предплечье, снова блеснуло перед глазами. Нет, если не обезоружить, на изнуряющую схватку рассчитывать даже не приходилось. Ему не придётся использовать магию, если он с лёгкостью достанет её и обычным оружием. Бежать некуда, пространства слишком мало, чтобы уворачиваться долго. Если даже две минуты из четырёх успели истечь, то продержаться ещё две он ей не позволит.       — Значит, придётся атаковать оттуда, откуда он не ждёт, — вмешалась Ви, усердно хранившая полное безмолвие с самого начала битвы. — решиться на хитрость и надеяться, что это сработает.       — Если ты придумала, — Чара судорожно вздохнула, Санс подбирался всё ближе и ближе. — то сейчас самое время поделиться!       — О, всё просто, партнёр. — усмехнулась Ви. — Тебе нужно всего лишь пожертвовать своим плащом и кинжалом.       Она едва удержалась, чтобы переспросить, как понимание само предстало перед ней в чистом свете. Скинув с плеч свой плащ, она сжала его в руке, несколько секунд задумчиво разглядывая алую ткань. Всё было просто как дважды два и действительно могло сработать. Слишком дурацкий приём, под стать кино. Или же ослеплённому азартом игры гвардейцу.       Неужели, Ви нисколько не пошутила?       Одним ударом Чара пригвоздила кинжалом капюшон плаща к стене и на цыпочках отошла назад, спрятавшись за соседнюю стену, мимо которой вот-вот должен был пройти Санс. Ледяное пламя шумело за её спиной, обжигая холодным дуновением спину. Красный кончик плаща трепетался из-за края с каждым новым дуновением. Если скелет попадётся на такую уловку, у неё будет секунда-другая лишнего времени, чтобы успеть подобраться к нему и не позволить нанести смертоносный удар. Вцепиться в руки. Ударить. Оттолкнуть. Всё, что угодно, лишь бы обезоружить и успеть продержаться, пока сила огненного кольца не иссякнет.       Следующая стена рухнула так близко, что ей на секунду почудилось, будто бы скелет обнаружил её укрытие. Послышался громкий хруст — Санс прошёлся по обломкам костей, миновав нужную ему стену. Чара услышала, как его шаги неожиданно замерли в шуме огня, несколько мгновений он не издавал ни звука, то ли прислушиваясь, то ли приглядываясь к чему-то. Как можно тише подобравшись к краю своей засады, она слегка высунулась из-за угла.       Санс неподвижно стоял в трёх шагах от неё, держа косу наперевес и с молчаливым оскалом разглядывал алый кончик плаща, дразняще выглядывающий из-за стены. Пригнувшись пониже к земле, поднявшись на цыпочки, стражник медленно подкрался поближе, уже дрожа от предвкушения. Фиолетовые зрачки напряжённо запылали, косое лезвие поднялось в воздух, готовое рассечь кости одним мощным ударом.       Чара глубоко вздохнула, сжимая кулаки. Сейчас или никогда.       В два коротких прыжка она очутилась возле скелета и со всей силой налетела на него. Каким бы закалённым гвардейцем не был Санс, но столь неожиданный удар заставил его потерять равновесие. Пальцы рефлекторно разжались и смертоносная коса выскользнула из рукавиц скелета. Чара перехватила его и успела очутиться на ногах первой, приставив лезвие к подбородку противника.       — Рассказывай, — хрипло потребовала она, горящими глазами глядя на него сверху вниз. — рассказывай всё, что знаешь о моём брате! Сейчас же!       — Ты ещё не победила! — зарычал в ответ Санс, вцепившись пальцами в снег. — Думаешь, что загнала меня в угол? Тогда, считай, я тебе просто позволил! — он вдруг засмеялся, зрачки его угрожающе обернулись. — Ты мыслишь слишком примитивно, человек, похоже, ты и понятия не имеешь о самой главной уловке!       — Какой ещё «уловке»? — Чара с непониманием склонила голову.       — Кому, по-твоему, принадлежит это оружие? — усмехнулся скелет. — Думаешь, тебе?       — А у тебя есть сомнения? — девочка надавила на древко посильнее и злорадная ухмылка Санса на мгновение сменилась испугом. — Не тяни время, а выкладывай!       — Х-хорошо, — выдохнул он, злобно взглянув в её глаза. — сейчас я покажу тебе один маленький и чудодейственный фокус!       Девочка почувствовала, как холодное древко дрогнуло в её руках, а затем чья-то невидимая рука рванула его на себя так сильно, что пальцы разжались сами собой. Санс сделал короткий взмах рукой, нацелив ладонь на Чару, и мгновением позже, острое лезвие застыло уже у её горла, удерживаемое всё той же незримой силой. Не опуская руку, скелет медленно поднялся на ноги и подошёл поближе.       — Зевок и вот ты уже рассыпалась, — протянул он, триумфально улыбаясь. — ещё один маленький ход и поставлю мат. Я же говорил — сегодня чертовски хороший день!       — Как ты это сделал? — пробормотала Чара, подняв дрожащие руки. — Я думала, ты владеешь только костяной магией!       — Наивняк, — усмехнулся Санс. — сразу видно, что ты ничего обо не знаешь! Настоящий гвардеец может повелевать даже собственным оружием, которое не создано из магии. Благодаря этому оно ни за что не окажется действенным в руках чужака и не предаст своего хозяина! Этой косой могу убивать лишь я, любой другой, кто прикоснётся к ней и посмеет направить против меня, потерпит неудачу. Подобные же мне, сильные душой, могут привязывать к себе материальные предметы и управлять ими, даже не прикасаясь!       — О... э-это, это звучит необычно... — девочка с трудом выдавила улыбку. — Ты действительно очень силён!       — Беспощадные тренировки, салага! — похоже, в душе Санса это отозвалось лестным теплом. — Знаешь, я бы и сам показал тебе, случись всё иначе. Ты не так уж и плох, человек, не знаю, что на тебя нашло, но отчего-то ты не стал нападать на других монстров. Может, ты просто глуп или же слишком хитёр, но в какой-то степени я даже польщён, что ты испробовал мои головоломки. Кажется, в тебе есть что-то и от благородства, иначе бы мы не встретились здесь в условленное время. Я бы узнал тебя получше, но, понимаешь, тогда Альфис переломит меня об колено... — он поперхнулся, мотнул головой и глаза его наполнились злостью. — То есть, какая к чёрту разница, если это мой долг!? Ты человек, а, значит, обязан быть уничтоженным! Поэтому сегодня я, великий...       Ревущее пламя вокруг них неожиданно всколыхнулось, зашипело и начало редеть прямо на глазах. Санс разинул от удивления рот и оглянулся по сторонам, с изумлением наблюдая, как гаснет на глазах смертоносная стена. Единственная мысль, первая завертевшаяся на его языке, сорвалась почти обречённым тоном:       — Что... уже?       Время истекло. Кольцо огня разомкнулось и исчезло в серебрящемся льду, открыв все пути для отступления. Последнее пробрало скелета до глубины души, он машинально повернул голову к девочке и вздрогнул, как только увидел, что лезвие косы прижимает одну пустоту. Он заметался, нырнул между полуразрушенных стен и успел увидеть, как зелёный комбинезон промелькнул за лесной опушкой.       Взревев от ярости, Санс запустил в след целый сноп костей, раздробив еловые ветви, и со всех ног бросился следом. Душа в его груди трещала от переполнявшего её напряжения. Ярость и магия струились по рукам, готовые бить и рвать до изнеможения. На кону стояло слишком многое.       Настоящая битва наконец началась.

***

      И снова бегство, отчаянное, но спасительное. Один раз этот лес уже выручил её от опасности, почему бы было не попытать счастья теперь? Чара мчалась, не разбирая дороги, но на сей раз окрылённая каким-то неудержимым чувством восторга. В душе не осталось и следа того жгучего страха, что гнал её вперёд, вместе с разъярённым лаем, вместе с летящими над лесом копьями, вспышками синего пламени и свистом пуль, разрезающих воздух громом выстрелов. Впервые ей не приходилось действовать наобум, не отбиваться от опасности, а наносить удар первой. Слыша громкие вскрики и магический треск за спиной, она только невольно улыбалась про себя — именно это и было нужно.       Санс бил в неё костями, тщетно стараясь попасть на полном бегу. Ближе, левее, левее, снова ближе, он не мог позволить себе остановиться и прицелиться получше, но дрожащие руки плохо ладили с меткостью. Чара слышала, как земля трещала рядом с ней, как мелькали на периферии кости, но не оторвалась от дороги ни на секунду. Он звал её, грозился, кричал, проклинал, задыхаясь и слабея, однако его шаг оставался слишком уверенным и быстрым, чтобы позволить себе принять вызов.       — Теперь держись левее! — скомандовала Ви. — Нельзя забираться слишком далеко!       Чара послушно свернула в сторону, увлекая за собой Санса. Описав длинную дугу через опушку, Чара устремилась обратно к дороге, когда услышала, что гвардеец начинает отставать от неё. Атаки прекратились, его выкрики окончательно потонули в тяжёлых шагах. Железная кираса явно начала ощутимо сдавливать плечи, а сапоги всё сильнее утопали в снегу, не давая прибавить скорости. Как только он на мгновение остановился, чтобы дать себе передышку, Чара развернулась к нему, и тяжело дыша, взглянула на скелета, держа кинжал наготове.       Санс стоял в двадцати шагах от неё, опершись одной рукой на почерневший ствол сосны. Глаза его горели злостью, пальцы, объятые синим светом, судорожно сжимали пустоту. Он наклонился вперёд, исподлобья взглянув на девочку, и хрипло прорычал:       — Напрасная трата сил, от судьбы всё равно не уйдешь. Мой маленький просчёт тебе дорого обойдется! — он вскинул руку вперёд. — Ты убежала в последний раз!       Потянув воздух на себя, Санс заставил землю вокруг них задрожать. Костяной частокол, точь-в-точь, как на ледяном озере, окружил деревья шипастым забором. Чара вздрогнула, окинув взглядом выросшие вокруг стены. Ещё одна западня. Тридцать на тридцать шагов — почти никакого пространства для манёвра, только смертельный рукопашный бой.       Щелчок и снег под её ногами на миг засиял лазурными всполохами. Оцепенение, охватившее девочку, на сей раз сыграло только на руку. И когда сноп синих костей пронзил тело, она не успела сделать рокового движения. Холод ожог кожу возле самого сердца, пятном расползся по животу, плечу, горлу, ногам, везде, где только не касались острия костей, он болезненно вгрызался в плоть, колкой дробью пульсировал под кожей. Но Чара уже знала: одно движение, малейшая слабость и каждая из костей разорвёт её по-настоящему. Сжав зубы, она молча следила за Сансом, который неровной походкой приблизился к ней, с кривой усмешкой взирая на пленницу.       — Похоже, тебя предупредили о некоторых моих приёмах. — проскрипел он, взмахнув косой. — Но это мелочи, лишние пару минут жизни и не больше. Эти стены сломает лишь магическая атака, так что, как не старайся, а твоя судьба решится именно здесь! Впрочем, решение уже давно принято. — Санс приблизился вплотную и Чара почувствовала холод лезвия на своей щеке. — К чему это упрямство, человек? Сейчас от тебя требуется только самая малость. — он резанул по коже и девочка вздрогнула: холод ожог царапину. — Или ты тоже не любишь проигрывать? Похоже, мы оба весьма заядлые игроки, но в жизни приходится уступать сильнейшему, будь ты хоть трижды правым!..       — Я и не играю с тобой, — прошептала Чара, сверкнув глазами, глядя на Санса. — р-разве что, в поддавки, чтобы не расстраивать раньше времени!       — Неужели? — скелет резко взмахнул свободной рукой, заставив кости исчезнуть. Девочка упала на колени. — Думаешь, наглость продлевает жизнь? Я всё равно заполучу твою душу, а вместе с ней и королевской признание, почести, тысячи благодарностей от всего Подземелья, Альфис и даже Её Величества! Никто, — он оттолкнул её на землю сапогом. — никто больше не посмеет шептаться за моей спиной, сомневаться или смеяться. Даже мои гвардейцы перестанут бояться и проникнуться уважением к своему капитану!       — Не проникнутся. — глухо ответила Чара, с жёсткой улыбкой утерев кровь с лица. — Они не бояться тебя, а презирают всей душой. Я знаю, я сама слышала это от них...       — Что ты несёшь? — вспыхнул Санс, нависнув над ней. — Они покорнее самой преданной собаки, пусть и безмозглые на всю голову. Я дал им всё, чему только мог обучить идеальный гвардеец, и единственное, что мешает им быть благодарными мне — тот страх трепет, который я вколотил в их душонки своими собственными руками!       — Нет, Санс, они называли тебя подонком, сопляком, дорвавшимся до капитана по чистой случайности! Догго ненавидел тебя всей душой, потому что когда-то ты отнял его место. Он хотел вышвырнуть тебя из Гвардии, забрав мою душу первым. А остальные бы стражники его только поддержали. Ты говоришь, что столько тренировал их, а никто, кроме Малого Пса, не почувствовал во мне чужую. Догго, Догамий, Большой Пёс, Догаресса... они бы никогда не узнали, что я человек, если бы только ни одна сошибка. Эль перебил их нюх и позволил мне почти довести обман до самого конца. Они даже не поверили твоему письму о том, что ты видел человека в у Сноудина. Им просто наплевать, Санс. Не я и не другие люди для них злейший враг, а ты.       Скелет взглянул на неё, как поражённый громом. Злость, смешивающаяся с непониманием, ворочалась в его взгляде, готовая вырваться наружу криком отчаяния или смертельным ударом. Чара отступила назад, не пристального взгляда с его рук, дрожащих от досады и страха. Но неожиданно улыбка вернулась на его лицо. Плечи вздрогнули в беззвучном смехе. Санс выпрямился и отшвырнул косу в сторону, сжав кулаки и встав напротив девочки.       — Ты права. — проскрипел скелет, смерив её уничтожающим взглядом. — Чертовски права. Скажу больше: не только они так думают. Но я-то знаю, — он ударил себя грудь. — знаю, как покончить с этим раз и навсегда!       Целый сноп костей вырвался из-под резкого замаха. Чара была готова к любой неожиданности, но даже её реакции не хватило, чтобы увернуться без царапины — жгучая боль полоснула руку вдоль предплечья. Санс тут же вскинул вторую руку, на сей раз ударив всего с десяти шагов. Девочка метнулась в сторону — и снова поздно, — теперь касательный удар пришёлся в плечо. К чёрту. Времени на передышку у неё не было.       Санс разъярился, чем дальше заходили атаки, тем сильнее ярость пылала в его руках, каждый бросок становился всё более молниеносным и лихорадочным. Он не планировал нападение, не пытался выжидать, огонь разошёлся в его душе с такой силой, что скелет неустанно вычерпывал всю его мощь, обрушивая её на голову Чары. Стена костей, залп, атака по прямой, по диагонали, он бил подряд всем, чем только мог, подсознательно вливая свою ярость в объятые пламенем руки, с треском порождающие из воздуха всё новые и новые кости. В этом хаосе девочке оставалось только метаться по арене, бросаясь из угла в угол, не останавливаясь ни на миг, лишь бы не угодить под очередной шальной снаряд. Острые кости дробили землю у её ног, проносились над головой, выгрызались из под снега, тщетно стараясь поразить слишком неуловимую цель. С каждым мгновением это приводило Санса в ещё большее бешенство. Его горящие зрачки раскалились настолько, будто даже его взгляд был готов бросаться смертью. В какой-то момент, почувствовав, что атаки стали слабеть, Чара, увернувшись от очередного шквала костей, разбившихся о стену, хрипло вскричала:       — И это всё? Всё, на что способен идеальный гвардеец?!       Санс от изумления остановился и на миг уставился на неё, сдержав в воздухе очередную атаку.       — Ч-что ты сказала? — запинающимся от ярости голосом, выдохнул он.       — Ж-жалкое зрелище, Санс... — почти прошептала она, с трудом глотая холодный воздух. Едва ли эти слова прозвучали хоть на йоту убедительно, но её дрожащий, сломанный усталостью и страхом тон проскользнул мимо него, оставив только слова. Сухие слова, брошенные охапкой хвороста на раскалённую душу скелета.       Санс воздел руки над головой, намертво приковав убийственный взгляд к лицу Чары, на котором он видел только кривую, снисходительную до омерзения ухмылку. Свет заискрился над его головой, белые молнии ударили в землю и из огненной вспышки вырвался огромный череп, напоминающий драконью голову. Чёрные глазницы пронзили девочку взглядом самой смерти, нижняя челюсть с шипением приоткрылась, обнажая два ряда хищных зубов.       — Бластер! — воскликнула Ви. — Не стой на месте, если не хочешь изжариться!       От первого всполоха между челюстями до огненного луча, с воем ударившего в землю, минуло чуть больше секунды. Яркий свет резанул по глазам девочки, гремящая и раскалённая стена воздуха отшвырнула её в сторону, вместе с комьями снега и мёрзлой земли. Чару сшибло с ног, но она тут же вскочила, ещё оглушённая и ослеплённая новой атакой, но по-прежнему движимая невероятной силой инстинкта, бьющегося за жизнь, как никогда прежде.       Прыжок — она не прогадала, — мгновением позже адский вой вновь разрезал воздух в нескольких шагах от неё. Отлично. Теперь сразу обратно. Новый удар раздался чуть дальше — поле боя было перед Сансом, как на ладони, но его чутьё, отчаянно захлёбывающееся в урагане безумия, теперь играло против своего хозяина. Он злился и лишь ещё больше терял драгоценную хватку. Ярость безжалостно высасывала последние силы, которые таяли, таяли прямо на глазах, выскальзывали из души, протекая сквозь пальцы, чтобы обернуться ещё одним огненным залпом — свирепым и безрезультатным.       Мир сгинул, а перед глазами остался только мутнеющий клочок земли, по которому металась крошечная фигурка, уворачивающаяся от смертоносных лучей. Каждая вспышка заслоняла ему обзор, заставляя внутри всё затаиться, сжаться от мимолётного предвкушения: вот сейчас, сейчас-то он не промахнулся, сейчас погаснет свет и он увидит её обуглившееся тело, скорчившееся посреди выжженной земли. Вот сейчас грянет последний удар и жизнь, которую он знал прежде, перевернётся раз и навсегда.       Но ничего не происходило. Палящее дыхание смерти, пропитавшее насквозь морозный воздух, кружило голову, но словно сама судьба сегодня была на стороне человека, и перед ней был бессилен даже самый злейший рок. Она взглянула на него через плечо — её темные глаза, казавшиеся ему прежде совсем тёмными, сейчас ярко пылали алым огнём, холодным и жестоким, какой навеки он запомнил лишь в одном взгляде.       «Кто дал тебе право бояться?»       Санс отшатнулся назад и привычный хруст снега под ногами отозвался в его голове треском каменной крошки. В побледневшем свете проскользнула чёрная грань скалы, острой линией чертящая мрак и огненное зарево, играющее в высоких сводах пещеры. А дальше — и плотоядный взгляд высоты, жадно цепляющийся за руки и плечи, хруст, разбиваемый жутким грохотом, накрывающим с его головой, вместе мчащейся лавиной камней, а выше... выше только недосягаемая вершина.       Только тёмная фигура, застывшая на ней в объятиях мечущегося пламени.       Только резкий, гремящий сталью смех.       И этот алый проблеск, выбивающийся из-под чёрного забрала.       «Что за жалкое зрелище!»       Скелет зарычал, гнев и ужас в последних силах сцепились в его душе. Дрожащими руками он перехватил древко косы и бросил последний взгляд на человека. Она по-прежнему стояла напротив него, всего-то в жалких в десяти шагах, но взгляд её пылал откуда-то совсем издалека, так, словно всё уже было предрешено.       Гнев извернулся и раздёрнул страху его визгливую глотку. Будто незримая рука сама толкнула гвардейца вперёд, как он, занеся оружие для последнего удара, сам бросился в решающую атаку. В один рывок она оказалась прямо перед ним, но прежде чем он успел дотронуться до неё, чья-то тень мелькнула на периферии и мощный удар в грудь вышиб из него дух.

***

      Чара даже не успела понять, что произошло. Череда ослепительных вспышек внезапно оборвалась и между пляшущих перед глазами огней вдруг возник Санс, летящий прямо на неё. Как мстительный дух, охваченный праведным гневом, он вынырнул из тени и одним свистящим взмахом косы рассёк воздух над её головой. Она не увидела ни его лица, ни горящих яростью глаз, ни безумного оскала, только тонкое и блестящее лезвие, когтистую длань смерти, что слишком долго не могла дотянуться до неё вновь.       Она только и успела вскинуть руку, сжимающую рукоять кинжал. И крепко-крепко зажмуриться, ещё ни одной частичкой души не ощущая по-настоящему воспрявшего внутри ужаса. Но вместо страшной боли воздух неожиданно содрогнулся от тяжёлого удара. Санса смахнуло в сторону, словно нагрянувшим из ниоткуда порывом штормового ветра. Чара услышала его короткий крик, резко оборвавшийся глухим ударом о землю.       В этот момент перед глазами выросла совсем другая, но до боли знакомая фигура.       Гордо вытянувшись во весь рост, пуская белые клубы пара сквозь колотящихся мелкой дробью зубов, на лежащего неподалёку в снегу скелета исподлобья взирал Гифтрот. В его глазах не осталось ни капли того безумия, благодаря которому Кап умудрялся верховодить своим пленником, но сейчас они были наполнены чистой, прозрачной и холодной как лёд, неподдельной ярости. Острое копыто нетерпеливо царапало мёрзлую землю, грудь тяжело вздымалась и нетерпеливо покачивались ветвистые рога на голове, готовые в любой момент разодрать любого врага в клочья.       Девочка испуганно попятилась и монстр тут же обернулся к ней, изучающе уставившись на девочку немигающим взглядом. Чара растерялась, оробев под нависшей над ней тенью Гифтрота, но всё же кое-как совладала с собой и пробормотала:       — В-всё нормально, я не хочу драться, вот, — она осторожно убрала кинжал обратно в ножны. — я не причиню тебе вреда.       Монстр молча подступил ближе, и наклонив голову поближе к её лицу, шумно потянул ноздрями воздух. Какой-то странный, утробный и хрипящий звук, напоминающий смешок шевельнулся в его груди, после чего он снова выпрямился и гулко изрёк:       — Так значит, это действительно была ты. Ты и тот скелет вытащили меня из лап тех мелких подонков...       — Да, только, — Чара прочистила горло, — я думаю, это больше его заслуга, чем моя. В одиночку я бы не справилась.       — Но всё же ты не прошла мимо, — возразил Гифтрот, — что странно, ведь ты человек. А человеку незачем помогать монстру.       — Для меня разницы нет. — уверенно ответила девочка. — Я не могла бросить тебя в беде. А если нет, — она устало улыбнулась, — зачем тогда монстру помогать человеку?       Гифтрот удивлённо взглянул на неё, но глаза его заметно потеплели и в их скованной холодом глубине проскочили искромётные огоньки смеха.       — Помогать тебе — против здешних правил, — сказал он наконец, — но забывать о чужих услугах бывает опасно. Я благодарен тебе, хоть и не люблю людей. — Гифтрот почтительно склонил голову. — Но ещё больше я не люблю тех, кто только делает вид, что занят действительно важным делом. Таких в Подземелье развелось слишком много. — его взгляд вновь налился злостью и метнулся в сторону, где ещё оправлялся после удара сбитый с ног Санс. — Один из них сейчас как раз прямо перед тобой!       Тряхнув головой, монстр подступил к лежащему на земле скелету и угрожающе взглянул свысока, оскалив острые зубы. Едва увидев застывшую над ним тень, Санс вздрогнул и съёжился, торопливо пошарив пальцами в снегу в поисках оброненного им оружия. Чара могла бы поклясться, что услышала в повисшей тишине чуть уловимый смешок Ви, когда вместо смертоносной косы, скелет вытащил из снега лишь её жалкий обломок.       Яркие зрачки скелета потускнели от горечи, но низкий голос Гифтрота снова вернул в них дрожь, заставив вмиг позабыть о сломанном оружии:       — Так значит, это ты отвечаешь за весь порядок в нашем городе? — с язвительной насмешкой проговорил он, разглядывая стражника с ног до головы.       — Д-да, — с трудом кивнул скелет, — я в-ведь капитан Гвардии по местному...       — И чем же ты занят, капитан? — утробно прорычал Гифтрот, сверкнув глазами. — Весельем? Грабежами? Или, может, забавляешься убийствами?       — Выбирай выражения! — ощетинился Санс. — Если ты вдруг не заметил, то я уже почти держал в руках последнюю человеческую душу, а ты... ты... — он затрясся, снуя взглядом между монстром и Чарой. — кто... какого чёрта ты вообще сюда притащился? Во-первых, я тебя знать не знаю и вообще-то не спешу... а во-вторых, — Санс резко вскочил на ноги. — за нападение на гвардейца отправляются на тот свет!       — А я почти как раз оттуда! — взревел Гифтрот, отчего Санс подскочил на месте. — Причём, твоими же усердными стараниями, «капитан»! Ты и вся твоя свора случайно не выбились из сил, раз за разом обходя стороной весь тот хаос, из которого наш город не выбирался ни на день? Или ты считаешь иначе? — даже Чара отступила в сторону, когда его челюсти щёлкнули перед самым лицом скелета. — Тогда я расскажу тебе, что случилось со мной! Две недели, целых две недели подряд меня держали в землянке, на привязи, будто животное и каждый день кормили красной травой, чтобы я ни на минуту не мог вернуться обратно к реальности! И знаешь кто это был? Ни за что не поверишь, но всего-навсего чересчур заигравшиеся дети! Они вломились в мой дом, средь бела дня, вдесятером и скормили мне ту дрянь, ради которой потом таскали по городу, чтобы грабить ещё уцелевшие аптеки! И кто же из ваших хоть раз хватился меня за всё это время? Кто пытался их поймать? Кто из вас вообще когда-нибудь не смотрел на нашу жизнь сквозь пальцы?!       Санс только открыл рот, не в силах выдавить ни звука. Гифтрот тихо зарычал, с минуты разглядывая его совершенно растерянное лицо, а затем презрительно выплюнул:       — Прикормышь проклятый! — запрокинул голову и прикрыл глаза, рвано потягивая морозный воздух. — А теперь хоть бей, хоть казни — мне без разницы, — прошептал он почти с беспечной насмешкой, — потому что сегодня особенный день. — краем глаза он окинул взглядом Чару. — Потому что сегодня можно всё и каждый будет счастлив так, как он хотел все эти годы. И если захочешь навредить мне или ей, то тебе придётся позвать на помощь кого-то ещё, ведь больше ты мне не указчик.       Тяжело дыша, Санс ошалело глядел на Гифтрота, но яростный блеск в его глазах постепенно сникал. Чара, чуть помедлив, выступила вперёд, и тихо предложила:       — Так что теперь, мир?       Сама не зная почему, но она протянула ему руку. Вся злость, скопившаяся в душе во время боя, вся пылающая решимость, ревущая, словно пламя в горниле, уже почти бесследно испарились, оставив в душе только томящий покой и тихо скребущуюся жалость. Второй раз за сегодня она видела Санса таким разбитым. Он стоял, вытянув руки по швам, опустив голову и упирался в почерневший от огня снег почти безразличным взглядом. Когда же он заметил её протянутую руку, то слегка вздрогнул, взглянул на девочку и вдруг пробормотал:       — Ты сказала, что нюх гвардейцев перебил эль...       Чара только молча кивнула. Скелет снова было провалился в себя, но тут же осёкся и ещё тише спросил:       — Они... и вправду меня ненавидят?       — Я не знаю, Санс, — по крайней мере, это казалось сейчас более-менее правдивым. — наверное, ты просто...       — Не нужен им. — как скорбное эхо отозвался он и мрачно усмехнулся. — Что же, ещё одно откровение. Да сегодня день чудесных откровений, не находите? С самого момента нашей встречи всё вдруг неожиданно завертелось и пошло совсем не так, как было раньше! Просто загибай пальцы, сначала Папирус, который помогает тебе удрать от меня — раз! Потом мои стражники, которые на досуге только и мечтают о том, как проломить мне череп — два! Их дурят, как последних идиотов, потому что они пьют вопреки запрету — три! Они не способны поймать человека — четыре! Мои ловушки не работают против людей — пять! В городе сплошной бардак — шесть! А всё, чему меня учила Альфис — чушь собачья, потому что я не могу прибить одного жалкого человечка — семь! А это значит... значит, что никакой я не капитан и не гвардеец, а грёбанный неудачник — восемь! — он в сердцах отшвырнул обломок косы далеко за стену. — Восемь... Восемь! — прокричал Санс в куда-то в лес. — Поздравляю тебя!       Его сорванный крик унёсся в ветер, сгинув за молчащей сенью обледеневших деревьев. Чара робко протянула к нему руку.       — Санс...       — Да, мне страшно, и что с того?! Если всю жизнь привыкать к лжи, то как можно не забиваться в угол от правды? А мне судьба годами только и делает, что ею в лицо тычет и тычет каждый день! Улыбается, зубы скалит и не краснеет ни разу, ведь знает, что сожру. И не ошибалась, не поверите, сомневался, а всё равно прожёвывал и глотал! Не сосчитать уже никогда сколько я этой дряни наелся, может, так и бы и не заметил, если бы не сегодня! Все вокруг меня этим кормили, у брата я княжеский отпрыск, у Альфис — отменный стражник, у города — важная персона, у гвардейцев — любимый капитан, у королевы тоже какая-нибудь любезность на меня сыщется, только головой успевай по сторонам вертеть — везде ты идеал! Может, это какой-то спектакль, всё это, — он нервно закрутился на месте, — всё один сплошной балаган, где я единственный шут, а остальные так, пришли поглазеть на дурака? Напстатон нужен, чтобы его все ненавидели, а я, выходит, нужен, чтобы потешались, так получается? — Санс выдохнул и отвернулся, сжав дрожащие пальцы в кулаки. — Гвардеец, капитан, защитник королевства, — чуть слышно прошептал он. — клейма тебе на лбу не хватает!       Его слова беспомощно затерялись в налетевшем порыве ветра и он замолчал. Отступил назад и прислонился спиной к обледенелому стволу, безучастно уставившись куда-то перед собой. Чара смотрела на изрытый костями и копотью снег у его ног, помятые доспехи, рассечённую повязку капитану и лицо, измазанное землёй, глаза, потускневшие до такой неузнаваемости, словно в душе едва-едва теплилась жизнь.       Девочка подступила к нему и осторожно положила руку на плечо, попытавшись слегка улыбнуться. Получилось совсем грустно, но Санс вздрогнул, огоньки в тёмных глазницах сузились в две крошечные звёздочки, смотрящие на неё с самым искренним из всех, которое она когда-либо видела, изумлением.       — Я хотел убить тебя... — выдавил он, с трудом ворочая челюстями.       — Но ты этого не сделал, Санс.       — Н-нет, но... знаешь, что самое паршивое? У меня получилось только одно, и это... — он запнулся и отвёл глаза. — то, на чём и держался весь этот никчёмный план с ловушками, испытаниями, даже этой схваткой, всем, что ты могла послать ко всем чертям и быть уже далеко отсюда. Я был уверен, что мне не придётся отвечать за себя, — Санс горько усмехнулся, — я просто закончу начатое и навсегда отвяжусь от этих чёртовых обязательств. А всё из-за того, что наш уговор... он... он не имел смысла с самого начала.       У Чары перехватило дыхание.       — О ч-чём это ты говоришь?       — Я... я, понимаешь, вся эта чушь, которую я считал правдой насчёт тебя, всё это было не просто так. — он опустил голову. — Потому что ты первый человек, которого я вижу в своей жизни. И-и ни черта я не знаю о твоём брате!       Дребезг пробежала по броне и Чара отстранилась, и увидела, что он задрожал, сгорбившись, втянув голову в плечи, стоя перед ней уже не как грозный гвардеец, а осуждённый перед палачом. Гифтрот только презрительно фыркнул и процедил, покосившись на девочку:       — Если захочешь рассчитаться — мешать не стану, — монстр развернулся, и отойдя на несколько шагов, бросил на Санса последний, едкий взгляд, — помолитесь, капитан, сегодня же особенный день, кто знает, может, судьба осчастливит вас?       И удалился, оставив на выжженной поляне только её и скелета, ещё сильнее сжавшегося в комочек с последними словами монстра. Чара изумлённо смотрела на него, прежде чем чуть слышно проговорить:       — Т-ты же пошутил, да?       — Нет, — плечи Санса судорожно опустились, — это и вправду была просто г-глупая уловка.       — Уловка?.. — голос Чары задрожал от ярости. — Ты... я думала, что нашла хотя бы первую зацепку, что ты видел его хоть краем глаза, знаешь хоть что-нибудь, хорошее, плохое, что угодно, а вместо этого т-ты... т-ты просто солгал мне! — её пальцы побледнели стискивая рукоять кинжала, Санс машинально вжался спиной в обледенелое дерево. — Я сбилась с ног, пытаясь ухватиться за любую надежду, а ты только подсунул мне наживку, чтобы разыграть свой дурацкий спектакль. Никчёмный план, значит, глупая... глупая уловка, — воздух спёрся в её лёгких, сердце сжалось, словно стальная пружина, звеня от боли, готовой сорваться, готовой вырваться наружу одним неверным движением, — ты даже не представляешь как отвратителен на самом деле!       Он промолчал, не шевелясь, и не решаясь выдавить ни слова. Чара стояла напротив него, тяжело дыша, жадно осушая один морозный глоток за другим, но лишь чувствуя, как больнее, как жарче отзывается её сердце, разрывающееся между страхом и яростью. Они расползались в крови, сцепляясь друг с другом, пятнами расплывались в глазах, ползли, карабкались изнутри, подбираясь к самому зобу. Чара вскрикнула и захлебнулась — кинжал метнулся, лязгнул... и медленно сполз по обледенелой коре, оставив косую царапину в дюйме от виска Санса.       Несколько минут ветер кружился вокруг них, взметая пепел и снежную пыль, сквозь кровавый запах пробралась чёрная гарь — и только сейчас, сквозь таящее исступление в душе, она вдруг почувствовала этот страшный запах пепелища, ещё не развеянный ветром, увидела выжженную землю, лежащую возле них, опалённые пламенем деревья, обугленные ветви, безжизненно свисающие к земле. Последний рыжий огонёк трепыхался над головой, цепляясь за тонкий почерневший прутик, то припадая к нему, то снова собираясь последними силами и поднимаясь кверху, туда, где смыкались каменные небеса, гранитной плитой, от горизонта до горизонта, сдавившие заснеженные кроны чащи.       Короткий треск раздался где-то неподалёку и всполошённые птицы с криком взмыли над лесом, испуганно закружившись у чёрных сводов, словно стайка мотыльков, пойманных в тесную банку. Они привыкли летать в тесноте, они привыкли жить в ней, быть может, даже не зная, что всё бывает иначе, ведь никто не давал им права выбирать. Гнев, вцепившийся в её сердце, медленно разжал пальцы. Чара вздохнула, безразлично взглянув на холодное лезвие, с которого давно стёрлись последние отблески огня, и со вздохом вложила оружие в ножны, после чего шагнула к скелету и устало прислонилась к замёрзшему дереву рядом с ним.       Лес вокруг них хранил морозное молчание, казавшись, не потревоженное даже громовыми раскатами выстрелов, следы от которых отчётливо зияли на почерневшей земле. Но битва осталась позади, а тишина — стоило только закрыть глаза, как она сразу же начинала звучать по-разному. Где-то мягко падал на землю соскользнувший с ветки снег, шёпот ветра касался заледеневших верхушек, сливаясь с тихим бормотанием города, и откуда-то приближались сбивчивые и торопливые шаги, чуть слышно касающиеся заснеженной земли.       Она помнила их, помнила, как взбивая в воздух белую пыль, он нёсся к ней, мелькая между сугробами чёрным пятном, и вот уже был здесь — взъерошенный, дрожащий, с высунутым набок розовым языком и заговорщическим блеском в глазах. Ни говоря ни слова, Том вёл её за собой, крадучись они пробирались через лес, пока пёс не замирал у какой-нибудь ели, неприметного овражка и сухого бурелома, настороженно виляя чёрным хвостом. Она подбиралась ближе и смеялась, увидев досадливое лицо брата, вынырнувшее из укрытия.       «Том, так нечестно, ты не должен ей помогать!»       Пёс всегда выслушивал его мягкие упрёки с неподдельным вниманием, усевшись на задние лапы и благоговейно заглядывая мальчику в глаза. И с тем же рвением нападал на его след через несколько минут, без всякого труда раскрывая самые хитрые придумки брата.       «Ладно, — с грустной улыбкой говорил Майкл, когда время близилось к сумеркам, — повезёт в следующий раз. Ничего, я знаю ещё одно местечко неподалёку, там вы меня точно вовек не отыщите!»       Девочка только снисходительно улыбалась, Том клонил набок голову, громко зевая, и, в самом деле, ему не было здесь равных. Раз за разом брат уступал его безупречному нюху, пусть это и было за рамками всех правил. Том не хотел принимать их, ему просто всегда хотелось быть рядом.       Так оно и было, пока однажды он не исчез.       А через месяц исчез брат. Не в шутку и не понарошку. Чара навсегда запомнила, как сжалось её сердце, когда они вернулись обратно в тот жуткий вечер — в пустой, холодный и тёмный дом, будто призрак стоящий посреди залитой светом улицы. В дом, где он обещал ждать её, но так и не вернулся. Ни через час, ни через день, никогда больше...       Осталась пустующая комната, остались вещи, к которым больше никто не прикасался, осталось маленькое цветочное поле за её окном, обезображенное глубокими чёрными шрамами, не оставивших от прежнего золотого блеска ничего, кроме одного, нетронутого пламенем и бережно хранимого ею слитка...       Она протянула руку к воротнику, дотронувшись до тонкой цепочки на шее. Крошечное золотистое сердце оказалось в её дрожащей от холода ладони — чуть тёплое, искрящееся на свету, точно такое же, какое он забрал с собой в тот роковой день. Какие были лишь у них двоих, две милые безделушки, оставшиеся здесь, глубоко-глубоко под землёй, последним напоминанием друг о друге.       Чара судорожно вздохнула, смахнув подкатившие к уголкам глаз слёзы и вдруг поймала горящий взгляд скелета, пристально смотрящего на неё. Стиснув зубы, девочка резко отвернулась в сторону, сунув медальон обратно за пазуху.       — Ну что ещё? — буркнула она.       — Ч-человек, — Санс скрипнул челюстями, — м-мне правда очень жаль.       Его широкая ладонь осторожно легла на плечо, а потускневшие зрачки впервые наполнились чем-то спокойным, печальным, даже сочувствующим. Чара взглянула на него ещё красными от слёз глазами и несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Мелкая дрожь пробегала по телу скелета, и слыша, как тихо постукивают его зубы и хрустят пальцы, лежащие на её плече, девочка вдруг почувствовала насколько хрупок и беззащитен был на самом деле этот грозный враг. Один удар, всего один-единственный удар и он бы разлетелся в пыль, нож вспорол броню, словно тонкую бумагу, раздробил сухие кости и разбил бы вдребезги душу, хрупким хрустальным сосудом запертой в его груди.       Чувствовал ли это он и сам сейчас? О чём пытался думать? Чара тяжело вздохнула и повернулась к нему, медленно собираясь мыслями. Начинать разговор заново было нелегко, но она прекрасно знала, что не могла уйти без него.       — Могу я... попросить тебя об одной услуге?       Не раздумывая, Санс кивнул.       — Твои гвардейцы ищут сейчас в городе одну семью из-за того, что они помогали мне. Я не знаю, как они поступят, если только узнают, где... — она запнулась, — их кто-то должен их остановить.       — Я понял, — скелет тяжело вздохнул, — ничего, с этим проблем не возникнет. Вот только Догго, понимаешь, он...       — Догго погиб, — сказала она и тихо добавила: — в чём-то и по моей вине.       Скелет удивлённо приоткрыл рот, но слова застряли на языке и взгляд капитана растерянно забегал по сторонам. Несколько минут он молчал, о чём-то напряжённо размышляя про себя, а затем пробормотал:       — Это... из-за Маффет?       — Откуда ты знаешь?       — Я не знал, — Санс дёрнул плечами, — кроме того, что они всегда ненавидели друг друга. Когда Догго был капитаном, то я был при нём старшим помощником и мы не очень ладили, честно говоря. Но куда хуже он относился к ней, всё из-за того, что Маффет якобы была связана с врагами королевства. У него никак не получалось отыскать хоть какие-то зацепки, а разрешение на обыск могла дать только Альфис. Но на это она никогда не соглашалась, сколько бы он ни требовал. Наверное, это всё из-за того, что пауки Маффет работали в Хотленде и каким-то образом это останавливало её. А однажды вечером он вызвал меня к себе и сказал, что завтра мы вломимся туда сами. Я... я испугался. Стал спорить, отпираться, ведь, — Санс запнулся и с дрожью взглянул на девочку, — я прекрасно знал, на что способен Догго. В полночь я был уже у Альфис и рассказал ей всё, как есть. А на утро... на утро его разжаловали и капитаном стал я. С тех пор я боялся Догго ещё сильнее, но так и не рассказал Альфис, о чём знал насчёт него. Я пустил всё на самотёк и просто ждал, что однажды всё как-то разрешится... Значит, так и случилось.       Санс поднял голову, и резко выпрямился, сосредоточенно взглянул в её лицо.       — Наверное, Догго заслужил это. И я своё заслужил. — он отвернулся и сделал несколько неровных шагов в сторону. — Но я всё исправлю, отзову гвардейцев и сверну этот чёртов балаган. — скелет горько усмехнулся. — Начну приносить пользу миру...       Кулаки сухо хрустнули в его рукавицах. Оттолкнувшись от дерева, он резким шагом прошёл мимо девочки и молча зашагал в сторону опушки. Но через пару метров вдруг остановился, сгорбив плечи, и, медленно обернувшись, треснутым голосом спросил:       — С-скажи, ты ведь т-тоже ненавидишь меня?       Она опустила глаза, воспоминания на миг снова всколыхнулись в душе, вместе с тем, как задребезжала утихшая ярость в ударах сердца. Но сейчас у неё хватило сил заставить её замолчать. Медленно пройдя несколько шагов, разделявшие их, Чара в нерешительности поравнялась со скелетом.       — Прости, это... вырвалось сгоряча. — она взглянула в его глаза. — Ты вовсе не такой, каким был он. Ты не убийца, Санс. А я... всё нормально, я... я просто постараюсь принять, ладно?       — Но разве ты... — Санс вытаращил удивлённые зрачки.       — Нет, — девочка покачала головой, — н-нет, только всё ещё злюсь.       Скелет замялся, но потом подступил поближе, и неуверенно протянул ей раскрытую ладонь.       — А, может, тогда всё-таки... — робко предложил он.       Чара грустно улыбнулась — на душе немного потеплело, и она крепко пожала его дрожащую руку. Санс вздрогнул, будто не ожидая этого, но глаза его заискрились ярче в ответ. Он выпрямился, коснувшись кулаком груди, и, не разжимая пальцев, отступил на несколько шагов, а затем помчался через лес, окрылённый вновь воспрявшими силами. Девочка почти с минуту вглядывалась ему вслед, пока скелет не исчез между нестройными рядами заснеженной чащи, а затем, бросив последний взгляд на обломки их побоища, побрела обратно в сторону тропы.       — Ты в порядке, партнёр? — с осторожность поинтересовалась Ви.       — Да, в порядке, просто устала, — Чара обернулась к оставшейся позади испепелённой поляне, — и едва не сорвалась...       — После того, в чём он признался — я не удивлена. От одного удара порой проку бывает больше, чем от сотни громких слов, ты не находишь? Может, ещё парочка лишних окончательно бы вправила ему мозги?       — Может быть, скажи он это чуть раньше, то я... не знаю, я бы не сдержалась. Но, если честно, сейчас у меня нет ни малейшего желания думать об этом.       — И ты уже готова его простить?       — Я не желаю ему смерти — это уж точно.       Выбравшись к дороге, Чара бросила последний взгляд на оставшийся за спиной Сноудин, что отсюда, казалось, влачил самое безмятежное существование. На главной площади теперь было совсем пусто, за исключением нескольких фигурок гвардейцев, перед которыми взад-вперёд, расхаживал Санс, что-то смутно восклицая и не забывая при этом энергично жестикулировать. Девочка не могла расслышать его, но когда стражники развернулись и вереницей потянулись куда-то в сторону реки, у неё, наконец, отлегло от сердца. Она подняла руку и помахала скелету, стоящему в гордом одиночестве на городской площади, и тот ответил ей тем же.       От сердца немного отлегло. Пусть ещё предстояло позаботиться о себе, но, по крайней мере, они снова были в безопасности.       Тропа вела её вперёд, сквозь редеющие стены леса, всё ниже пригибающегося к земле и по рыхлеющему снегу, постепенно превращающемуся в студёные лужицы, из-под которых проглядывалась тёмная мшистая земля. Ледяное дыхание оставалось позади, тишина заснеженной чащи уступала звонкому шуму и журчанью, льющимся над скалистыми стенами впереди. Из тонкой дымки тумана, вьющейся над топкой землёй, впереди показалась арка, высеченная в монолитной скале, над которой поблёскивал в сумраке рубиновый королевский герб.       Алый отблеск ложился на влажную траву, примятую к топкой земле, играл на тёмной листве зарослей и деревьев, чьи редкие тени показывались из сумрака. Чара сделала несколько шагов вперёд и вздрогнула, увидев, как один из огоньков, встрепенувшись, словно пламя свечи, отделился от темноты и приблизился к тропе. А вместе с ним и высокий силуэт, ступивший поперёк дороги в десяти шагах впереди.       — Браво. — щёлкнувшее пламя зажигалки на мгновение осветило довольное лицо Папируса. — Дебют, конечно, немного не задался, но мои подсказки тебя выручили, признай. С ними ты просто прекрасно уложилась в три погибели.       — Может быть, — вздохнула девочка, — только всё это было напрасно, пустой тратой времени.       — Насчёт последнего соглашусь, потому что то, как ты волочишь ноги от места к месту — утомляет даже меня. Между прочим, — Папирус свысока заглянул в её глаза, — к этому времени твой брат уже был в Вотерфолле. Это плохая новость. Хорошая — я не знаю, где именно, так что, может, ты и не настолько уступаешь ему. Могу списать немного времени на то, что ему не пришлось драться с Сансом.       Чара шагнула к нему.       — Значит, ты тоже следил за ним? — дрожащим голосом спросила она.       — Только до границы с Вотерфоллом, дальше — не моя специальность. Ты уж извини, мне за такое не переплачивают, я ведь вообще-то гвардеец, а не шпион.       — Тогда скажи, — девочка пристально взглянула на скелета, — ты тоже напал на него, когда он только вышел из Руин?       — Зачем же мне было его убивать?       — Меня ты убил.       — А затем ты воскресла. — тон Папирус стал жёстким. — Не от тебя ли я слышал, что он был невероятно удачлив? Вот только у твоего брата не было такой волшебной силы в душе, чтобы позволить себе играть в кошки-мышки со смертью, а не наоборот.       — Значит... — Чара сглотнула подступивший к горлу ком, — ты просто позволил ему пройти мимо?       — В отличие от некоторых, — с усмешкой ответил скелет, — у него нашлось несколько лишних солидов в кармане, а я многого и не требую. Мне нет дела до детей, что падают сюда, если, конечно, им не взбредет в голову от скуки поиграть в маньяков. Думаешь, легко марать руки о чужую кровь, зная, что содеянного уже не воротишь? — он перехватил красноречивый взгляд девочки. — Только не надо строить такое лицо, ты же знаешь, я пытался загладить свою вину, как мог. И раз уж коль скоро нам прощаться, не хотелось бы расставаться в обиде.       — Ладно, — Чара вздохнула, — а как насчёт «заклятых приятелей»?       — Лучше, чем «верные враги». — усмехнулся скелет и посторонился, обернувшись к темнеющей впереди арке. — К тому же, свой верный враг всегда отыщется, за этим дело не станет. Он будет поджидать, если уже не ждёт тебя и однажды дождётся своего часа. Будь уверена, ты не отвертишься от него, сколько ни старайся — ему уже известно, как воспользоваться тобой.       — Я понимаю, — она поравнялась с ним, — так, значит, Майкл добрался до Вотерфолла?       — Да, но это всё, что я знаю. А будь даже во мне любопытства больше, чем благоразумия, то я бы всё равно бы не сунулся дальше. В Вотерфолле мне не рады, а Хотленд, — свет приглушился в глазах Папируса, претворяя паузу на несколько мгновений, — занятное местечко. На любителей, вроде тебя.       Небрежным жестом он стряхнул пепел с воротника, сунул руки в карманы, и медленно зашагал в сторону Сноудина. Затем остановился, и не поворачивая головы, скрипучим голосом добавил:       — Ещё кое-что. Два момента. Во-первых, обычно вода не светится, поэтому обратное может говорить только о том, что её лучше бы остерегаться. А во-вторых, если ты вдруг однажды заплутаешь по пути в лабиринте, то знай, что в темноте выход ищется проще, чем при свете. Запомнила?       — Наверное... только где это поможет?       — Всему своё время, человек. — усмехнулся Папирус. — Главное, держи это на задворках и не потеряй. — он махнул рукой. — Что же, удачи впереди. Лиге аррум но-рэтул мэй.       Его силуэт быстро растворился в туманных сумерках, а спустя минуту стихли и последние шаги. Чара в смятении отвела взгляд от тропы и снова повернулась к арке. Кажется, этот чёрный пролом не казался ей таким тёмным с самого начала. Много ли света окажется за ним? Хватит ли его для того, не потеряться во тьме и не позволить врагу притаиться в ней?       — Всё будет хорошо, — шепнула Ви, — пока мы вместе и не пали духом, то прорвёмся через любой кошмар. Не бойся, ты же знаешь, что я не оставлю тебя.       — Я боюсь не за себя, — девочка взглянула в шумящий мрак пещер, — б-боже, я бы отдала сейчас душу, чтобы узнать наверняка!       — Ты узнаешь, — спокойно ответила спутница, — в конце концов, что может остановить нас на пути к правде? Смелее, мы не позволим никому.       Чара вздохнула, вытащив кинжал из ножен. Пробежавший по стали блеск, сверкнувший как огонёк перед стеной мрака, немного успокоил её. Мысленно отбросив тенистый полог ночи, девочка уверенно шагнула вперёд, скрывшись во мраке.       Уголок, оставленный за её спиной спиной, вновь с тихим вздохом провалился в дремлющую тишину, разъедаемую лишь мелким треском помех, бегущих чёрно-белой рябью по экрану.       Прямой сигнал из Сноудина, как обычно, был ненадёжен.