SwapFell: Мир минувшего ужаса

      К счастью, путь впереди по-прежнему оставался пустынным. Наверное, впервые в жизни Чара была рада оказаться в одиночестве на мрачной тропе, такой же истрескавшейся и серой, как и те иссохшие дороги у дома, ползущие через прибитые ветром поля к взъерошенной чаще. Но даже самый глухой, самых сумрачный час на поверхности не казался таким густым, как та темнота, раскинувшаяся перед её глазами в безжизненных просторах Вотерфолла. Тропа взбиралась наверх и болотистая долина, оставшаяся по ту сторону железного забора, поднимались вместе с ней зловещей тенью. Лучи, шарящие по далёким дебрям, изредка мелькали во мраке, не обращая внимания на одинокую фигурку, идущую в ночи.       Чем дальше она забиралась, тем сильнее сужалась дорога — единственное, что отделяло её от падения в пропасть. Выручала лишь железная цепь, тянущаяся вдоль стены, на стыках которой были вбиты фиолетовые кристаллы, чей слабый свет слегка отгонял от лица назойливую темноту. Чара плотнее прижималась к ней, стараясь смотреть на свет и не думать о том, как высоко ей уже пришлось забраться. Спрятанный во мраке путь, чуть различимый впереди, так и норовил показаться слишком пологим, слишком безопасным, чтобы позволить себе...       ...оступиться. Она схватилась за цепь, споткнувшись почти на ровном месте. Каменистая крошка вырвалась из-под подошвы, с трескучим эхом канув в темноту. Один из лучей, нацелившихся в заросли, тут же метнулся в её сторону, чиркнув ярким светом где-то у самого подножья скалы. Затем скользнул выше, зацепив тропинку в тридцати шагах позади неё, коснулся вершины, и, слегка помедлив, вновь вернулся к сумрачным топям.       Опустившись на одно колено, девочка с трудом перевела дух. Во рту уже как минимум несколько часов не было ни крошки, и, что хуже всего, ни капли воды. Она чувствовала себя словно застрявшей посреди ночного моря, в месте, где почти на каждом шагу прятался холодный родник, всюду шумели водопады и реки, нельзя было протянуть руку и просто зачерпнуть даже пригоршню воды. Куда только не бросался взгляд, он безнадёжно натыкался на мутный голубоватый свет, вызывая в памяти резкий голос Ви, твердящий об опасности.       Да, стоило только задуматься об этом вновь и одиночество уже не казалась такой благой спутницей, какой она себе представляла, ровно как и безмолвие, составившая ей верную компанию. Здесь, вдалеке от шумящих трав и дыхания ветра, ночь гордо возложила на себя звенящую тишиной корону. Девочка раздражённо тряхнула головой — звон помутнел, но не исчез, превратившись в смутный шум, всё отчётливее накатывающий на её волна за волной.       Чара отняла ладони от ушей и прислушалась снова. И только сейчас она уловила, что шум, как будто, доносился издалека, ожидая её где-то впереди. Похоже, впереди ждала ещё одна речушка. С слабо воспрянувшим энтузиазмом девочка поднялась на ноги и вновь заспешила вперёд. Правда, на сей раз её ожидания оправдались, лишь наполовину. Тропа неожиданно влилась в небольшое плато, над которым протянулась высокая скалистая стена, расколотая надвое широким бурлящим потоком водопада. Стремительный поток реки вырывался из пенной воды и, пересекая плато, срывался вниз с обрыва, жемчужной россыпью утопая в черноте. Увы, и здесь холодные воды озарялись тускловатым светом опасности, в очередной раз заставив девочку разочарованно опустить руки. Ровно на несколько секунд, пока взгляд её не зацепился за тёмный силуэт моста, переброшенный через реку.       На котором копошились две незнакомые фигуры.       Чара машинально скользнула в сумрак, схватившись за рукоять кинжала, и сщурилась, приглядевшись к неожиданным гостям. Один из них, приземистый, со стеклянным колпаком на спине, топтался на пролёте, терпеливо наблюдая за другим, возящимся тем временем в воде. Стоя по пояс в быстром течении, широкоплечий монстр прилаживал упавшую опору, из-за которой покосился целый пролёт, превратив всё сооружение в опасный аттракцион. Чёрная грива серебрилась от холодных брызг, рыжая каска на голове съехала набок, а взгляд то и дело бросался к запястью, похоже, сверяя время по часам.       Девочка замялась — пересекаться лишний раз с монстрами без всякой маскировки было рискованно, но мысль о жажде настолько не давала покоя, что Чара решилась рискнуть. Во всяком случае, они не были гвардейцами, значит, и шансы вскорости не нарваться на неприятности значительно повышались. Собравшись с силами, держа оружие под рукой, девочка начала медленно подбираться к переправе.       — Куда это ты собралась? — зашипела на неё Ви. — Решила потягаться силами с тем здоровяком? Да он тебе мизинцем череп проломит!       Чара остановилась. Невидимая рука сомнений ощутимо стиснула её плечо, настойчиво потянув назад.       — Но... — она сглотнула, взглянув на спокойно занятых своим делом монстров, — здесь всё равно нет другого пути. Нет, я лучше рискну.       — А если на сей раз не сработает?       — Что же, — девочка слабо улыбнулась, — значит, будем оставаться решительными.       — С каких это пор ты начала так загадочно называть безрассудство? — язвительно поинтересовалась спутница.       Чара только пожала плечами, смахнула прядь волос, прилипшую ко лбу и поравнялась с первым монстром, нёсшим на своей спине стеклянный колпак, в котором плескалась кислотно-зеленоватая жидкость, не внушающая своим видом никаких мыслей, кроме как о смертельном яде. Краем глаза заприметив кого-то рядом, монстр повернул к ней свою небольшую круглую голову c чёрными крошечными глазами и только сочувственно пропищала:       — Полчаса. Очень жаль.       — Это она шутит! — воскликнул второй, и, одновременно поднимая увесистую опору из воды, подмигнул Чаре. — Всего пару минут, мисс!       — Целых полчаса. — со вздохом повторила первая и снова взглянул на девочку. — А переправа через две минуты.       — Ничего, я не очень тороплюсь, — кивнула девочка и опустилась рядом на корточки, почти поравнявшись с ней. — спасибо.       — Вошуа. — продолжила незнакомка и протянул ей свою синюю пухловатую лапу.       — Чара, — ответила она, осторожно пожимая её. — очень приятно.       — Взаимно, мисс! — весело отозвался снизу второй и ещё одним движением заставил сваю со скрипом залезть под пролёт. — Ну вот, сейчас только попробую приладить её как следует и...       — Аарон. — укоризненно отозвалась Вошуа. — Уже полчаса.       Монстр-конь поджал губу и почесал затылок, несколько секунд разглядывая деревянные опоры, затем покосился на бегущий поток и тяжело вздохнул.       — Ладно, уболтала.       Отплыв к краю русла, он вынырнул из воды, ловко взобравшись на каменистый берег. Только сейчас Чара увидела, что ног у него не было, их заменял массивный рыбий хвост, как ни странно, придающий своему хозяину на суше не только завидную устойчивость, но и немалую проворность. Как только он оказался на безопасной части моста, все подпорки разом скрипнули, а Чара машинально посторонилась — поравнявшись с Вошуа, Аарон и вовсе стал гигантом, наверняка сумевший бы при желании удержать целый свод горы на плечах, усыпанный тусклыми огоньками звёзд над их головами.       Стянув каску, он нахлобучил её на деревянный столбец перил, а сам наклонился к колпаку, что держала на спине Вошуа, зачерпнул немного зеленоватой воды белыми, будто высеченными из мрамора, широкими ладонями и небрежно плеснул её на лицо, слегка протёр глаза и лоб и фыркнул, сплюнув остатки, попавшие в рот. Зелёные капли вспыхнули на коже и тут же впитались внутрь. Чара только успела заметить изумрудный проблеск, чуть заметно озаривший чёрные глаза монстра.       — Зря ты с собой столько таскаешь, — сказал Аарон, покосившись на приятельницу, — мне хватило бы и полчашки на целый день.       — Хватило, если бы ты работал по правилам. — насупилась Вошуа. — Сам же знаешь, как вредишь себе.       — А ты значит, нет? — монстр-конь повернулся к Чаре, печально разведя руками, — И вот так постоянно, понимаете? Готовит по пять литров целебной воды каждый день, заряжает её магией, а о душе, видать, совсем не заботиться.       — Это я-то не забочусь?! — вспылила Вошуа, развернувшись к нему. — Сказал тот, кому даже реки яда по колено!       — А мне-то что будет? — Аарон засмеялся, но тут же закашлялся и прикрылся рукой, свесившись через перила. — Вот... — прохрипел он, протянув раскрытую ладонь, — сущие пустяки, мисс, вы тому свидетель.       Крошечные капельки крови отчётливо блеснули на бледной коже. Чара испуганно взглянула на монстра, но в его глазах лучился неподдельный оптимизм.       — Ну вот и я о том же! — воскликнул он. — За месяц ничего не изменилось, так, сыпь, волдыри временами, но это дело плёвое, быстро проходит. Главное, не царапать их и врачам не показывать, а то немедленно упекут в Столицу. У нас вот в городе недавно кто-то пожаловался, так они, говорят, чуть с ума не посходили. Теперь хотят всех на контроль поставить. Кто не пройдёт — того сразу в бессрочный отпуск, на вечный карантин, в смысле, прямиком на тот... кстати, я не представился?       — Аарон... — ответила девочка.       — Чара. — кивнул Аарон и продолжил: — Так вот, по больницам теперь ходить опасно, приходиться все надежды возлагать только на себя. Но, как видите, держусь я просто замечательно.       — Я его еле уговорила хотя бы лечиться магией, — посетовала Вошуа, — а то он и слышать ничего не хотел, три месяца подряд ничем не защищался.       — Да перестань, — отмахнулся Аарон и ткнул на висящую на столбце каску, — а это, по-твоему, что? Между прочим, в позапрошлый раз мне бы раскроило череп, если бы не она. С другой стороны, — он c ухмылкой пощупал пышную копну волос, вьющуюся между двумя остроконечными ушами, — кто сказал, что сломался бы череп, а не балка?       Смешок вырвался у него вместе с кашлем — несколько тёмных капелек упали на серые перила. Вошуа сокрушённо вздохнула, но Аарон жестом остановил её, прочистил горло и снова улыбнулся.       — Пожалуй, как-нибудь переберусь на недельку в Хотленд. Смена обстановки, говорят, хорошо влияет на здоровье.       — Это... — Чара запнулась, не зная, стоит ли ей продолжать разговор о том, — это же из-за воды, верно?       — А вы разве не знаете? — Аарон приподнял брови, разглядывая девочку. — А-а-а, — он переглянулся с Вошуа и многозначительно кивнул, — вы, наверное, из Руин? Ну, конечно, а откуда же ещё, я таких монстров отродясь не встречал.       — Я?.. — Чара растерялась на секунду, — то есть, конечно, у меня... знаете... были некоторые сложные обстоятельства, мне пришлось уйти, чтобы... я.. я здесь кое-кого ищу из своей родни!       — А работа уже есть? — напряжённо поинтересовалась Вошуа.       — Пока что не нашла...       Монстры вскинули брови и многозначительно переглянулись. Аарон неловко почесал затылок, и будто читая мысли, неожиданно предложил:       — Выпить не хотите? — он снял висящую на перилах флягу и протянул её девочке.       — Всё настолько плохо?       — Нет, для «настолько плохо» воды не предлагают. — улыбнулся Аарон. — Это вам на дорогу, от чистого сердца. До Альфис отсюда путь неблизкий, а по пути туда ни одного чистого ручейка.       — До Альфис?.. Зачем мне идти к ней?       — Чтобы проявить маленькую хитрость и избежать неприятностей. Визит к Альфис — самый гарантированный способ получить здесь работу в два счёта. Заступаете на испытательный срок в Гвардию и избавитесь сразу от кучи проблем. А если задержитесь, — он приподнял левую руку, показав оранжевый браслет на своём запястье, — то даже от этой головной боли. С остальными вакансиями здесь пока совсем туго, а на рудокопа вы явно не тянете. Так что, поторопитесь и старайтесь не попадаться на глаза стражникам, а как только услышите...       — Стоять! Ни с места!       Все трое разом повернулись к водопаду. Вошуа испуганно прижала голову к земле, присматриваясь между перил, Аарон с любопытством прищурился, а Чара только отступила на шаг назад. На вершине скалистой стены, стоя по обе стороны от срывающегося вниз потока, в холодном свете воды возвышались две чёрные фигуры. Одна — приземистая и коренастая, другая, наоборот, — высокая и худощавая, но обе запаянные в чёрную стальную броню.       Вошуа громко засопела. Аарон покосился на неё, затем снова взглянул на пришельцев и только тут в его глазах расцвели игривые искорки любопытства.       — Простите, вы это, кажется, нам? — воскликнул он им в ответ.       — Кажется, вам, да! — зыкнул гвардеец повыше.       — Вам — «стоять» и вам — «ни с места»! — поддакнул ему второй.       — А кому же тогда — «привет, старина, Аарон, чудесно выглядишь, мы очень скучали»? — ответил он, с улыбкой подперев ладонью подбородок. — Или боялись, что куда-то я спешу и решили воспользоваться служебным положением?       — Заткнись! — крикнул первый, взмахнув копьём. — Заткнись и выкладывай: какого чёр-рта ты здесь?!       — Взаимно, Брэтти, — не моргнув, отозвался Аарон, переглянувшись с Вошуа и Чарой, — разве ты не знаешь, что Кэтти не выносит, когда вокруг неё столько воды, так что же заставило тебя вытащить её из тёпленького Хотленда?       — Р-работа! — отозвалась «Брэтти». В чёрной щели забрала стражницы сверкнул малиновый проблеск.       — Личный приказ! — жёлтые огоньки «Кэтти» следом всколыхнулись в ночи.       Улыбка Аарона стал чуть более снисходительной, но Чара заметила, как мелкая дрожь пробежала в его глазах.       — Насколько мне известно, стражников в Вотерфолле хватает и без вас. — протянул он.       — У нас особое задание! — гаркнула Брэтти. — Исключительной важности!       — И по какому же поводу?       — По такому, что человек в Подземелье, кр-ретин! Поэтому пр-риказываю немедленно очистить мост!       У Чары перехватило дыхание — на секунду ей показалось, что взгляды стражниц нацелились на неё. Она машинально отступила за спину Аарона, который, тем не менее, оставался невозмутимым.       — Извини, Брэтти, но даже человек не отменяет того факта, что у нас тут осталась работёнка.       — А я сказала — пр-рочь с моста! Всем выйти на бер-рег, руки за головой, лицом к стене!       — И чего вам так сдался этот мост? Человека, часом, ловить не нужно? — Аарон с усмешкой нацепил каску. — Не бойтесь, девочки, мы вас тут подождём, обещаю.       Гвардейцы молча переглянулись.       — Что ты сказал? — глухо переспросила Брэтти.       — Мы плохо расслышали. — с шипением протянула Кэтти, сверкая жёлтым огнём.       — Катитесь, — Аарон помахал им рукой, — возвращайтесь, как только поймаете его. Буду рад поболтать снова.       Серебристая молния пробежала по броне и взглядам стражниц — холодный огонь заиграл на лезвии глеф, которые со свистом взмыли в воздух и, прежде чем Чара, Аарон и Вошуа успели что-либо сообразить, с всплеском вонзились в сияющую воду. Секундная вспышка разорвалась оглушительным грохотом, из которого градом посыпались камни. Водопад взъярился — крутой гребень волны, захлестнув армаду обломков, разрушительным валом налетев на мост. Деревянные опоры затрещали, вся конструкция пошатнулась и со скрипом завалилась к пропасти, отчаянно цепляясь за скользкие края берега.       Чару отбросило к перилам, твёрдая перекладина ощутимо врезалась в спину, но пальцы вовремя ухватились за неё, не давая сорваться к неминуемой гибели. Вошуа едва уцепилась за хвост напарника, а Аарон с трудом сохранил равновесие. Взглянув на стражниц, он вскричал:       — Вы спятили?! Мы тут полдня его починить пытаемся!       — А мы его уничтожим! — отрезала Брэтти.       — Всего доброго, Аарон! — ехидно добавила Кэтти.       — Подож...       Он не успел договорить — новая волна камней окатила трещащий по швам мост. Грянул удар и Чара с ужасом почувствовала, как земля выскользнула у неё из-под ног — чёрная трещина разверзлась по настилу, расколов его надвое. Перила за спиной хрустнули и вдруг потеряли всякую опору. Пальцы отчаянно схватили чернеющий воздух, когда звёздное небо оказалось перед глазами и ветер накрыл её с головой вместе с ревущим потоком, утаскивая за собой в бездну. Девочка вскрикнула, как что-то крепко обхватило руку и удержало ровно на тот краткий миг, который потребовался Аарону, чтобы успеть поймать её.       — Всё нормально! — воскликнул он и, подхватив Вошуа, вместе с ней бросился вперёд. Едва вся троица успела спрыгнуть на берег, как налетевший в третий раз вал в щепки разнёс мост, подхватив его жалкие обломки и сбросив их за собой в кипящую пеной пропасть.       Чара обернулась — далёкий всплеск холодом отозвался в сердце. Мгновением позже и она сама могла исчезнуть в пучине мрака. Аарон, кажется, был потрясён не меньше, хотя смотрел на несущийся мимо поток с горечью, нежели с тенью страха. Вошуа, всё ещё сидящая на его руках, была потрясена больше всех и с дрожью прижималась к другу, хаотично бегая испуганными глазами вдоль берега. Судорожно вздохнув, девочка взглянула на скалу, где стояли Брэтти и Кэтти, и вздрогнула — над чернеющей кромкой стены было пусто.       Пальцы метнулись к рукояти кинжала.       — Аарон, они здесь!       Железный удар сотряс землю всего в нескольких шагах от них. Две пары огней вспыхнули во мраке и вместе с ними в сумерках показались фигуры стражниц. Аарон опустил Вошуа на землю и жестом отстранил Чару за спину, не спуская глаз с наступающих гвардейцев. Брэтти держалась на шаг впереди, очевидно в этой парочке лидером была она. Её стальной шлем, напоминал птичью маску, из чёрной прорези которого били холодные огни пурпурных глаз, а белесый пар вырывался между скалящихся острых зубов. Кэтти держалась к напарнице плечом к плечу, её кошачьи уши ловили малейший шорох, а золотистые глаза прищурено разглядывали Аарона, на которого и нацелились сверкающие лезвия глеф.       — Так, спокойно, — ответил он, переводя взгляд между гвардейцами, — я уже понял, что вы спятили, но хотя бы не сходите с ума окончательно!       — За неисполнение приказа — смер-рть! — тяжело изрекла Брэтти.       — Ты ответишь именем закона! — как по команде подхватила Кэтти.       — Только не заставляй меня поверить, Брэтти, будто ты всё ещё не можете отделаться от школьных обид.— с усмешкой произнёс Аарон. — Иначе мне придётся признать, что наша бедняжка так и не сумела повзрослеть за все эти годы. Но предупреждаю сразу, — он с хрустом размял шею, — с сорока фунтами железа на плечах вы от меня далеко не удерёте.       — О... — с презрением начала Кэтти, но Брэтти красноречиво взглянула на неё, заставив прикусить язык, и закончила сам:       — О, мы вовсе и не собир-рались. Поэтому готовься, Аар-рон.       — Уносить ноги! — хихикнула её напарница, но снова сконфузившись по молчаливому жесту подруги, тут же поправила себя: — То есть, умереть!       — На твоём месте, Кэт, — осторожно заметил Аарон, отступая всё ближе и ближе к краю пропасти. Чара обернулась через плечо — позади осталось каких-то жалких десять шагов. — на твоём месте я бы радостью помер, если бы сам не мог связать двух слов без посторонней помощи.       Кэтти злобно зашипела, рванувшись вперёд, но Брэтти преградила ей путь, сама заглянув с яростью в лицо монстра, и прорычала:       — Не смей указывай ей, что делать!       — Думай лучше о себе и своих... — насуплено начала Кэтти и запнулась, кажется, только сейчас вспомнив о Чаре и Вошуа, надёжно прячущихся за спиной Аарона. Девочка увидела, как её тень скользнула в сторону Вошуа, и шагнула вперёд, загородив новую знакомую от взгляда стражницы. Золотистые глаза вспыхнули перед Чарой, вглядевшись в её лицо ровно на те несколько мгновений, пока осознание не прошибло железную броню на голове Кэтти, ворвавшись в её скромные мысли громовым раскатом.       Вытаращив глаза, она обомлённо уставилась на девочку, не шевелясь, даже не дыша, только неразборчивое бормотание вырывалось из её шлема, судорожно перебирая на словах какую-то странную чепуху.       — В чём дело? — полюбопытствовала Брэтти и её силуэт вырос за плечом напарницы, нацелив взгляд на Чару. Искорки злорадства в пурпурном огне сгинули также быстро, как и в ошеломлённых глазах Кэтти. Даже Аарон недоумённо обернулся к девочке, уловив шок, пробивающийся сквозь железные маски стражниц.       Брэтти вскинула дрожащую руку, нацелив палец на Чару.       — Э-это же... это же...       —...тот самый... — прошептала Кэтти.       —...совер-ршенно настоящий...       —...кажется, вполне живой...       —... человек!? — первым выдал верную догадку Аарон. Кэтти и Брэтти словно прошибло током. Скрестив лезвия глеф перед собой, отгородившись от Чары, они начали медленно пятиться, не спуская с неё потрясённых взглядов.       Она видела страх, зажёгшийся в них, слышала, как отзывалась дрожь в металле, сковывающем с ног до головы, и сладкий трепет уверенности, превосходства сам разлился в кровь, улыбкой заиграв на губах, блеском пробежав в глубине карих глаз и на тонком острие кинжала.       — Сейчас наскочит... — прошептала Кэтти, втягивая голову в плечи. — чёрт, м-мы опоздали!       — Прикр-рой, — ткнула её локтем Брэтти, — я — к Альфис!       — А... как же... как же я? — жалобно возразила напарница.       — Заткнись! Это пр-риказ!       — С-слушаюсь... — Чара медленно шагнула на них, — т-то есть, никак нет! Не останусь!       И, не оставшись на возражения, Кэтти, как по команде, повернулась кругом и опрометью бросилась в сумерки.       — А ну вер-рнись! — разозлено окрикнула её Брэтти, но, повернувшись к девочке, попятилась только ещё сильнее. — Ч-чёр-рт... Кэт, подожди, давай сообщим вместе! — воскликнула стражница и во весь опор ринулась следом за напарницей. И когда тусклый проблеск света в следующий раз выцепил их из мрака, то обе были уже далеко.       Чара проводила их с усталой насмешкой и спрятала оружие обратно в ножны. Но повернувшись, она увидела, как Аарон ещё плотнее прижался к краю пропасти, держа на руках дрожащую Вошуа, и во все глаза глядя на неё, как на нечто невообразимо жуткое.       — Хорошо, — досадливо вздохнула девочка, — я знаю, что придётся сказать это ещё не один раз, но я не причиню вам вреда. — она подняла ладони. — Всё будет нормально, я не убийца.       — Но т-ты человек? — выдавил Аарон, недоверчиво косясь на неё.       Чара со вздохом развела руками.       — К сожалению, да.       — А где крылья? А зубы? — монстр нахмурил брови, тщательно рассматривая девочку. — А когти, которыми можно рвать броню?       — Аарон, прекрати!.. — пискнула Вошуа на его руках. — Ты её провоцируешь!       — Нет, стойте, это просто бред! Вы же сами видели — никаких крыльев у меня нет!       — А про когти ты не отрицаешь! — воскликнул Аарон и замер на самом краю пропасти. Девочка с ужасом шагнула к нему, но монстр замотал головой, и, прихватив покрепче Вошуа, крикнул: — Нет, ни шагу больше! Мы наслышаны о вас и о том, как вы пьёте кровь и едите друг друга, но мы тебе не дадимся, так и знай!       — Правильно! — подхватила Вошуа и её отчаянные глаза вдруг заполнились дрожащими искорками. — Дураки никогда не сдаются, так и знай!       И, переглянувшись с Аароном, оба неожиданно рассмеялись. Чара сконфуженно прикусила губу, но вместе с тем её сердце, наконец, отмерло, сбросив оковы страха.       — Я думала, что вы испугались. — смущённо ответила она.       — Испугались? — хитро улыбнулся Аарон, а Вошуа только сочувственно покачала головой. — При всём уважении, мисс, но вы несколько не внушаете угрозы.       — Тогда, почему, — Чара вопросительно взглянула вслед умчавшимся гвардейцам, — почему они...       — Уносят ноги? Видите ли, в отличие от Брэтти и Кэтти, нас обрабатывать некому. Вернее, есть, но у нас всё по желанию, мисс, а у них — принудительно. Результат налицо, мы с Вошуа думаем, что у них выходит просто отменно! Никогда бы не подумал, что стану говорить, что кто-то так умело водит Брэтти за нос...       — С которой вы, кажется, неплохо знакомы. — заметила Чара. — Только не очень ладите...       — Зато они неплохо ладили в школе! — ехидно подхватила Вошуа. — Аарон за ней даже хвостом ходил.       — Прошу заметить, совсем недолго, в те скоротечные времена, когда я был совсем желторотым коньком. — развёл руками Аарон. — А вот Кэтти была грозной тёмной лошадкой, многие её боялись, признаюсь, в глубине душе и я немного…       — Ну не скажи…       — Ладно, трусил, признаю. Но трусили мы все, потому что были мелкие, а в гвардейских школах, как известно, старшим попускалось лупить младших, чтобы закаляться самим и злобить нас — методика такая воспитательная, понимаете? Тогда я этого не знал, поэтому наткнувшись на Кэтти в один прекрасный день на заднем дворе оказался слегка обескуражен её реакцией...       — То есть, она его поколотила. — мимоходом объяснила Вошуа.       — Мы подрались, — с достоинством поправил её Аарон, — но суть верна, поскольку я был мельче и слабее раз в десять, то, увы, проиграл. Впрочем, именно тот случай помог мне начать работать над собой, вытерпеть мучения и боль, и в итоге стать таким, каким вы сейчас можете меня лицезреть. — он с перехватил укоризненный взгляд приятельницы и закатил глаза. — Хорошо, в день, когда я подрался с Кэтти, то впервые встретился и с Брэтти...       —...то есть, это она нашла его на заднем дворе...       —...прошу заметить, она оказалась на редкость обходительной: любезно поинтересовалась, что со мной стряслось, успокоила, даже проводила до дома...       —...то есть, он ни в чём не заподозрил старосту старших классов.       — Вздор! — Аарон щёлкнул хвостом по земле. — Я был настороже с самого начала. — Вошуа тяжело вздохнула. — Ладно, если так хочешь, можешь закончить сама.       — С удовольствием! — фыркнула она. — Эта Брэтти предложила ему якобы идеальный выход: свою защиту в обмен на пятнадцать солидов в месяц — вообще-то грабёж среди бела дня! Но Аарон с радостью согласился, далеко не первым и не последним. Исправно платил, спускал все свои карманные, зато проблем со старшими не имел. А потом в один прекрасный день случайно подслушал разговор, где его драгоценная и святая заступница Брэтти отчитывала Кэтти, за то, что та не успела вовремя побить одного из «должников» и теперь её долю придётся урезать. Аарон, мягко говоря, впечатлился и не сразу сообразил, когда они заметили его. Он, конечно, смог тогда умчаться, три дня просидел дома, на четвёртый получил письмо из школы, ну, то есть, конверт был официальный, а внутри — записка от Брэтти.       — С чистосердечной просьбой о том, чтобы я никогда не возвращался на школьный порог, иначе это может сильно не понравится всей её параллели. — с улыбкой закончил Аарон. — Так я и распрощался с гвардейской школой, зато начал работать над собой, пытаясь...       —...стать разом сильнее всех старших, которые ходили за ним по пятам...       ...— отвлечься от неприятных мыслей. Не сомневайтесь, если бы не ваш эффектный выход, я бы показал на что способна в деле эта гора мышц.       — Нет, ты неисправим! — чуть не всхлипнула Вошуа. — Вечно тебе и в огонь и в воду сунуться надо.       — Похоже, не ему одному. — грустно улыбнулась Чара.       — Нынешним временам нужны отчаянные головы, — подмигнул Аарон, — жаль только, — он взглянул в сторону потока, — что от таких пока больше вреда, чем пользы. Теперь нам придётся...       Монстр запнулся, навострив уши и бросив настороженный взгляд через реку. За шумом срывающейся вниз воды отчётливо послышался грохот, что-то в спешке приближалось издалека, на мили вперёд сотрясая своей массой скалистую землю. У Чары перехватило дыхание, как только из грома проступили зловещие нотки тяжёлого, размеренного и звенящего сталью набата.       — Снова они... — прошептала она, машинально отступив назад.       — Ах, так вот сломал мост пару часов назад... — протянул Аарон, не отрывая взгляд, от темнеющей вершины пригорка. — Что же, старина, — он обернулся к Вошуа, — в таком случае, теперь нам придётся обрадоваться тому, что Кэтти и Брэтти начисто загубили нашу работу.       — Но тебе нужно уходить. — сказала Вошуа, взглянув на Чару. — Хоть здесь им теперь не пройти, но они всё отыщут обходную дорогу.       — Идти напрямки дальше опасно — наткнётесь на Альфис. Лучше подыщите другую дорогу, — Аарон взглянул на скалистую стену, рассечённую водопадом, — и, кажется, у меня как раз есть на примете один чудесный вариант!       — Нет, слишком высоко, — возразила Вошуа, — если бы можно было укоротить её на треть, но у нас инструментов под рукой нет.       Аарон задумчиво раскинул глазами по сторонам, как вдруг его лицо неожиданно посветлело, едва только взгляд упал к реке, а затем скользнул к разрушенной Брэтти и Кэтти вершине водопада.       — Думаю, я смогу управится и без них...       — Правильно, давайте ломать камни голыми руками, — сердито отозвалась Вошуа, — или лучше нырнём дружно в реку и поищем там... Аарон, подожди, что ты делаешь?! — но её напарник уже исчез в бурлящем потоке реки. — Т-ты... ты... только вылези обратно — я тебя прикончу!       — Лучше посторонись!.. — донёсся звонкий крик из-за кромки берега.       А вдогонку ему полетел увесистый булыжник.       Со свистом описав в воздухе дугу, он врезался в скалу, с жутким треском разлетевшись о каменную стену. Чара и Вошуа едва успели отскочить в сторону, иначе бы их неминуемо прибило дождём из осколков. Без лишних слов Аарон запустил второй булыжник, затем сразу третий, четвёртый... как град пушечных ядер они обрушились на скалу свирепым ураганом. Клубы пыли в два счёт заволокли половину собой половину берега, но камни продолжали проноситься один за другим, разрываясь в самом сердце облака и в клочья круша свинцовыми ударами неприступную серую гладь.       Как только грохот стих, Аарон тут же появился из тумана, с гордостью стряхивая горящие капли с рук.       — Теперь вариант полностью рабочий! — воскликнул он, взглянув на девочку, и кивнул головой в сторону затянутой дымкой скалы. — Торопитесь, они уже совсем рядом!       Прикрыв рукавом нос, Чара подбежала поближе и только тут увидела, что со скалы будто сошёл оползень — часть стены рухнула до самого основания, превратившись в сравнительно пологий склон, наполовину перегородивший тропу грудой каменных обломков.       — Кажется, ты немного перестарался, — Вошуа подступила поближе, всё морщась и жмуря глаза от пыли, — теперь придётся как-то объяснять этот завал посреди дороги.       — Скажем, тут была схватка насмерть, и мы держались до последнего. — Аарон небрежно смахнул с волос синие капли воды. — Вот увидишь, нам ещё премию за героизм отпишут. Наверное, — он слегка сконфуженно взглянул на Чару, — это не очень безопасно, но...       — Ничего, безопасность — это не мой конёк. — отмахнулась девочка. — Спасибо за помощь, Аарон, я...       —...я тоже буду скучать. — сокрушённо вздохнул он. — Если вдруг свидитесь с Брэтти и Кэтти, то передавайте им привет от меня.       — Да, знаешь, попадайся им на глаза почаще. — на лице Вошуа расплылась безукоризненно зловещая улыбка. — Ты хорошо влияешь на их душевное здоровье.       — Особенно, на самостоятельность Кэтти. — с теплом добавил Аарон. — А склоки среди стражников очень хорошо влияют на всех нас.       — По рукам, — Чара взглянула крутую на груду камней и пыли, вздымающуюся до самого верха, — если только прежде не сверну себе шею.       Аарон понимающе кивнул.       — В таком случае, будет лучше вас подстраховать.

***

      По крайней мере, его не растерзали на месте. Майкл понятия не имел, сколько времени отнимет у них путь, но его хватало сполна, чтобы успеть поразмыслить о том, как пытаться действовать дальше. Улизнуть в удобный момент всё ещё казалось наилучшим вариантом, оставшимся в его руках, тем более, что перспектива встречи с командиром Гвардии не внушала никакого доверия. Мальчик не знал о Альфис ровным счётом ничего, кроме имени, ходящего на слуху с нотками явного опасения. «Специалист по людям», «специалист по отниманию душ» — сложив два и два можно сделать нехитрый вывод, что ничего хорошего грядущая встреча ему не сулила.       Оставалось уповать на неожиданную заминку по пути. Во всяком случае, бросая короткие взгляды через плечо на свою проводницу, Майкл каждый раз с удивлением подмечал её обеспокоенность, причём вызванную явно не его присутствием. Они свернули с отмели, поднялись вверх по берегу и теперь пробирались по топкому полю, усеянному редкими клочками травы, тускло отливающими в сумерках голубоватым светом. А справа, сразу за несколькими сияющими потоками ручьёв, протянулась широкая гряда, едва приметная на фоне горных сводов, и погружённая в шум водопадов, срывающихся с самых вершин и разбивающихся в тысячи синих брызг у светящегося озера, плещущего у тёмного подножья.       За всё то время, что он провёл здесь — а определить это казалось уже невозможным, — мальчик снова и снова задавался вопросом о том, почему Вотерфолл выглядел так странно. Если Руины и Сноудин вполне напоминали человеческий мир, не будь там никаких монстров, то здесь, под звёздным сводом, во мраке извечной ночи, творилось нечто совершенно таинственное, незримое и одновременно пробирающее холодом до самого сердца. Вотерфолл походил на мрачную сказку, сначала усыпляющую своими чудесами наивных героев, а затем разверзая мрак и спуская на них все страхи и беды, какие только могла таить в себе темнейшая ночь. Он снова украдкой взглянул на Акэйн. Может, и она была одной из них или же...       Его мысли прервали негромкие голоса, раздавшиеся со стороны. Приподняв голову, мальчик увидел нескольких гвардейцев, спокойно шагающих по мосту в паре сотен шагов впереди. Майкл напрягся — ещё одна нежелательная встреча могла загубить все шансы на побег. Он уже приготовился броситься в сторону, как стражница сама схватила его за руку и вместе нырнула в овраг, схоронившийся за хлипкой полосой зарослей. Припав к земле, Акэйн настороженно вгляделась на тропу, по которой они шли ещё мгновение назад, и тихо выругалась.       Майкл удивлённо взглянул на неё.       — Что случилось?..       — Стражники, — драматично ответила девушка. — Целых четверо.       Майкл недоумённо приподнял голову и взглянув на четырёх гвардейцев, уже сошедших с переправы и неспешно приближающихся к ним, о чём-то коротко перебрасываясь между собой.       — Вижу, но в чём тут проблема?       — Проблема в том, что ты вместе со мной! — тихо фыркнула Акэйн, не спуская с них глаз. — Если заметят, то меня опять погонят сторожить контрабандистов, а тебя схватят и доставят прямиком к Альфис.       — Не понимаю, а какая разница? — он пожал плечами. — Мы ведь и так шли прямиком к Альфис.       — Для тебя-то, конечно, никакой, а для меня это будет полным крахом! — прошипела стражница. — Сколько, по-твоему, я буду девчонкой на побегушках, прежде чем ко мне начнут относиться серьёзно? Но если я приведу тебя лично, то Альфис наверняка выдаст мне и офицерское звание, и жалованье вдобавок сразу прибавит, понимаешь?       — А... теперь понимаю, — снисходительно ответил он, нарочно чуть громче, чем следовало. Акэйн встрепенулась и злобно сверкнула глазами.       — Что ты там понимаешь? Я же не... О боже, просто посиди тихо, пока они не уйдут, хорошо? Это всё, о чём я прошу тебя! — она тяжело вздохнула. — Пожалуйста.       Мальчик вздрогнул — его горькая насмешливость неожиданно смешалась с тревогой, когда он снова взглянула в глаза стражницы, ярко блестящие в темноте. И что-то болезненное, гложущее её изнутри в этот миг промелькнуло в них, заставив его промолчать на сей раз. Он только кивнул и они снова повернулись к дороге.       Гвардейцы уже почти прошли мимо, как один из них, задумчиво шагающий позади остальной троицы, вдруг остановился, озираясь по сторонам и низко протянул:       — А куда делись те двое, которые проходили здесь?       Его напарники остановились, развернувшись к нему.       — Вы ведь тоже видели их с моста?       — Кажется... кажется да, господин Кригес! — незамедлительно поддакнул один из них. — Они были как раз где-то здесь...       — Может, просто свернули? — тут же вставил другой, но первого, судя по всему, старшего из четверых, это насторожило только сильнее.       — Здесь никаких развилок нет, тут река, слева только овраг, но просто так туда соваться незачем.       — Выходит, спустились порыбачить? — уверенно предложил третий.       — Порыбачить? Здесь? Рэфф, ты и в самом деле идиот или только прикидываешься? — загремел Кригес и его орлиный профиль показался на фоне водопада. — Даже последняя шавка Сноудина знает, что это чистой воды самоубийство! И этот умник ещё метит в адъютанты! Шевелите мозгами: сегодня мы накрыли здесь шайку контрабандистов, а теперь какие-то типы, похоже, прячутся от нас по кустам!       Майкл едва сдержал болезненный вскрик — пальцы Акэйн намертво стиснули его запястье. Она медленно приподнялась, став на одно колено и упираясь пикой в рыхлую землю. От мелкой дрожи или электрических импульсов, бьющих по её взвинченному от напряжения телу, тихо зазвенела броня. Четыре крошечные фигуры гвардейцев застыли в помутневших глазах стражницы.       — Рассредоточиться! — скомандовал Кригес. — Прочистить овраг!       — Будет исполнено! — отсалютовала троица. — Настигнем, окружим, изловим!       — Бежим. — мрачно заключила Акэйн.       Гвардейцы развернулись кругом и зашагали прямо на них. Стражница отделилась от земли и потянула мальчика за руку. Стараясь ступать как можно тише, они спустились в низину и, наверное, бы скрылись в надёжном сумраке, если бы один из гвардейцев, первым показавшийся из зарослей, не оказался зорче своего командира.       — Эй, там внизу! — крикнул он, вскинув арбалет с уже натянутой в тетиве стрелой. — Стой, стреляю!       Вместо ответа, Акэйн коротко кивнула Майклу и первой нырнула в темноту. Они побежали по самой низине, вдоль устья ручья, змеиной лентой скользящей через черноту. Несмотря на фору, гвардейцы почти в два счёта напали на их след и сели на хвост, то и дело окликивая беглецов свистом стрел. Выстрелы с глухих всплеском вонзались в воду, звенели по камням, а стальной гвалт за спинами всё нарастал — как минимум, один из охотников, оторвавшись от товарищей, уверенно настигал их.       Майклу показалось, что они не останавливались несколько миль, в темноте всё — и расстояние и время спрессовалось в сплошную чёрную массу, в которой беспомощно терялся взгляд, а ноги сами несли его вперёд. Всё, что он мог чувствовать — собственные силы, которые с угрожающей стремительностью оставляли его с каждым новым шагом. В какой-то момент дыхание мальчика перехватило, он споткнулся, упав на колени и с трудом выдохнул:       — Больше... больше не могу...       Акэйн обернулась, искрящий вихрь, затуманивший её глаза, заставил мальчика вздрогнуть. Несколько секунд немигающим взглядом разглядывая его, девушка будто пыталась сообразить, что произошло. Но как только следующая стрела со свистом вонзилась в воду в нескольких шагах от них, она только нервно цокнула, пригнулась поближе к земле и приказала:       — Залезай, быстро.       Теоретически Майкл мог поспорить хотя бы насчёт того, что он явно был заметно тяжелее того подсумка, который стражница носила на поясе. Но один короткий взгляд в темноту, где ясно проступил силуэт гвардейца, мчавшегося прямо на него, вмиг отмёл подальше все лишние вопросы.       Вскарабкавшись на закорки, он вцепился в наплечники и Акэйн без лишних слов рысцой помчалась вперёд. Шаги позади звучали уже угрожающе близко.       — Смотри, — сурово бросила на ходу девушка, — схватишь за горло — сам с головой расстанешься!       Майкл только кивнул, пусть она и не могла видеть его молчаливого жеста. Мальчик не сомневался, что затея опрометчивая, но, вместе с тем, настигающий их по пятам почему-то казался сейчас гораздо большей угрозой, нежели его новая спутница. Он был лишь глухой тенью, гремящей стальным набатом, сравнимым, разве что, с грохотом несущегося со спины поезда.       Они не могли видеть друг друга, но прекрасно слышали друг друга. Шаги становились всё ближе — оторвавшись от остальных, стражник не сдавался, идя след в след. Крутой склон отрезал путь слева, а бегущий по другую сторону ручей уже разлился в быструю сияющую реку.       Их быстро настигали — и мальчик понимал это не один. В какой-то момент Акэйн резко затормозила, развернувшись к несущемуся мимо потоку, запустила пальцы в подсумок и вытащила из него небольшой мешочек, доверху набитый причудливыми семенами. Зачерпнув щедрую горсть, девушка, не раздумывая, швырнула их поперёк течения и те, мелькнув в воздухе шуршащим облачком, бесследно исчезли в пучине.       Несколько мгновений, стучащей догоняющей их всех ног угрозой, беглецы дружно вглядывались в воду, пока Майкл, первым не выдержав бессмысленной заминки, растерянно пробормотал:       — Кажется, это не сработало.       — Какой ты наблюдательный! — огрызнулась Акэйн, но голос её дрожал от напряжения. Бросив взгляд вдоль сияющего у самых ног потока, стражница сделала глубокий вдох и шагнула вперёд.       — Была не была... держись крепче! — крикнула она и прыгнула с берега.       Сноп сверкающих брызг ударила в лицо, плотная волна накрыла их с головой, на мгновение заслонив темнеющий берег и топот стражника позади. Но песчаное дно оказалось поблизости и одним рывком Акэйн вынырнула к поверхности и спешке погребла к суше. Над водой виднелась только её голова, поэтому две следующие стрелы просвистели возле самого уха мальчика. Майкл пригнулся, но не позволил себе разжать пальцы и поскорее исчезнуть под водой. Прежде, чем третий выстрел настиг его, руки девушки уже нащупали твёрдую землю.       Выскочив на сушу, стражница тут же отступила в темноту и пригнулась, следя за стражником, оставшимся на другом берегу. Его неясный силуэт замер у самой кромки воды, но, похоже, преследователь вовсе не торопился следовать их примеру. Простояв некоторое время, уставившись в шумящий сумрак, он взвалил арбалет на плечо и в спешке ринулся дальше, оставив беглецов в гордом одиночестве.       — Не сунулся, молодец, — бросила Акэйн, проводив его взглядом. — сейчас радостно побежит за подмогой. — она повернула хмурый взгляд к мальчику. — Ладно, слезай уже. Скажу честно, работёнка у меня не сахар, но вот на шею она мне ещё никогда сесть не норовила.       Майкл послушно спустился на землю и подошёл к воде, разглядывая оставшийся в сумраке берег. Акэйн, тем временем, извлекла мешочек с семенами, которые швыряла в воду, и принялась с ворчанием разглядывать его.       — «Цветочный мост», называется, — тихо возмущалась она, — распускается, видите ли, только со временем и только в стоячей воде!       Голос её шёпотом пронёсся над водой, эхом затерявшись где-то в глубокой темноте. Мелкие волны с ленивым плеском ласкали затянутый тиной берег. В блёклом свете воды водоросли казались совсем чёрными, сбившимися в густую липкую паутину. Несколько мёртвых мальков, издали похожих на серебряные блесны, запутались в её сетях, ещё с дюжину таких «блесен» безжизненно покачивались на сияющих волнах у самых ног мальчика. Он вздохнул, смахнув холодную струйку воды, стекающую по щеке и с удивлением увидел, как светятся дрожащие капельки воды на его пальцах.       Мысли его снова вернулись к их преследователю, оставшемуся на том берегу.       — Почему тот гвардеец не пошёл за нами? — спросил он, повернувшись к стражнице, которая задумчиво вертела в руках какой-то предмет.       Акэйн молча протянула руку и на раскрытой ладони показался бледно-зелёный кристалл с тонкой изумрудной огранкой, обрамлённый позолоченной подвеской с тонкой цепочкой. Внутри кристалла медленно тлел и угасал крошечный огонёк, мерцающий, как прибитое пламя свечи на сквозняке.       — Это «аламогорд», амулет с защитной магией, — пояснила девушка, — такие делают специально для всех наших в Вотерфолле, кто работает «за чертой». Здесь опаснее всего, вода отравленная, говорят, даже свет ядовитый, так что находиться в ней долго нельзя. А благодаря таким побрякушкам мы надёжно защищены, правда, надолго их не хватает, приходится менять каждую неделю. Моему-то всего два дня, — она замахнулась и швырнула его в воду, — один заплыв и больше никакого проку.       — А... — Майкл сглотнул, — а со мной что будет?       — С тобой... так, повернись-ка, — она пристально заглянула в его лицо. — скажи-ка, нет ощущения, будто вся плоть отслаивается от костей, кожа сползает живьём, а глаза невыносимо жгутся и кровоточат?       — Ты серьёзно?.. Такое вообще бывает от воды?       — В инструкции всё чёрным по белому записано. — строго ответила девушка. — Конечно, она писалась для монстров, а люди к таким вещам, наверное, просто более стойкие. — она хмыкнула. — Правда, по тебе и не скажешь.       Поднявшись на ноги, Акэйн повернулась к узкой серой тропке, извилисто взбирающейся вдоль разбитого отрога к острым вершинам скал. Нахмурившись, стражница взмахнула свободной парой рук и из железных наручей в её ладони выскользнули два зазубренных кинжала. Серебряный наконечник пики грозно нацелился во тьму.       — Через час будем на месте. — уверенно сказала она, шагнув в сторону дороги. — Давай, ты снова впереди, только не забредай далеко и не отрывайся. Если что — выдохнешься быстрее меня, а надумаешь прятаться, — она коротко резанула клинком по воздуху, — я в темноте случайно и заколоть могу. А реакция у меня молниеносная, даже пикнуть не успеешь.       — Что, неужели я так не похож на человека? — съязвил Майкл.       Акэйн закатила глаза и подтолкнула его вперёд.       — Похож, не сомневайся, — проворчала она, — будешь держаться рядом — с чудовищем не спутаю.       — С кем?..       — Лимит вопросов исчерпан. Вперёд, человек.       Майкл вздохнул и стал взбираться наверх. Тьма неохотно расступалась перед ним и сразу смыкалась за плечами, с каждой минутой окружая и обволакивая их обоих только сильнее. Под светом мёртвых звёзд воздух был сыр и холоден. В тихом шелесте травы ночь неустанно нашёптывала, что их злоключения в её бескрайних чертогах ещё не закончились.       Этот шёпот вплетался в тихий свист ветра, кроткое дыхание травы, спутавшейся в темноте, проливался с колышущихся звёзд, бледных, зеленоватых, синеватых и тех, отливающих на незримом горизонте лихорадочным румянцем. Скалы, нагромождённые на холм, казались древними развалинами, изуродованными временем до неузнаваемости. Их острые и неровные вершины, словно кривой ряд зубов, выросший из-под земли, сковывали в кольцо ту ужасающую картину, что открывалась по сторону каменных стен.       Майкл зажмурился — чёрная волна с шипением разбилось у его ног, всполошив озеро мрака, доверху заполнившего огромный кратер, разверзнувшийся перед его лицом. Он всмотрелся в эту тьму, с ужасом и надеждой, будто пытаясь заглянуть на самое дно пучины, сквозь толщу ночных вод, пытаясь разглядеть на дне малейший проблеск света. Разумеется, это была не вода, но мрак, такой осязаемый и густой, что к нему хотелось протянуть руку и без тени изумления ощутить наощупь эту тонкую и одновременно густую, вязкую материю.       — Эй, ты чего застыл? — спросила Акэйн, остановившись рядом.       — М-мы что, пойдем прямо там?       — Ну разумеется, здесь, прямиком через Молглур, проходит самый кратчайший путь до города. Тихо, спокойно и никаких лишних глаз. — она ухмыльнулась. — Только не говори, будто боишься — не поверю.       — Я не боюсь, просто... — Майкл оторопело указал в черноту, — там же совсем ничего не видно! Может, поищем другую дорогу?       — К людям прилагается инструкция или нет? — «антенны» на её голове раздражённо дёрнулись. — Или имеются какие-то заветные слова? Как тут вас разберёшь — то ты на меня с оружием бросаешься, а то трясёшься из-за обычной темноты...       —...Это не я говорил про чудовищ.       — Давай, братец, не расстраивай, я же знаю, тебе это по плечу. А со мной так вовсе из огня и воды сухим выйти можно. — стражница гордо вздёрнула подбородок. — Разве тебя не учили, что страх — это не повод отступать?       Её улыбка казалась убедительной и одновременно крайне настойчивой. Однако она едва ли мирилась с оружием, которое девушка держала наготове. Алая лента на серебряном острие мелко трепетала в ночи, но зелёный огонь в глазах Акэйн был полон решимости, а мыслями она уже была в самой пучине мглы.       Майкл вздохнул, с дрожью заглянув в чернеющую глотку мрака. Мысль о рыщущем где-то позади отряде гвардейцев не спешила придавать сил. В конце концов всё безнадёжно сводилось к тому, что из двух зол ни одно выбирать не следует.

***

      Прямоугольная арка, изрезанная витиеватыми узорами, гордо возвышалась за сумеречной дымкой тумана. Её белеющий лик, выступающий яркостью и чистотой на фоне мрачных скал, казался дверью в совершенно иной мир. Мраморный свод, украшенный серебрящимися кристаллами, бросал бледную лунную тень на длинные ступени, поднимающиеся к каменному порогу, любезно приглашая путника забыть оставить за спиной тревожную глушь и подняться наверх.       Другой дороги, как назло поблизости не оказалось. Несколько чернеющих штолен, из пасти которых высовывались длинные языки рельс, но куда Чара не решилась бы даже заглянуть — полусгнившие опоры, держащие вход, не внушали ей ни капли доверия. Путь был один, как и всегда, невзирая на множество развилок, все тропинки вновь сходились в единственную, будто издеваясь, ровно как и сверкающие камни над головой, на первый взгляд кажущиеся бескрайним звёздным небом. Вотерфолл размывал любые границы, ощутимые, видимые, старательно вливая в душу тревожащее и одновременно сладкое заблуждение мнимой свободы.       Мрак, что укроет от чужого взгляда, мрак, что сотрёт каменные стены, сжимающие Подземелье с четырёх сторон, мрак, где время казалось неуловимым, где ничто не спешило и ничто не опаздывало. Так тихо. И так спокойно. Как приятно было слышать лишь редкие вздохи ветра в траве, без тени и намёка на зловещий дребезг и шум голосов, заставляющих сердце сжаться уже в который раз, не давая и лишнего мгновения для передышки.       Чара с усмешкой тряхнула головой. Нет, похоже, она просто слишком выбилась из сил, раз такая глушь норовила оказаться неплохим местом. Или ей просто не хотелось переступать чужой порог? По крайней мере, прежде это ни разу не сулило добрых вестей. С другой стороны, ещё ни разу ей и не предлагали выбора получше.       Пурпурные кристаллы бросили тень света к ногам гостьи в длинном коридоре, играя в зеркальном отражении плит, устилавших пол. Короткая галерея петляющей дорожкой провела её через бледноватый сумрак, до последнего поворота, за которым непроницаемой пеленой разлилась сияющая тень. Чуть прикрыв рукой глаза, Чара различила за светом широкую поляну, раскинувшуюся впереди.       Высокие цветы, окутанные нежно-лазурным сиянием, расступились по травянистой земле, покачиваясь на в ночном ветерке и роняя жемчужные капли росы с лепестков к крючковатым корням, тянущим из чёрной земли горящую в их жилах синюю кровь. Свет рассыпался на чёрных камнях, мостивших узкую тропинку, огибающую цветущую поляну, ложился на шершавые пещеры, будто исписанных длинными акварельными мазками — чёрными, лазурными и белыми, обманчиво складывающихся в осмысленный рисунок. Сумеречный свет ложился на них, как отблески воды, подёрнутой мелкой рябью.       Чара остановилась, приглядевшись внимательнее. И только сейчас различила тени, молча и кропотливо копошащиеся среди зарослей по всему залу. То тут, то там вспыхивали средь лепестков слабые золотистые огоньки, замирая в руках монстрах, поглощённых своей работой настолько, что, казалось, они не обращали на девочку никакого внимания. Один из стоящих неподалёку, приподнял руку, коснувшись пальцами огонька, и в воздухе тут же раздался громкий, дребезжащий от эха голос:       — О Талариель, я знаю, что всё уже предрешено и всё же прошу тебя, чтобы этот день никогда не наступил!       Остальные приподняли голову, навострив уши к чужим стенаниям. Минуло несколько секунд тишины от того, как голос стих, когда рядом с Чарой вдруг отозвался чей-то звонкий голос:       — Брось, это, кажется кто-то из наших. Наверняка занял у кого-то, сроки выгорели, вот он и плачется. — с усмешкой откашлявшись, он добавил: — Впрочем, кто его знает, если он должен самой королеве, я бы на его месте тоже рыдал.       Заросли зашевелились и на дорожке, стряхивая с себя прицепившуюся к рыжей чешуе пыльцу, появился высокий рыбоподобный монстр. Чёрные глаза, выпуклые, как две широкие линзы, очертили зал проницательным взглядом, приправленным щедрой и острозубой улыбкой незнакомца. Он пригляделся к золотистым огонькам, тут и там мерцающим в лазурном свете, и повернув голову, наткнулся взглядом на девочку.       — А вы здесь какими судьбами? — не убирая улыбки, монстр удивлённо приподнял огненно-рыжие плавники на голове. — Комната желаний закрыта на комендантский час. Все добропорядочные монстры должны сидеть по домам. Иначе недолго и рыбам отправиться на корм, разве не знаете?       — Я... я, сэр, из Руин, — тут же ответила девочка, — совсем недавно здесь, искала город, немного заплутала и... вот оказалась здесь.       — Ах, значит, из Руин, — монстр улыбнулся ещё шире, в однотонном свете его зубы отливали чистым голубоватым оттенком. — в таком случае, прошу прощения. Я сразу подумал, что дело нечистое, раз такая малютка бродит в одиночестве среди мрака и местных развалин...       — Небось искала там близкий сердцу уголок! — усмехнулся кто-то их монстров. — А, может, кликнем стражников, Фелан? Вдруг она тоже из контрабандистов?       — Отставить, Ньют. — мягко отрезал он. — Я думаю, ей лучше побыть здесь, пока не истечёт время запрета. Не волнуйтесь, я возьму её под личную ответственность. — Фелан любезно улыбнулся Чаре. — Хорошо, что вам посчастливилось выйти именно к нам, гвардейцы обычно церемониться не любят...       — Знаю, — кивнула девочка, — спасибо за понимание, сэр.       — Не за что, в трудные времена всё-таки следует помогать друг другу. Похоже, вы впервые по-настоящему в Подземелье, верно? В таком случае, ваша растерянность вполне объяснима, но могу заверить сразу: здесь она совершенно ни к чему, в этих четырёх стенах безопаснее, чем в покоях королевы. — Ньют, стоящий поблизости, вежливо откашлялся. — Ах да, чуть не забыл, мне же нужно закончить одно дельце. Надеюсь, вы не против, если мы немного пройдёмся и скоротаем время? — он взглянул на остальных монстров. — Все готовы?       — Так точно, сэр!       Фелан жестом пригласил Чару следовать за ним и приблизился к первому подчинённому, держащему в своих руках золотистый огонёк.       — Как вы знаете, когда-то давно мы додумались обращать свои желания к звёздам, веря, что если говорить от чистого сердца, то оно непременно сбудется. Да, с тех пор утекло много воды, и пусть вместо настоящих звёзд у нас теперь обыкновенные кристаллы, а вместо неба — каменная плита, но зато традиция по-прежнему жива и самое приятное в том, что теперь мы можем познакомиться с её содержанием намного ближе. — Фелан обвёл взглядом окружившие их цветы. — Наша задача — заниматься желаниями, которые монстры рассказывают этим эхо-цветам, а те запоминают для нас каждое их слово. — он дал знак монстру и тот осторожно коснулся огонька.       Чей-то детский голос ярким эхом вспыхнул в тишине:       — Желаю однажды взглянуть на настоящие звёзды!       — Миленько, не правда? Самое обычное желание, такие мы сразу откладываем в сторону, они интереса не представляют. — он обернулся через плечо к подчинённому: — Можете избавиться от него.       Тот молча кивнул, схватил огонёк рукой, потушив его, словно пламя свечи. Фелан подвёл Чару к следующему монстру.       — Я хочу, чтобы мои дети радовались солнечному свету!       — То, о чём я говорил — ничего полезного, так, образцовые слёзные фантазии. — продолжая беззаботно улыбаться, ответил начальник. — Что у нас дальше?       — Стыдно признаться, — прошептал третий, — но я хочу когда-нибудь попробовать еду людей.— он смолк, а затем ещё чуть слышнее добавил: — Или, м-может, сами люди на вкус н-ничего?       — Подожди-ка, — вскинул руку Фелан, увидев, как его подчинённый уже тянется погасить свет, — знаю я таких гурманов, — блеск пробежал по его зубам, — сначала им общий кусочек подавай, потом душевные беседы с одним столом, а дальше они с радостью позабудут на чьей стороне. И что это вообще значит — «на вкус ничего»? Неужели он не читал официальную космогонию? — он кивнул монстру, держащему огонёк. — Эту оставь, недурная вещица для изучения.       — Бу сделано, босс. — ответил тот, сунув «вещицу» в серебристую капсулу, висящую на его поясе, и плотно завинтил крышку. — Пометить её третьей или второй?       — Третьей, разумеется, на большее, увы, оно никак не тянет. Всем отобранным желаниям мы присваиваем степень опасности, — объяснил он Чаре, — от которой напрямую зависит скорость реакции Гвардии. Чем меньше число, тем хуже дела у тех, кто под него попал. Не думаю, что этот парень сильно пострадает, но не ручаюсь за других! — Фелан довольно потёр руки. — Один маленький самородок у нас есть, посмотрим, может, повезёт ещё… Следующий!       — Однажды я хочу вырваться на свободу!..       — О-о, а вот и наше золото дураков! — в чёрные глаза Фелана будто угодил яркий солнечный блик. — Обожаю такие загвоздки, какой образец второй степени не возьми — гарантированно наткнёшься именно на такой. Они всегда сродни ядовитым ягодам, растущих на местных болотцах — тоже пытаются прикинуться чем-то безобидным. Вроде бы всё коротко и по делу, но чем-то оно отличается от первых двух, не улавливаете?       — Кажется, не совсем...       — Так ответил бы почти любой на вашем месте, — усмехнулся Фелан, — на то ведь и расчёт, парень своё дело явно знает. Но и мы далеко не промах. Вот если бы он сказал: «хочу вырваться на Поверхность», то я бы прошёл мимо, но вот «свобода»... Меня сразу настораживают такие скользкие словечки. Желание вырваться на свободу говорит о том, что кто-то испытывает здесь недостаток в ней здесь. Допустим, но почему? Кто её отнял? Люди? Или же... — Фелан предусмотрительно умолк. — Видите ли, звёзд и солнечного света нам здесь действительно недостаёт, а вот свобода — вещь туманная, о ней нелегко говорить, зато в ней легко упрятать дурные мысли. Но ничего, мы это непременно проверим! Как только узнаем — кто, так скоро Гвардия докопается до правды. Уж они-то найдут повод заявиться к нему домой и хорошенько там всё перетряхнуть вместе с хозяином. Следующий!       — Хоть бы поскорее настал день, когда этот невыносимый мрак, наконец, рассеется!..       — Ещё один плут. — с ленцой отозвался Фелан. — Вот попробуй и разбери, что значит их «невыносимый мрак» — ввек не догадаешься!       — Может быть, — Чара поджала губы, — он говорит о Вотерфолле? Здесь действительно очень темно…       Фелан на мгновение смерил её таким взглядом, словно его только что оскорбили до глубины души. Даже веки монстра нервно задёргались. Но он быстро совладал с собой, поскорее припрятал удивлением и, наложив прежнюю печать беззаботности на лицо, мягко пояснил:       — Вот видите, он уже полпути к своей цели, раз вы готовы так просто поверить ему. Но пока мы стережём вторую половину, в нашем мире продолжает иметь смысл всё, что мы обрели и потеряли за эти долгие годы. Даже ваши милые заблуждения живы лишь благодаря нам. А что до темноты... здесь уже почти тридцать лет, за это время можно было и попривыкнуть. — он взглянул на подчинённого. — Этот тоже оставьте, вторая степень. Следующий!       — Если великая богиня не может вытащить нас из этой дыры, то пусть хотя бы сживёт со свету всех приставов, у которых хватает чести драть с меня шкур втрое больше положенного!       — Как я его понимаю, — протянул Фелан, — эти ребята и вправду частенько не видят берегов. А для тех, кто служит в Гвардии у них расценки на взятки почти на треть выше, можете мне поверить. Они друг друга не выносят. — сочувствующий взгляд монстра вновь заискрился безудержным оптимизмом. — Но вот за упрёк в сторону богини можно и в темницу загреметь — это раз, а два — мысли свои следует излагать в корректной форме — у нас здесь комната желаний, а не жалоб. Дайте-ка ему третью степень и идёмте дальше.       — Я желаю, — взволнованно, почти шёпотом, отозвался молодой голос, — чтобы однажды я и Кора...       Улыбка на лице Фелана начала стремительно кислеть.       —...встретились на баррикадах Столицы! Когда королевский замок будет пылать, когда над ним взовьются наши знамёна, я хочу быть вместе с ней у его стен, я хочу, чтобы увидела, как все гвардейцы склонятся перед нами и нашим королём, как его мать будет на коленях выпрашивать прощения у тысячи монстров, которых она безжалостно предала! Но никто из нас больше не одурачит себя её мольбами! Да избавятся наши сердца от жалости в этот великий день!       — Пресвятая Талариель, совсем другое дело! — Фелан буквально вспыхнул от восторга. — Первостепенный бриллиант, господа, скорее пакуйте это сокровище и во весь дух мчитесь обрадовать местный штаб Гвардии! Только аккуратнее с ним, смотрите, часа через он может резко подняться в цене! — монстр с гордостью повернулся к Чаре. — А вот вам настоящие мятежники собственной персоной — открытые, искренние и честно несущие свою околесицу, в которую они верят всей душой. Обожаю таки моменты, здесь не приходится ломать голову и не бывает скучно, просто слушай и наслаждайся этим. Никаких планов — только идеи, никакой прагматики — зато какой эпатаж!       Чем дальше они продвигались через поляну, тем в больший ажиотаж впадал Фелан. Каждый новый огонёк, казалось, только подогревал его собственное воодушевление. Вердикт за вердиктом летели в сторону самых разнообразных желаний, от вероломных сетований на погоду до невинной жажды выпустить потроха всем врагам королевства. Золотистые «улики» одна за другой отправлялись в стальные капсулы, а каждое новое сомнение Фелан всё чаще разгадывал не в сторону того, кому в очередной раз не посчастливилось его посеять.       Девочке ничего не оставалось, кроме как следовать рядом с ним, одёргивая себя всякий раз, когда у неё снова появлялось желание вмешаться в приговоры своего визави. Она не чувствовала ни капли уверенности, находясь в этой странной, излишне расслабленной компании, где, похоже, ни у кого, она не вызывала стоящих подозрений, кроме Ньюта. Да и тот тратил куда больше внимания на слова начальника, чем на косые взгляды в её сторону. Остальные будто бы о ней позабыли, Фелан и вовсе окончательно расслабился, болтая с Чарой о работе, словно со старым знакомым. Единственное, что он, похоже, крепко держал в уме, так это время, ради чего постоянно поглядывал на наручные часы. Разгадка, впрочем, оказалась весьма прозаической — в очередной раз взглянув на стрелки, монстр прищёлкнул языком и устало выдохнул:       — Ладно, коллеги, маленький антракт. — и добавил, уже взглянув на Чару: — Увы, а вам придётся подождать ещё примерно минут десять. Патрули сейчас как раз совершают последний обход.       Монстры, тем временем, ленивой вереницей потянулись к выходу. Чара бы радостью увязалась следом за ними, но Фелан был прав — встреча с Брэтти и Кэтти ещё не сулила, что каждый гвардейский патруль можно было обратить в бегство лишь одним своим видом. За стеной, впрочем, как назло, было удивительно тихо — ни случайных разговоров, ни тяжёлых шагов, ни зловещего звона брони. Либо в комендантский час стражники нарочно крались на цыпочках, ступая тише кошки, либо поблизости действительно не было ни одного дозорного, ни единой души, кроме неё и небольшой кучки монстров во главе Феланом. И вслушиваясь в эту странную, угнетающе безмятежную тишину, сердце девочки начало медленно поддаваться тревоге.       Словно уже что-то произошло, а она проморгала, упустила из рук тот неприметный миг, когда опасность стояла за спиной, блуждала рядом чуть приметной тенью, присматриваясь, принюхиваясь к ней, и мысленно разбирая до последней косточки...       Липкий холодок пробежал по позвоночнику, Чара резко обернулась — но настороженный взгляд наткнулся лишь на пустующий полумрак зала и мягкий свет цветов, излучающий лишь чистое умиротворение. И воздух был по обыкновению прохладен и слегка удушлив, но в нём угадывались какие-то знакомые нотки свежести, напоминающие о тенях, ползущих над полем, о ветрах, бушующих в потемневшем лесу, о первых каплях дождя, сверкающих под вспышками небес...       — Мисс, всё в порядке?       Она вздрогнула и подняла глаза, увидев Фелана всего в нескольких шагах от себя. Держа на ладони ещё нетронутый золотистый огонёк, монстр, не убирая улыбки, задумчиво смотрел на неё.       — Всё нормально, — Чара завела за спину слегка дрожащие руки, — я просто... просто думала о том, какое желание могла загадать здесь, но...       — Но что? Или вас смущает моё...       — Нет-нет, просто... я боюсь, что если загадаю, потом вы неправильно меня поймёте.       — Не отрицаю. Но бояться здесь нечего, если, конечно, ваша совесть чиста. — он взглянул куда-то в сторону. — А вот считаю ли так я — уже другой вопрос.       — Тогда я не понимаю, в чём смысл этих желаний? Ты ведь никогда не знаешь, чем это может обернуться, неужели, никто не боится приходить сюда?       — О, ничуть. Более того, порой здесь можно услышать такое, что не выцепишь и под пытками. — Фелан внимательно разглядывал опустевшую поляну. — Монстры приходят сюда не первый десяток лет, в этот укромный, дивный уголок, где они могут уединиться и побыть наедине с собой вдали от города, где с высоких башен свет прожигает тебя насквозь, где железные заборы напоминают о западне, где чужие шаги под окнами заставляют смолкнуть самый безобидный разговор. О каких откровениях может идти речь?       Он приблизился к порогу, держа горящий огонёк над ладонью, как зажжённую свечу, и поплотнее прикрыл тяжёлую дверь.       — А так они предоставлены сами себе. И после всего пережитого им кружит голову сама возможность быть откровенным, пусть даже наедине с собой. Эта комната — их особое святилище, куда они совершают негласные паломничества почти каждый день, и жертвуют здесь свои сомнения, свои страхи, всё, что завязывало им язык, только для того, чтобы пережить, пусть совсем ненадолго, но нечто совершенно удивительное: почувствовать себя свободным не только от тесной клетке мыслей, но и на словах, собственными ушами услышать и затрепетать перед тем, как ужасное и чарующе на самом деле живое слово. Здесь можно говорить обо всём! Проклинай кого угодно, желай смерти хоть самой королеве, выворачивай душу наизнанку и ни о чем не жалей. Только не смей спохватиться и что-то заподозрить. — он с улыбкой обернулся к девочке. — Никто из них никогда не слышал ни о каких «эхо-цветах», ведь это мы их так назвали. Назвали, изобрели, придумали, и лишь в наших руках лежит ключ к их главному секрету.       Чара нахмурилась, пристально глядя на него. Синий свет подрагивал на лице Фелана, отчего его улыбка теперь казалась несколько скошенной.       — Мне кажется, вы немного заговорились, сэр.       — Так и есть, — его чёрные линзы, похожие на два сверкающих объектива, глядели прямо на неё, — но почему бы не позволить себе пооткровенничать в таком месте? Вы же сами видели, здесь достаточно протянуть руку и лишнее слово само упадёт в твою ладонь.       — Но не из моей головы.       Фелан слегка склонил голову.       — Совершенно верно. Кстати, это касается и некоторых «эхо-цветов». Мы стараемся беречь их как зеницу ока, но некоторые всё равно чахнут, болеют и умирают, унося с собой в прахе чьи-то наивные, пустые или опасные мысли, идеи, может, даже чистосердечные признания. От мёртвых слов не добьёшься, а вернуться из тех далей никому не по силам. Помнится, даже людям. — Фелан игриво зажмурил один глаз. — Не улавливаете?       Чара отступила на шаг, искоса глядя на монстра, и тихо ответила:       — Вы не справитесь в одиночку.       Фелан не шелохнулся. С цветущей улыбкой, не отводя от неё взгляд, он только аккуратно приподнял руку и коснулся огонька, парящего ладонью.       Каменные стены зала прорезал чугунный рокот.       — Позади тебя.       Слова даже не успели отпечататься в мыслях, как сильный толчок отбросил Чару в сторону и золотая вспышка только успела резануть по глазам, разорвавшись в двух шагах неё. Взрывная волна швырнула девочку на землю, взметнув в воздухе облако пыли и лазурной пыльцы. Жар ударил в лицо — Чара открыла глаза и не увидела ничего, кроме ревущей стены огня, взметнувшейся к самым сводам зала. Раскалённая пасть с треском перемалывала цветочную поляну, пожирая её на глазах. Чёрные тени цветов метались в огне, корчась в жутком пекле. Золотистые огоньки вспыхивали над обугленными лепестками и тут же гасли, проглоченные рыжими, шипящими языками пламени.       Тяжёлый хруст пепла раздался из-за прожорливого треска, смутные очертания угрозы показались за пылающей завесой, шаг за шагом пробиваясь вперёд. Железная тень выросла из огненного марева, словно сплавленное в её жерле чудовище, не знающее ни боли, ни жалости, ни смерти. Девочка вздрогнула, прижавшись к стене — она без труда узнала очертания шипастого шлема, напоминающего острые зубья короны, сверкающие в огне, и единственный глаз, бьющий из чёрной прорези кроваво-красным огнём.       Альфис протянула руку к пламени и один из языков огня послушно метнулся к ней, змеиной лентой обвив руку по локоть. Стальные пальцы сомкнулись на его пылающем хвосте и огонь с шипением разгорелся добела, заискрившись и затрещав, как живая молния, бьющаяся в руке. Чара медленно поднялась на ноги, отделённая всего несколькими шагами от пришелицы, она замерла, пригвождённая к стене этим смертельный взглядом, раскалённым, как пламя, бушующее позади и безжизненным, как дымящаяся сталь, наглухо заковывающей стражницу с головы до ног.       Белая молния сверкала в её руке, обжигая глаза то тенью, то ярким снопом света, из-за чего каждое движение, каждый короткий шаг, казался неестественным, рваным, выхваченным резкими мазками — визжащая молния в кулаке, железная маска в ореоле огня, чёрный зрачок в расплывающемся пятне света и когтистая рука, растопыренные пальцы, тянущиеся прямо к её горлу...       Бесконечно долго. Бесконечно невыносимо. Нет, слишком, слишком быстро!..       Дрожащая рука едва успела дотянуться до ножен.       — Умри, человек!       Звонкий, всполошенный голос вдруг ворвался со стороны и повернувшись, девочка успела увидеть фигуру Санса, над головой которого завис оскаленный череп бластера. Альфис только вскинула руку, но не успела сказать и слова, как челюсти распахнулись и яркий пучок света прорвался из зубастого чрева. Стражница машинально отскочила в сторону — её жертва метнулась в противоположную. Мгновением позже огненный луч отсёк их друг от друга.       Вспышка раздробила скалу в нескольких дюймах от неё, вырвав град пыли и камней, окутав её плотной удушливой завесой. Чара закашлялась, взгляд лихорадочно метнулся по сторонам и смазанный проблеск почти сразу оказался перед глазами. Она метнулась к нему, споткнулась о битый камень, саданула ладонью по обломку скалы. Кровь... царапина? Плевать, плевать!.. Она перескочила через обломки рухнувшей стены и оказалась на воле.       Свет... свет... дорога... пристань, путь вперёд! Чара рванулась вперёд, по деревянным подмосткам, вдоль всклоченный стены камышей и каменных колонн аркады, за тенями которыми метались трескучие огни факелов, содрогаясь и звеня в медных чашах от тяжёлых шагов, что неслись следом, что настигали её со спины. Электрический треск машинально заставил её пригнуться — но молния с шипением угодила в воду. А впереди, в двух шагах от берега, пробились густые заросли, стиснутые в узком ущелье двух скал. Тупик или спасение — всё равно, другого пути у неё не было. Следующая молния пронеслась перед глазами, вонзившись в тенистые заросли и с визгом взметнувшись над ними белым столбом огня. Вспышка света упала на периферию, выхватив знакомую тень, готовую одним прыжком отрезать всякий путь спасению.       Как только белый свет снова заискрился в её руках, готовый налететь новым ударом, а впереди — в сердце словно ударили дробью — синий разрез вспорол прибрежную полоску, заиграв тлеющим отблеском на чёрных зарослях. Синяя атака. Санс. Чара стиснула зубы, считанные мгновения отделяли её от западни. Раз! — молния, бросающаяся на неё, свет, сияющий перед глазами, два! — белая вспышка... огонь... огонь... земля, уходящая из под ног, т-три! — палящие когти, полоснувшие по плечу... кровь, клокочущая в горле... берег...берег!... серое пятно зарослей... синее пламя у самых ног... и прыжок... прыжок через огонь!..       Четыре!       Гром остановил её сердце. Она только успела зажмуриться, как рухнула в чёрные заросли тростника. Вой взорвался за её спиной, вырывая из-под земли синюю завесу пламени.       Чара повернулась к ней, с трудом глотая сырой воздух, несколько секунд с какой-то необъяснимой манией разглядывая мечущееся перед лицом пламя. Резкий ветер в захлестнул тихую гущину, листья затрепетали, как сбившиеся в кучу чёрные крылья и зажжённые капли росы сияли испуганными глазами, в которых шипел и бился холодный огонь, заслоняя застывшую тень. Бессильная сделать хоть шаг вперёд, Альфис стояла по ту сторону, жадно выцарапывая кровавым взглядом бледное лицо девочки из укромной завесы тьмы.       Несколько мгновений, длиннее целой вечность, они смотрели друг на друга, удав и кролик, непримиримые в своём страхе и ярости даже по разные стороны огненной стены, которая вдруг показалась лишь тонким флёром, миражом, готовым рассыпаться при первом прикосновении. Алое око, прожигающее огонь насквозь, жарче пламени, жарче молнии, искрящейся в её руках, способное жечь и испепелять, как настоящий пожар.       — Ты ведь помнишь, на что способен пожар?..       Жечь цветы. Пожирать жизнь. Отнимать чужие души! Где он — там и смерть, с кем он — тот и смерть...       — Нет, это не ты! — выкрикнула Чара в лицо пламени. — Я тебя не боюсь!       Молчание. Только голодный блеск колыхнулся в багровом огне.       Девочка попятилась, отступая всё дальше и дальше, но пламя наступало за ней, продираясь через заросли, пытаясь не упустить из своих лап. Чёрные ветви тростника смыкались перед лицом, оставляя перед глазами лишь бледное зарево огня и кровавое пятно, красное, словно закатное солнце, подвешенное в знойной дымке заката, словно крошечный уголёк, тлеющий между белых зубов, сдавленных чёрной, бесконечно ноющей где-то глубоко в груди болью.       «Ну что ты уставилась? Хочешь обвинить в этом меня? Тоже думаешь, что твой отец совсем слетел с катушек?»       Раздражённость, схоронившаяся в тёмных складках лица, медленно проваливается в глухую злобу. Она видит, как её каменеющая маска сползает на его лоб, натягивает на череп впалые скулы и намертво схватывает взгляд, заставляя смотреть в одну-единственную точку. С каждой новой затяжкой, бросающей тусклую тень света на лицо, он преображается всё сильнее, словно сама ночь рисует перед ней портрет, раз за разом поднося поближе, чтобы она могла снова полюбоваться на её творение.       Она искренне считает, что Чару завораживает её тонкая работа.       Она не так уж и не права.       «Кто вбил тебе в голову, будто я такой же, каким был Стиллман? Или, может, твой любимый братец и вбил? Верно... вбил, а потом кинул, бросил, смылся чёрт знает куда и что-то не торопится обратно...»       Он нервно пепел в сторону, сноп огненных искр падает на белоснежный цветочный пух. Чара вздрагивает — рядом с сердцем с визгом пролетает пуля, но она молчит, молчит, боясь даже тронуться с места. Отец долго разглядывает её, пока багровый шар тяжело катится над горизонтом и медленно прячется за его широкую чёрную спину. Свет затухает, теплясь лишь тоненькой огненной каймой, очерчивающей его слегка сгорбленную, долговязую фигуру. Он стоит перед ней, словно призрак, ночная тень, пожирающая всем свои существом последние гибнущие краски дня. Ещё один рыжий всполох огня зажигается на его лице и у девочки схватывает дыхание — теперь он улыбается, а глаза блещут радостью во мраке, сверкая, как два чёрных агата.       «Но ты же не слушала его, правильно? Да... да... не слушала, иначе почему ты всё ещё здесь? — он опускается на корточки, алеющие отблески солнца зажигаются над его головой, путаясь в сбившихся волосах. — Мы с тобой одной крови, да? Молчишь... Значит, понимаешь... Ну вот и умница, значит, папочке всё же будет, кем гордиться. Зачем ему нужен кто-то ещё, когда у него есть ты?»       Дым вырывается из его груди вместе с едким смешком. Он медленно поднимается, запрокидывает голову к высокому небу — высокому, серому-серому, словно пепел, каждую ночь вновь оседающий на его плечах, липнущий к обожжённому страхом лицу, железному козырьку шлема, цепляющийся за чёрную мушку, опущенную к усыпанной золой земле. Ветер поднимает её, кружит перед глазами, как цветочный пух, лишь пахнущий холодом. Пахнущий смертью.       Ему до смерти осточертело вспоминать, ещё больше — мириться. Джордж прочищает горло знойным воздухом сумерек, снова улыбается и таящий уголёк в его руках летит в траву.       Огонь с шипением охватывает спящие цветы.       Начинается пожар.