Звёзды в твоих волосах

      В саду у Поттеров стоял тёплый летний вечер. Сириус наколдовал гирлянду, которая освещала маленькими огоньками весь сад, и казалось, будто повсюду летали феи. Джеймс и Лили сонно сидели в обнимку, смотря на звёзды, малыш Питти уже уснул в гамаке, а Римус с Сириусом говорили о созвездиях, лёжа на покрывале. Вскоре Сириус скрутился в комочек, положив голову на грудь своему Лунатику, а тот поцеловал его в макушку, вдыхая аромат чёрного кофе и сладкого одеколона, исходящий от волос Блэка.       — Так, ребята, пора баиньки, — неохотно сказал Римус, приподнимаясь. — Давай, Поттер, поднимай свой зад.       Немного потормошив Джеймса, парень направился будить Сириуса, но тот, на удивление, уже встал и складывал покрывало. Решив не будить Питера, Лили аккуратно его левитировала прямо в комнату.       — Доброй ночи, — все повторяли в унисон, и тихо, чтобы не будить миссис и мистера Поттеров, закрывали двери.       Лили ушла вместе с Джеймсом, надев его футболку с эмблемой какой-то команды квиддича вместо пижамы, и мило уснула в его объятиях, которые защищали ее от всех бед. Римус пошёл в душ: ему было душно, и он всеми силами спасался от жары. Выйдя из ванной комнаты, он немного зачесал свои кудри и направился к постели. Тут послышалось тихое шуршание: это был Сириус, который в ожидании уснул. Легонько улыбнувшись, Люпин немного сдвинул его и лёг рядом, притянув парня в свои объятия.

***

      На утро Джеймс как обычно встал рано и отправился тренироваться, оставив свой прекрасный цвет Лилии понежиться ещё в постели, Питер с неохотой отправился домой, потому что его матушка что-то требовала, а Сириус все ещё сладко спал, пока Лунатик читал книгу о славянской мифологии, которую ему посоветовал его товарищ из Колдовстворца.       «Весьма интересно» — подумал он. Это была глава о различных празднованиях и обрядах. Тут взгляд парня притянула надпись «Ивана Купала»(?). Что бы это не значило, заинтересовавшись, он начал читать.       Прошло чуть больше часа, и Римус услышал, что рядом проснулись.       — Оу, я тебя разбудил? — спросил кареглазый парень.       — Мф-ф-ф… вовсе нет, — сонно произнёс Блэк. — Что читаешь? — немного привстав, он сел, оперевшись спиной на кровать.       — Помнишь, я рассказывал тебе об Александре, моем приятеле из Колдовстворца?       — А, этот златовласка-голубоглазка, — дразняще произнёс Сириус.       Засмеявшись, Лунатик кивнул и вкратце пересказал прочитанное. Бродягу это весьма впечатлило.       — Как насчёт того, чтобы пригласить его в гости? И-и-и замутить такое же, только здесь? — с неким восторгом спросил парень, полностью голый направляясь в душ, даже не закрывая дверь. Римус невербально согласился с этой идеей, они оба это знали.

***

      Римус думал, параллельно слушая как шумит вода, омывая мраморное тело и угольно чёрные волосы его парня. Сириус вышел с полотенцем на бёдрах и с зачёсанными влажными волосами, от него пахло мятной зубной пастой и шоколадным гелем. Римус, не сдержав свой пыл, притянул того за бёдра, тем самым скинув полотенце, поцеловал Блэка так страстно, что тот аж ахнул, и повалил парня на кровать.       — Шалишь, значит, — немного отстранившись, шепотом сказал Блэк, быстро наложив на комнату заглушающие чары, и вновь впился в губы своего Лунатика — его и только его золотого мальчика, которого он так искренне любил и коим был любим.

***

      Римус быстро освежился холодным душем и, надев клетчатую рубашку с легкими джинсами, направился на завтрак. Сириус уже был на улице и забирал Поттера с тренировки, а вскоре появилась и Лили в очаровательном, впрочем, как и она сама, сиреневом платье. Мародеры, обсудив вначале всё между собой, решились обговорить это и со старшими Поттерами. За завтраком парни изложили всё Юфемии и Флимонту.       — Что скажешь, Монти? — в своей обычной нежной манере спросила миссис Поттер, поглаживая мужа по руке.       — Почему бы и нет? Это прекрасная возможность обзавестись таким интересным знакомством, ещё и со столь загадочным гостем из далекого Колдовстворца.       Все ликовали. Римус сварил варево, через кое он связывался с другом из Колдовстворца и, побеседовав, получил согласие и улыбку двух колдунов — Александра Романова и его лучшего друга Николая Гоголенко. Те пообещали отправиться завтра с первыми лучами солнца.       Александр в сопровождении своего лучшего друга Николая приедет к ним и окунет их в атмосферу славянских празднований! Все радовались предстоящему, а пока у них был свободный день, парни решили дать волю голубкам и самим понежиться на солнышке, занимая себя игрой в волшебные карты. Питер остался дома, ссылаясь на жару. Из магнитофона, который привезла с собой Лили, играла песня «Changes» Дэвида Боуи, а парни кивали в ритм, что позже переросло в пение.       — Знаешь, а ведь у нас нет одежды для этого праздника! — со всей драматичностью произнёс Блэк.       — Алекс сказал, что все возьмёт с собой, — пожимая плечами, с лёгкой улыбкой ответил Римус и, кинув ещё одну карту, взорвал остальные.       — Знаешь, а я ведь немного ревную…       Люпин поднял взгляд своих больших каро-зелёных глаз и тихо произнёс:       — Ты ведь знаешь, что мне целого мира не нужно, лишь бы ты был рядом. Ведь я тебя лю… — оборвав фразу парня, Бродяга с незаметными проблесками слез на глазах поцеловал его.       — И я тебя люблю, — также шепотом произнёс тот, не обращая внимание на то, что их никто не слышал.

***

      На следующий день новоприбывших друзей все встретили с искренним радушием. Мистер и миссис Поттер, поприветствовав парней, пригласили их в свою обитель и попросили чувствовать себя как дома, а сами удалились по делам, оставив Джеймса за старшего. Гости занесли свои чёрные кожаные сумки в комнаты, и в компании Мародеров и Лили направились в сад, попивая холодный мятный чай, только недавно приготовленный Галли. Все моментально разговорились, Джеймс и Сириус более с Алексом (так они его окрестили), а Лили и Римус с Никки (так назвали Николая, что ему весьма понравилось).       Алекс рассказывал парням об игре в квиддич, точнее о том, как в него играют у них в школе: на вырванных с корнями деревьях. Никки же обсуждал с Римусом и Лили магических существ и разные полезные варева, рецепты которых он любезно подарил им написанными на пергаменте его прекрасным почерком с завитками.       — Знаете, я ещё практикую некромантию, — своим тихим, но столь завораживающим голосом произнёс Никки. — Мой покойный дедушка Фёдор Михайлович помимо знахарства практиковал её. Когда я был совсем ещё мальчишкой, он мне объяснял что да как, а когда я подрос, показал каково это — общаться с мертвыми, — так же мягко и умиротворенно закончил черноволосый парень с голубыми, будто незабудки, глазами.       — Это так необычно. Я слышала только о призраках, да и не так часто найдёшь что-то о такого рода магии, ведь она столь сложна, — заинтересовано произнесла Эванс.       Римус же лишь окинул его немного недоверчивым взглядом, а Гоголенко принял это как вызов.       — Я хочу кое-что показать, — произнёс парниша.       Он начал говорить что-то на украинском (?). Это было похоже на какой-то заговор, и пока Николай его нашептывал, его глаза наполнялись алым цветом, будто кровь выливалась в чашу с вином. Вдруг пред ними в блеклом голубом свечении появился кот, пушистый и с большими ушками, которые напоминали два домика фей.       Лили с приоткрытым ртом наблюдала за зрелищем, пока Римус наблюдал за происходящим с парнем, а другие трое парней в своей увлечённой болтовне даже глазом не повели.       Парень вновь пришёл в себя, проводя рукой по шерстке своего призрачного друга. Ошарашенный взгляд Римуса бегал от Николая до Лили, а от нее до кота и обратно. Видеть призрака в Хогвартсе — одно, но когда его призывают, это нечто необыкновенное. Кот развеялся в лёгкой дымке тумана после того, как понежился о руку Лили.       — Это просто потрясающе, дружище! — воскликнули Римус и Лили в один голос, полные восторга.       Парень смущённо улыбнулся и покрылся лёгким румянцем.       Так и проходил день, а когда наступил вечер, Лили написала Мэри и Марлин, чтоб те приезжали, но девушки лишь отнекивались, ссылаясь на неприязнь к жаре, так что Эванс вскоре бросила эту затею, подумав, что лишь напрасно тратит энергию на уговоры. Романов и Гоголенко начали учить английских волшебников плести венки, предварительно собрав полевых цветов, Джеймс же (ох уж этот идеальный Поттер!) достал откуда-то лилии и вплетал их в венок для своего цветка Лили. Со временем к ним все же присоединился Питер, немного неумело пытаясь сплести три цветка, пока Сириус уже доплетал свой из барвинка и папоротника, а Николас объяснял Римусу как закончить плетение. К концу их мучения и торжества в честь изготовления венков, к ним всё-таки наведались Маккиннон и Макдональд.       Спустя некоторое время все подготовки были закончены, колдуны из Колдовстворца вручили друзьям свои дары в благодарность за гостеприимство в виде белых вышитых одеяний. Про них и про многие другие детали культуры им рассказал Никки, пока Алекс вёл повествование о поверьях и традициях. Когда собралась полная компания, началось празднование, а старшие Поттеры, заехав ненадолго домой, направились в гости к своим приятелям из Базилдона, оставив ребят веселью и пламю юности.       И куда же без приятно обжигающих горло напитков?       — Это вишнёвая водка, — доставая бутылку из сумки, с блестящими от искр костра глазами, сказал Александр, — ликёр по-вашему. А вот это — варенье из шишек, — и протянул баночку Лили, которая сидела в объятиях Джеймса у него на коленях, а тот всем своим видом и яством показывал, что она его, а он ее. На это Алекс лишь улыбнулся. — А это вот — лучшее из лучших, — и достал бутылку с коричневатым содержимым, — медовуха.

***

      Все были пьяны, новых приятелей угостили огневиски, который был припасён как раз для такого случая, и все под влиянием пьянящих напитков начали петь, сидя у костра в венках и с румянцем.       — Ну що, покажемо їм, Миколко, як у наших краях співають? * — с акцентом спросил на украинском Алекс у Николая. Хотя сам он был из России, его друг и по совместительству тайный воздыхатель был украинцем.       — Так, милий, ще й як! ** — немного громче обычного произнёс последний.       «Кажется кто-то вскоре признается в любви» — подумали все.       Запели они песню:

Ой на Івана, та й на Купала, Там дівчинонька квіти збирала. Квіти збирала, пучечки рвала, До річки несла, в воду пускала. Ой, світи, сонце, світи, та не грій, Щоб мій віночок та й не згоріть, Щоб мій віночок живий зостався, Щоб миленькому в руки дістався. ***

      Других ребят тоже научили, и ближе к трем часам ночи все уже сонно расходились кто куда. Мэри и Марлин ушли на покрывало под яблоней, что-то тихо обсужая; у костра на пледе, который они прихватили с собой, Лили усунула на руках у Поттера — оба были в венках и выглядели очень мило; Питер ещё раньше ушёл домой, в венке он выглядел как маленький фей, как выразился Александр. Римус невольно заметил, что все-таки Николай сознался и не был отвергнут своим вдохновителем и суженым (этому слову он тоже научился у него). Сириус взял за руку Римуса и потащил его под большую сосну неподалеку. Сняв венок из фиолетовых цветов с головы парня, Блэк повалил его на заранее постеленное покрывало с подушками, а Римус улыбнулся и, обняв за талию и поцеловав своего Бродягу, сказал:       — У меня для тебя кое-что есть, — Сириус удивленно смотрел, как тот достал из кармана штанов небольшой свёрток и протянул ему. — Ты мой цвет папоротника, Сириус, — сказал Римус, целуя парня в ухо.       Внутри свёртка был кулон с камнями сердолика, в виде того самого цветка папоротника, о котором они столько слышали.       В это время где-то в мире расцвёл папоротник, сотрясая землю громом, как и в который раз сотрясались сердца влюблённых, сгорая и оживая вновь как феникс.

***

      Эта ночь была одна из самых волшебных и загадочных, ведь на утро все проснулись в своих постелях, будто ничего вовсе и не было. Память о произошедшем осталась лишь в венках, которые они, как оказалось потом, запустили в озеро, и в подвеске, что поблёскивала в свете солнца на шее Сириуса.       Их друзья были весьма ответственны в этом плане и все за собой поубирали, оставив память о их встрече лишь в подарках. Римусу повезло больше: Николай, в благодарность за советы в делах сердечных, подарил ему ещё и целую бутылку водки с ягодами, оставив на тумбочке небольшое послание:

Ты был прав, я был любим все время, он признался мне, и мое сердце вновь возжелало красок жизни. Благодарю тебя за все, Н.

      Римус обязательно прочтёт ее, но не сейчас, ведь в этот момент его наполняет счастье при виде спящего у него в объятиях Сириуса, у которого до сих пор в волосах остались цветы, напоминающие звёздное небо.       «Да, Сириус, вот так когда-то и ты склеил мое истерзанное сердце звёздной пылью и своей верой и любовью» — и уснул со столь блаженной улыбкой на устах, что и не изобразит ее ни единый художник мира. Ничего не было слышно, лишь тихое дыхание его любимого и где-то вдалеке первые песни соловьев.       И все было волшебно.